Османское сокровище

      В комнате повисла тишина. Мы смотрели прямо друг на друга. Я обдумывала свою очередную ложь, в то время как мужчина требовательно что-то выискивал в моих глазах. Его губы сжимались, брови то хмурились, то расслаблялись в томительном ожидании ответа. Наконец я придвинулась поближе к мужчине и коснулась его ладони, заведомо понимая, что моя партия будет проиграна и он не поверит ни единому слову.       — Султан Ахмед знает меня, потому что уже бывал на рынке…я продала ему лекарство от бессонницы, и оно сработало, чем очень его удивило… — От вранья у меня перекручивало душу, но я не могла сказать Кеманкешу правду, опасаясь быть непонятой. Глаза родного человека вдруг сузились, в зрачках запылал огонек подозрения и гнева.       — Сам султан вышел на рынок, чтобы купить лекарства? — Голос был крайне взвинчен, а после вопроса челюсть его сжалась до характерного скрипа зубов.       — Да…что в этом такого? — Мужчина довольно резко подорвался со своего места, неминуемо увеличивая между нами дистанцию. Он нервно расхаживал по комнате, пока наконец не развернулся и одним движением не снес со стола кучу открытых книг и различных бумаг с записями. Они с легким шумом полетели на пол. Кеманкеш остался стоять ко мне спиной, тяжело, но тихо дыша. Его плечи медленно, но довольно сильно поднимались при каждом вздохе, что говорило о том, что мужчина не властен над своими эмоциями.       — Кесем, почему между нами присутствует ложь и недоверие? — Его голос, не смотря на внешнюю бурю, прозвучал крайне спокойно. Но вместе с тем в этом спокойствии читалось разочарование и вселенская печаль, которые прожигали его сердце.       — Я не вру… — Мне не хватило смелости признаться не то чтобы ему, а даже самой себе в том, что я не могу доверять. Даже в родном брате я вижу человека, который рано или поздно вонзит мне нож в спину, что уж тут говорить о Кеманкеше. Я привыкла доверять только самой себе.       За моим ответом последовала тишина. Тело задрожало, словно я сидела на леденящем сквозняке, когда мужчина покинул комнату, с силой захлопнув двери за собой. Эмоции кричали и просили вылиться наружу хотя бы при помощи слез, однако я сдержала их. Я хотела выбежать следом, взять его за руку и все объяснить, но глупая гордость не позволила сделать этого. Я осталась сидеть на своем месте, уткнувшись взглядом в ладони, рассматривая линии жизни. Сердце тяжело и бешено ходило, говоря о внутреннем разочаровании в самой себе.       Подруга вернулась в комнату не сразу, задержавшись на кухне, чтобы приготовить нам по чашке горячего чая, который был как никогда кстати в данную минуту. Оставшись с ней один на один, я вылила ей все, что происходит между мной и мужчиной, умолчав некоторые интимные подробности. Девушка поддерживала меня, не забывая так же говорить и о моем брате, к которому пылала искренними чувствами.       Ночь подступилась незаметно, сменяя жаркий день довольно прохладными темными оковами. За окном завывал легкий ветерок, бился о стекла, гонял туда-сюда тучи, давая молодым звездочкам освещать землю наравне с луной. Мы и не сразу расслышали довольно тихий стук в двери, списывая его на то, что это ветки яблоневого дерева, колыхаемые озорным ветром, стукались об окна и стены дома.       — Подожди… Слышишь? — Айше прервала мой монолог, вслушиваясь в назойливый звук. Я кивнула на ее вопрос и тогда девушка немедля поднялась с тахты, накинула на себя халат и прикрыла лицо платком, чтобы открыть двери незваному гостю. Я последовала за ней, решив, что открыть двери в одиночку в такой час будет небезопасно. По пути я схватила свою накидку, надевая ее на ходу и закрывая воротом свое лицо.       Застать подругу удалось лишь на пороге в дом, где стояла миловидная женщина в возрасте, что-то слезно просящая у Айше. В волосах соседки проблескивала редкая седина, а на лице виднелись возрастные морщины. Я остановилась в тени дома, куда не доставал свет, падающий с улицы.       — Выручай, Айше. Муж во дворце сейчас, на службе. Мне бежать нужно к холмам, там жена богатого паши рожает…трудные роды, без меня не справятся… Возьмешь Дерин к себе на ночь? Я отблагодарю! — Соседка тут же полезла в свою сумку, что-то ища там.       — Тетя Салиха, ничего не нужно. Я помогу вам просто так. Ведите дочку… — Рассыпаясь в благодарностях, женщина немедля скрылась из дома, поспешив вернуться за своим ребенком. Я наконец подошла к подруге, опираясь плечом на шершавую стену и вдыхая ночную прохладу, которая стелилась туманом по самой земле. Из смежной от гостиной комнаты вышел брат, сурово оглядывающий нас с ног до головы.       — Вы почему еще не в постели? Кесем? — Его нравоучительный тон был обращен скорее ко мне, чем к нам обеим. Я едва закатила глаза, прежде чем обернуться на Адема. Мне захотелось ответить ему какой-нибудь колкостью, однако я промолчала, видя, что следом за мужчиной выходит Кеманкеш.       — Сюда приходила моя соседка и попросила оставить ее ребенка на ночь. Она повитуха, ей нужно срочно уйти на службу. Сейчас она и Дерин придут, лучше вам вернуться в спальню. Тетя Салиха не приветствует присутствие незамужних женщин в обществе посторонних мужчин… — На последних словах Айше вскользь взглянула на Адема, а затем перевела взгляд на меня, прикусывая нижнюю губу.       Едва ли мужчины раскрыли рот, чтобы возмутиться, как на пороге появились ночные гостьи, оторопев от увиденной картины. Лицо некогда миловидной женщины в миг стало злым и хмурым. Она покрепче сжала плечи своей маленькой дочери, намереваясь отчитать нас.       — Это что же такое? Водишь мужчин в дом, Айше? — Меня, стоявшую хоть и ближе остальных, но все же еще в тени, она словно и не замечала, метая злой взгляд то на подругу, то на растерянных пиратов.       — Тетя Салиха, вы не так все понимаете, не нужно шуметь… — Подруга отлично понимала, что на поднявшийся шум могут стянуться остальные соседи и тогда будут проблемы. — Это Адем эфенди, мой муж.       — Муж? И давно ли ты замужем, Айше? — Глаза хитрой повитухи сузились, пытаясь вывести девушку на чистую воду. — Говори мне правду, а иначе прямиком к Муфтию эфенди пойду! Я не потерплю бордель по соседству.       Разгневанная и растерянная она кажется совсем не понимала, что прямо около нее стояла маленькая Дерин и впитывала все эти непристойные слова, совсем не беря в толк, почему мама так злится.       — Я не ожидала от вас подобного… — Айше показательно надула губы и сложила руки на груди, совсем отняв платок от своего лица. Адем, стоявший все это время позади, несколько возмущенно прокашлялся, не собираясь вмешиваться в это представление. — Адем торговец, довольно часто путешествует по империи и потому вы не виделись. Скоро и я буду путешествовать вместе с ним… А это Кеманкеш эфенди, мой родной брат. Но вы не смотрите, что мы совсем не похожи… Отец у нас один, а вот матери разные.       Кеманкеш мягко улыбался, забавляясь и ожидая продолжения происходящего. Я обернулась в этот момент на него и одарила мужчину такой же улыбкой, будто бы позабыв о том, что произошло между нами совсем недавно. Вот только он не забыл. Поймав мой взгляд, Кеманкеш слегка приподнял бровь, убрав свою улыбку и смерив меня леденящими глазами, в которых читалось безразличие и легкая брезгливость.       «Обижается.», — Пронеслось в моей голове, заставляя печально вздохнуть и повернуться обратно к Айше и соседке.       — А это кто? — Салиха только теперь заметила меня и указала взглядом, никак не отреагировав на складный рассказ моей подруги.       — А это Кесем хатун… Жена Кеманкеша эфенди и сестра моего мужа… — Я едва ли не прикусила язык от неожиданности, возмущенно уставившись на подругу, которая одним лишь взглядом заставила меня подыграть ей. Мой названный муж слегка оторопел и подошел поближе, незаметно для других кладя ладонь на мою талию. Я чувствовала исходящее от него тепло, но не могла отойти, понимая, что это будет выглядеть странно.       — Какие у вас запутанные семейные узы… Что ж, хорошо… Заберу Дерин на рассвете. Она у меня девочка хорошая, хлопот не доставит…болтливая разве что… — Если Айше облегченно вздохнула, когда тетя Салиха все же решилась доверить нам своего ребенка, то я затаила в душе подозрение, что ночь пройдет явно неспокойно. Женщина поцеловала дочь в лоб, передала ей ее ночную одежду и вышла за порог, учтиво закрыв за собой двери.       В доме повисла звенящая тишина. Каждый обдумывал произошедшее, в то время, как девочка молча наблюдала за нами, хлопая своими невероятно большими глазами. Воспользовавшись моментом, я вывернулась из рук Кеманкеша и подошла к ребенку, присаживаясь перед нею и оказываясь на уровне ее лица.       — Привет, малышка, я Кесем. А ты Дерин? — Мой голос непроизвольно стал выше, улыбка не слезала с лица, а в душе появился тлеющий трепет перед столь маленьким и беззащитным существом. Девочка молчаливо кивнула мне, а я вдруг подумала о том, что она вовсе и не болтливая, как сказала ее мама. — Ты нас не бойся, мы тебя не обидим. Сейчас напоим горячим молоком и уложим в удобную постель.       Все присутствующие наблюдали за нами скорее скучающе, чем вовлеченно. Айше, услышав про удобную постель, поспешила пройти в гостиную, чтобы постелить ребенку там. Адем вернулся в комнату, а вот Кеманкеш остался стоять на своем месте и наблюдать за мной. Подняв девочку на руки, я развернулась к мужчине, встречаясь с его карим взглядом.       — Помочь? — Он протянул руки, чтобы перехватить ребенка, однако я гордо вздернула нос и пошла к подруге. Теперь было совершенно неясно, кто и на кого обижается.       — А я люблю сказки про русалок и еще я всегда пью молоко с медом… — Дерин вдруг оживилась, начала без умолку лепетать на моих руках, крутя в маленьких пальчиках прядки своих волос. Я внимательно ее слушала, пока подруга застилала тахту.       Кеманкеш не стал более ничего ждать и ушел вслед за моим братом, кинув напоследок небрежное пожелание доброй ночи. Я молча смотрела ему в след, совсем не замечая вопроса, который девочка повторяла уже несколько раз.       — А почему ты не идешь за мужем? — Голос ребенка вывел меня из раздумий. Я опустила взгляд и встретилась с ее любопытными глазами. — Муж и жена спят в одной постели, так меня мама учила…       — Сейчас тебя уложу и пойду… — Растерянно прошептав эти слова, я укоризненно посмотрела на Айше, мысленно виня ее за то, что она не придумала ничего более разумного. С одной стороны, мне безумно хотелось оказаться сейчас рядом с Кеманкешем, но на другой чаше весов было понимание, что между нами действительно тот самый мост, о котором он мне однажды сказал. Сделаем шаг навстречу, и конструкция обрушится…       — Хорошо…мама сказала мне наблюдать за вами… — Наши с подругой взгляды неминуемо встретились. Мы молча смотрели друг на друга, осмысливая слова ребенка. Неужели Салихе было настолько важно покопаться в чужом грязном белье и выяснить все тайны? Не став более медлить, я положила девочку на приготовленную ей постель и поспешила войти в комнату мужчин. Брат лежал на кровати, закинув руки над головой, а Кеманкеш сидел за массивным столом, читая какую-то незамысловатую книжку из коллекции Айше.       — Нам нужно поменяться… Я сплю в одной спальне с Кеманкешем, а ты с Айше, — Брат сразу же нахмурился и подорвался с постели, подходя ко мне вплотную. Его высокая фигура нависла надо мной, словно коршун, ищущий добычу в синих водах.       — Ты что такое говоришь, сестра?! Где дерзости такой нахваталась? — Он пылал агрессией, сжимая свои кулаки до посинения. Я молча цокнула и закатила глаза.       — Салиха приказала Дерин наблюдать за нами. Судя по всему, женщина не поверила в историю Айше. Чтобы у подруги не было проблем, нам нужно придерживаться этой легенды… — Я всем своим видом показывала, что тоже не в восторге от этой идеи. Адем не стал говорить больше и слова, гневно кивнув. Ему было крайне трудно и неприятно принимать такое решение, однако подставлять хозяйку дома тоже было неправильным. — Айше придет сюда, а мы с Кеманкешем расположимся в нашей с ней спальне…       — Я соглашаюсь на это только ради твоей подруги, — Мужчина, что стоял все это время поодаль от нас с братом, вдруг вышел вперед, одаривая меня холодным взглядом. По спине пробежались мурашки, а на душе стало нехорошо.       