Османское сокровище

      Белые паруса развевались на ветру, гоня наш корабль по синим просторам. Ласковое солнце игралось своими лучами в моих ладонях, отбрасывая озорных зайчиков на лицо. Я сидела на носу судна и рассматривала в руках подарок Ахмеда. На душе было спокойно, не хотелось ни о чем думать и что-то пытаться решить. Я наслаждалась последними теплыми деньками, которые грозились смениться затяжными холодными дождями, а затем зимой.       Зимой пиратам приходилось не сладко. Холод и снежные бури не щадили, многие не выживали и умирали от переохлаждения. В пабах богатых людей становилось меньше, потому и обчищать было практически некого. Но я любила это время года, утопая в его загадочности и романтичности. А пока наше судно неслось к давно полюбившемуся острову, где не было ни единой души, а жил лишь один старичок в своей ветхой хижине. Это были безопасные воды, где нас не могли настигнуть османские галеры. Там был красивый песчаный берег, густые зеленые заросли, походившие на джунгли; там было пристанище нашей свободы.       Припрятав подарок султана в карман, я обернулась на команду. Адем стоял около входа в трюмы и каюты, беседуя с Айдан. Они улыбались друг другу, о чем-то тихонько смеялись и перешёптывались. Легкая нотка грусти за Айше легла на мою душу, но я не могла приказать брату ее полюбить. Если ему по душе другая, то мне остается только порадоваться за него и не лезть. Правда, его выбор меня совсем не радовал. Что-то такое было в Айдан, от чего на душе кошки скребли, а волосы вставали дыбом.       В какой-то момент парочку перегородила знакомая фигура. Кеманкеш смотрел мне в глаза и шел прямо на меня, явно намереваясь о чем-то поговорить. Я поспешила подняться со своего места и забраться на мачту, демонстративно любуясь открывающимися видами.       — Кажется, приближаемся к острову! — Крикнула я и матросы тут же засуетились, спеша замедлить ход корабля. Кеманкеш растерянно остановился, наблюдая за моим немым протестом. Я была не готова говорить с ним о случившимся или обсуждать наши чувства. Наверное, я снова струсила.       Неожиданная волна, ударившая прямо в борт судна, заставила меня пошатнуться, от чего я едва ли не свалилась вниз. Крепко вцепившись в перила, я почувствовала, как и без того быстро заходившее сердце забилось еще сильнее. Знакомая вещица, дразнящая своими переливающимися камушками, упала прямо перед Кеманкешем, вывалившись из моего кармана. Я испуганно замерла, а мужчина, вскинув бровь, поднял ее и поспешил уйти в трюмы.       Наплевав на череду бьющихся волн и сильную качку, я кое-как спустилась с мачты и поспешила вслед за мужчиной. С тревогой на душе я открывала трюм за трюмом, пока не нашла вора в грузовом отсеке. Он молча сидел на одном из сундуков и рассматривал подарок падишаха, не удосужившись поднять на меня даже взгляда. Я медленно двинулась вглубь трюма, захлопнув за собой двери. Приходилось держать баланс, чтобы не удариться о стены.       — Откуда у тебя это? — Кеманкеш вдруг поднял на меня глаза, сощурив их в подозрении. Я поджала губы, понимая, что снова не могу сказать ему правду. Я молча дошла до пирата, оперлась рукой на его плечо и схватилась второй ладонью за вещицу, крепко вцепившись в нее пальцами. Но мужчина и не думал отдавать ее мне, с силой потянув драгоценность на себя. — Я спрашиваю, откуда у тебя это?       — Я должна ответить? — Буря злости и негодования поднялись внутри меня, заставляя приложить максимальные усилия, чтобы вытянуть листочек из его рук. Выждав всего несколько секунд, мужчина резко отпустил вещицу и я, не ожидав такого подвоха, полетела спиной на пол, больно ударяясь локтем. — Тсф…       — Можешь не отвечать, Кесем. Можешь так же продолжать делать вид, что между нами ничего не происходит. Я считал тебя умной…вновь ошибся… — Ухмылка разочарования поползла на его лице, а я разозлилась еще сильнее, чувствуя, как в районе сердца все буквально пылает. Ловко поднявшись с пола, я приблизилась к мужчине максимально близко, посмотрела прямо в глаза, а затем прошипела:       — Больше не смей ко мне приближаться! Ты — худшее, что со мной случалось… — На этих словах, разъяренная, словно огнедышащий дракон, я толкнула его в грудь, развернулась и вышла из трюма, чувствуя, как болючий ком подкатывает к горлу, наровясь вырваться наружу слезами. Но я сдержалась. В очередной раз проглотила всю ту боль, что он мне причинял.       