Через тернии

21 апреля 1997, понедельник, вечер

      За байками и нравоучениями пополам со сливочным пивом они засиделись до самого вечера, и Ребекка выпила достаточно, чтобы даже немного потерять возможность ходить идеально прямо, к тому же заразилась совершенно необъяснимым весельем. Впрочем, с тех пор, как её профессор обратил на неё внимание, беспричинное веселье сопровождало её довольно часто. Особенно учитывая её шаткое положение, при котором её могли поймать Пожиратели при любом удобном для них случае.       — Ты куда? — удивился Рон, когда Ребекка вместо того, чтобы пойти к главной лестнице, свернула к Большому залу.       — Я есть хочу, буду сидеть и тарелку гипнотизировать.       — Тарелки появляются только при начале трапезы, — заметила Гермиона.       — Буду гипнотизировать воображаемую тарелку, значит.       — Я тоже голодный, не буду подниматься на 7-й этаж, — решил Рон и повернул за ней.       — Вы же оба поели в «Трёх мётлах»! — пришла в изумление Гермиона.       — Ну так мы пешком шли, проголодались! — развела руками Ребекка, которая была уже у дверей.       — Правильно! — поддержал Рон на полпути к залу. — Я бы сейчас быка съел!       — Ну, как знаете, — пожала плечами Гермиона. — Я пойду расскажу Гарри, как прошли испытания.       Ребекка потянула за ручку и кое-как открыла тяжёлую дверь. Рон успел только немного эту самую дверь придержать.       — Тебе бы быть поосторожнее! — хихикнула девушка.       — Что ты имеешь в виду?       — Заявления про быка, конечно, — отмахнулась Ребекка, ей сейчас совсем не хотелось объяснять Рону, почему тому стоило лучше бы пойти с Гермионой наверх. — Представь, он реально появится на столе.       — Если он не будет живым, я не против… Кстати, а как тебе удалось трансгрессию сдать? Ты на последнем занятии ни разу не попала в цель, а тут сразу и куда надо?       — Понимаешь, мне не хватало нацеленности, а по правилам трёх Н… — произнесла она и широко улыбнулась, наблюдая за тем, как менялось выражение лица парня.       — Да ну тебя! — надулся Рон, перекидывая сразу обе ноги через лавку.       — Сколько там до ужина?       Парень поднял руку с часами.       — 17 минут.       — Да уж… Эх. Надо было попытаться протащить сюда из Хогсмида немного виски.       — Так чего не попыталась?       — Филч бы отобрал, не хочу ему такие подарки делать.       — Ну… Можно было этикетку поменять.       — Ага. Сижу я такая, трансфигурирую бутылку, а Двукрест с мракоборцами смотрят. Ну картина маслом прямо… Вообще-то я хотела пробраться в Хогсмид тайком и купить. Через Иву или через статую той ведьмы с одним глазом.       — Не думаю, что проход у Ивы оставили открытым после того, что там случилось, — резонно заметил Рон.       — Не знаю, можно проверить… — задумчиво произнесла Ребекка, а затем выпитое сливочное пиво в ней спросило парня, — Не хочешь со мной? Будет весело. Ну, может быть…       — Сейчас намного сложнее выбраться из замка ночью, даже с мантией-невидимкой, не то что просто так, в открытую, — снова поразил её своей разумностью Рон. — Мы даже не пошли на похороны Арагога.       — Кого?! Кто-то умер?!       — Это друг Хагрида…       — ЧТО?!       — Это паук! — перебил её Рон. — Огромный мерзкий паук!       — С этого надо было начинать! Акромантул что ли?       — Ага, он.       — Интересно, у него остался яд?.. — стала рассуждать Ребекка вслух.       — Тебя именно это интересует?!       — Да! Знаешь, сколько всего крутого можно сварить из него! Так, я хочу увидеть этого паука.       — Похороны сегодня вечером. Иди, если хочешь. Я — пас!       — Скучный ты, — поморщилась Ребекка. — Раньше вы повеселее были. Постоянно правила нарушали… Вот это время было… — она посмотрела в потолок, предавшись ностальгии. — И вообще не знаю, что там за меры безопасности такие — на входе после отбоя почти никогда нет ни одного мракоборца.       — А ты откуда это знаешь? — подозрительно нахмурился Рон.       — Так я сплю на улице. Выхожу вечером, ложусь на ветку в Запретном лесу, утром встаю отдохнувшая, свежая — лесной воздух он такой! И обратно, в замок.       — Если постоянно шутить одинаково, смешно не будет!       — Надо было тебе больше пива заказывать в «Трёх мётлах», — надулась Ребекка.       После ужина настрой идти добывать ингредиенты никуда не испарился, только наоборот. Поэтому, закончив ужин быстрее всех — под изумленные взгляды однокурсников она засовывала в рот запеченные куриные ноги, почти не жуя — она устремилась наверх, чтобы взять необходимые флаконы и сумку. До отбоя оставалось ещё минут 5-10, а это означало, что сейчас никто не имел права её задержать. Игнорируя подозрительные взгляды сытых студентов, идущих в противоположную сторону по лестнице, она бежала на первый этаж, надеясь выйти до начала запрещённого для прогулок времени.       «Или в этом году и в тёмное время уже нельзя гулять? Если бы я помнила!»       Дверь оказалась открыта. И вокруг не было никого, кто смог бы сообщить ей о нарушении правил. Или о том, что нарушений нет. Морозный уличный воздух окончательно её отрезвил, а в голову полезли умные логичные мысли.       «А как, собственно, я буду яд набирать? Тайком от Хагрида или нет? Вряд ли ему понравится, что я тут кручусь над трупом его друга со склянками всякими! Может, стоит постучаться к нему, а потом действовать по ситуации?»       Приняв решение, она свернула к хижине великана и постучала. Дверь отворилась почти сразу же, а вот Хагрид понял не сразу, что она тут делает.       «Видно, он ждал тут Гарри или Рона с Гермионой. Или всех троих, но не меня…»       — Добрый вечер, профессор… Я… Мне сообщили, что вы… Эм… Что у вас умер… друг… И вот я… Решила прийти… — бессвязно залепетала Ребекка, испугавшись его недоумения.       Выражение лица Хагрида тут же поменялось.       — Какая ты молодец! — протянул он, смахивая слезу, покатившуюся по щеке. — Мне это так… Важно… Ну… Ты понимаешь, тяжело это… Всё-таки 50 лет его знал, Арагога.       Ребекка понимающе кивнула, пытаясь скрыть смущение. Ей стало неудобно, что великан так расчувствовался. Всё-таки она тут ради яда, а не его поддержки. И она бы лучше предпочла до конца жизни питаться одними соплями слизняка, чем сообщить плачущему Хагриду об истинной причине её прихода.       — А Гарри, Рон и Гермиона не смогли прийти? — спросил профессор, вызывая у неё чувство дежавю.       — Ммм… А я не знаю, я раньше закончила ужинать. Вроде бы, у Рона не получится прийти, а про Гарри и Гермиону не знаю.       «Если они не придут, я их убью!» — подумала девушка раздраженно.       — Давай тогда подождём их, заходи пока. У меня как раз чай готов.       К большому облегчению Ребекки, спустя минут 20 или около того в дверь постучали. Это был Гарри. Поздоровавшись с Хагридом, он посмотрел на Ребекку так буднично, будто её наличие тут его вообще не удивило.       — Рон с Гермионой прийти не смогли, — сообщал им Гарри, — но они тебе очень сочувствуют, Хагрид.       Хагрид вместо ответа посмотрел на них обоих и разразился слезами. Гарри попытался успокоить его и перевёл тему на то, где они будут паука хоронить. Ребекка же лихорадочно думала — как теперь тайком наполнить склянку ядом? Её внимание вдруг отвлекла фраза Хагрида:       — …они ж обычно по­койников своих, того, съедают. Но только я хотел, чтоб у него были хорошие похороны, поминки чин по чину.       — Какой ужас! — вклинилась Ребекка. — Давайте я пойду на улицу и проверю, чтобы никто за ним не пришёл из леса, а то мало ли! А вы пока закончите приготовления.       «Надеюсь, Хагрид не скажет, что они уже готовы идти…»       Вместо Хагрида ответил Гарри:       — Нам нужно дождаться профессора Слизнорта, я встретил его по дороге, и он захотел присоединиться и почтить память Арагога.       — Отлично! — спешно ответила Ребекка, двигаясь к двери. — Я встречу профессора и поохраняю Арагога. Я знаю хорошее заклинание против Акромантулов, — последнее утверждение, строго говоря, правдой не было.       Пока никто не успел ничего возразить, она вышла на улицу и направилась к огромной туше паука, которую заметила ещё на подходе в хижине. Пересилив отвращение и страх, она подошла вплотную — от паука пахло лесом, сыростью и каким-то ещё незнакомым химическим запахом. Ребекка ловко вытащила пустой флакон из поясной сумки и палочку из кармана. К счастью, процесс забора яда не занял много времени — уже через секунд 10 стеклянная тара была заполнена под завязку. Подумав, что нечего пропадать добру, девушка наполнила ещё полторы таких же флакона и сделала шаг назад, оказавшись в свете окна, льющегося из хижины.       — Ребекка! — воскликнул невесть откуда Слизнорт. — И вы тут! Тоже пришли утешить Хагрида?       — Да, — соврала она, проклиная себя за такую мерзкую ложь. — Как и вы?       — Не без этого… — в руках профессор держал три бутылки вина.       «А он знает толк в похоронах…»       — Мы уже готовы начинать, только вас ждали, — заверила профессора Ребекка, опасаясь, что тот решит осмотреть чёрную тушу и заметит следы забора паучьего яда на ней.       К счастью, ей повезло снова — в этот же момент дверь хижины со скрипом распахнулась, и из неё вышли Гарри и Хагрид, вероятно, услышавшие разговор на улице.       — Хагрид, — похоронным голосом произнёс Слизнорт, — примите мои глубочайшие соболезнования по случаю вашей утраты.       Ребекка посмотрела на преподавателя-зельевара с недоверием. Его сочувствие выглядело слишком уж глубоким, чтобы быть настоящим. К ней начало подбираться подозрение в компании догадки — может, Слизнорт сюда тоже пришёл не почтить память совсем не знакомого ему паука? И эта догадка тут же нашла своё подтверждение — когда мастер зельеварения подошёл к телу Арагога и (она могла поклясться Снейповой валентинкой!) звякнул чем-то стеклянным.       Несмотря на грустную, в особенности для Хагрида, ситуацию, Ребекка чуть не засмеялась в голос — наверняка, Слизнорт сейчас в недоумении, куда пропал его яд? Точнее яд, который он хотел себе присвоить.       «Ага. Значит, мы со Слизнортом пришли сюда за личной выгодой. А Гарри? Он здесь зачем?»       Стало обидно за наивного великана, и смеяться сразу перехотелось.       Слизнорт скрыл замешательство, хоть и казался теперь немного разочарованным. После сказанных прощальных слов (Ребекка снова едва связала два слова — не её это всё было всё-таки!) паук был благополучно сброшен в яму и закопан, и они вчетвером направились запивать горе алкоголем обратно в хижину — Хагрид совсем расклеился, и им пришлось чуть ли ни нести его обратно. Фигурально, конечно — едва бы они все вместе смогли бы даже просто его поднять.       Слизнорт откупорил одну из бутылок вина, а Клык — огромная собака Хагрида — подошёл к Гарри и положил голову к нему на колени.       «А меня он игнорировал, пока я тут сидела!» — с обидой подумала Ребекка.       — Я проверил их все на отсутствие яда, — заве­рил Слизнорт Гарри и Ребекку, разливая тёмно-красный напиток по огромным бокалам. — После того, что стряслось с вашим бед­ным другом Рупертом, я заставил домовика пере­пробовать их все до единой!       Услышав упоминание домовых эльфов, мысли Ребекки устремились к Карлу и тому, жив ли он вообще.       «Так долго от него ни весточки… Наверное, он должен понимать, что я буду волноваться, если он просто пропадёт… Или он не имеет возможности сообщить о себе?..»       Она приняла свой бокал из рук профессора, всё ещё думая о Карле и сестре.       — За Арагога! — громко сказал Слизнорт.       Остальные вторили ему, поднимая бокалы. Терпкий, чуть сладкий напиток разлился теплом по всему телу, и Ребекка зажмурилась от удовольствия. Хагрид принялся рассказывать про то, как он держал Арагога в чулане замка, когда тот был ещё совсем маленьким паучком. Но не было похоже, что кому-то из трёх гостей было какое-то дело до этого рассказа.       — Это, случаем, не волосы единорога, Хагрид? — вдруг спросил Слизнорт. Ребекка поймала взгляд профессора и тоже увидела пучки белоснежных волос, свисающих с потолка. Впрочем, она заметила их ещё тогда, когда ждала тут Гарри.       — Ну да, — равнодушно откликнулся Хагрид. — Из хвостов ихних, они в Лесу за кусты зацепляют­ся, их там полным-полно…       — Но, дорогой мой друг, известно ли вам, сколь­ко они стоят?       Судя по всему, Слизнорт решил отбить бутылки вина, что принёс на похороны, поэтому принялся осматривать хижину лесничего пристальнее. Ребекка помрачнела ещё больше. Ей было обидно за наивного Хагрида, хоть тот ей никогда особенно и не нравился. Она нахмурилась и молча потягивала вино из своего бокала, ожидая, когда то принесёт ей блаженное безразличие к происходящему.       Гарри тоже сидел молча и почти не пил — девушка посмотрела на него с любопытством.       «Что же он тут забыл? Зачем пришёл?»       Вино в бокале Ребекки закончилось, и Слизнорт, заметив это, подлил ей ещё. Не обделив, впрочем, и себя с Хагридом. Девушка уже выпила достаточно, чтобы чувствовать лёгкое помутнение в голове — но до безразличия, увы, было ещё далеко.       — Как, кстати, прошла ваша практика, Ребекка? — вдруг спросил Слизнорт спустя какое-то время и ровно один огромный бокал. — Всё никак не удавалось спросить у вас после уроков. Дела, дела, понимаете ли…       — Ужасно, если честно, — честности ей явно добавило вино. Как и непослушный язык.       — Да? — изумился Слизнорт, он тоже говорил немного несвязно. — Что же вы такого сделали?       — Я?.. Я ничего… Другой стажёр… Подсыпал мне лёгкий яд в еду.       — Да что вы?! — возмущённо вскрикнул профессор.       — Вот негодяй! — взревел Хагрид.       Ребекка испугалась такой неожиданно громкой реакции.       — Всё в порядке! — заверила она. — Я применила к нему отравляющее заклинание!       Следующие минут пятнадцать Хагрид со Слизнортом на все лады ругали Мунго, целителей и систему здравоохранения в целом. Гарри продолжал подливать всем вина, хотя Ребекка не понимала, откуда он его берёт. Было же три бутылки всего! Она чувствовала себя уже порядком нетрезвой, и её стало клонить в сон, а Гарри всё лил и лил вино по бокалам.       — Что-то я укр… укормилась… Ой. Утомилась. Пойду присяду в кресло, — кое-как встав, девушка, держась за спинку стула, сделала шаг в сторону кресла у камина, запнулась об свои же ноги, и полетела вперёд, пытаясь поймать это самое кресло.       Справившись с гравитацией и ногами, она кое-как залезла в кресло, закрыла глаза и тут же провалилась в сон, уткнувшись щекой в подлокотник, от которого пахло собачьей шерстью и ещё невесть чем.

