Османское сокровище

      Горячий пар, исходящий от только что приготовленного хлеба разносился по кухне, смешиваясь с ароматом жаренного мяса и каких-то специй. Общая суета, жар от плотной работы и гул разговоров оживляли нечто приятное в глубине души. Пока за окном кружилась холодная вьюга, внутри дворца тлело тепло. Легкая улыбка проскальзывала на моем лице, пока я болтала с Серхатом и наблюдала за тем, как его ловкие руки замешивают очередную партию теста. Я отвлеклась от своих забот, от занятий и, случайно наткнувшись на старого приятеля, отправилась с ним во дворцовую кухню.       — Главное — вкладывать душу в то, что ты делаешь и тогда все получится! — Серхат мотнул головой, откидывая надоедливые спадающие на глаза волосы, рассказывая мне секреты его вкусной выпечки. Он время от времени поднимал на меня глаза, смущенно краснел и опускал их обратно в миску, тая в своем сердце влюбленность.       — Повелитель требует приготовить ему чашку чая, — В кухню, словно незримая беда или каратель ворвался Хаджи ага, по обычаю держа одну руку за спиной, а в другой перебирая пальцами свой перстень. Его холодный и командный голос раздался над нами, заставляя затихнуть и внимательно выслушать. Заметив меня, евнух удивленно выгнул бровь, а затем нахмурился. — Кесем хатун, что ты здесь делаешь? У тебя дел нет?       — Зашла поздороваться с другом. Дела есть, ага, — Коротко склонив перед ним голову в знак того, что я его услышала, я поднялась с лавки и попрощалась с Серхатом, подходя к старику. — Хаджи… Куда повелитель просит отнести ему чай? — Легкая надежда затлела в моей душе.       — Хм… — Он усмехнулся, понимая, к чему я клоню. Его осанка выпрямилась еще сильнее, натягиваясь, словно веревка, а подбородок вздернулся. — Повелитель сейчас в саду и хочет согреться.       — Я отнесу ему чай. А ты садись, отдохни…я заметила, ты целый день на ногах, ни минуты покоя, — Евнух и сам не заметил, как попал в плен моего говора, усаживаясь на то место, где я сидела некоторое время назад. Он показательно массировал пальцами свои виски, глубоко вздыхая и соглашаясь с тем, что его загоняли. — Зачем тебе нести чай повелителю? Лучше это сделаю я…       Пока старик молча соглашался и кивал, я накинула на свои плечи теплый кафтан и взяла поднос с чашкой горячего напитка. Контраст между душной кухней и ледяным холодом улицы впился в мою кожу. Я мягко ступила на хрустящую корку снега, идя небольшими шагами в дворцовый сад. Стеклянный клош прикрывал напиток от падающих снежинок, которые останавливались на моих волосах и плечах, не собираясь таять и превращаться в капельки воды.       Ахмед, погруженный в свои печали, расхаживал между замерзшими кустами роз, на которых остались редкие бардовые бутоны. Холода наступили так резко, что природа не успела сменить свою одежку. Я замерла в нескольких шагах от него, разглядывая его лицо: брови тоскливо опустились, веки едва подрагивали, а губы и вовсе сжались в одну линию. Он держал руки за спиной, вглядываясь вдаль хмурого неба. Легкий треск снега под моими ногами заставил его повернуть голову и тогда улыбка коснулась его уст. Я улыбнулась в ответ, подходя ближе и протягивая ему чай.       — Хаджи ага скинул на тебя свою работу? — Едва усмехнувшись, проговорил он, касаясь губами фарфоровой чашки. Он сделал два больших глотка, прежде чем вернуть чашку на поднос. Мои пальцы покраснели от холода и прикосновения к металлу. Заметив это, мужчина заботливо забрал все из моих рук. — Возвращайся во дворец…замерзнешь…       — Мне не холодно… — Я подошла еще ближе, подняла на него взгляд, всматриваясь в глубину карих глаз. Мужчина вынул свою теплую ладонь из перчатки и коснулся ею моих пальцев, согревая. Этот маленький жест заставил меня смущенно скривить улыбку и отвести взгляд. — Как ты…?       — Все в порядке. Жизнь продолжается…только вот переживем зиму и станет легче. Дышать станет легче… — Его грудь приподнялась от тяжелого вздоха, выходящего густым паром из его губ. Я понимающе кивнула, протиснув свои пальцы глубже в его ладонь. Мы молча прогуливались, пока я вдруг снова не обратилась к нему.       — Могу ли я хоть как-то поднять твое настроение? Мне тяжело видеть тебя таким печальным… — С искренностью в голосе проговорила я. Падишах задумчиво помолчал, не сводя с меня пронзительного взгляда, а затем усмехнулся, кивнув.       — Можешь… В детстве у меня была такая забава с братьями…я скажу тебе три своих тайны, а ты выполнишь три моих желания, — Лукавая улыбка озарила лицо повелителя, а я немедленно вскинула брови. В душе появился легкий огонек надежды, что удастся узнать про золотую розу. Я незамедлительно согласилась и тогда Ахмед устремил взгляд в небо, думая о тайнах, которые были бы мне интересны. — Хм… во время восхождения на престол я так сильно распереживался, что на мгновение передумал выходить к народу. Моей единственной мыслью было — сбежать, снять с себя эти султанские наряды и спрятаться от людских глаз… Благо, это наваждение быстро прошло.       — Все мы бываем уязвимы и от этого можем совершить совсем не то, чего бы хотели, — Ожидая услышать забавные истории, я слегка оторопела от такого признания. Быть может для кого-то это и пустяк, но осознавать, что падишах доверил тебе тайну своей слабости — дорогого стоит. Я мягко коснулась его предплечья, с пониманием взглянув в глаза.       — За эту тайну я хочу, чтобы ты никогда не унывала, Кесем. Хочу, чтобы несмотря на все невзгоды и печали — ты шла с гордо поднятой головой, не опускала руки. Твой волевой характер и упорство помогут тебе в этом, — Серьезность его слов тронула частичку моей души.       — Подобных слов порой не хватает…порой не хватает силы, чтобы сказать их даже самой себе. Я подчинюсь твоей воле… — Мы улыбнулись друг другу, заходя под навес замерзшего шатра. Мужчина поставил поднос на небольшой столик, освобождая свои руки полностью.       — Следующая тайна… в детстве моя Валиде и лекари заставляли пить меня ужасно горький отвар от простуды. Чтобы избежать принятия столь неприятной жидкости, я всякий раз наливал в похожую склянку разбавленный водой сахар и ночью менял местами сахар с лекарством. Покойная Валиде выяснила это лишь тогда, когда сама приболела и не могла понять, почему отвар не помогает… — Вспомнив такой яркий момент из своего детства, мужчина слегка рассмеялся, смущенно взглянув на меня. Я лишь наигранно посмотрела на него осуждающим взглядом, покачав головой. — Она не ругала меня…просто посмеялась… За эту тайну, Кесем, я хочу, чтобы ты всегда оставалась другом моей души и моего сердца. В твоем обществе мне спокойно, легче думается и дышится…       — Пусть будет так, — Я согласилась, готовясь выслушать третий секрет.       — Третью тайну я тебе не расскажу, — на мгновение на моем лице появилось смятение, но падишах тут же его развеял. — Я тебе ее покажу.       Мужчина стремительным шагом направился во дворец, а я поспешила следом, пока в сердце тлело любопытство. Мы миновали множественные коридоры и ходы, спустившись куда-то глубже, прежде чем перед нами показалась массивная дверь, охраняемая двумя стражниками. Одним взмахом руки Ахмед приказал им отпереть вход, за которым следовала еще одна не менее массивная дверь, так же охраняемая двумя стражниками. Здесь было крайне тихо, лишь было слышно дыхание мужчин и легкий треск пламени факелов. Остановившись перед второй дверью, султан обернулся на меня, внимательно выискивая что-то в моих глазах.       — Ты готова? — в его словах таилась интрига, подпитываемая столь загадочным расположением почему-то знакомых мне дверей. Я медленно кивнула на его вопрос и тот, удовлетворенный этим, взмахнул рукой, заставляя стражников отпереть комнату. С тяжелым натиском и противным скрипом дерево поддалось, открывая темное пространство перед нами. Ахмед сделал уверенный шаг внутрь, взяв один из факелов на стене.       