Утро станет сном

Следующую неделю Белла провела дома. На такое решение повлиял не столько характер ее травм, сколько единогласная позиция руководства школы и психолого-медико-педагогического консилиума, собранного на следующий день после происшествия. Несмотря на то, что Белла чувствовала себя удовлетворительно, необходимо было оградить девушку от травмирующих воспоминаний и любопытных одноклассников, пока не решится дальнейшая судьба младшего Коллинза. Никто это не озвучивал, но, к сожалению, все еще существовала высокая вероятность запугивания со стороны приятелей и родственников Майкла: в прошлом нередкими были случаи, когда написанные на юношу заявления отзывали на следующий день сами потерпевшие, без объяснения причин или дополнительных комментариев. Оставался открытым вопрос, почему полиция имела столько подозрений об угрозах в сторону пострадавших, но ничего не сделала для выяснения всех обстоятельств или предоставления свидетелям охраны. Впрочем, все это могло объясняться банальной нехваткой ресурсов в крошечном городке с населением менее трех тысяч человек. Сейчас же, когда дело приняло столь неожиданный оборот, и вместо мелкого хулиганства было совершено самое настоящее покушение, почти все были уверены, что юноше припомнят каждый его грех, и в этот раз школьнику не избежать тюрьмы за хранение оружия, распространение наркотиков и угрозу жизни. В то время, как Коллинз находится под следствием, Свон вынуждена была оставаться под домашним арестом, пока не состоится суд над Майклом, но даже после вынесения приговора девушка не сможет приступить к занятиям без еженедельных консультаций у психотерапевта. С Карлайлом они больше не виделись, и Белле отчего-то подумалось, что всему виной его излишний профессионализм: настолько качественно и умело ее раны не обрабатывала даже мама. Хотя, уместнее было бы сказать, что мама, как раз, предпочитала их не обрабатывать, а, если уж из царапины и шла кровь, то рассеченную кожу щедро поливали спиртом или йодом, принося ни с чем не сравнимые страдания, эдакий извращенный катарсис. Только вот Белла не знала, от какого греха она очищается таким образом, и многим позже, в юности, пришла к выводу, что, скорее всего, от глупости, по которой она обращалась с такими вещами к матери. Девушка до сих помнила, как отчаянно скандалила и бегала от Рене по газону, когда та принималась лечить насморк дочери луковым соком. Именно поэтому политика утаивания от матери своих проблем виделась, едва ли, не спасением. Давно нужно было понять, что физические и душевные раны нужно зализывать в углу, вдали от посторонних глаз, чтобы никого из домочадцев не отвлекать такими пустяками, как вспоротая куском стекла нога, вывихнутое плечо или депрессия. К слову, у Беллы до сих пор проблемы со слизистой носа и доверием к собственным родителям. Теперь же Белла была расстроена, что ей не удастся еще раз сходить на перевязку в отделение, где работает самый внимательный к мелочам доктор. Уж от его-то прикосновений Свон не ждала подвоха или боли: пусть девушка и была тогда в полуобморочном состоянии, она чувствовала, как внимательно и медленно доктор Каллен проводит осмотр и как педантично подбирает лечение для каждого пациента. Строго говоря, после встречи с Коллинзом у Беллы остался лишь большой синяк на бедре, несколько царапин и ссадина на ладонях, но, по настоянию Карлайла, девушка была обследована на предмет внутренних кровотечений и сотрясения мозга. К счастью, ничего экстраординарного обнаружено не было, и Беллу отпустили домой. Страшно подумать, на что решился бы Майкл в пылу ребячества, если бы доктор Каллен не подоспел вовремя и не заслонил ее собой. Свон совершенно не злилась на доктора за то, что он чуть не сбил ее, ведь девушка сама бросилась ему под колеса, движимая лишь отчаянием и желанием ухватиться за последнюю обломанную соломинку. Память услужливо подкидывала вверх монеты воспоминаний, и девушка, зажмурившись, в который раз проживала ужасную аварию и момент выстрела, не имея сил отогнать от себя этот морок, пронзенный запахом пороха, горячих шин и прогорклой тишиной. Она правда думала тогда, что Майкл убьет доктора. Стало трудно дышать. Дочитав параграф по истории, Белла медленно откинулась на спинку кресла, потерла глаза и проморгалась. Надо отдать должное: учителя сделали все, чтобы девушка не чувствовала себя выпавшей из учебного процесса, а посему, постоянно отправляли ей задания, которые она делала в течение дня и исправно высылала на проверку. Краем сознания девушке даже нравилось то, что в теории, эти дни она могла поспать подольше, никуда не торопиться, не слушать весь день гул старшеклассников, который не смолкал даже на контрольных, и не тратить столько времени, чтобы добраться до школы и обратно. Впрочем, все это было в теории. На практике, Белла боялась спать и плакала в одиночестве каждый день вот уже неделю. Слезы могли застать ее в самый неподходящий момент, например, за приготовлением обеда или уборкой. Было сложно признаться, но Белла чувствовала возрастающую панику буквально каждый раз, когда Чарли уходил на работу. Девушка изо всех сил старалась не показывать отцу своего страха, но, судя по встревоженным взглядам, школьный театр и помостки Бродвея по ней плакать точно не будут. Старший Свон, как умел, пытался показать своей дочери, что она в безопасности, и даже оставил ей травматический пистолет на случай недобрых гостей, но девушку трясло при мысли, что однажды она уподобится Майклу и без колебаний нацелит дуло на человека. Впрочем, как бы Свон ни пыталась откреститься от этой мысли, было сложно вообразить, что в следующий раз снова кто-то окажется рядом и спасет ее от опасности, заслонив собственным телом. Посему, было неприятно и страшно осознавать: единственное, что Белла может противопоставить маленькому странному Форксу — это ее природная решимость и навыки самообороны. Именно поэтому, когда отец, до крайней степени вымотанный работой, доел свой ужин и отправился спать, девушка вылезла в окно спальни, перебралась по ветке на ближайшее дерево и спрыгнула на землю, нервно сжимая в кармане пистолет.

