Утро станет сном

— Я не буду этого делать. — Белла с трудом проглотила подступивший к горлу ком и в очередной раз огляделась. По самым скромным подсчетам, бежать до ближайшего дома придется минут двадцать, да и то напрямую по дороге. Это казалось самым плохим вариантом, потому что так она будет, как на ладони, и ее могут задавить проезжающие машины или этот придурок Майкл. Путем нехитрых вычислений, девушка также отбросила мысль о побеге через чащу, и это было не от страха встретиться с одиноко гуляющим лосем или медведем, а от серьезных сомнений в том, что она потом найдет дорогу домой. Хоть Свон и жила в Форксе уже пять месяцев, она не смогла до конца изучить местность и здешний лес, но даже ей было понятно, что он просто огромен. Печально было признавать, но в отдалении от шоссе позвать на помощь или прыгнуть в пустой кузов какого-нибудь грузовика она тоже не сможет. Оставался единственный путь решения конфликта: припугнуть Коллинза и его свиту в надежде, что он не захочет связываться с Чарли. — У тебя минута, Свон. — припечатал Майкл. — Что будет потом? — от нервов подташнивало, но Белла лишь глубже вдохнула, освободив себя от иллюзии, что все будет хорошо. Зная, с кем она разговаривает, девушке оставалось лишь молиться и проклинать последними словами промокший разряженный телефон, покоящийся на дне сумки. Дочери шерифа понравилась мысль, что сейчас она в почти безвыходном положении, а, значит, свободна от панического ожидания помощи и рвущейся из груди надсадной истерики: никто не придет. Мысль промелькнула подброшенной вверх сверкающей пятицентовой монетой, и девушке, как ни странно, стало почти не страшно стоять близко к самому отпетому негодяю школы. Возможно, от серьезного шока или всплеска адреналина, та грань, отвечающая за здравый смысл и выживание, размылась, и в душе наступил штиль. Теперь неуемное желание дать Майклу в нос виделось, более чем, стоическим: за тот несчастный месяц, что она провела в новой школе, эта компания умудрилась испортить ей несколько комплектов одежды, поджечь сумку и даже, якобы нечаянно, порезать руку канцелярским ножом. Стоит ли говорить, что физическое насилие сопровождалось еще и травлей в социальных сетях. Стоит ли говорить, что Белла каждый раз вздрагивала, когда дверь в школьный туалет хлопала громче, чем обычно. — Я достану пистолет, прострелю твою коленку, и ты станешь фригидной лесбиянкой с инвалидностью. Будешь сидеть дома, получать пособия и разводить корги. — вопреки своему обычному поведению, Коллинз даже не улыбнулся. Белла безоговорочно верила: Майкл сделает именно то, что сказал. Хоть за свою жизнь он никого и не убивал, многочисленные драки, употребление наркотиков и асоциальное поведение преследовали его, как тень во время полуденного зноя. Изощренный садизм — последний, но не по значимости компонент, был тем самым завершающим аккордом, эдакой ложкой дегтя в цистерне дерьма. Поморщившись, Белла попыталась изобразить скучающее выражение лица и ленивый до разговора голос. — Мой отец тебе глаз на задницу натянет, Майкл. Он уже давно к тебе присматривается, ты не можешь не знать об этом. — в ответ послышался смешок. — О, да, Свон, я знаю. Именно с его подачи мой старший брат сел на пять лет за сраный пакетик травы. А у него ведь ребенок должен вот-вот родиться. Как ему объяснить, где папа? — Майкл резко прервал свою гневную тираду и как-то странно посмотрел на собеседницу. Затянувшись, он попытался изобразить дракона и, удовлетворенный результатом, выкинул окурок. — Легко во всем винить шерифа. Твой брат сам виноват, что взялся толкать детям наркотики, а не нашел нормальную работу. — собеседник удивленно вскинул брови. — Да что ты, блять, говоришь?! — издевательски пропел парень. — А ты сама пробовала пойти работать в этой дыре с населением две тысячи человек? Здесь, кроме ремонта лодок и рыбалки никто ничем не занимается! — в его голосе прорезались истеричные нотки. Внезапно Майкл снова замолчал. — Городским соплежуям не понять, каково жить здесь. Твое время вышло. — Достав из куртки пистолет, он снял оружие с предохранителя и направил его вниз, беря под прицел то одно, то другое колено Беллы. — Правое или левое? Какое не жалко? — Иди ты к черту со своими шутками! — Свон бросилась бежать вдоль дороги, наплевав на свою стратегию. До последнего она была уверена, что это просто зажигалка из магазина приколов, но Белла не была бы дочерью шерифа, если бы не держала в руках оружие и не слышала тот самый угрожающий лязг затвора. По мановению палочки, вся напускная бравада испарилась, оставив после себя лишь семена ужаса и паники. Громко хохотнув, Майкл, не глядя, сделал «предупредительный» выстрел вслед девушке, убрал пистолет и сел в машину под одобрительные возгласы остальных. Предстояла увлекательная погоня.

