Османское сокровище

      Небо, усыпанное бриллиантами звезд, мерцало и светилось от их множества. Мои глаза любопытно наблюдали за редкими падающими огоньками, ведя их счет. Злость и гнев попутно ветру отпустили мою душу, я бесцельно любовалась ночью, совсем не обращая внимания на потухшего мужчину. Он что-то молчаливо перебирал в своих пальцах, а уголки его губ были опущены.       Наконец, когда стало совсем холодно и терпеть не было сил, я подняла на Кеманкеша усталый взгляд и прошептала сквозь губы:       — Нужно возвращаться на корабль…я с ног валюсь от усталости… — Мне действительно казалось, что я вот-вот упаду, не в силах держать свое тело даже сидя. Мои руки начинали дрожать, а в ушах появился звенящий и надоедливый гул. Хотелось пить. Я была готова опустить ладони в соленое море и зачерпнуть оттуда воду, лишь бы утолить свою жажду.       Мужчина, услышав мою просьбу о возвращении, без лишних слов поднялся на ноги, ловко удерживая равновесие в раскачивающейся от малейшего движения лодке, стал снимать с себя кафтан и обувь. Я недоуменно оглядела его, а он развел руками.       — Иного выхода у нас нет… Дотащу до берега, а там разберемся. До корабля мы не доплывем без весел…слишком далеко… — Конечно можно было бы забрать весла из его шлюпки, но она бесследно затерялась в толщи белесой дымки. Через пару секунд послышался громкий всплеск и мужчина оказался в воде. Одной рукой он ухватился за край лодки, а другой стал активно грести в сторону суши.       Голову заполоняли мысли о том, что ему наверняка безумно холодно и тяжело, однако мое собственное состояние перебивало поток размышлений. Я чувствовала накатывающую слабость все сильнее и сильнее, пока вдруг сама не перевалилась за борт прямо под воду. Леденящий холод, пронизывающий все мое нутро, заставил резко раскрыть глаза и попытаться вздохнуть. Морю не удалось затянуть меня в свои цепкие лапы, потому как меня сразу же подхватил Кеманкеш.       Он смог нащупать мою руку и одним резким движением вытянуть на поверхность, крепко прижимая мое тело к своему. Его глаза испуганно шарили по моему бледному лицу, а губы были сине-фиолетовыми и сильно дрожали. Оттолкнув от нас лодку, мужчина покрепче обнял меня за талию и старательно погреб к берегу, понимая, что затащить обратно на шлюпку не сможет.       Я держалась за его шею слабой хваткой, периодически отключаясь и приходя в сознание вновь. Через долгие пятнадцать минут мы наконец оказались на берегу. Мужчина был изможден, тяжело дышал и сильно замерз, однако не взял даже минуты передышки. Он крепко держал меня на своих руках и со всех ног бежал вглубь города.       Как мы добрались до дома Айше я не помнила, очнувшись уже в теплой постели. В комнате горел тусклый огонек от горящих в камине поленьев, слышался их треск и легкий гул от расплывающегося жара. Рядом с моей постелью на тумбе стоял поднос с баночкой ароматного меда, двумя чашками горячего чая и какими-то отварами. Опустив взгляд в ноги, я увидела, что на краю постели сидел Кеманкеш, уткнувшись лицом в свои ладони. Волосы мужчины были уже сухими, впрочем, как и мои, что говорило о том, что мы находимся здесь довольно долго.       Слабость все еще не отпускала меня, хоть и была уже не такой выраженной. Не став заговаривать со своим спасителем, я прикрыла веки, стараясь погрузиться в сон. У меня не было сил на какие-либо разговоры, потому я решила оставить их на утро. Но через несколько минут послышался скрип входной двери и в комнату вошла Айше.       — Она не просыпалась? — Ее голос звучал крайне обеспокоенно. Слегка приоткрыв глаза, чтобы незаметно понаблюдать за ними, я заметила, что фигура подруги буквально мечется по спальне.       — Нет… — Мужчина будто бы хотел что-то еще сказать, но не стал, виновато вздыхая.       — Кеманкеш, я не лекарь и не смогу сказать, что с ней точно случилось… Ты должен сделать все, чтобы к ней пришел знающий человек… Вдруг это опасно? — Я почувствовала, как довольно мягкий матрас прогнулся в еще одном месте — это Айше присела рядом с пиратом, утешительно погладив его по плечу. Я ревностно приподняла бровь, замечая, что их тела находятся довольно близко друг к другу.       — Я даже не могу себе вообразить, где найти этого лекаря…все, словно от огня шарахаются, когда признают в нас пиратов, — Он стал жалобно выливать проблему, которая довольно часто остро вставала среди морских волков, но подруга поспешила его остановить.       — Так и не нужно звать доктора на корабль. Приведи сюда…здесь никто и не подумает, что вы пираты… — Айше поправила ворот на его рубашке, от чего мое терпение лопнуло и я подала голос.       — Не нужно никого звать! Мне уже лучше, — Я демонстративно присела на постели, стараясь притупить чувство тошноты, встала с кровати. Мужчина и девушка удивленно смотрели на меня, а я вдруг ощутила нехватку воздуха и мои ноги подкосились, стремительно опуская тело на пол. Кеманкеш оказался рядом в ту же секунду, ловко подхватив меня за талию. Его ладонь легла на мою щеку, а испуганные глаза метались по лицу.       — Лучше ей…мг… — Его брови нахмурились, губы сжимались в тонкую линию, словно мужчина испытывал сильное волнение.       — Я бы не хотела делать поспешных выводов, но мне кажется, что с тобой приключилась страшная беда… — Когда Кеманкеш уложил меня обратно в постель, подруга взяла меня за руку, с жалостью разглядывая.       — Я бы хотела, чтобы ты озвучила мне это один на один… — Мне не хотелось, чтобы мужчина узнал о моем недуге и впоследствии доложил брату, который непременно бы окружил меня своей опекой. Услышав мою просьбу, Кеманкеш приподнял бровь и усмехнулся, отрицательно покачав головой.       — Ну, уж нет. Я останусь и выслушаю все, что тебе скажет Айше. И потом непременно сообщу Адему! — Он озвучил буквально все мои опасения, потому я демонстративно закрыла подруге рот рукой и метнула на пирата раздраженный взгляд.       — Тебя не касается все, что происходит со мной! Если потребуется, то я сама сообщу брату об этом, — Мой голос был максимально категоричен и серьезен, потому мужчина все же двинулся к выходу, но у самой двери обернулся и проговорил:       — Твои капризы только оттягивают время. Я все равно доложу Адему, а он пускай уже разбирается с тобой сам… — Махнув рукой, он вышел из комнаты, с силой захлопнув двери.       Как только мы остались с подругой один на один, то молча уставились друг на друга. Она с сожалением погладила мою ладонь, а я поджала губы, понимая, что ничего хорошего ждать не следует. На душе зарождалась тревога, я чувствовала снова накатывающуюся слабость и то как меня бросает в жар.       — Говори… — Наконец нарушив тишину, я зажмурила глаза, ожидая своего приговора.       — Я не могу быть точно уверенной…но кажется, у тебя сахарная болезнь, — Она посильнее сжала мою руку, а я, сведя брови, приоткрыла глаза.       — Сахарная болезнь? И всего-то? Я уж было подумала, что чума какая-нибудь… — Облегченно выдохнув, я расслабленно посмотрела на Айше. Но лицо ее не было таким уж радостным или спокойным.       — Кажется, тебе ничего не известно об этом недуге… Люди с такой проблемой не живут долго…постоянно нужно носить с собой что-то сладкое и следить за тем, чтобы не стало совсем худо… — Девушка вдруг вскочила с кровати и прошла к стенке, в которую был вмонтирован целый шкаф с книгами. Выудив оттуда нужную потрепанную книжку, она быстро нашла нужную страницу и протянула мне. — Вот, читай…       — Обмороки…мг…плохое заживление ран…гниение? — Я вскинула бровь, вычитывая симптомы и последствия. — Звучит удручающе… И сколько мне жить останется?       — Никто не знает. Кто-то сгорает за год, а кто-то может и целую четверть века прожить… — Захлопнув страницы книги, я протянула ее Айше и с печалью в голосе прошептала.       — Не говори никому…не хочу, чтобы меня опекали и смотрели с такой же жалостью, с какой ты меня сейчас оглядываешь…мерзкое чувство, — Подруга понимающе кивнула, подсела ко мне и крепко обняла, понимая, что никакие слова сейчас не утешат.       — Даже Кеманкешу не скажем? — Айше вдруг оживилась и отстранилась от меня. — Мне кажется, он должен знать…       — Нет! Ему в первую очередь нельзя говорить… Если он узнает, считай, что я погибла. Ты ведь слышала, он доложит Адему и тогда тот меня точно запрет в четырех стенах и запретит проживать остатки жизни так, как мне бы этого хотелось…       — Но…если тебе будет плохо? Они ведь даже не будут знать, чем помочь… — Девушка пыталась меня переубедить, однако я была непреклонна.       — Я сама смогу о себе позаботиться. Айше, я на тебя надеюсь… — Ей ничего не оставалось, кроме как пообещать мне, что никто не узнает.       Утром подруга накормила нас вкусным и сытным завтраком и сразу после этого мы с мужчиной выдвинулись к порту. Погода была на удивление жаркой и влажной, потому я сразу же сняла с себя свою накидку, не боясь быть увиденной, ведь было еще слишком рано. Мы шли прогуливающейся походкой, думая каждый о своем. Кеманкеш совершенно ничего не говорил в мой адрес, кажется, понимая, что это бессмысленно.       Когда до порта оставалось всего пару проулков, перед нами вдруг появилась группа из трех янычар, которые патрулировали улицы. Мы испуганно замерли и те тоже остановились, оглядывая нас сощуренным взглядом.       — Кто такие будете и чего так рано делаете? — Крикнул один из них, что был во главе их группы.       — Если мы побежим, то не факт, что сможем оторваться… — Вдруг зашептал Кеманкеш, медленно и аккуратно коснувшись моей ладони, чтобы покрепче взять за руку.       — А если останемся стоять, то они подойдут и мы вряд ли ответим на все их вопросы… — Мы молча кивнули друг другу.       — Вы глухие что ли? Кто такие и что здесь делаете?! — Янычар начал закипать, и они стали медленно надвигаться на нас. Выждав всего пару секунд, мужчина прошептал: «Сейчас», — и мы ринулись в смежный довольно узкий проулок.       Кеманкеш бежал со всех ног, крепко держа мою руку и не смея отпустить ее даже на мгновение. Группа янычар не отставала, преследуя нас и едва не наступая на пятки. Адреналин вскипал в венах, гоняя кровь по телу с бешенной скоростью. Казалось, что еще немного и нас схватят. Забежав в чей-то двор, мы протиснулись между домом и загоном, а оттуда вышли в довольно просторный, но полузаброшенный яблоневый сад.       Столь большое пространство и кустарная местность сбили с толку наших преследователей. Однако мы не останавливались, продолжали бежать. В конце поля стояли полуразваленные небольшие домики, напоминающие скорее загоны для кур, нежели жилые помещения; а также довольно высокая башня, мало отличающаяся от этих строений.       — Вон они! — Послышалось за спиной и я обернулась. Янычары были очень далеко, но смогли засечь нас. Кеманкеш растерянно посмотрел на меня, а затем открыл двери в башню и мы забежали внутрь.       — И что теперь? Мы в ловушке… — Паника накатывала с новой силой, а я начинала чувствовать уже знакомую мне слабость. Мужчина не ответил на мой вопрос, стал оглядываться. Крутая винтовая лестница не оставляла выбора и мы ринулись наверх, не забыв забаррикадировать двери, чтобы сдержать натиск преследователей.       Наверху было довольно прохладно из-за дырявой крыши, куда просачивался ветер и создавал сквозняк. Открыв окно, мужчина высунулся в него, а затем повернулся на меня, протянув руку.       — Ты мне веришь? — Он сверлил меня взглядом, а я недоуменно пожала плечами, неуверенно отвечая.       — Да… — Тогда мужчина сам схватил меня за ладонь и дернул на себя. Мы оказались за пределами башни, стоя на узком оконном выступе. Голова кружилась то ли от высоты, то ли от адреналина.       — Как только я скажу…прыгаем… — Я округлила глаза и не успела даже опомниться, как Кеманкеш дал команду. Свободное падение продлилось недолго и вскоре наши тела мягко приземлились на огромную кучу сена. Я испуганно разжала зажмуренные веки, а пират, который все это время не отпускал мою ладонь, резво дернул меня на себя и мы побежали в проулок.       