      ***

Имея цель не только тренировать навыки стрельбы, но и обследовать ближайшие окрестности, Белла напрягала всю свою память, чтобы вспомнить, куда нужно повернуть, чтобы добраться до поляны, которую она нашла еще в июле. Природа набросила свой сумеречный платок на деревья, и после захода солнца чаща неприятно гудела, будто отыгрывая оркестровую партию в опере «Лесной царь». Белла до сих пор помнила тот ужас, который она испытала в конце спектакля, осознав, что юный всадник больше не увидит отца и никогда не покинет своих темных чертогов, уготованных ему Королем. Подсвечивая себе фонариком, девушка аккуратно пробиралась в самое чрево леса, методично подавляя в себе желание убежать домой. Когда поляна, наконец, нашлась, луна почти показалась из-за облаков и бросала свои короткие взгляды на ковер, сотканный из давно завядших стеблей шалфея и люпина. Сам вид этой братской могилы вызывал тоску, но Свон решила, что расстраиваться из-за естественных природных процессов она не будет. В конечном счете, девушка планировала пережить эту зиму и дождаться коротких летних дней, которые подарят яркие краски и ощущение нежных лепестков эхинацеи между тонких пальцев. Конечно, идти в лес под покровом темноты и палить из травмата по бутылкам было, по меньшей мере, безумием, и Белле стоило бы подойти к отцу, чтобы тот показал ей, как обращаться с оружием. Доводы разума были железобетонными, но Чарли, в порыве отчаянной заботы не разрешал дочери выходить из дома и в одиночестве тренироваться на участке за домом. Посему, у девушки не было другого варианта, кроме как ждать, пока отец не придет с работы, но того хватало на двадцать минут занятия, пока ангельское терпение шерифа не начинало трещать в длину и пополам. После третьей тренировки, закончившейся скандалом, юная Свон решила заниматься самостоятельно в максимальном отдалении от домов, чтобы никто ничего не заподозрил и, не дай бог, не вызвал наряд полиции. Положив фонарик так, чтобы он подсвечивал стеклянную бутылку, Белла зарядила пистолет, отошла на максимальное расстояние, которое могла преодолеть пуля, и постаралась расслабиться. Ветер подгонял дождливые капли, и те зябко бросились в разгоряченное лицо. Подернутые дымкой, кроны деревьев нависали черными крыльями над одной, казалось бы, еще совсем юной, но уже такой смелой девочкой, которая стояла сейчас и пыталась унять дрожь, роившуюся в сведенных от холода конечностях. Прислушиваясь к шорохам, можно было вообразить, что по чаще бродят огромные фигуры древних, как лес, существ, и девушка в очередной раз подавив приступ удушья, нашла в себе силы выстрелить. Пуля скользнула в нескольких сантиметрах от горлышка бутылки, вызвав тем самым тяжкий вздох дочери шерифа, и девушка, любуясь своими «достижениями», малодушно понадеялась, что ей никогда не придется защищаться таким способом. Закончив, наконец, свою тренировку девушка поплелась домой, сопровождаемая пристальным взором неземных глаз. Выйдя из-за дерева, черная фигура, крадучись, проследовала за Беллой до самого края леса и, обожженная первыми лучами солнца, скрылась в череве отступающей ночи.