Это было явно большое помещение, погруженное в темноту и холод. Запах сырости впивался в ноздри, пока я шла за мужчиной, пытаясь высмотреть хоть что-то, что было вокруг нас. Двери за спиной закрылись с шумным ударом, от которого я сильно вздрогнула, недоуменно оборачиваясь. Ахмед, заметивший мою реакцию и замешательство, поспешил взять меня за руку, подводя ближе к себе.       — Не волнуйся, это мера безопасности. И так… — Он мягко подтолкнул меня за спину вперед, прежде чем факел опустился на пол и зажег целый круг пламени, окружающий небольшой круглый алтарь, на котором возвышалась стеклянная колба. Внутри колбы блестела и переливалась невероятной красоты драгоценность, отчетливо напоминающая цветущую розу. У меня перехватило дыхание, а глаза значительно расширились при взгляде на османское сокровище. Пышный бутон, усыпанный множественными бриллиантами, словно пульсировал, поддаваясь динамичным языкам красного огня. Ахмед, стоявший чуть поодаль от меня, смотрел на сие творение с нескрываемой гордостью, украдкой с наслаждением наблюдая за моей реакцией.       — Это…это невероятно. Подобной красоты никогда не встречалось на моем пути. Она подобна багровому закату, что плещется в голубых водах Босфора… Ахмед, это лучшая тайна, которую ты мне доверил, — С нескрываемым восторгом я повернулась на мужчину, а тот одарил меня улыбкой в ответ, подходя ближе. Круг пламени медленно редел, а вместе с ним гасло и сияние розы, окутывая ее обратно в темный мрак комнаты. Теплая ладонь мужчины коснулась моей талии, а дыхание его стало прерывистым, словно он задерживал воздух в легких, не решаясь что-то сказать.       — Сокровище нашей династии… Привезенное моими предками много лет назад. Его ценность не в золоте и не в драгоценных камнях. Оно приносит удачу, оберегает династию от злого рока. Всякий, кто дотрагивался до розы с плохим умыслом — немедленно погибал самой страшной смертью или обретал судьбу, которой не пожелаешь даже заклятому врагу. Поэтому я вручил тебе тот обломанный листок — я знаю и верю, что в твоих невинных мыслях нет ни одного греха, за который ты бы могла поплатиться. Кесем… За эту тайну ты тоже должна мне желание. И маленькую просьбу… — Мужчина не отнимал от меня своих внимательных карих глаз, в которых искрился слабый огонек тухнувшего факела. — Просьба — никогда и никому не говорить об этой тайне. Пускай эта красота отпечатается в твоей памяти, но никогда не будет на твоих устах.       — Будь уверен… — Прошептав эти слова, я на мгновение отвела взгляд, ощущая гнетущее чувство внутри души. К сожалению, его просьбу я заведомо не могу выполнить. — А желание?       — Желание… — Его голос тоже сошел до шепота, вырываясь с придыханием и едва осязаемой робостью. Рука падишаха на моей талии вдруг переместилась на щеку. Он выждал лишь мгновение, а затем, отбросив всякое сомнение, прижался к моим губам своими. Вымученный и столь желанный для мужчины поцелуй получился крайне скомканным и рваным. Он едва успел насладиться вкусом моих губ, прежде чем я стремительно отстранилась, с силой толкнув мужчину от себя.       Первое желание, которому я последовала — это убежать без оглядки. Я подбежала к двери и с силой стала стучать по ней, прежде чем массивное дерево отодвинулось в сторону и на меня взглянули удивленные стражники. Оставив позади себя наверняка растерянного и разочарованного султана, я, минуя этажи и коридоры, наконец вырвалась на улицу. Снег усилился, кружась плотной пеленой, скрывая в своих объятиях образы зданий и дворца. Не помня себя, я оказалась за воротами. Моя грудь часто и тяжело вздымалась, а глаза беспорядочно метались по проходящим людям, которые прятали свои носы в теплые ткани, не обращая на меня никакого внимания.       