Когда все наконец разбрелись по своим местам, а маленькая Дерин уснула, я заботливо поправила ей одеяло и прошла к спальне, где уже был Кеманкеш. Перед самой дверью я замерла, не решаясь ее открыть и войти внутрь. На сердце лежал тяжелый камень, больно давил и не давал вздохнуть. Помедлив еще минуту, я наконец положила свою руку на дверную ручку и медленно повернула ее, входя в комнату.       Мужчина лежал на постели, отвернувшись лицом к окну и укутавшись в свой краешек одеяла. Вой ветра и шум дождя, который неустанно тарабанил мощными каплями по земле, смешались с легким сопением, казалось бы, уже спящего человека. Я сделала несколько шагов вглубь комнаты и сморщилась от резкого пронзительного скрипа старых половиц. Кеманкеш слегка вздрогнул и повернул на меня голову, прищурив сонные глаза. Мужчина не сказал и слова, отвернулся обратно, однако засыпать не стал, терпеливо ожидая, когда же я прилягу к нему.       Кровать была рассчитана скорее на одного упитанного человека, нежели на целую пару. С глухим шумом скинув с плеч свою накидку, я оказалась в одной ночной одежде. Ее белесая полупрозрачная ткань приятно обволакивала тело, а едва ощутимый сквозняк ложился на кожу, вызывая мурашки. Я мягко оказалась на своей половине и натянула на бедра противоположный край одеяла, чувствуя расплывающееся тепло от мужского тела.       Напряжение буквально повисло в воздухе, ложась неприятным жаром на мои щеки. Я чувствовала, что мое сердце бьется чаще, чем обычно, отдаваясь гулом в ушах. Я думала о своем, считала до ста и просто пыталась выкинуть мысли из головы, чтобы поскорее уснуть, но ничего не получалось. Несмотря на сквозняк, мне было душно, потому я отбросила со своего тела одеяло, отворачиваясь от мужчины на бок. Он, разделявший со мной участь бессонницы, вдруг зашевелился от подобного действия, разворачиваясь следом.       — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Неприятный узел тревоги завязался где-то внизу живота. Говорить совсем не хотелось. Кеманкеш оперся головой на свою руку и пододвинулся чуть ближе. Я же молчала, пытаясь сделать вид, что засыпаю. — Не молчи… Я хочу все прояснить.       — Разве это важно? — Мой голос был холодным и чужим. Мужчина, видимо, опешивший от подобного вопроса, немного помолчал, а затем придвинулся еще ближе, кладя свою теплую ладонь на мое бедро, медленно ведя рукой вдоль талии. Я замерла, ожидая, что же он сделает дальше.       — Для меня это важно… Я хочу знать, почему ты врешь мне, — Кеманкеш придвинулся еще немного, оказавшись вплотную ко мне. Наши тела соприкасались, я чувствовала его горячее дыхание на своей шее. Мужчина продолжал бессовестно исследовать ладонью мое тело, переводя ее на плечи, касаясь кончиками пальцев ключиц. Контролировать свое дыхание, чтобы не выдавать возбуждения, мне становилось все труднее.       — Да, я вру. Но дело вовсе не в тебе! — Едва ли его рука коснулась моей груди, как я тут же подскочила с постели и развернулась на мужчину, отступая спиной к стене. — Я не могу тебе сказать правду…просто не могу…       — Почему? — Кеманкеш присел, сверля меня допытывающим взглядом. — В чем сложность хотя бы раз не лгать мне? Это так трудно для тебя?! Все, что ты умеешь в этой жизни — это бессовестно врать! Ты маленькая глупая лгунья!       