***

Не успела Белла войти в здание школы, как тут же направилась в кабинет директора. Мистер Шепард, грузный лысеющий мужчина лет сорока, поднял свои зеленые глаза на старшеклассницу и, тяжко вздохнув, начал свой монолог: — Возможно, ты уже слышала, что Майкла Коллинза осудили на двадцать лет лишения свободы за хранение и продажу наркотиков и оружия, причинение вреда здоровью множества людей, а также покушение на убийство двух лиц, в том числе — одного несовершеннолетнего. Мы хотели оставить парня в местной тюрьме, но дело приобрело резонанс, Майклом заинтересовались в Каллам-бей, и сегодня ночью Коллинза отвезли туда. Думаю, это только к лучшему. — на этих словах директор устало откинулся на спинку кресла и позволил себе отпить кофе. Белла слушала мужчину и старалась найти в себе хоть каплю сочувствия к Майклу, но не нашлось даже презрения. — Белла, руководство школы озабочено сложившейся ситуацией, и, как ты знаешь, психолого-медико-педагогический консилиум обозначил ряд условий для твоего возвращения к учебе. Самое главное из них — посещение школьного психолога, но здесь мы столкнулись с проблемой, ведь наша миссис Саммерс взяла отпуск на месяц и уехала к своей семье в Нью-Йорк. Городок, сама понимаешь, у нас небольшой, и найти психолога не так-то просто. Впрочем, доктор Каллен любезно предложил свою кандидатуру, и она была одобрена лично мной. — Но, мистер Шепард, доктор Каллен — терапевт, а не психолог... — Возможно, для тебя будет сюрпризом, но мы здесь не имеем того богатого перечня врачей, какой ты привыкла видеть в Финиксе. — мужчина устало потер переносицу и по-доброму усмехнулся. — Доктор Каллен наш лучший специалист, и, порой, ему приходилось не только прописывать бабушкам таблетки от давления, но и собирать по частям зазевавшихся охотников и даже принимать роды. За его плечами огромный послужной список, а также труды по психологии, акушерству и физиотерапии. — на этих словах директор сделал паузу, чтобы дать Белле возможность устыдиться своих слов. Обойдя письменный стол, мужчина подошел к Свон и протянул ей необходимые документы. — Твоя терапия должна начаться сегодня. Доктор будет ждать у себя в кабинете через час. Думаю, не нужно напоминать, что если ты будешь прогуливать сеансы, то я сразу же узнаю об этом. — поймав удивленный взгляд, директор вскинул руки в капитулирующем жесте и рассмеялся. — Я должен был предупредить, Белла. Удачи тебе сегодня. Завтра жду на занятиях. Забрав папку с документами, Белла поспешила выйти из школы и поскорее оказаться в своем пикапе.