Закрыв лицо руками, приводя дыхание в порядок, я вдруг подумала о Кеманкеше. О своем любимом мужчине, который и не подозревает, в каких передрягах я бываю. Мне хотелось оказаться рядом с ним, уткнуться в его теплые объятия и стереть с себя всю эту грязь, которая так прилипчиво ложилась на мои плечи. Чувство отвращения, словно тошнота, подкатывало к горлу. Я брела к пирсу, отшвыривая ногами пелену снега, что стелилась на промерзшей земле.       Оказавшись на корабле, первым делом я прошла в капитанскую каюту, где Кеманкеш и Адем что-то тихо обсуждали. Увидев меня на пороге — злую и растрепанную — они невольно переглянулись. Кеманкеш первый сделал ко мне шаг, однако я подняла ладонь, обозначая довольно грубо, чтобы он не приближался.       — Адем. Мы немедленно подготавливаем все, чтобы совершить задуманное — выкрасть главное османское сокровище. Я знаю, где оно находится, — Мой взгляд, холодный и жестокий контрастировал на фоне непонимающего мягкого взгляда брата.       — В чем дело? Почему такая срочность? Нам нужно тщательно все продумать… — Мужчина затянул курительную трубку и выпустил клуб дыма, откидываясь на спинку своего кресла. Кеманкеш все еще настороженно посматривал в мою сторону, выгибая свои густые брови. Пока ходы к комнате, где хранилось османское сокровище, еще были свежи в моей памяти, я поспешила взять бумагу со стола брата и нарисовать примерную схему.       — Султан Ахмед и его семья виноваты в смерти наших родителей. Это и есть истинная причина, по которой я хочу отомстить. Они верят, что роза оберегает их от злого рока, от бури, которая обязана обрушиться на их головы, — Адем вдруг вскочил с места и приблизился ко мне, сверля взглядом.       — Что значит — виноваты в смерти наших родителей? Объяснись, — Я наспех пересказала все, что знаю, замечая, как вены на лбу мужчины набухают, а глаза наливаются чистой яростью. Адем заметался по каюте, сжимая кулаки. — Ты считаешь, что твоей мести будет достаточно?! Они убили наших родителей, нарекли нас на такую судьбу! Я вырву сердце Султана Ахмеда и всех тех, кто ему дорог!       — Ты знаешь, что не сделаешь этого. Выбрось гнев, что застилает твою душу. Ты пират, а не убийца. Не уподобляйся их жалкой сути, возьми свое и смотри как медленно они захлебываются в тьме, которая обязательно постигнет их, — Гнев брата словно отрезвил меня, заставил посмотреть на все с холодной головой. Я понимала, что попытки убить падишаха не сойдут нам с рук и есть шанс потерять жизни.       Кеманкеш, стоявший все это время чуть поодаль от нас, молча наблюдал, не напоминая о себе, пока его ладонь не легла на плечо Адема. Мужчины смотрели друг другу в глаза — один, спокойный, словно море в безветренную погоду, а другой — бушующий, словно самый страшный ураган.       — Брат. Что бы не было, я помогу. Они получат свою участь, расплатятся за все невинные души. Но Кесем права — не стоит пачкать свои руки в крови, помни о чести. Смерть — это слишком большая роскошь для них. Мы заберем сокровище и отправимся в теплые воды солнечной Греции, отправимся в наши родные края и забудем этот страшный сон, — Голос Кеманкеша дарил надежду и внушал спокойствие. Я подошла к ним ближе и обняла обоих, утопая в молчании, которое нависло над нами.       Следующий день начался для команды довольно рано. Капитан собрал всех в трюме и объявил о новой цели. Пираты торжественно заулюлюкали, радуясь такому крупному делу. Конечно, находились и те, кто высказывал свои опасения и недовольства, сетуя на то, что султанская охрана не оставит от нас и мокрого места. Адем молчаливо и внимательно выслушивал все возражения и предложения, пока наконец не заговорил сам.       — Вы несомненно правы — идти в открытую очень опасно и глупо. Ко дворцу немедля прибудут янычары и народ, нас просто не выпустят оттуда. Чтобы стены дворца не схлопнулись над нами, словно пасть льва — нужно действовать хитро и тихо. Кесем и я пойдем во дворец вместе. Она в качестве травницы, а я в качестве слуги падишаха. Мы вместе разведаем обстановку и подготовим почву для дальнейших действий, — Адем вдруг помрачнел, окидывая взглядом лицо каждого из присутствующих. — Наши слаженные действия внутри дворца, на суше и море — приведут нас к победе. Если хоть одно звено нашей цепи отступится, засомневается — нас ждет неминуемая смерть. Будьте храбрыми, будьте точными и расчетливыми. Море не прощает ошибок, как и я не прощаю предательств. Если кто-то не готов, скажите прямо сейчас.       