От его крика и давления мне было не скрыться в этой комнате, потому я схватила валяющуюся на полу накидку и поспешила выбежать из спальни. Я не могла и не умела контролировать свои эмоции в те моменты, когда это было так нужно. Выбежав на улицу, я ступила босыми ногами на каменистую мокрую землю, а горькие непрошенные слезы перемешались с дождем на щеках. Накидка почти сразу промокла до нитки, совсем не спасая от ливня. Хлесткие порывы безжалостного ветра усугубляли ситуацию, заставляя мое тело дрожать. Я пробежала вдоль дома и завернула за его угол, чтобы скрыться от света луны под кронами плодовых деревьев       Наконец остановившись, прижавшись спиной и плечами к холодной мокрой стене дома подруги, я дала волю чувствам, позволяя себе отчаянно плакать. Горячие слезы создавали контраст на фоне ледяных капель дождя. Прямо над головой сверкала молчаливая молния, разбавляемая заливистыми раскатами грома. За всей этой какофонией звуков я не расслышала приближающихся шагов. Мужчина не мог оставить меня одну в таком состоянии, поэтому, усмирив свой гнев, ринулся следом, заставая промокшую и заплаканную в гордом одиночестве.       Хоть он и учил меня не бояться грозы, я все равно бывало испуганно замирала, сжимаясь от каждого грохота. Его теплые руки легли на мои плечи, мягко перемещаясь на ладони. Он согревал их, смотрел мне прямо в глаза, щурясь от частых мелких капель дождя. Затем его ладони переместились на мои щеки и мужчина подошел совсем близко, касаясь лбом моего лба.       — Какой бы невыносимой ты не была, как бы много ты не врала мне…какое бы сильное недоверие питала…это не изменит моих чувств к тебе, — Ласковый шепот Кеманкеша едва различался с бурей, в которой мы находились. Я внимательно слушала, не решаясь поднять своих глаз на него. — Ты ведь единственный смысл моей жизни, Кесем… Прости за те слова, что позволил себе вылить на тебя в порыве гнева…       Он продолжал говорить, а я глотать слезы, совсем не веря его словам. Я не понимала, где правда, а где игра. Он то холоден, то рассыпается в словах о своих неизмеримых чувствах, сбивая меня с толку. Я бы хотела поверить ему снова, но не могла, понимая, что обжигаться в который раз будет нестерпимо больно.       Я подалась в сторону, выпутываясь из его плена, чтобы уйти, однако он успел ухватить меня за пальцы, заставляя обернуться. Мы смотрели на наши руки, и он замечал, насколько сильно дрожала моя и это вовсе не от холода. Не отпуская меня, он подошел вновь слишком близко, кладя вторую ладонь на щеку. Его взгляд и действия были решительными, потому я не сразу поняла, как его губы оказались на моих, накрывая вымученным долгожданным и требовательным поцелуем.       Все вокруг словно замерло, с удивлением и удовлетворением наблюдая за нами. Я сдалась под гнетом наших чувств, впуская мужчину в свою душу, позволяя делать со мной все, что ему вздумается. Наши пальцы переплетались, схватывая друг друга мертвой хваткой, а губы двигались в медленном чувственном танце, не желая его заканчивать. Ночь словно озарилась ярким солнцем, а мокрые промёрзшие деревья расцвели, окутывая нас ароматом медовых спелых яблок.       Мне казалось, что наши сердца стали биться в унисон, создавая единый страстный ритм. Мужчина не желал отпускать меня, целуя все более рьяно и задиристо, прижимая к стене. Под ледяным дождем мне было уже совсем не холодно. Цепкие руки любимого человека распыляли жар по всему телу, хотелось глубоко вздохнуть.       Наконец закончив этот сладострастный поцелуй, мужчина отстранился от меня, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, которую он до сих пор не отпускал. Он приглашающе потянул меня на себя, а я, совсем не противясь, последовала за ним, переступая холодные лужи. Мы бесшумно оказались в нашей спальне, заперли двери и встали друг напротив друга посреди комнаты. Вода капала с нашей одежды, которая неприятно прилипала к телу, вызывая мурашки.       Мои плечи по-прежнему дрожали, но уже от холода. Кеманкеш молчаливо смотрел мне в глаза, что-то выискивая в них и разглядывая. Затем он отпустил мою руку, запуская свою ладонь в волосы и прижимая меня к своей груди, целуя в лоб.       — Я люблю тебя… — Его голос подрагивал, дыхание было сбитым и отрывистым. Я молча уткнулась носом в его шею, вдыхая остатки цитрусового аромата. Отвечать я не стала, пожелав оставить свои чувства необъявленными. Мужчина все понял, печально вздохнув, медленно подвел меня к постели и помог снять мокрую одежду, нарочито не опуская глаза на обнаженное тело. Он заботливо укутал меня в теплое одеяло, а затем вышел из спальни, оставляя наедине со своими мыслями.       