***

Доктор Карлайл Каллен не помнил, когда в последний раз чувствовал себя человеком. Если так говорят люди, то обычно подразумевают несколько месяцев, может год, которые прошли с предыдущего отпуска, но в случае с главой олимпийского клана вампиров, отсчет начался с 1640 года, когда он в последний раз вышел с отцом охотиться на нечисть. Будучи сыном священника, младший Каллен был полон решимости уничтожить всех тварей, которые держали в страхе родной город и прилегающие к нему территории. К сожалению, та охота не закончилась ничем хорошим: Карлайла укусил вампир, и несчастный, памятуя о превращении, отполз в картофельный погреб, истово молясь, чтобы никто туда не зашел. Если вы спросите у любого человека, каким было самое длительное его ожидание, то можете услышать в ответ массу разных вариантов от банальной пятичасовой очереди в супермаркете перед Рождеством до надежды на условно досрочное освобождение. Все это казалось Карлайлу детским лепетом в сравнении с тем, что он пережил за те три дня превращения среди мешков картошки и крыс. На четвертый день, обратившись, он пытался покончить с собой, но не смог ни утопиться, ни перерезать себе горло, ни повеситься, ни спрыгнуть со скал, ни заморить себя голодом. Обессиленный, он набросился на пасущуюся лань, иссушив бедное животное до последней капли. В тот день, почти четыреста лет назад, он стал первым «вегетарианцем» среди вампиров, отрекшись от человеческой крови. Более того, имея неиссякаемое желание помогать людям, мужчина получил блестящее образование и вскоре стал врачом. Поначалу было невыносимо терпеть этот сладковато-стальной аромат крови, смешанный с мускусным запахом человеческого тела, но Карлайл был верен своим клятвам. Каждый день он читал Библию и каждый день оставлял на страницах покаянного канона влажные капли бессильных слез. С того момента для Карлайла наступила самая долгая ночь. Если вы спросите у Карлайла, когда он успел усыновить столько детей, доктор лишь улыбнется и скажет, что раньше работал при детском доме, и все эти подростки — отказники, которых он счел возможным приютить по доброте душевной, так как своей семьи не имел. Эти слова не были правдой ни на половину, ни на четверть, ни на йоту: все приемные дети в семье Калленов — бывшие пациенты Карлайла, которых тот превратил в себе подобных, чтобы спасти от смерти. Самому младшему из них, Джасперу, чуть более двухсот лет, но выглядит он, как и все остальные, на шестнадцать. Надо сказать, семья Калленов постоянно меняла место жительства и документы, чтобы пресечь все возможные пересуды об их возрасте и образе жизни. Каждый день, год за годом, Карлайл выслушивал гневную тираду Эммета и Эдварда, мол они за эти сотни лет устали ходить в школу и выполнять проекты, которые, по заверению учителей, повлияют на их аттестат. Признаться честно, старший Каллен тоже устал притворяться обычным человеком, который просто имеет редкий оттенок глаз, ледяные пальцы и чувствительность к солнечному свету. Впрочем, еще никому из местных жителей за эти годы не удавалось приблизиться к разгадке тайны самого красивого семейства в Форксе. Никому, кроме индейского племени квилетов, населявшего резервацию неподалеку. Старший Каллен раз в год встречается с вождем племени, чтобы на общем совете обновить свои клятвы о неразглашении тайн друг друга и общем нейтралитете