Утро станет сном

До спектакля было много времени, но, учитывая периодичность, с которой их актерский кружок собирался, и квалификацию этих самых «актёров», они могли репетировать бесконечно долго. Выбор постановки полностью лег на плечи Элис, и та подошла к этому делу со всей ответственностью. Ей безумно хотелось впечатлить и родителей, и старшеклассников, а также строгого директора школы, поэтому пресловутые «Гамлет» и «Сон в летнюю ночь» не подходили совершенно. Обязательно нужно было что-то необычное, смелое, свежее, злободневное, что-то, что запомнилось бы надолго. Эдвард даже в шутку предложил поставить «Ван Хельсинга», но ему, ожидаемо, прилетело папкой по голове. Знал ли кто-нибудь, как постановка повлияет на подростков, играющих ее, и во что все это в итоге выльется? О, нет-нет. — Говорю же вам: «Юбилей ювелира» — это прекрасный выбор. Отличная история. Она в меру драматичная, в меру юмористическая. Сюжет проникает в самое сердце и не отпускает очень долго. То, что нужно, говорю вам! — По лицу младшей Каллен было все понятно: она горела, жила этой постановкой, этими героями и их личной трагедией, но пламенная речь девушки не нашла понимания. Белла замялась, а Эдвард лишь закатил глаза. — Да ни кому не будет это интересно, — простонал он. — Умирающий ювелир, который ждет на свой юбилей Королеву Елизавету? — Вот увидишь, все будут в восторге! — Не сдавалась Элис. — Ну скажи ему, Белла? — Мы можем попробовать. Если не понравится — просто поменяем на постановку попроще, — пробормотала Свон. Ей не хотелось быть третейским судьей, которого привлекали для решения совершенно глупых споров. Свон безошибочно четко видела в этом: «Ну скажи ему, Белла?» изрядную долю манипуляции. К тому же, те громкие звуки, которые издавали ссорящиеся Каллены, совершенно очевидно вызывали у девушки защитную реакцию. Резко становилось нечем дышать, хотелось сбежать и укрыться где-то под одеялом, зажмурить глаза, закрыть уши... Лишь бы эти шумные обрывки фраз не приносили с собой леденящие душу ощущения поцелуев-укусов, что оставляет сталь на бледной коже. Не до конца осознавая, что она делает, Свон побрела на сцену и села за стол. Эдвард лишь фыркнул, встретившись с осевшими на дне чужих глаз смешинками. Вся поза Элис выражала ликование и она была так мила, так прекрасна в своих иногда совершенно детских проделках, что брат, ожидаемо, капитулировал. Парень вздохнул, взял протянутую ему стопку листов, сел по правую руку от Беллы и принялся вчитываться в текст.

***

— Нет, ну это совершенно никуда не годится, — шипела про себя Свон, снова открывая папку со сценарием. Несколько ничем не закрепленных листов дрогнули и сползли на пол, разлетевшись веером под ноги. Белла закатила глаза. — Ну, конечно, блять, куда ж без этого? Чтоб Свон ничего не уронила...— ругала она себя. Когда листы были сложены, а эмоции поутихли, девушка поднялась на сцену, чтобы занять свое место посередине небольшого стола. Младшая Каллен где-то пропадала в поисках Сэма и Эдварда, поэтому Свон пришлось развернуть свою актерскую деятельность в одиночестве. Она снова и снова пыталась проговорить текст, чтобы реплики звучали естественно, четко и громко, ведь основное замечание Элис было, как раз, по поводу зажатости Беллы и ее привычки произносить слова себе под нос. В самом деле, подросток дико трусила каждый раз, когда на репетициях все затихали в ожидании ее монолога. Трусила, внутренне сжималась и замирала, будто выброшенная на берег улитка. Ладони мгновенно становились влажными, и это мерзкое ощущение не покидало девушку до самого конца репетиции. Нёбо превращалось в наждак, когда до него дотрагивался