***

Спустя какое-то время

      На улице заорал петух. Не понимая, что происходит, Ребекка подскочила в кресле и тут же схватилась за голову — та раскалывалась. В дополнение (будто боли было мало!) голова закружилась. Перед глазами всё поплыло. Девушка вжалась обратно в кресло, поставила ноги на пол и попыталась сфокусироваться. Через какое-то время ей это удалось. И она принялась вспоминать вчерашний вечер.       «Я пошла за ядом…»       Она машинально похлопала себя по сумке на поясе — там звякнули флаконы.       «Потом мы похоронили паука и сели пить… И Гарри споил всех!»       Она аккуратно обернулась — Гарри нигде не было. Зато за столом спали Хагрид и Слизнорт — в одинаковой позе, положив свои головы на сложенные руки.       «Надо выбираться отсюда… Привести себя в порядок и бежать на занятия…»       В этот же момент зашевелился Слизнорт, поднял голову и тут же схватился за неё — как и Ребекка минутой ранее.       — Эмм… Доброе утро, профессор? — прошептала она.       Слизнорт смотрел на неё непонимающе секунд 20, а потом, вероятно, восстановил события предыдущего дня.       — Батюшки, сколько же сейчас времени? — сказал он хриплым голосом.       Ребекка посмотрела на часы.       — 6 часов и 23 минуты… Что за вино такое у вас было?       — Самое обыкновенное, не подумайте… Но я явно припоминаю, что мы пили куда дольше, чем могли позволить 3 бутылки… А где же Гарри?       — Когда я проснулась, его уже не было. Наверное, он уже в замке. И я тоже собираюсь туда.       — Погодите тогда, — он опёрся о стол, намереваясь встать. — Если вас сейчас поймают в такое время в таком состоянии, проблем не оберётесь. Лучше вам идти со мной. Если что… — он сделал усилие и кое-как встал. — Если что, скажем, что мы с вами собирали травы для уроков Зельеварения.       — Хорошо, — согласилась девушка. Выбора у неё не было всё равно.       На траве блестела утренняя роса, воздух был плотным и влажным, а территория замка размывалась лёгким туманом. Солнце уже поднялось и начало прогревать замерзшую за ночь землю.       — Бррр, — буркнула Ребекка, аккуратно прикрывая дверь хижины.       Они зашагали в сторону замка — Ребекка молчала в полном смущении. Не каждый день просыпаешься со своим преподавателем в хижине лесничего, да к тому же ещё и с жутким похмельем. Ей всё хотелось спросить, как три бутылки могли превратиться в, как минимум, десять, но она не решилась.       — Знаком ли вам Утренний Эликсир Мерлина? — вдруг спросил Слизнорт.       — Ммм… нет, вроде бы, название я слышала, но точно ни разу такого не варила… Вы же о зелье?       — Ох, дорогая моя, вы даже не представляете, как полезно это зелье! А ещё не такое уж и сложное! В особенности, учитывая ваши способности, — Слизнорт говорил с паузами, ступая по скользкой от влаги тропинке быстрыми маленькими шажками, и сильно походил на огромного траурного пингвина. Пингвина-алкоголика.       — И что же это зелье делает?       — Помогает прийти в себя после весело проведённого вечера накануне.       — О. Да, это действительно очень полезно.       — Конечно, я, как ваш преподаватель и, в какой-то степени, наставник, расскажу, как его готовить, и поделюсь порцией из своего запаса, — они добрались до лестницы и начали свой подъем. Мракоборцев у двери снова не было.       — Вы даже не представляете, как я вам благодарна! Я уж думала, что… — договорить она не успела, потому что дверь отворилась, и оттуда вышел... директор школы.       — Доброе утро, Гораций! Доброе утро, мисс Найт, — учтиво улыбнулся он, будто совсем и не удивившись, увидев их двоих тут в такое время.       — Доброе утро, сэр, — ответила Ребекка, стараясь дышать в другую сторону.       Слизнорт уставился на Дамблдора так, будто увидел одну из каменных статуй, решивших вдруг с утра прогуляться за кофе.       — Доброе утро, Альбус. Как ты рано вышел освежиться на улицу…       — У меня возникли неотложные дела, — вежливо пояснил он. — А вы?.. — он изучающе обвёл их взглядом, особенно уделив внимание их помятым лицам и взъерошенным волосам.       — Кхм… Мисс Найт вежливо согласилась помочь мне в сборе некоторых необходимых растений для занятий по Зельеварению… А это те растения, которые наиболее действенны, если собрать их на рассвете…       — Понятно, — в глазах директора блеснул озорной огонёк. Не было похоже, что он им поверил. — Но, с сожалением могу заметить, что ваш поход не увенчался успехом?       