Спрятаться удалось за одним из домов, куда пробраться было довольно проблематично. Я оказалась зажата между холодной стеной строения и тяжело поднимающейся грудью Кеманкеша. Он держал меня за плечи, опираясь спиной на каменную изгородь, вслушивался во все звуки и шорохи. Наше дыхание было сильно сбито, в ушах гулом отдавался стук сердца. Я чувствовала, как мое тело начинает дрожать, а слабость становится все сильнее. Не в силах этого выдержать, я закрыла глаза и стала глубоко вздыхать, чтобы полегчало.       — Все нормально? — Кеманкеш заметил мое состояние и осторожно коснулся ладонью моей щеки.       — Мне плохо… Слабость… — Убрав руку с щеки, мужчина полез в свой карман и через секунду выудил оттуда сладость. — Откуда…?       — Айше дала…сказала, чтобы я давал их тебе, когда будет совсем худо… — Он ткнул конфетой в мои губы и я с удовольствием приняла ее. Легкая кислинка, а затем медовый оттенок стали разливаться по вкусовым рецепторам. Совсем скоро я почувствовала себя лучше. — Что за недуг одолел тебя?       — Не самое лучшее место, чтобы это обсуждать… К тому же, я не хочу, чтобы кто-то знал. И если ты хоть капельку меня люб…уважаешь, то не говори Адему, — Мы смотрели друг другу в глаза и я уже не понимала от чего испытываю жар: от своей болезни или от близости любимого мужчины.       — Хорошо, я выполню твою просьбу… — Кеманкеш вдруг согласился со мной, чем очень удивил. Некоторое время мы молчали, разглядывая друг друга. Мужчина вдруг наклонил ко мне голову и коснулся губами шеи, шепча, — От тебя так пахнет медом…обожаю этот аромат… Хочется попробовать на вкус…       — Не нужно… — Я слегка оттолкнула его, но далеко отдалить не получилось из-за тесноты пространства.       — Неужели я не заслуживаю шанса? Пойми, что те слова Адему были ложью…я не мог упасть в глазах брата… — Его пальцы коснулись моей шеи, а затем плавно перешли в волосы. Он убирал выбившиеся прядки с моих глаз, с обожанием разглядывал меня.       — Я не могу дать тебе шанса… Ты потерял меня…и мое доверие… — Я вновь убрала его руки, не позволяя касаться. Лицо его тут же стало поникшим и расстроенным, однако он попытался это скрыть, отворачиваясь, делая вид, что прислушивается.       Спустя долгие минут десять мы наконец поняли, что янычар нет поблизости и можно попробовать уйти в порт. Осторожно выйдя из укрытия, мы поправили свои накидки и двинулись в путь. В порту удалось выкупить старенькую лодку у местного рыбака и уже вскоре мы медленно погребли к кораблю. Все это время я наблюдала за поведением и настроением Кеманкеша. Может он и не хотел, чтобы я разгадала его мысли, но мне прекрасно удавалось считывать все, что он сейчас испытывает. Аккуратно поддавшись вперед, я мягко коснулась его ладони и посмотрела прямо в глаза.       — Я буду рада, если ты станешь моим другом… — Сначала он задумчиво отвел глаза, а вскоре вернул их и лицо озарила улыбка.       — Я согласен… — Напряжение вмиг растаяло между нами и теперь мы улыбались друг другу, обсуждая побег от янычарской группы.       На корабле было тихо. Все спали, потому мы, бесшумно взобравшись, приняли решение тоже разойтись по каютам, чтобы не было лишних вопросов. Оказавшись в своей комнате, я довольно долгое время крутилась на кровати, а затем поднялась и вышла на кухню, чтобы выпить стакан воды. Холодная жидкость медленными глотками растекалась по телу, освежая и приводя в чувства. Я хотела было уже уйти обратно в каюту, однако мое внимание привлек едва различимый шорох в боевом трюме, где стояли наши пушки и хранились оружия.       Пройдя к приоткрытой двери на носочках, чтобы не привлекать к себе внимание, я осторожно заглянула туда и вскинула брови, видя Айдан и Кеманкеша. Мужчина шепотом кричал на нее, что-то требуя, однако та с непреклонным видом выдерживала все его нападки. Наконец мужчина с силой дернул декольте ее рубахи и пуговицы с треском полетели по трюму. Я едва ли не пискнула от подобной сцены, с ужасом наблюдая. Однако ничего плохого пират делать не стал. Он всего лишь вынул из-под полы ее рубашки какой-то свернутый лист и стал разворачивать его.       — Ты что творишь?! — Зашипела белокурая, скалясь на Кеманкеша, словно гиена. Она не дала ему развернуть бумагу и прочесть содержимое. Резко вырвала из рук и разорвала на мелкие кусочки, а затем с силой толкнула мужчину. Конечно, такой бугай бы с легкостью удержался под натиском хрупкой девушки, однако вздыбленная половица сыграла свою роль и мужчина, запнувшись об нее, полетел спиной прямо на перекладину, с силой ударяясь поясницей.       Глухой тихий вскрик заставил меня вздрогнуть и я, немедля больше и секунды, открыла двери и вошла внутрь. Айдан испуганно посмотрела на меня, а затем, собрав все кусочки с пола, выбежала из трюма, отпихнув меня с пути. Я не стала ее догонять, ведь куда сильнее меня волновал мужчина, который сидел на полу и корчился от боли. Я опустилась рядом с ним на колени и осторожно взяла его руку в свою, разглядывая лицо и поглаживая его ладонью.       — Как ты? Встать сможешь? — Он терпеливо и тяжело вздохнул, подняв на меня взгляд. Капельки пота стекали по его лицу, а дыхание было учащенным, что говорило о том, что ему очень плохо.       — Я…в порядке… Чертовка! Она осматривала наши пушки и записывала что-то в листок. А когда я потребовал показать записи — тут же стала отнекиваться, мол, никаких записей не делала…что-то там не чисто… — Он стал пытаться приподняться, но тут же вздрагивал и опускался назад, не в силах терпеть. — Сейчас…я поднимусь…       — Нужно сообщить брату…позвать его? Он поможет тебе встать, — Я уже хотела ринуться в капитанскую каюту, но пират остановил меня, крепко взяв мою ладонь в свою.       — Нет смысла его сейчас будить. Она наверняка уже там и будет петь в уши о том, что ничего плохого не совершала. Нужно быть хитрее, нужно проследить за ней… — Судорожно вздохнув, он уперся рукой в пол и попытался подняться вновь. Я тут же подхватила его за плечо и помогла.       Мы медленно добрели до его каюты, где я была впервые. До этого мне практически не доводилось там бывать, лишь искоса заглядывала несколько раз. Внутри была довольно уютная и приглушенная обстановка. На большом дубовом столе догорали свечи и валялись какие-то бумаги, пахло воском и цитрусом. Довольно широкая постель была небрежно заправлена, что говорило о том, что здесь живет мужчина.       Я осторожно уложила его на кровать и присела рядом, погладив его поясницу. Кеманкеш кряхтел и корчился, а я с болью на сердце наблюдала за ним, думая, чем могу помочь. Вдруг я вспомнила про мазь, которую делала, когда ушибла локоть.       — Хочешь я разотру тебе поясницу мазью? Она согреет и боль отступит… — Повернув на меня задумчивый взгляд, мужчина сомневаясь кивнул. Я мигом сходила к себе и вернулась с баночкой, от которой сильно пахло мятой и чем-то медовым. Неподдельный интерес и нотка азарта залегли в мою душу.       Оголив спину Кеманкеша, я набрала в ладони немного средства и стала втирающими движениями наносить на его кожу. Внутри все трепетало и вопило от ощущения родного тела под руками. Мне было непривычно только от одной мысли, что я касаюсь его и он совсем не против. Глаза пирата были закрыты, на лице расплывалась легкая блаженная улыбка, он изредка постанывал.       — Твои руки волшебны… — Его бархатный нежный шепот, разливающийся по комнате приятным звуком, заставлял массировать еще старательнее, чтобы доставить максимальное удовольствие и эффект. Когда я наконец закончила, то опустилась коленями на пол, чтобы поравняться с его лицом.       — Ну как ты? — Моя ладонь осторожно разглаживала его волосы. Лицо мужчины было измученным и уставшим.       — Мне лучше…спасибо… — Ласково улыбнувшись ему, я наклонилась к его лбу и коснулась его губами. С легким стоном мужчина довольно резко приподнялся и накрыл мои губы своими, нежно и рвано целуя. Я тут же отстранилась, показательно нахмурив брови.       — Что это было?! — Лучшей реакции на поцелуй, который я сама была не прочь продолжить, я не нашла, потому приняла позицию жертвы. — Мы, кажется, договорились, что друзьями будем!       — Прости…не сдержался… — Он облизнул свои губы и улыбнулся мне, — еще остался привкус меда…       — У нас не получится дружбы, если ты будешь себя так вести… Друзья не целуются… Отдыхай, я зайду к тебе попозже, — Я поднялась на ноги и, одарив Кеманкеша недовольным взглядом, вышла из каюты. Едва ли я закрыла за собой двери, как тут же коснулась кончиками пальцев своих губ, вспоминая прикосновение мужчины. По телу непроизвольно прошлись мурашки, заставляя содрогнуться.       Адем не выходил к команде до самого вечера, а мне не терпелось поговорить с ним. В конце концов, не выдержав, я решила разбудить его и стремительно направилась в капитанскую каюту. Лишь только я занесла кулак, чтобы постучаться, как двери тут же распахнулись перед моим носом и мы едва ли не столкнулись с братом. Он удивленно посмотрел на меня и отошел в сторону, приглашающе махнув рукой.       — Хотела о чем-то поговорить? — Он считывал все эмоции на моем лице и прекрасно понимал, зачем я пришла. — Если про Айдан, то забудь… Я не собираюсь слушать ваши грязные сплетни с Кеманкешем.       — Вижу, она уже промыла тебе голову… — Я перешагнула порог и закрыла за собой двери, устремив на мужчину недовольный и серьезный взгляд. — Послушай, Адем…       — Нет, это ты послушай, Кесем! Я все понимаю, тебе не нравится Айдан, а Кеманкеш, кажется, и вовсе в нее влюблен…но это не дает вам права наговаривать на нее и строить козни, — Заявление брата о том, что Кеманкеш влюблен в Айдан заставили меня усмехнуться.       — Дело вовсе не в личной неприязни, которая, кстати говоря, взялась не из неоткуда. Кеманкеш буквально за руку поймал ее, когда та записывала какие-то сведения о наших оружиях. Что, если она собиралась передать информацию кому-нибудь? — Я говорила шепотом, опасаясь, что нас могут подслушивать.       — Кому, например? — Адем скучающе сложил руки на груди и оперся бедрами на свой стол, всем видом показывая, что не желает меня слушать.       — Например тем, кто ее сюда подослал. Откуда она вообще взялась? Просто пришла и сказала, что хочет быть в нашей команде? Адем, очнись! Такие, как Айдан просто так не приходят. Она явно что-то замышляет…к тому же, спешу напомнить, что я слышала разговор черноглазых, которые говорили о нападении на нас. Как-то слишком подозрительно, что твоя ненаглядная появилась именно в этот период.       Брат задумчиво и тяжело вздохнул, помотав головой. Казалось, что все мои слова были для него лишь надоедливым вздором, словно я капризный ребенок, требующий к себе излишнее внимание. Он стал медленно мерять каюту шагами, а затем остановился и посмотрел прямо на меня.       — Вокруг столько подлости и предательства, что я уже не знаю, кому верить… Некогда брат и верный товарищ посмел играться с чувствами моего родного человека. Как я могу доверять ему после этого? Ты, которой вечно что-то взбредет в голову и все должны только бегать вокруг, да подносить все на блюдах… Я полагаюсь лишь на собственные убеждения и наблюдения, не поддаюсь общему давлению и гнёту, — Лицо мужчины стало холодным и бесстрастным. Он четко очерчивал границы между нами, не давая и шанса на их пересечение. — Я не позволю судить моего любимого человека только потому что вам там что-то с Кеманкешем кажется!       — Ты просто…идиот… — Прошептав эти слова, я разочарованно вздохнула и вышла из его каюты, понимая, что нет никакого смысла продолжать разговор. Пока он не увидит конкретных доказательств — ни за что не поверит нам.       Общая печаль и угнетающие воспоминания о том, что мне, возможно, осталось совсем недолго жить — прожигали сердце. Непроизвольные слезы наворачивались на глазах. Мне совсем не хотелось ссориться с братом. Мало того, я хотела сама прийти к нему и рассказать о своих проблемах, чтобы он просто поддержал меня и дал совет. Но чем дальше шло время, тем больше я понимала, что мы с ним давным давно по разные стороны баррикад.