язык и выдавить из себя хоть слово было почти невозможно. Элис лишь ободрительно кивала в надежде растормошить спящую красавицу, дать ей показать себя. Отчего-то младшая Каллен была уверена, что у Беллы хорошие задатки актрисы, просто ей нужно немного помочь огранить свой талант, направить ее в правильное русло. Пока же создавалось прямо противоположное впечатление и по стремительно увлажняющимся глазам Беллы Элис видела, что Свон вот-вот готова сдаться, бросить все и отказаться от роли... Видела и ничего не могла поделать, кроме как порекомендовать дочери шерифа больше практиковаться. Каллен корила себя за это, ведь, по сути, дело было не столько в практике, сколько в том что призраки прошлого до сих пор сидят в ее шкафчике для вещей, ночуют под заплаканной подушкой и теряются среди слипшихся страниц тетрадей в потертом рюкзаке. — Пойду прогуляюсь, — Белла изобразила как натягивает на себя шарф и запоздало идет к разложенной на спинке стула куртке. Со стороны места, где должен сидеть мистер Моррис, муж ее героини, Свон представляет реплику Эдварда: — Куда собралась на ночь глядя? — возмущается «муж». Белла стоит одетая в дверях и, будто бы извиняясь, бормочет: — За газетой схожу. Ну или в библиотеку загляну, — по сценарию, голос миссис Моррис должен быть беззаботный, даже, слегка ленивый, но отчего-то Свон вкладывает в него все те же нотки извинения и самобичевания. Ей чудится, как «жена» буквально выбегает из дома, чтобы малодушно не видеть, как прямо на глазах угасает ее любимый человек. От нахлынувшей безысходности Белла едва не заплакала. Как же ей жалко разорившегося умирающего от рака ювелира, который, возможно, не доживет до своего девяностого дня рождения из-за опухоли головного мозга! Как же ей хотелось, чтобы он все-таки исполнил свою мечту и встретился с Королевой! Голос снова сорвался, и Свон пробежалась глазами по столу в поисках бутылки с водой. — Газеты все давно уже проданы, — Белла не сразу поняла, что эта реплика не была плодом ее воображения, а ее произнесли вслух. — Ну, хлеба прихвачу, — Свон полностью развернулась к зрительному залу все еще держа в руках перчатки и саквояж. Только сейчас она заметила фигуру в первом ряду. Доктор Каллен держал в руках сценарий и с любопытством разглядывал застывшую, как изваяние, девушку. Белла не помнила, к чему ее готовила жизнь, но такого точно не было в этом списке. Она решила продолжить играть, чтобы не дать доктору даже повода упрекнуть ее в малодушии. Свон могла облажаться перед кем угодно, но только не перед ним. — Его в это время дешевле продают. Я в тот раз купила батон за десять пенсов. А в соседнем квартале продают таблетки для посудомойки за пол цены. — У нас нет посудомойки, дорогая, — раздалось в ответ. Доктор встал со своего места, поднялся на сцену и сел за стол аккурат на место Эдварда. Белла смогла разглядеть идеально скроенные брюки, о которые можно было порезаться. Рубашка цвета индиго безупречно сочеталась с угольно-черным галстуком, который украшала все та же булавка с литерой V, а на манжетах блестели причудливые серебристые запонки в форме льва. Нереальность происходящего сначала угнетала девушку, ей казалось, что над ней смеются... Она в одно мгновение даже окаменела внутри. Отчаянно захотелось немедленно окончить эту словесную перепалку, выбросить этот чёртов сценарий, хлопнуть дверью машины и свалить домой, чтобы весь оставшийся вечер смотреть сериалы и не вставать с кровати. Позже, правда, пришло осознание, что Карлайл спасал ее не единожды, вытаскивал из депрессии, лечил Чарли...Он уж точно не мог бы теперь навредить девушке или как-то обидеть. Зачем ему это? Тогда получается...