между оборотнями и вампирами. Карлайл ненавидел этот день, потому что такую концентрацию запаха мокрой псины он, при всем своем контроле, едва мог вынести. Именно поэтому сейчас старший Каллен мечтал о ванне с вишневой бомбочкой, которую ему в шутку подсунула средняя дочь Элис. Вырулив на относительно безлюдный участок дороги, доктор решил дать волю машине и прибавил скорость. Неожиданно из леса выскочила девушка, в которой он узнал дочь шерифа. Даже отчетливо понимая, что он не успееет предотвратить столкновение, старший Каллен сделал то, что должен был. Резко затормозившую машину начинало заносить на влажном асфальте, но Карлайл сумел свернуть в кювет, едва не перевернувшись. Заглохший и помятый внедорожник сиротливо лежал на боку, в то время, как доктор выскочил из пассажирской двери и в один прыжок оказался рядом с сидящей на обочине Беллой. — Как ты себя чувствуешь? — Карлайл легонько тряхнул девушку за плечи, и та не с первого раза обратила на него внимание. — Изабелла? — от своего имени девушка будто вышла из ступора и в неверии подняла глаза на Каллена. — Извините, я... На меня напали... Я испортила вашу машину, мне очень жаль, правда. — чем больше девушка пыталась объясниться, тем больше она начинала нервничать, тем сильнее ее тело сотрясалось от застрявших под ребрами слез. Она даже не спросила, откуда незнакомец знает ее имя, и почему на нем ни царапины, несмотря на ужасную аварию. Зато Белла, в перерывах между самобичеванием и паническим страхом, что отец все узнает, не могла не отметить красоту своего спасителя. До сих пор не имея ни малейшего понятия о том, каких мужчин она предпочитает, Свон могла с точностью ответить, что избранник, за которого она выйдет замуж, будет таким же сильным, спокойным и холодно красивым, как ее собеседник. Светлые волосы, мраморная кожа, прямой нос, волевой подбородок, тонкие губы — все выдавало итальянские корни мужчины, и Белла почувствовала непреодолимое желание спросить, читал ли он «Ромео и Джульетту». — Все в порядке, ты в безопасности. Расскажи, кто на тебя напал? — глаза цвета сердолика пристально вглядывались в лицо девушки, пытаясь найти малейший намек на то, что с ней произошло. Каллен знал, что Белла — дочь шерифа Свона, но шанса познакомиться лично у него не было, и Карлайл до последнего надеялся не увидеть юную Изабеллу у себя в отделении. Прежде чем понять, что это неприлично, девушка сжала рукав чужой куртки в надежде найти опору. Получив ободряющий кивок, девушка собралась с силами и попыталась все объяснить. — Коллинз. Одноклассник. Он гнался за мной на машине. У него был пистолет. — внешне спокойный, Карлайл ощутил всполохи гнева, разливающиеся по венам давно мертвого тела. Осознав свои эмоции, ему стало вдвойне удивительно потерять контроль, выстроенный годами тренировок и мышечной памятью. Тело напротив ощутимо дрожало, и доктор поспешил отдать девушке свою куртку. Набрав номер Чарли, Карлайл не успел сделать дозвон, как услышал рев шин и выстрелы. Заградив собой Беллу, Каллен поспешил отойти на обочину, но машина затормозила прямо перед носом мужчины, едва его не задев. Впрочем, Карлайл стоял, как вкопанный. — Майкл Джозеф Коллинз, сын Эмили Коллинз и брат Мюррея Ли. На твоем счету больше двух десятков административных правонарушений, а также полгода принудительных работ за употребление