Слизнорт замешкался.       — П-п-почему же… Все тут, в моей сумке… — пролепетала Ребекка.       «Господи, ну не полезет же он проверять!»       — В таком случае, — улыбнулся Дамблдор. — Не смею вас задерживать. Думаю, вам нужно отдохнуть перед началом занятий! — он кивнул им и зашагал вниз по лестнице.       — Мне кажется, он нам не поверил, — констатировала Ребекка, когда они закрыли за собой дверь и направились в кабинет Слизнорта.       — Очень на то похоже! Но, в конце концов, он вас не наказал, что уже неплохо. Ваш директор, знаете ли, и сам в молодости чего только не делал…       — Да?! — искренне воскликнула Ребекка.       — Я был на 2 курса его младше, и прекрасно помню ту пору… Отличное было время… — профессор вздохнул.       — Никогда бы не подумала.       — Все когда-то были молодыми, — резонно заметил Слизнорт. — Или вы думаете, мы с Альбусом пришли в этот мир стариками?       — Мне сложно представить профессора Дамблдора своим ровесником, — про то, что и Слизнорта ей тоже было сложно представить молодым, Ребекка решила умолчать. Как-то это было невежливо всё-таки.       — Обычное дело для молодых, — снова вздохнул Слизнорт. — Все вы думаете, что эти порывы юных лет только ваша прерогатива, а в жизни — это всего лишь один бесконечный цикл, где молодые, полные сил, страстей и максимализма превращаются в усталых взрослых, которые просто хотят комфорта и стабильности… Но не обижайтесь! Я и сам так думал в свои годы.       — Не представляю, что может заставить меня отказаться от своих убеждений, — возразила девушка.       — Всего лишь время.       Ребекка не была согласна, но спорить не стала.       — Кстати, а что у вас за сумка с собой? — внезапно спросил профессор, когда они уже приближались к его кабинету.       — Эмм…       «Какого черта он спрашивает? Может, у меня там что-то личное?»       — Вы не подумайте, что это праздный интерес! — тут же оправдался Слизнорт. — Однако, я сложил вместе некоторые вчерашние наблюдения и пришёл к выводу, что яд почившего Арагога пропал не сам собой, — уж очень довольно сказал профессор для человека, у которого из-под носа увели ценную вещь.       — Ну… Если честно, да. Яд у меня. Я подумала, что добру пропадать…       — Что вы! Не нужно оправдываться! — ободрил её зельевар. — Для любого преподавателя приятно, когда их ученики их превосходят, — он открыл дверь своего кабинета и жестом пригласил девушку внутрь.       — Ну… Мне просто повезло узнать про паука раньше вас…       — Отставьте эту скромность! Вы не просто узнали про паука, вы подумали о том, что у него есть яд, весьма полезный для зельеварения. Вот что важно! — Слизнорт доковылял до своего шкафчика с травами, когтями, зубами, корнями и принялся выкладывать нужные ингредиенты на столик неподалеку.       — Ммм… Если с такого угла посмотреть, то да…       Через полчаса Ребекка вышла из кабинета зельеварения свежая и отдохнувшая. Впрочем, Слизнорт предупредил её, что на постоянной основе по утрам это зелье лучше не пить — из-за побочных эффектов.       Она планировала привести себя в порядок в душевой и сменить форму. А потом найти Гарри и настучать ему по голове. 10 минут назад Слизнорт открыл свой шкафчик с алкоголем, ананасами и ещё невесть чем и убедился, что там не хватает куда больше трёх бутылок. Ребекка не поняла, что это может означать, и спросила, как вино отсюда могло попасть к Хагриду. Если именно оно туда попало, конечно.       — На застольях не всегда хочется лишний раз ходить за дополнительными напитками, понимаете? А в особняках это помещение зачастую находится далеко, в подвальной зоне. Но есть заклинание. Называется «Дозаправка».       — Я думала, оно очень сложное, и просто добавляет ещё жидкости… Ну… Из ниоткуда.       — Тогда не было бы необходимости покупать алкоголь! Нет, разумеется, Дозаправка производится из конкретного места, а не из пустоты. В моём случае, раз вино было моим, из этого конкретного шкафа. И, возможно, вчера я... эмм... перебрал и сделал дозаправку неосознанно, — нахмурился он.       «Или её сделал Гарри!»       Ребекка решила не рассказывать Слизнорту о своих подозрениях и, поблагодарив его, поспешила исполнять месть за своё утреннее похмелье.

