New version of the fairytale

Storybrooke, 01.20.2012 Элиса сидела в машине и наблюдала за тем, как Белоснежка и Прекрасный Принц обнимают Эмму. У всех был счастливый конец, кроме неё. Она знала, что не одна такая. Реджина Миллс тоже не получила свой счастливый конец. Элиса тяжело вздохнула и посмотрела на свои руки, лежащие на руле. Её мысли были полны воспоминаний и сожалений. В глубине души она чувствовала, что Реджина, несмотря на своё могущество, тоже страдала от одиночества и потерянной любви. Реджина всегда казалась неприступной и сильной, но Элиса видела в ней отражение своей боли. Она понимала, что за внешней холодностью скрывается женщина, жаждущая любви и принятия такой, какая она есть. Элиса завела машину и без раздумий направилась к дому Реджины. Её сердце билось быстрее, чем обычно. Она чувствовала страх и решимость одновременно. Её мысли путались, но она знала одно — она не могла оставаться безучастной. Дорога к дому Реджины казалась бесконечной, но вот, наконец, она остановилась перед массивными воротами. Элиса вышла из машины и направилась к входу. Её уверенность начала дрожать, когда она постучала в дверь. Спустя мгновение перед ней появилась Реджина. — Элиса? — удивлённо произнесла Реджина, приподняв брови. — Да, это я, — ответила Элиса, стараясь скрыть своё волнение. — Можно войти? Реджина молча отошла в сторону, пропуская её внутрь. В гостиной царила полутьма, и Элиса почувствовала себя ещё более напряжённой. Она взглянула на Реджину. — Что ты здесь делаешь? — резко спросила Реджина, её голос был полон усталости и недоверия. — Ты сейчас должна быть с мужем и родителями, разве нет? — Ну… мой муж сейчас с Белль, а мои… люди, которые меня родили, сейчас со своей дочерью… по крайней мере, Эмма похожа на их дочь, а не такая сумасшедшая, как я, — Элиса пыталась улыбнуться, но её губы дрожали. Она быстро отвела взгляд, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Элиса просто не могла считать Белоснежку и Дэвида своими родителями, потому что они не играли никакой роли в её жизни за последние 28 лет. Вместо них были другие, приёмные родители. Однако эти люди были настолько отвратительными, что она даже не хочет думать о том, чтобы у неё были настоящие родители. — Подожди, Белль? Как она выбралась? — удивлённо спросила Реджина, её лицо напряглось. — Не знаю, меня это не интересует, — холодно ответила Элиса, пытаясь скрыть боль. Она начала ходить по комнате, нервно теребя свои руки. — Если ты думаешь, что это сделала я, точнее, освободила её, то я этого не делала… — Нет… Я просто осознала, что ты так же, как и я, потеряла единственного человека, который был дорог. Не думаю, что Эмма меня простит, а Голду до меня дела нет, — Элиса произнесла это с горечью, её голос дрожал. Реджина наблюдала за Элисой, её взгляд смягчился. Она подошла ближе, её руки сжались в кулаки, как будто она боролась с собственными эмоциями. — Я бы предложила тебе выпить, если бы сейчас за мной не приехали бы разорённые жители города, — с усмешкой сказала Реджина. Элиса остановилась и посмотрела на Реджину, затем расмеялась. Её смех был полон горечи и иронии. — И как они будут сражаться с Злой Королевой? — спросила она с иронией. — Их проблемы, — улыбнулась Реджина, её глаза блеснули с той самой знакомой мрачной решимостью. Элиса прищурилась, её улыбка стала шире. Она почувствовала, как что-то внутри неё немного смягчается. Внезапно кто-то яростно застучал в дверь. Реджина и Элиса переглянулись, тревога заискрилась в их взглядах. Реджина встала и, скрывая свои беспокойства за маской уверенности, направилась к двери. Когда она открыла, на пороге стоял доктор Фрэнкенштейн, или Вейл в этом мире, с выражением злости, а сзади него были и остальные. — Чем могу помочь? — спросила Реджина с насмешкой. — Не долго тебе ухмылятся, Реджина, — зло сказал Вейл. Элиса стояла за дверью, её никто не видел. Она аккуратно достала пистолет и приготовилась к действиям Вейла и жителей города. Интуиция подсказывала ей, что магия Реджины не сработает надёжно в этот момент. И она оказалась права: Реджина не могла колдовать. Внезапно яростные жители города, ведомые Вейлом, набросились на Реджину. Элиса вышла на улицу, подняла пистолет и выстрелила в воздух, чтобы привлечь внимание. — Остановитесь! — крикнула она, направляя ружьё на агрессивных жителей. Её решительное поведение на мгновение заставило людей