Трюм заполнился тишиной. Казалось, будто вся команда замолчала в общем соглашении, однако из-за стола не колеблясь поднялся Али. Его глаза источали презрение и насмешку, высокомерие затмило его лицо.       — Вы действительно возомнили себя…кем вы себя возомнили? Кто вы такие, что можете поднимать руку на султанские сокровища и покой? Неужели настолько бесстрашные перед лицом смерти? Адем, ты ведь не глуп. Ты ведь понимаешь, что если не вся, то большая часть команды погибнет, — Адем молчал, давая право высказаться. Али заходил по трюму, словно шакал, ехидно хихикающий над присутствующими. — Ваша надменность, ваши аппетиты настолько велики, что вы не видите, как под вами земля расходится. Мы и так не бедствуем, воруя у пашей и наместников. Но вам все мало… Ваше высокомерие вас погубит, а я…я не собираюсь так бездумно кидаться в адское пламя ради мнимой справедливости, — с этими словами мужчина содрал со своей рубашки нашивку нашего знамени и бросил ее на стол, выходя из трюма.       — Кто-то еще думает так же, как Али? — Стальное спокойствие брата пугало. Обычно вспыльчивый и гневный, он сидел прямо, стойко выдерживая нападки бывшего члена команды. Лишь легкое подергивание мышцы на его скуле выдавало всю бурю его души.       — Капитан…если пират соглашается с муками совести — то какой же он пират? Без сомнения, милосердие и нам не чуждо, но не тогда, когда речь идет о мести за близких, — Юзман, самый пожилой среди всех, обратился к брату, подталкивая его не отступать от своей идеи.       — Верно говоришь. И так. Каждый из вас получит свою задачу от Кеманкеша. Каждый вечер будем собираться и обсуждать, склеивать наш план действий, — Кивнув команде, мужчина вышел из трюма. Я хотела пойти следом, но теплая ладонь Кеманкеша остановила меня. Я повернула на него голову и наши взгляды встретились.       — Оставь. Они с Али разберутся сами, — Мужчина словно читал мои мысли: я действительно хотела проследить за тем, что брат сделает с ушедшим пиратом. Вместо этой идеи, Кеманкеш предложил выйти в город и прогуляться.       Всего через час мы медленно брели вдоль тусклых улиц, молчаливо думая о своем. Он держал в своей ладони кончики моих пальцев, скрывая сплетение наших душ тканями накидок. Снег медленно кружился над нами, ложился на кожу лица, пощипывая ее, остужая. Тишина, холодная и давящая, словно предзнаменование горя витала в воздухе.       — Не устала? — Мы остановились около лавки со сладостями и мужчина вынул из-под накидки небольшой мешочек с монетами, отдавая их торговцу и выкупая у него леденцы. Я проследила за его действиями и усмехнулась, когда он протянул конфету в мои губы.       — Не устала, — приняв сладость, я взглянула на Кеманкеша, одаривая его нежным и любящим взглядом. Его грубые молчаливые черты озарились мягким светом надежды и любви, которую он питал ко мне. Его забота подпитывала меня, не давала оступиться. Нотка сомнения и усталости промелькнули в моем голосе, когда я заговорила. — Может и не нужна нам эта османская роза… Я была бы счастлива просто быть рядом с тобой, забыть о всех бедах пережитых раннее.       — Не позволяй сомнениям затмить голос справедливости, Кесем. Не бойся падать, ведь я тебя поймаю…не дам разбиться… — Его ладонь сильнее сомкнулась вокруг моих пальцев, согревая и вселяя спокойствие.       — А если тебя не будет? Что, если тебя не будет рядом? — Мои губы задрожали, то ли от холодного воздуха, что оседал на мои плечи, то ли от страха неизвестности, который подкатывался к горлу тошнотворным комом.       — Разве это возможно? Я здесь… — Его рука легла в область моего сердца и он улыбнулся одними губами, оставляя свой взгляд таким же холодным и стойким. — Тебе лишь стоит прислушаться и ты услышишь мой голос всюду, даже в завывании ветра.       Мои глаза беспокойно очертили обстановку, я пыталась унять свою дрожь, затмить отчаянный крик страха, который умолял меня не ступать на этот путь. Совершая выбор, иногда очень тяжело не отступить от него под гнетом бесконечных вопросов о правильности его принятия.       — Ты дрожишь…совсем замерзла… — Кеманкеш поднес мои ладони к своим губам и подул на них горячим дыханием, пытаясь меня согреть.       — Пока ты со мной — мое сердце неустанно пылает. Но, если вдруг ты покинешь меня, я не раздумывая уйду следом. Я не смогу вынести бремя одиночества. Не смогу полюбить кого-то еще… Ты заполнил собой всю меня, не оставляя места для других, — Невысказанная тема гибели крутилась в наших умах. Мы оба понимали, что воровство у династии может закончиться для нас смертью. Мужчина не выдержал моего прямого взгляда и прижал мое тело к себе, закутывая в ткани своей накидки. Его губы мягко коснулись моего лба, а ладони, словно крылья, закрыли от холода внешнего мира.       Едва ли рассвет опустился на город, как я и брат выдвинулись во дворец. Ледяной воздух разрезал легкие, щекотал горло при каждом вздохе. Снег прогибался под тяжестью наших шагов, поскрипывая и надламываясь. Адем двигался чуть позади меня, подталкивал своим взглядом, словно узника, идущего на казнь. Обратного пути не было, когда дворцовые ворота захлопнулись за нашими спинами. Это был лишь первый шаг к нашей цели, но он был таким тяжелым и важным.       — Впечатляет… — вырвалось из его уст, когда величие дворца развернулось перед нами. Адем очерчивал сады и стены цепким взглядом, вовсе не созерцая, а выискивая хоть что-то, что поможет в нашем деле. Тяжелый вздох поднял мои плечи, когда я заметила ожидающего нас Хаджи агу. Старик перебирал что-то в своей ладони, терпеливо выжидая, пока мы подойдем.       — Кесем хатун. Кто этот мужчина? — Его темные глаза вцепились в брата, словно евнух чуял неладное, что так осязаемо висело в воздухе.       — Хаджи ага, это мой старший брат Адем ага. Он желает служить во дворце, желает приносить пользу османскому государству. Если вы позволите… то он будет приходить вместе со мной и выполнять требуемые задачи.       — Брат значит. Что ж, Адем ага, во дворце найдется для тебя работа. Идем со мной, — Хаджи повел Адема внутрь дворца, в то время как я провожала их взглядом, чувствуя тяжесть ударов своего сердца.       Брат взял на себя основную задачу в разведке расположения стражников и прочих мелочей. Мне особо не разгуляться по дворцу, в то время как он мог спокойно проходить все коридоры, исключая гарем.       Я механически выполняла свою работу травницы, вспоминая то, с чего началось сегодняшнее утро. На палубе, припорошенный снегом, пропитанный кровью висел Али. Его заледеневшее тело вольно покачивалось вместе с судном, голая кожа на руках и ступнях стала фиолетово-синей, голова смиренно повисла на одну сторону, а шея была перетянута толстой веревкой. Эта демонстрация была доказательством того, что предавать команду и отступать нельзя. Единственный выход — смерть.       — Повелитель, доброе утро… — В раз заговорили лекарши, склоняя голову перед вошедшим падишахом. Я отняла свой взгляд от работы и встретилась глазами с мужчиной. Его лицо было омрачено, он смотрел прямо на меня, держа руки за спиной. На мгновение я вспомнила то, как закончилась наша крайняя встреча.       — Выйдите все, — Старые женщины недоуменно переглянулись и оставили нас вдвоем. Я молча стояла на своем месте, одарив его лишь почтительным поклоном головы. Мои руки продолжали растирать травы в ступке, плечи подергивались от круговых движений. Ахмед подошел ближе, сверля меня прямым взглядом, который, казалось, проходил сквозь душу. — Значит ты привела брата в мой дворец. Даст Аллах ему верно пронести свою службу.       — Аминь… — Тихо буркнула я, все еще не поднимая на него своих глаз. Мужчина довольно резко остановил мою руку, отнимая ее от ступки. Мне все же пришлось взглянуть на него.       — Ты решила меня избегать? — Губы мужчины дернулись в усмешке.       — Будет лучше, если мы не будем пересекаться. Я ценю все, что было между нами в прошлом, однако наш союз доставляет неудобства и боль. Я никогда не стану для вас той, кем вы желаете меня увидеть. И вы никогда не будете относиться ко мне так, как я бы этого хотела… — Конец был близок, поэтому я хотела оборвать все нити, что когда-либо нас связывали. Признаться, мужчина стал для меня другом, отвлечением от тягот той жизни, которую я проживала.       — Ты нарушила мое второе желание. Отказалась от дружбы со мной…выходит, верить тебе не стоило? — Губы Ахмеда сжались в тонкую линию, он довольно резко втянул воздух в легкие, ожидая моего ответа.       — Мне очень жаль, что мне не удалось сдержать то, что я пообещала вам… Но ваше желание за тайну про османскую розу — это нечестная игра. Вы обманом получили то, чего я бы вам никогда не подарила, повелитель. И это очень ранило меня… словно вы не посчитались с моей волей, с моими чувствами… — На мгновение на его лице промелькнуло что-то похоже на стыд или признание сказанных мною слов. Его брови ярко отреагировали, когда я нарочно назвала его повелителем. Этот жест был четким обозначением той пропасти, которая была между нами.       — Пускай будет так. Я, разумеется, могу сделать все, чтобы ты была подле меня, выполняла все, что я захочу. Но именно мои чувства к тебе, ту почтительность, которую я тебе оказываю — не дают так поступить. Тяжело осознавать, что ты падишах мира, подчиняющий себе волю любого смертного, но не сумевший подчинить себе сердце любимой, — Его рука протянулась к моей щеке, пальцы коснулись линии скул, очерчивая их. Я молчаливо слушала его, позволяя ему это. — Я не буду пытаться забывать тебя, не выкину из своего сердца и своей души. Но и ждать тебя я устал… Прощай, Кесем…       Мужчина медленно опустил свою руку, а затем развернулся и стремительным шагом покинул лазарет, оставляя меня один на один со своей высказанной тоской. Мои плечи опустились в облегченном вздохе, однако на губах чувствовался привкус его разочарования.       После полудня, когда мои занятия с учителем закончились, я вышла в коридор, краем глаза замечая, как из тени дворцовых стен меня подзывает Адем. Я немедля подошла к брату, оборачиваясь вокруг, чтобы нас никто не заметил. Его шепот полился неустанной рекой, перебиваемый потрескиванием огня у факелов.       — Наконец-то… Мне удалось довольно многое увидеть и узнать. Пройти по дворцу незамеченными будет непросто, но это вполне возможно. Чтобы добраться до тайного прохода, нам нужно миновать минимум восемь постов стражников. Разбираться с каждым из них займет много времени, поэтому мне в голову пришла интересная мысль…твоя подруга Айше как-то хвалилась, что у нее есть одурманивающие травы. Если их поджечь, то дурман вырубит стражу за считанные минуты… — Глаза брата горели зловещим огоньком, а губы изгибались в подобие оскала при упоминании дурмана. — Внутри дворца это значительно облегчит нам задачу…а вот снаружи нужно искать уязвимое место, чтобы войти незамеченными…       — В таком случае по пути на корабль зайдем к Айше? — Брат кивнул в согласии и тут же его лицо переменилось гримасой испуга.       — Адем ага, Кесем хатун, что вы здесь делаете? Дел нет? — Хаджи ага подошел незаметно, словно был здесь все это время. Его брови слегка подернулись, когда он встал около нас, намереваясь выслушать объяснения.       — Есть дела… Немедля приступаем… — Я и Адем переглянулись, обступая мужчину и расходясь по своим местам.       Идя в лазарет, я ощущала, как взгляд евнуха прожигал меня, словно он смог услышать то, о чем мы говорили с братом.