Карлайлу стало ее жалко и он решил помочь? Стало ясно что другого шанса побыть с доктором наедине может и не быть, а Белле так необходимо, хоть бы даже и в рамках роли, дотронуться самыми кончиками пальцев до его лица, очертить полукруг скулы от брови до подбородка, чтобы ощутить кожей, как напрягается чужой кадык. Она хочет играть, чтобы чувствовать хоть что-то, кроме боли и страха. Она хочет играть, чтобы сбросить прилипшие к лицу шершавые маски из выгоревшего папье-маше. — У нас была посудомойка. На старой квартире осталась, — девушка снова оглядела себя с ног до головы, попутно расправляя несуществующие складки на одежде, прихорашиваясь, кокетничая. — Послушай, давай я куплю тебе мятных леденцов? Со стороны доктора послышался вздох, будто он в самом деле разговаривает с не в меру болтливой женой, и та все никак не успокоится. Белле казалось, что они с Карлайлом ведут какой-то странный разговор, лишь прикрываясь своими персонажами. Доктор не останавливал девушку, не требовал снова повторить слова и не отчитывал за неуместное нервное заикание. Он просто доверил Свон самой взять темп и расставить всех участников спектакля по своим местам. Что же он задумал? Белла отчётливо поняла, что вот он — шанс узнать, каково это: сорок лет быть рядом с любимым человеком и разделить с ним все тяготы жизни, чтобы в конце пути вот так же совершенно по-глупому спорить с ним на кухне о мятных леденцах и ценах на батоны. Девушка перевела взгляд на мирно сидящего за столом доктора. Захочет ли она видеть Карлайла рядом с собой до конца своих дней? Готова ли она мириться со всеми недостатками лучшего в городе доктора? Сможет ли она пронести любовь к нему до самого преклонного возраста или это лишь подростковая блажь, которая забудется к следующему лету? Вместо ответа память услужливо подкинула образ родителей. Они ведь тоже думали, что их союз — навсегда или, по крайней мере, до смерти одного из них, но семья разрушилась, стоило Белле родиться и встать на ноги, в буквальном смысле этого слова. Сердце заныло капризным ребенком. Пришлось на секунду дольше задержать дыхание, прежде чем продолжить: — Нет, ну а что? Говорят, они полезны для желудка, — пришлось вспомнить тот самый менторский тон матери, а уж воспроизвести его не составило труда. Было видно как доктор старается не хихикнуть. — Иди уже, рассказчица, — все-таки мягко улыбнулся Карлайл и шутливо помахал «жене» рукой. В его глазах золотился май. Белла послала «мужу» воздушный поцелуй и скрылась за бутафорской дверью. Ее колотило от пережитых эмоций и на секунду девушка пригрела на груди желание вовсе не выходить из-за ширмы, но она взяла себя в руки, чтобы снова вернуться на сцену. — Делаешь успехи, Белла, — прощебетала Элис, буквально, взлетая на подмостки. — Где ты была так долго? Репетиция уже сорок минут как началась, — негодовала Свон, совершенно не обращая внимания на примирительные поглаживания подруги. — Сначала меня задержал директор, потом я искала мальчиков...— начала перечислять она. — Ты, как я вижу, времени зря не теряла, — Элис лукаво улыбнулась, наблюдая за сидящим поодаль Карлайлом. Тот что-то объяснял Эдварду. Белла даже подавилась воздухом от возмущения. — А что вообще здесь делает твой отец? — послышался резонный вопрос. — Я попросила его заехать и посмотреть на нашу репетицию. Мне нужен был свежий взгляд, — глаза Беллы метали молнии, на что Элис лишь сильнее сжала чужое предплечье, призывая успокоиться, и добавила: — У тебя правда хорошо получается. Немного поработай над дикцией, и все будет отлично. Свон внутренне простонала, засовывая листы с ненавистным сценарием глубоко в недра сумки.