наркотиков. — громко хохотнув, юноша вылез из машины и небрежно поклонился. Мужчина не сдвинулся с места, лишь впился горящими глазами в юношу и его свиту. Сжавшись в комок, Белла вытащила из заднего кармана мужских джинс телефон и, мысленно попросив прощения у владельца, начала набирать смс отцу. — Какие глубокие познания, доктор Каллен. Кажется, вы мной одержимы. Наверно, мне стоит уже начать беспокоиться за сохранность своего зада, а, доктор? — фраза звучала двусмысленно, и Карлайл призвал на помощь все свое самообладание, чтобы выйти из ситуации достойно. Звериная суть трепетала, предвкушая бойню, но Каллен дал себе слово, что сегодня не отпустит поводок. — Я был тем врачом, который шестнадцать лет назад принимал роды у твоей матери и спас ее сына. Ты сделал свой первый вдох на моих руках. Твой вес был 3 килограмма 453 грамма, и для своего срока ты был вполне развит и здоров, не смотря на то, что Эмили принимала наркотики. — кулаки Майкла угрожающе сжались, и Белла отчего-то подумала, что доктор Каллен очень молодо выглядит для своего возраста. По самым скромным подсчетам, ему должно быть около сорока лет, но сколько бы Белла ни считала, она не могла поверить языку цифр. По ощущениям, девушка сейчас пряталась за широкой спиной тридцатилетнего красавчика, атлетичного и горячего доктора, но никак не сорокалетнего отца пятерых приемных детей. — Я был тем врачом, который спас Мюррея два года назад, когда он испытал первый в жизни передоз. Он плакал и просил о смерти, но я выходил его — человека, продающего наркотики детям. — помолчав, Карлайл продолжил. — Я был человеком, который освидетельствовал Рут Андерсон, когда ее на седьмом месяце беременности избил Мюррей. Она носила под сердцем его ребенка, Майкл. — Да что ты знаешь о моей семье?! Ублюдок! — взвился Коллинз, игнорируя друзей, которые пытались оттащить его от доктора. Звук взводимого курка утонул в криках птиц и визге Ребекки Мур. В который раз за свою жизнь Карлайл приходил к мысли, что оружие создано для ладони, которая дрожит всегда после, но никогда не перед выстрелом. Едва держа рукоять внезапно потяжелевшего пистолета, Майкл выстрелил наугад, и пуля задела плечо доктора, но тот даже не поморщился. Все еще помня, что он — живой щит, Каллен не смел сдвинуться с места, защищая хрупкую человеческую жизнь у себя за спиной. Внезапно он ощутил ладонь, которая невесомо поднималась по лопатке, двигаясь к левому плечу в поисках следов крови. Не сводя глаз с разъяренного Коллинза, мужчина коротко кивнул Белле, чтобы та не беспокоилась, и в ответ услышал вздох облегчения. Все еще не веря, что все обошлось, Свон не прекратила поиски раны, и через мгновение она увидела разорванную на левом плече ткань. Это все, что ей удалось понять, прежде чем два патрульных Форда показались из-за поворота. Паникующие подростки прыгнули в свою машину, но не успели тронуться с места, как им преградила путь машина шерифа. Белла хотела побольше запомнить о своем спасении: облегчение в глазах отца, взволнованный голос Майкла, благодарную улыбку, которую она адресовала доктору, путь до больницы, внимательный взгляд неземных глаз и легкие прикосновения ватного тампона к сочившимся сукровицей царапинам. Белла хотела бы все это помнить, но, проснувшись вечером в своей кровати, она увидела задремавшего в кресле Чарли, и ее сердце заныло.