замедлиться и оцепенеть от удивления. Элиса не сводила взгляда с Вейла, готовая к любым его уловкам. — Кто бы сомневался, жена тёмного Мага защищает женщину, которая испортила нам жизнь, — сказал Вейл. Реджина лишь удивлённо смотрела на Элису. Факт, что её защищает дочь Белоснежки и Прекрасного Принца, поразил её. Она ожидала, что Элиса первой придёт и убьёт её — это было бы в её стиле. Но то, что теперь Элиса защищает её и готова даже убить ради неё, поражало и удивляло её глубоко. — Она этого не сделает. Она ведь дочь Прекрасного Принца и Белоснежки, — резко ответил кто-то из толпы. — Вы что-то путаете. Я была воспитана не ими, и от меня не пахнет благородством, — сказала Элиса твёрдым голосом. Её слова вызвали хаос в толпе. Некоторые люди начали спорить, другие снова напряглись, готовые к дальнейшему насилию. Вейл молча наблюдал за всем этим, его выражение стало более хитроумным и зловещим. Реджина медленно приблизилась к Элисе и тихо сказала: «Спасибо». Элиса лишь кивнула в ответ, сохраняя бдительность. Из толпы показался никто иной, как Эмма, Белоснежка, Дэвид, Генри и остальные жители города. — Прекратите! Разойдитесь! — рявкнула Эмма, подходя к Вейлу и дёрнув его за руку. Тот возмущённо посмотрел на неё. — Да с какой это стати? — с высокомерной ухмылкой сказал он. — Потому что я пока ещё здесь шериф! — отрезала Эмма, сдерживаясь от соблазна съездить по его наглой морде. — Да, к тому же именно она вас спасла! Понятно? — поддакнул Дэвид, подходя к ней ближе. — В чём бы ни была виновата Реджина, расправа не выход! — сказала Мэри Маргарет, прижимая к себе перепуганного Генри. — Мы с вами не убийцы, — твёрдо сказала Эмма, всё ещё сжимая локоть Вейла. — Мы вообще не из этого мира, — упорствовал Вейл. — Но сейчас мы здесь, — сквозь зубы ответила Эмма. Взгляд Эммы встретился с голубыми глазами Элисы. В них было холод и боль, и… сожаление? Дэвид встал между Вейлом и Эммой, прикрывая Элису. — Прекрати! — Ты мне не господин! — воскликнул Вейл. Дэвид прищурился, начиная подозревать, что Вейл не из Заколдованного Леса. — Кто ты такой, Вейл? — подозрительно спросил он. — Это моё дело! — крикнул Вейл, убеждая Дэвида в своей правоте. — Хмм, — хмыкнул Дэвид, — моё дело — убедиться, чтобы этот город уцелел. А господин я тебе или нет, это не суть! — Нам нужно многое выяснить! А сейчас так мы ничего не достигнем, — сказала Мэри Маргарет, поднимая руки миротворчески. — Как мило, — буркнула Элиса. Реджина лишь усмехнулась в ответ. — … для её безопасности, как и для нашей! — закончила Мэри Маргарет.

~ ^ ~

Перед тем как отправиться в ломбард, Эмма позвонила Руби и попросила её присмотреть за Генри. Она попрощалась с Генри, который выглядел расстроенным, как воробушек, и неохотно пошла к Дэвиду и Мэри Маргарет, которые всё ещё были хмурыми. Там стояла Элиса, и именно с ней Эмма хотела поговорить больше всего. Эмма постаралась скрыть волнение в голосе и спросила: «Вы готовы?» Дэвид взглянул на неё с теплом в глазах, но в их глубине читалась тревога. Он понимал, что что-то беспокоит её, и чувствовал себя бессильным. Мэри Маргарет сказала, словно в спешке: «Нам нужно поговорить», хотя и знала, что Эмма не хочет этого. Эмма отвернулась, сжимая руки в кулаки. Она не была готова к этому разговору. Пусть бы она могла остаться в своём мире неприкосновенности, но судьба, как всегда, не желала ей угодить. — Я… Ну, я не… об этом… я не могу, не хочу пока говорить, — сказала Эмма, устало потерев лоб. Она старалась преодолеть волнение. — А я хочу, — огрызнулась Мэри Маргарет, ожидая такого ответа. — Голд подождёт. Я не могу. Элиса тяжело вздохнула и сделала шаг назад. Её серые глаза были полны усталости и разочарования. — Давайте без меня, — сказала Элиса, уже уходя. Но вдруг Дэвид ухватил её за локоть, нарушив её уход. Дэвид почувствовал, как его сердце сжимается от горечи. Он хотел исправить ошибки прошлого, но его старания казались напрасными. — Давай поговорим как семья, — сказал он нежным голосом, пытаясь успокоить напряжение. На его словах Элиса хотела рассмеяться. Семья? Они? У неё уже была семья, и это было худшее, что было в её жизни. Она смотрела на Дэвида с отчаянием, видя перед собой лишь человека, который пытается втянуть её в свои проблемы. — Стойте. Подождите, — сказала она, поднимая руки. — Давайте начнём с того, что вы мне не семья. У меня были родители, и я их… Неважно. Вы родители Эммы, но