***

      Спустя пару часов

      Ни на завтраке, ни на уроке заклинаний исполнить месть не удалось. На завтрак она не успела, а на заклинаниях троица сидела особняком и о чём-то шепталась. Привлекать к себе внимание на уроке ей не хотелось, поэтому было решено поймать его после урока. Пока что она только и успела кинуть на парня пару прищуренных гневных взглядов.       — Итак, — серьёзно сказала Ребекка, подходя к троице, сидящей в гостиной и снова обсуждающей что-то. — Можешь, пожалуйста, рассказать, что это вчера такое было?       Рон с Гермионой переглянулись непонимающе.       — А что было? — осторожно спросил Гарри. — Мы почтили память Арагога. Кажется, ты уснула? Когда я уходил, ты спала, и я не стал тебя будить.       — Ты своей Дозаправкой разворошил всё хранилище Слизнорта с винами. Он мне сейчас показывал.       Рон закрыл лицо руками и завалился на диван, хохоча на всю гостиную.       — Разве Дозаправка откуда-то происходит? — Гарри так удивился, что забыл, что он собиралась гнуть совсем другую линию.       — Конечно, «откуда-то»! — закатила глаза Гермиона. — Гарри, ты вообще что делаешь на Трансфигурации? По закону…       — И что думает Слизнорт? — перебил её тираду Гарри.       — Радуйся. Он считает, что напился и сам за добавкой пошёл. Ну в смысле палкой махнул.       — Для него… — кое-как выдавил Рон в приступе смеха. — Для него не впервой, наверное!       — Я сегодня проснулась утром, в кресле! У меня болело всё! Ещё и стыдно было!       — Слушай, будто это я виноват, что ты перебрала!       — Что-то тут не так! Мне будто голос в голове говорил — пей больше, пей больше!       — Я бы всерьёз задумался над этим! — наигранно нахмурившись, сказал Рон. — Ты вчера хотела улизнуть из замка, чтобы купить виски, а сегодня болеешь с похмелья. И этот голос…       — Ой, да ну тебя! Виски мне для другого нужен!       — Это ещё для чего? — на этот раз не наигранно нахмурился Рон.       Она выдохнула шумно и злобно, придумывая вариант позабористее.       — Кошку Филча хочу напоить! Бесит она меня! — буркнула она, и её взгляд зацепился за книгу в руках Гарри.       Тот заметил это и на автомате повернулся к девушке боком, прижимая ценную вещь к себе. Будто Ребекка собиралась кинуться на него и её отобрать! Но она не стала этого делать, а просто сердито развернулась и ушла наверх.