Айдан, проходившая в этот момент мимо меня, вдруг остановилась, заглядывая в раскрасневшиеся глаза. Я ожидала очередной язвительный выпад, однако она ласково коснулась моего плеча, сводя брови к переносице.       — Что с тобой? Ты плачешь? — Голос был тихим, спокойным, каким я не привыкла его слышать от девушки в отношении меня. Я выждала несколько секунд, набрала побольше воздуха в легкие и скинула ее руку с плеча.       — Не нужно делать вид, что ты прониклась ко мне сопереживанием, — Непрошенная слеза все же скатилась по моей щеке, но я быстро смахнула ее кончиками пальцев, собираясь вернуться на палубу. Девушка схватила меня за запястье, а затем плавно притянула к себе, вновь кладя руку на плечо.       — Перестань…каждому нужна поддержка и человек, которому можно высказаться. Причина твоих слез — Кеманкеш? — Мысли были готовы взорваться от того, что сейчас происходило. Я чувствовала себя, словно во сне, где все является фальшью.       — Что случилось, Айдан? — Я устремила на девушку прямой взгляд, сощурив глаза в подозрении. — Что вдруг поменялось, и ты решила изменить свое отношение ко мне? Неужели желание быть с главой корабля заставляет тебя засунуть свою неприязнь ко мне куда подальше и мило улыбаться сквозь зубы?       — Дело вовсе не в этом, Кесем. Мои отношения с Адемом никак не влияют на отношение к тебе. Просто я устала от нелепой вражды… Ради чего или кого мы боремся? — Девушка подошла ко мне совсем близко, от чего я почувствовала себя крайне неуютно, словно проворная лиса зажала меня прямо в угол. Белокурая вдруг наклонилась и едва прикоснулась своими губами к моим. Волна отвращения пробежалась по моему телу, но из-за ступора я не сразу смогла ее оттолкнуть. В этот момент из трюма вышел Кеманкеш. Мужчина остановился, глядя на нас растерянным взглядом.       — Времени ты не теряешь, Кесем, — Его брови изогнулись в легкой брезгливости, он молча закрыл за собой двери и ушел в сторону своей каюты. Я с силой оттолкнула от себя белокурую, со злостью смотря на нее.       — Нет никакой вражды, Айдан! Я просто чую, что ты не та, за кого пытаешься себя выдать. Я уверенна, что ты что-то задумала… И поверь, я сумею убедить брата вышвырнуть тебя отсюда как можно скорее… — Демонстративно вытерев губы и сплюнув на пол перед ногами девушки, я вышла на палубу, вдыхая полные легкие свежего воздуха.       Меня слегка потрясывало, потому я вновь вернулась к носу корабля, усаживаясь там по удобнее и проводя время в гордом одиночестве. Совсем скоро судно остановилось, и мы пересели в шлюпки, чтобы подплыть к самому берегу. Мне пришлось плыть в лодке вместе с Адемом, Кеманкешем и Айдан. Если брат молча греб, рассматривая нас всех, то еще двое пассажиров молча отвернули от меня головы. Я скучающе разглядывала виднеющееся дно, играющихся рыбок.       — Что-то произошло? — Адем наконец не выдержал напряженного молчания, обращаясь к нам всем.       — Нет, — Сдавленно буркнула я, не отнимая кулак от подбородка.       — Что-то происходит? — Брат весело подмигнул мне, кажется, совсем не улавливая       моего настроения.       — Нет… — Теперь ему ответил Кеманкеш, который, щурясь от яркого солнце, прикрывал свои глаза ладонью, не вынося палящих лучей.       — Что-то должно произойти? — Наша лодка наконец уперлась в песчаное дно, и брат сложил весла, поднимаясь со своего места и спрыгивая на берег.       — Нет, — Айдан ухватилась за его руку и вышла следом. — Кесем была расстроена из-за Кеманкеша, а я хотела ее поддержать. Твоя сестра настолько обозленная, что толкнула меня за попытку ей помочь…       — Что ты несешь?! — Я вдруг повернулась на девушку, оторопев от такого жеста. Я прекрасно понимала, что ее лицемерие выльется мне боком, потому поспешила оправдаться. — Я ее толкнула, но мое настроение никак не связанно с Кеманкешем.       — Действительно, Айдан что-то перепутала, — Смерив меня холодным взглядом, мужчина, о ком шла речь, сошел на берег, не удосужившись подать мне руку. — Хотя, ее помощь тебе, кажется, понравилась… зря оттолкнула…       Кеманкеш забрал с лодки ящик и пошел к хижине нашего знакомого. Адем смотрел на меня испепеляющим злым взглядом, буквально говоря глазами, что меня ждет серьезный разговор. Остальная команда подтянулась вслед за нами, а брат помог мне выбраться из шлюпки. Все таскали ящики с вещами и провизией к дому, в то время как я молча прогуливалась вдоль берега, совсем не желая им помогать.       Гнев кипел внутри души, я подпинывала ногами мелкие ракушки и камушки, готовая накинуться с кулаками на любого, кто подойдет. Быть может наше маленькое путешествие не будет таким уж радостным, коим было в прошлые разы. Я вдруг поймала себя на мысли, что хотела бы сейчас оказаться во дворце, где спокойно бы делала свои лекарства или беседовала в тайном саду с султаном Ахмедом.       Воспоминания минувшей недели вдруг застелили разум, погружая меня в эти до невозможности спокойные и веселые деньки.       Я приходила во дворец практически каждый день, задерживаясь там до позднего вечера. Сафие султан, отметив мои таланты, великодушно подарила мне возможность учиться с личными учителями. Занятия занимали порядка трех часов в день, где я обучалась арифметике или грамотному письму. Столь широкий жест заставил тогда растрогаться, ведь еще никто не делал ничего подобного для меня. И этот подарок оказался по истине полезным, ведь раньше я могла изложить свои мысли на бумаге разве что с помощью рисунка из незамысловатых форм и символов.       Развернувшись лицом к морю, я вдруг вспомнила наше вечернее чаепитие с падишахом. В тот день он впервые показал мне тайный сад, откуда открывался завораживающий вид на Босфор. Мы сидели за небольшим каменным столом напротив друг друга, говорили о чем-то неважном, изредка делая глотки горячего напитка. В какой-то момент мне стало холодно и мужчина поднялся со своего места, обходя меня со спины. Через пару секунд на плечи легла теплая ткань его дорогого кафтана.       — А как же вы? — Я подняла на юношу взгляд и тот лучезарно улыбнулся мне, усаживаясь обратно.       — А я не замерзну…ведь меня греют ваши глаза и ваша улыбка… — Смущение мигом накрыло меня, потому я отвернула лицо в сторону плескающихся волн, вслушиваясь в их замысловатую игру. — Я рад быть вашим другом…       — Я тоже рада, но прошу вас, не нужно говорить мне подобные вещи, — Сделав небольшой глоток чая, я стала крутить чашку в своих пальцах, всматриваясь в темный напиток.       — Разве я вас оскорбил? Как-то задел? — Ахмед обеспокоенно коснулся кончиками пальцев моей ладони. Я резко подняла на него глаза и одернула руку.       — Вот об этом я и говорю…такие жесты вовсе не дружеские. Я не хочу, чтобы в наших отношениях присутствовал скрытый подтекст… — Ахмед задумчиво убрал руки со стола, отведя от меня свой взгляд. Я стала всматриваться в лицо падишаха, с интересом улавливая, как меняется его настроение. Вдруг мужчина поднялся со своего места и широкими шагами подобрался к краю обрыва, который образовался из-за сильных волн.       — Вы знаете, мне довольно тяжело держать себя в руках…но дело вовсе не в вас… — Ему было трудно говорить, но я чувствовала, что он хочет высказаться, сообщить что-то важное. — Дело в той, кого вы мне так сильно напоминаете…       — Ваша невеста? — Мне вдруг вспомнились слова Сафие султан и сердце мое замерло.       — Ее тоже звали Кесем… — Голос султана дрогнул, и он закрыл рот ладонью, тяжело вздыхая, пытаясь подавить эмоции. По-видимому, эта ситуация ранила его до сих пор. — Она умерла от болезни и… часть моего сердца и моей души умерли вместе с ней…       Я поднялась со своего места и неслышной поступью подошла к Ахмеду, осторожно касаясь ладонью его фигуры. Я легла щекой на его спину, медленно поглаживая ее ладонью. Мне хотелось его поддержать, но я не знала как, потому решила быть просто рядом. Мужчина не позволял себе лишнего, лишь стоял и наслаждался моим присутствием, изредка тяжело вздыхая.       — Вы не думайте, что я пытаюсь ее заменить вами… Просто рад снова видеть знакомые и до боли любимые черты лица, — Падишах развернулся ко мне, ловя мои ладони в свои. Его кожа согревала меня, давала почувствовать тепло его души. — Спасибо, что ты рядом…       — Если мое присутствие тебе помогает, если лечит душу, тогда я не против навещать тебя… — Мы незаметно перешли на «ты», но от этого было проще. Мужчина неторопливо и мягко обнял меня, поглаживая по спине. Я позволила ему этот жест, расслабившись в его ласковых руках.       Резкое ощущение чьей-то ладони на предплечье вывело меня из воспоминаний, и я обернулась на причину своего беспокойства. Адем хмуро смотрел мимо меня, сверля задумчивым взглядом море и довольно стремительно портящуюся погоду. Тучи сгущались, нагоняемые ветром, говорящие о приближении грозы.       — Что имела ввиду Айдан, говоря про тебя и Кеманкеша? Что между вами происходит? — Адем отпустил мою руку, ровняясь с моей фигурой. Я терпеливо вздохнула, отсчитала до пяти, усмиряя свои эмоции, а затем произнесла.       — Я понятия не имею, что имела ввиду твоя протеже. Спрашивай у нее, я не имею никакого отношения к Кеманкешу, — Мой голос был чрезвычайно холоден и спокоен, потому Адем замолчал, обдумывая происходящее. Мы молчали долгие минуты, пока я наконец не развернулась, чтобы уйти, но брат остановил меня, осторожно взяв за ладонь.       — Кесем… — Мужчина не решался мне что-то сказать, смотрел куда-то вниз, очерчивая носком своей обуви полукруг на песке. — Может быть будем проводить время чаще? Как раньше…когда были маленькими…       — Знаешь, Адем, — Ухмылка заиграла на лице, я отпустила его руку. — Наше с тобой время упущено. Когда я тянулась к тебе и просила уделить мне хоть минуту — ты отталкивал. Когда я молила тебя быть мне братом, а не капитаном — ты хладнокровно отвергал меня от себя. Я не хочу больше молить и пытаться…       — Хочешь сказать, что повзрослела? Больше не нуждаешься в поддержке и тепле? — Брат попытался сыграть на моих чувствах, однако у него это не вышло, и я медленно побрела к хижине, бросив напоследок:       — Хочу сказать, что устала смотреть тебе в глаза как преданная собачонка и ожидать, когда хозяин соизволит кинуть кость.       Непогода, не смотря на ее стремительное приближение, настигла нас лишь к вечеру. В хижине потрескивали дрова из старого камина, ребята пили хмельное и весело что-то обсуждали, в то время как я была в стороне, перелистывала очередную книгу, взятую из коллекции Юсуфа — хозяина дома. Если раньше написанное удавалось понять с трудом, то сейчас я вполне свободно могла читать и вникать в смысл прочитанного.       Перелистнув последнюю страницу, я отложила книгу на столик и подняла взгляд на сидящую команду. Кеманкеш смотрел прямо на меня, лицо было расслабленным, а глаза, хоть и слегка пьяные, выражали серьезность. Я отвела от него взгляд, поднялась со своего места и вышла на улицу. Дождя не было, но частые молнии и раскаты грома говорили о его неминуемом приближении. Злостный ветер ударял мне в спину, подгоняя к воде, заставляя щурить глаза от летающих песчаных крупиц.       Величественные скалы окружали берег по бокам, но от ветра не спасали. Волны поднимались крайне высоко, с силой ударяясь об большие валуны вблизи суши, растворяясь белой пеной. Я уселась на небольшой камень, сняла обувь и опустила ноги в прохладную воду, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Щеки мои горели то ли от духоты дома, то ли от книги, которую пришлось прочесть. Я снова погрузилась в воспоминания.       — Не думал, что вы умеете кататься на лошади, — Ахмед обратился ко мне, ведя своего коня наравне с моим. Мы вышли на конную прогулку снова под вечер, чтобы не рисковать быть увиденными. Мужчина намеревался научить меня азам, но этого не потребовалось.       — Довелось научиться… — Задумчиво проговорив это, я вспомнила о мужчине, который преподал мне этот урок. На мгновение лицо затмила печаль, что юноша сразу же уловил.       — Все в порядке? Если вы устали, можем вернуться… — В голосе читалось, что он бы не хотел заканчивать прогулку и расставаться, потому я поспешила обрадовать его.       — Нет, все хорошо. Я просто задумалась… — Мы продолжили путь молча, задумавшись каждый о своем. Наконец мужчина остановил своего коня, и мой конь остановился следом.       — Кесем, вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать главной Хасеки? — Он устремил на меня прямой, полной надежды и мольбы взгляд.       — Не думала… Мне кажется, что это не для меня, — Я встряхнула упряжку и заставила своего скакуна идти дальше, чтобы не продолжать столь неудобный разговор.       — Постойте…но если бы султаном был не я, а скажем, ваш любимый мужчина? — Ахмед довольно быстро догнал меня, вновь поравнявшись.       — Для любимого мужчины я готова стать кем угодно… Будь он падишахом или чертовым пиратом. Статус мне совершенно не важен…куда важнее любовь… — Мужчина, кажется, удовлетворенный моим ответом, замолчал, не посмев развивать тему дальше.       Высокая и сильная волна, стремительно приблизившаяся к берегу, с силой врезалась в острый валун, разбрызгиваясь солеными каплями по песку. Я зажмурилась, чувствуя, как вода попала и на меня. Услышав за спиной шаги, я резко обернулась, но никого не увидела. Глаза беспорядочно шарили по зловещей темноте, пытаясь отыскать источник шума.       Убедившись, что там никого нет, я стала разворачиваться обратно и заметила в нескольких метрах от себя сидящего Кеманкеша. Он сидел прямо на песке, задумчиво смотрел на разбушевавшееся море, совсем не обращая на меня внимание. Я выпрямилась, гордо устремив свой взгляд прямо, но хватило меня буквально на минуту, затем я вновь повернула голову на мужчину.       — Если хочешь что-то сказать, то вперед, — Он, будто бы почувствовав мой взгляд, вдруг повернул голову. Я смущенно опустила глаза, оказываясь в неловком положении.       — Мне нечего тебе сказать… — Я стала выводить пальчиком узоры на песке, а мужчина едва слышно усмехнулся, делая тоже самое.       — Я знаю тебя как никого другого…тебе явно есть, что мне сказать. Смелее… — Я набрала в легкие побольше воздуха, поднялась со своего места и стремительно направилась к Кеманкешу. Остановившись всего в метре от него, я развела руками, растерянно пожав плечами.       — Я правда не знаю, что я могу тебе сказать… Ты требуешь от меня правды, а я не доверяю тебе. Ты ждешь от меня каких-то действий, но я бездействую… Ты любишь меня, а я… — Я вдруг замолчала, прикусив себе язык. Мужчина, внимательно слушавший меня, вдруг усмехнулся, заканчивая предложение.       — … а ты меня не любишь… — От его слов сердце забилось быстрее, возмущенно ударяясь об грудную клетку. Лицо вытянулось, я едва ли сдерживала себя, чтобы не возразить. — Тебе нравится султан, верно? Или может быть его власть…?       — Ты прекрасно знаешь, что власть и деньги меня не интересуют… — Снова, словно раскаленным острием ножа, мужчина больно рванул по сердцу.       — Значит все-таки любовь? И какого это? Быть пиратом и любить султана? Любить того, кто в любую секунду вытрет об тебя ноги? — Кеманкеш поднялся с места, презрительно очерчивая мой силуэт прищуренными глазами. Он долго и испытывающе смотрел мне в глаза, ожидая ответа. Громкий и требовательный раскат грома заставил меня вздрогнуть, а вскоре полился дождь, проходясь по земле плотной стеной. — Не молчи!       — Я его не люблю, — прошептав одними губами, я медленно побрела к хижине, совсем не обращая внимание на то, что вот-вот промокну до нитки. Мужчина нагнал меня почти у самой двери, требовательно хватая за талию и притягивая к себе.       — Тогда в чем дело? Ты играешься мной? Приближаешь, а затем отталкиваешь! Что с тобой происходит?! — Он пытался перекрикивать бурю, что вновь настигла нас, не боясь быть услышанным другими. Я зажимала ему рот ладонью, чтобы он прекратил, однако мужчина был сильнее. Наконец он вжал меня в стену, слегка склонился, чтобы наши глаза поравнялись. — Скажи мне прямо сейчас, что между нами? Я не хочу больше жить в неведенье… Если ты хочешь, чтобы я ушел — я уйду. Но прежде позволь мне кое-что сделать…       Кеманкеш осторожно склонился еще ближе, оказываясь совсем рядом с моим лицом. Запах апельсина с корицей и мятой стойко впивался в ноздри, окутывая родным дурманом. Горячее дыхание обдало губы, а затем его уста накрыли их, нежно и трепетно целуя. Внутри все будто бы застыло, а дыхание перехватило. Я чувствовала, как внизу живота словно порхают бабочки, а руки начинают дрожать. Я крепко обнимаю его за плечи, а он уводит поцелуй в более страстный и властный, ища в нем ответы на все вопросы. Закончив эту приятную пытку, мы одновременно жадно вздыхаем, а он вновь требовательно смотрит на меня, ожидая решения.       Я молчала, прикусывая губу изнутри до крови. Мне безумно хотелось кричать ему о своих чувствах, хотелось, чтобы мы были вместе, но что-то останавливало. Щеки пылали огнем, мне хотелось разрыдаться, ведь юная душа не выдерживала любовного натиска. Сделав еще один жадный глоток воздуха, я закрыла глаза, ничего не говоря ему и опуская голову. Кеманкеш ослабил свою хватку, а затем и вовсе отпустил меня.       — Я тебя не понимаю… — Прошептав эти слова, он зашел в хижину, оставляя меня один на один с бурей. С бурей, что сотворила природа и с бурей, что была внутри меня.       Спустя минут десять на веранду вышел Адем, совсем не замечая меня по началу. И лишь тяжелый всхлип с невнятным бормотанием заставили его обернуться. Глаза брата вмиг загорелись тревогой, он оказался около меня в ту же секунду, обеспокоенно оглядывая и кладя ладони на плечи. Все эти десять минут я стояла без каких-либо эмоций на лице, залипнув в одну точку. И лишь появление родной души заставило меня очнуться, от чего сдержать поток чувств не получилось.       Сжимаясь в жалкий комок, я плакала на плече у Адема, совсем ничего не говоря ему. Мужчина крепко обнимал меня и гладил по спине, пытаясь утешить.       — Если б… если бы ты знал только…как плохо… — От рыданий голос заикался и дрожал. Отчасти Адем был причиной моих слез, ведь его запрет так же останавливал меня, не давая делать шаг навстречу к любви.       — Скажи, что тебя беспокоит? — Его голос был необычайно тихим и раздавленным, словно это его сердце было ранено. Я медленно отстранилась от него, утерла тыльной стороной ладони слезы и прошептала.       — Ты хочешь знать всё-всё? — Невероятный поток энергии, направленный на желание рассказать все брату, вдруг заполонил душу, и я была не в силах больше держать в себе все проблемы.       — Всё-всё… — Мужчина коснулся ладонью моей щеки, помогая подтереть соленые капли. Я отстранилась от него совсем, сжала кулаки, набрала побольше воздуха и выпалила:       — Я служу травницей в османском дворце. Госпожа Сафие султан назначила мне личных учителей и они обучают меня грамоте и арифметике. Султан Ахмед стал моим другом и когда я приезжаю во дворец, мы пьем с ним чай в тайном саду, — Я говорила быстро, а затем замедлилась, видя, что брат не спешит меня перебивать. Я взглянула на него исподлобья, чтобы считать эмоции, но их не было. Он смотрел каменным и бесстрастным лицом. — А еще я умираю от любви к Кеманкешу! Я каждый день горю в адском огне от желания быть с ним! И твои запреты только распаляют этот огонь!       Закончив говорить, я резко зажмурилась, почему-то ожидая, что Адем непременно влепит мне хорошую оплеуху за это, но удара не последовала. Я медленно приоткрыла веки, наблюдая за мужчиной: он задумчиво смотрел куда-то сквозь меня, челюсть его скривилась в неестественном положении, а уголки губ опустились вниз. Он постоял еще какое-то время, затем молча развернулся и ушел в дом. Я закрыла лицо ладонями, глубоко вдыхая свежий воздух. Сумбурность происходящего ложилась на плечи тяжелым грузом, давила, опуская вниз.