не мои. И всё, что я сделала, лишь для того, чтобы вернуть ей семью. А мне не нужно. Мне сейчас нужно разбираться с мужем, который изменяет мне с так называемой мёртвой Белль. Её голос дрогнул от злости и обиды. Она оттолкнула руку Дэвида и быстро удалилась, оставив их стоять в тишине, наполненной непониманием и разочарованием. Элиса быстро села в свою машину и направилась в сторону Дома Голда. Её сердце билось от боли от каждого удара, словно напоминая о разрыве внутри. Она старалась держаться на плаву в мутных мыслях перед предстоящими разговорами, которые усиливались с каждой мельчайшей деталью. Мысли смешивались в голове, как суматоха на ярмарке. Что скажет Голд? Как это будет происходить? Что, если она расплачется перед ним? Голд был единственным человеком, который её понимал без осуждений. Она волновалась, куда она пойдёт и что будет делать, как пережить это расставание? Вдруг её мысли укатились в сторону её родителей и Эммы. Если они даже поговорили, как она всё объяснит? Эмма будет её допрашивать. Как она объяснит то, кем она стала? Она не такая добрая, как они. Не всегда помогает другим. Элиса чувствовала, что она совершенно другая, не похожа на родителей. Машина медленно катилась по улице, пока она наконец не добралась до дома. На ватных ногах она вышла из машины, перед глазами всё плыло, будто сейчас она упадёт в глубокий сон. Она медленно двинулась к дому Голда, чувствуя, как будто сейчас провалится в бездонный сон. Она открыла дверь и резко погрузилась в этот сон, словно тяжёлая завеса спустилась над её сознанием. Вдруг локация переместилась, и теперь Элиса стояла около леса. Перед ней возник образ гномов, окружавших спящую Белоснежку, её мать, лежавшую в стеклянном гробу или что-то подобное. Всё было облачно, но Элиса слышала каждое слово. Она видела, как Дэвид поцеловал мать, и она проснулась. Локация снова изменилась, и они уже шагали по берегу. Дэвид сделал Белоснежке предложение, и Элиса увидела всё. Она видела, как её отец делал матери предложение, и между ними была настоящая и искренняя любовь. Из глаз Элисы побежала мелкая слезинка счастья. Она увидела, какая счастья нет у других. Внезапно земля под Элисой начала трястись, и она буквально провалилась сквозь землю. Когда она очнулась, оказалась в своём доме — точнее, в доме, где она жила с Голдом. Однако она не собиралась оставаться здесь. Элиса сидела на полу около 10–20 минут, совершенно пустая внутри. В её голове не было ни одной мысли, но она чувствовала эмоции Дэвида и Белоснежки, их счастье и решимость вернуть своё королевство. Элиса чувствовала, как злость и отчаяние захлестнули её, словно неистовый прилив. Это чувство было странным и ошеломляющим, будто весь её мир внезапно разрушился. Она механически взглянула на телефон, где мигали звонки от Дэвида и Руби, но отбросила его в сторону, словно он был изгой. Встав со своего места, она направилась к лестнице, взбираясь вверх к их общей комнате. В её голове раздавался хаос мыслей, но она была решительна. В комнате, где они когда-то были счастливы вместе, сейчас витали только тени прошлого. Элиса смотрела на старый костюм, в котором она впервые пришла в этот город, и поняла, что это единственное, что она возьмёт с собой. Элиса почувствовала, как сердце ушло в пятки, когда услышала шаги внизу. Он вернулся, и он не был один. Её самый страшный кошмар стал реальностью — он был с Белль. Она быстро поправила макияж, стремясь сохранить хладнокровие, и спустилась вниз. На каждой ступени лестницы она сдерживала дыхание, стараясь уловить обстановку. Сердце её билось сильнее, но лицо сохраняло безупречную маску спокойствия. Элиса молча встретила взгляд Белль и её мужа, чувствуя, как словно ледяная вода обрушивается на её сердце. — Смотрите, кто вернулся, — произнесла она с явным напряжением в голосе. — Муж-изменщик вместе со своей любовницей. Ой, простите… истинной любовью, — добавила она с горечью, словно каждое слово пронзало её душу. Её слова звучали уверенно, но внутри Элиса ощущала, как будто её эмоции сражаются внутри, готовые вырваться наружу. Она старалась не показать слабости перед ними, но в глубине души её разрывало от видения их вместе. — Я пришёл поговорить, — его голос дрожал, пытаясь сохранить спокойствие, но тревога была очевидна. Отступив на шаг назад, он увидел разочарование и глубокую боль в глазах Элисы. Какие же были прекрасные эти глаза, и