Уснуть мне так и не удалось. Я проваливалась в сон буквально на несколько минут, а затем вздрагивала и просыпалась, боясь, что что-то упускаю. Когда за окном стало светлеть, а ливень наконец прекратился, напоминая о себе лишь остаточными каплями, спадающими с листьев яблонь, я поднялась с постели, одеваясь. Накидка была еще влажной, но я все равно накинула ее на себя, затем взяла сумку, набрала нужные травы и ингредиенты, а затем вышла из комнаты.       В доме было крайне тихо. Камин давно прогорел, перестав потрескивать тлеющими поленьями. Маленькая Дерин видела прекрасный сон, от чего легкая улыбка не сползала с ее лица. В глубоком кресле сидел Кеманкеш, тихо посапывающий, сложив руки на груди. Оглянувшись на спальню, где ночевали Адем и Айше, я торопливо наклонилась к мужчине и мягко коснулась его губ своими губами, оставляя влажный поцелуй.       Хоть во дворец я шла крайне рано, я понимала, что мне это было необходимо. Я не могла больше оставаться в этом доме и ждать утра, мне хотелось сменить обстановку и проветрить мысли. Дорогу размыло, кое-где протекали мелкие ручейки, неприятно попадая своей холодной водой на обувь, пачкая ее в грязи. По пути я много думала, рассуждая о том, что мои чувства к мужчине являются большой ошибкой и быть вместе у нас не получится. Мне хотелось, чтобы все было как прежде — он строгий и назойливый друг, а я озорная и задиристая девчонка, не впускающая в свою душу проблемы любви.       Я так сильно всматривалась под ноги, что и не заметила переходящую мне дорогу девушку, задев которую плечом, я узнала в ней Айдан. Мы удивленно уставились друг на друга, не говоря и слова продолжительное время.       — Где Адем? Где Кеманкеш? Почему вы не вернулись на корабль? — Мы стояли посреди еще спящей улицы, окутанной утренним туманом. Казалось, что в округе и вовсе пустошь.       — Тебя это не касается. Они скоро вернутся. Что ты делаешь в городе без команды? — Хоть я и довольно часто уходила на землю одна, Айдан же такое не позволялось.       — Тебя это тоже не касается, Кесем. Передай Адему, что у меня есть к нему важный разговор. Будь добра, — Сверкнув своим ядовитым взглядом, девушка двинулась дальше, вскоре совсем растворяясь в плотном белесом тумане.       Дворец еще спал. В его пустых коридорах не было и души. За мной следовал стражник, который еще несколько минут назад возмущенно твердил о том, что я пришла слишком рано. Убедив его, что я работаю в лазарете, я наконец смогла пройти туда. Помещение встретило меня привычным, но давно позабытым ароматом трав и масел. Зелени было не так много, как в прошлый раз, потому свежестью и не пахло. Внутри не было и души, потому я без стеснения прошла к своему столу, покрытому легким слоем пыли.       На столе все было ровно так, в каком состоянии я и оставляла свои вещи. Только книга с рецептами была открыта. Усмехнувшись на старых лекарш, которые наверняка совали сюда свой любопытный нос, я закрыла ее обратно и сняла сумку с плеча, ставя ее на стул и оглядывая тусклую комнату. Двери были открыты, потому я смогла заметить идущего ко мне по коридору Хаджи Агу, которого, вероятно, поднял тот самый стражник.       — Кесем хатун… — Оказавшись в паре метров от меня, евнух остановился, приветствуя. — Я рад, что вы снова с нами, однако приходить столь рано не нужно… Солнце еще не выкатилось за горизонт…       — Таковы были обстоятельства, впредь постараюсь так не делать. Могу я приступить к своим обязанностям прямо сейчас? — Почему-то я была безумна рада видеть этого ворчливого старика.       — Можете. Сафие султан как раз требуется отвар от головной боли. Сможете? — Я на пару секунд задумалась, затем залезла в свою сумку и выудила оттуда украденный у Айше листок с рецептом. Наспех пробежавшись по нему глазами, я обернулась на евнуха и кивнула ему.       