26 апреля 1997, суббота

      «И зачем все пытаются делать всякие противоправные действия ночью, когда это подозрительно и заметно?» — размышляла Ребекка светлым полднем шагая по коридору третьего этажа. — «Можно спокойно нарушать правила днём — вот кому какое дело будет, что я шла по коридору замка, а потом вышла немного за пределы замка?»       — Диссендиум! — прошептала она, направив палочку на статую Одноглазой Ведьмы. И тут же отскочила — статуя не отъехала, как должна была. Вместо этого её глаз с неприятным звуком трения камня о металл повернулся к девушке, смотря прямо ей в лицо. Затем открылся каменный рот, и высокий металлический голос закричал на весь коридор:       Сладкий мир закрыт для нас,       Не пройти нам в этот час.       Кто за сладким вдаль пойдёт,       Тот беду свою найдёт.       Сладость манит в тёмный мрак,       Обернись, иди назад.       Ребекка в ужасе влипла в стену позади неё, пытаясь просочиться сквозь. Затем, двигаясь боком, преодолела метра 3 и только потом бросилась бежать, повернувшись к статуе спиной.       — Это что ещё за черт… — прошептала она, свернув за угол и всё ещё с опаской прислушиваясь к звукам из-за поворота, будто ожидая, что услышит шум от бегущей статуи.       «Видно, кто-то очень весёлый блокировал этот проход. Не удивлюсь, если это был сам Дамблдор… — подумала девушка уже про себя, спеша быстрее убраться на какой-нибудь другой этаж.»       Оставался ещё проход у Ивы. Поэтому Ребекка решительно зашагала к выходу из замка. Но и тут её ожидало неожиданное осложнение — у Ивы почему-то гуляла Тонкс. Что она тут делала — неизвестно. Знала ли она про проход — тоже неизвестно.       «И самое главное — когда она уйдёт отсюда ко всем чертям? Тоже неизвестно…»       Времени ждать, когда Тонкс надоест её прогулка, у Ребекки не было — ей ещё нужно было работать всё-таки! Поэтому, обозлившись на весь белый свет, она повернула назад, в Выручай-комнату.       И тут ей пришла неожиданная идея — она ведь могла просто написать Фреду с Джорджем и попросить отправить ей бутылку огневиски, замаскировав её под что-то.       «Но сначала лучше бы направить им пару ящиков снадобий, иначе они пошлют меня куда подальше с такими просьбами…»       На работу ушло не менее 5 часов — солнце теперь опустилось ниже и грело как-то меньше. Укутавшись в плащ, Ребекка левитировала перед собой огромный ящик с запакованными пергаментными пакетами, на каждом из которых была подпись с указанием, что было внутри. На самом верху опасно ёрзал туда-сюда пакет со словами: «Эликсир Липких Пальцев».       Вдруг девушка увидела что-то, а точнее кого-то, кто заставил её двигаться быстрее. От ворот замка, прихрамывая и поскальзываясь, ковылял Филч.       «Слизня тебе в ухо, что ты тут забыл?!»       Что ещё хуже, кажется, Филч заметил её и подозрительный ящик. И стал размахивать руками. Его взмахи однозначно показывали: «Ты, иди сюда, быстро!», но Ребекка предпочла сделать вид, что ничего не видит. Быстро свернув в сторону, она почти побежала в Совятню, поскальзываясь не меньше Филча. Добежала, дёрнула дверь, запрыгнула внутрь и стала активно подталкивать левитируемый ящик наверх руками.       — Попалась! — крикнул Филч минут через 10, выхватывая из её рук последнюю, довольно небольшую, стопку свёртков. Конечно, обидно было лишаться Сиропа Бурчащего Живота, но она бы всё равно не смогла это всё отправить, потому что совы…       Филч тоже заметил странность, оглядел совершенно пустую Совятню, где о совах напоминал лишь запах, и спросил:       — А совы где?       — Они улетели, — довольно улыбнулась Ребекка.       — Это были товары из магазина этих… этих… Уизли!       — Как видите, теперь в замке их нет. Мне полагается награда.       — Я назначу тебе наказание!       — За отправку почты?       Филч растерялся на мгновение, но тут же сообразил.       — Нет! — крикнул он, разбрызгивая слюну и тряся Сиропом перед её носом. Верёвочка, перевязывающая свёртки, порядком ослабилась. — За вот это!       — Это просто сироп. Сладкий. — Ребекка сжала в руке этикетку, которую предусмотрительно спрятала в карман минутой ранее.       — Ты меня за дурака не держи! — Филч махнул связкой особенно агрессивно. — Сейчас пробовать будешь, сироп этот.       — Нет уж, я сладкое не люблю.       Филч принялся развязывать свёртки, но дёрнул верёвку слишком резко, отчего та порвалась, и всё упало на пол с отчётливым звуком бьющегося стекла.       — Похоже, сироп не достанется никому, — заметила девушка, глядя на лужу, уже начавшую растекаться под пергаментными свёртками. — Ну, я пойду.       — Куда?! — рявкнул Филч.       — Ужинать.       — А как… а… что?!       — Я ничего плохого не сделала, — скучно повторила Ребекка, делая шаги в сторону двери.       И, пока Филч не пришёл в себя, юркнула на лестницу.       Письмо Фреду с Джорджем было отправлено, и оставалось только ждать.