он не хотел видеть в них ничего, кроме любви и понимания. Но он не смог сдержать своё обещание. Он разбил её сердце. Она доверила ему своё сердце, но он не оправдал её ожиданий. Пытаясь избегать её взгляда, он стал смотреть куда угодно, только не в её глаза. Внезапно его взгляд упал на чашку — ту самую чашку, которую когда-то разбила Белль. Элиса тоже посмотрела в сторону чашки, и они оба не понимали, откуда эта чашка взялась здесь. Ведь он был закопан в саду, он никак не мог появиться здесь само собой. Элиса стояла перед ним, и в её глазах отражалась целая буря эмоций — от горечи до преданности. Её взгляд был полон разочарования, но где-то в глубине души ещё теплилась надежда. — Тебе не кажется, что уже слишком поздно? — её слова прозвучали как приговор, с каждым звуковым оттенком усиливая тяжесть момента. Румпельштильцхен молчал, чувствуя, как каждое его слово ранит её ещё сильнее. Он знал, что его выбор не только разорвал их отношения, но и разбил её сердце. — Элиса, — прошептал он, опустив взгляд и пытаясь собраться с мыслями. — Я не мог предвидеть… — Ты не мог или не хотел? — прервала она, подходя ближе. Её голос дрожал от смеси чувств. — Я знала, что она жива. Но ты сказал, что любишь меня. Что никто кроме меня тебе не нужен. Румпельштильцхен поднял взгляд, видя в её глазах разлом, который он нанёс её доверию и надежде. — Я понимаю, что это больно, — признал он, стараясь найти в себе силы объясниться. — Но Белль… она часть меня, как и ты. Я не могу… — Я знаю, — прервала его Элиса. Её голос уже не был таким резким, но зато полон грусти. — Ты всегда будешь выбирать её. Она отступила на шаг назад, стараясь приподнять подбородок, чтобы он не увидел, как её сердце разрывается на части. — Прости меня, — прошептал Румпельштильцхен. Его голос был полон страдания и сожаления. — Хорошо, — ответила она, едва сдерживая слёзы. — Оставайся с ней. Оставайся с той, кто может изменить тебя. Кто будет обижаться на любые твои поступки. Оставайся с ней. Ведь ты потерял лучшее, что у тебя было — меня. С каждым словом она становилась всё более удалённой, отдаляясь от его мира и оставляя в нём лишь тень того, что было раньше. Он попытался приблизиться к ней, но она отступила на шаг назад, словно стена между ними возросла вдвое. — Не приближайтесь, мистер Голд, — её голос был слабым шёпотом, наполненным горечью. — Держите дистанцию. Румпельштильцхен замер, ощущая бессилие и горе, расползающиеся по всему его существу. Он знал, что уже потерял её — её сердце, её доверие. — Я… — начал он, но слова застряли в горле, не находя выхода из мрака, который они создали. Элиса отвернулась, пытаясь скрыть слёзы, которые грозили вырваться наружу. Её сердце было слишком ранено, чтобы продолжать этот разговор. Румпельштильцхен стоял один, его внутреннее ядро трескалось под весом ошибок и потерь. — Вы знаете, как никто другой. Как мне не нравится, когда ко мне приближаются чужие мне люди! — сказала она твёрдым голосом, но её голос дрожал. Её слова звучали как камень, брошенный в их отношения, разламывая последние осколки того, что было. Румпельштильцхен молчал, понимая, что её слова направлены не только на него, но и на его выборы, на его промахи. — Элиса, — он прошептал, пытаясь донести свои чувства сквозь глухую стену, возвышающуюся между ними. — Я… я не хотел… — Вы не хотели? — прервала она. Её голос стал теперь насмешливым, полным разочарования. — Или не могли? С каждым словом она становилась всё более отчуждённой, её сердце уже не могло выдержать больше лжи и обид. Румпельштильцхен опустил глаза, чувствуя, как его ошибки разрушают то, что когда-то было их счастьем. — Прости меня, — прошептал он, но его голос звучал уже как приговор. — Нет, я не буду вас прощать. Я не хочу быть одной из ваших подчинённых, — ответила она. Её голос теперь был подобен шёпоту ветра, уносящему с собой всё, что было между ними. Женщина развернулась и ушла, оставив мужчину с тяжёлым сердцем. Он медленно опустился в кресло, словно отягощённый горем и утратой. В тишине он аккуратно достал платок, который когда-то подарила ему Элиса. Крепко сжимая его в руке, он молча смотрел на ткань, словно пытаясь вернуть хотя бы частичку утраченного времени. К нему медленно подошла Белль. Её шаги были тихими, словно она боялась разбудить последние отголоски их разорванных судеб. Она стояла перед ним, видя в его глазах смесь боли и ностальгии.