Отвар удалось сделать довольно быстро, правда Айше не предупреждала, что в процессе его изготовления будет выделяться невероятно смрадный аромат. Кое-как закончив разливать лекарство по бутылькам, я наконец выбежала в сад, вдыхая влажный и прохладный воздух. Туман все еще не рассеивался, создавая плохую видимость и легкую загадочность.       Откашлявшись и отдышавшись, я набрала полные легкие воздуха и стала медленно проходиться по саду. Ранние пташки лениво чирикали на ветках деревьев, отряхивали свои перышки от воды, перелетая с растений на крыши дворца и гарема. Я вдруг заметила сбоку тот самый куст бардовых роз, об шипы которого однажды укололась. Мои пальцы коснулись нежных бархатных лепестков, а капельки росы приятно защекотали кожу ладони, стекая по ней.       — Наверное, мне стоит ложиться до того, как сядет солнце…иначе я рискую видеть подобные галлюцинации каждый раз… — Знакомый голос за спиной заставил меня вздрогнуть, ведь я совсем не слышала, как султан Ахмед подкрался ко мне. Мы встретились взглядом, и я обиженно отвернулась обратно, не зная, как вести себя с юношей.       — Какое мне дело до вашего сна? — Насупившись, я тихо пробурчала, задумчиво теребя мокрые листья.       — Кесем Хатун, не обижайтесь на меня… То, что было на рынке — юношеская дурь, неумение правильно выражать свои желания и чувства. Признаюсь, я неопытен в любовных делах и потому не знаю, как признаваться… Если вы отказываете мне, тогда я буду очень рад с вами дружить… — Его голос звучал крайне искренне, потому я вдруг улыбнулась, не став долго дуться, повернулась к падишаху.       — Такой расклад мне нравится. Я тоже согласна с вами дружить… — Водить дружбу с повелителем не кажется такой уж дурной идеей. — Так почему вы поднялись в столь ранний час?       — Я и не ложился…все думал о том, что произошло на рынке. Мне очень стыдно перед вами, Кесем… и перед вашим женихом, — Мы медленно двинулись по саду к шатру, где обычно отдыхал султан со своей семьей. На последних словах мужчины я вскинула брови, удивленно на него уставившись.       — С чего вы взяли, что тот мужчина мой жених? — Я и не замечала, как мои щеки слегка порозовели от подобных слов.       — То как он смотрел на вас…и дураку будет ясно, что этот парень в вас крепко влюблен. Он готов был перегрызть мне глотку… — Ахмед тихо рассмеялся, неловко поправляя свой кафтан, а я намеренно промолчала. — А вообще я люблю иногда не спать всю ночь…ощущается какая-то свобода. Те обязанности, что сковывают меня днем — отпускают ночью и я знаю, что никому и ничего от меня не нужно в этот момент…       — О, я вас прекрасно понимаю… — Я вдруг задумалась о Кеманкеше, о брате и о том, кем мы являемся. — А как вы относитесь к пиратам? Они ведь главные представители свободной жизни…       — И разбойной, прошу заметить. Да, у них есть то, чего мне очень не хватает, но я бы не хотел стать одним из них. Мне не по душе бесчестная жизнь… — Мы наконец дошли до шатра, и падишах присел на свое место, приглашая меня присесть рядом. Я отказалась, оставшись стоять.       — Возможно вы правы… — Я не стала спорить, чтобы не вызывать у мужчины подозрений. К тому же понимала, что он говорит абсолютную правду, хоть и не очень приятную для меня. Я медленно прошла к юноше и улыбнулась ему, уводя свои кулаки за спину. В одной из ладоней я сжала листочек, который сорвала с куста. — Угадайте в какой руке?       — М… В правой? — Он с удовольствием поддался моей детской шалости, сразу же угадывая.       — Вы везучий… — Я выудила руку с правильным содержимым, разжимая свой кулак и показывая мужчине то, что в нем было. Он мягко улыбнулся мне, а затем улыбка стала лукавой.       — Закройте глаза…я докажу вам, что умею творить волшебство… — Мне вовсе не хотелось делать того, о чем просит Ахмед, ведь доверия к юноше как такового не было. — Ну, же, сделайте, о чем я прошу…обещаю, ничего против вашей воли я не сотворю.       Неуверенно закрыв глаза, я затаила дыхание, вслушиваясь в каждый шорох, пытаясь уловить то, что делал сейчас мужчина. Спустя несколько секунд он мягко коснулся моей разжатой ладони, накрывая ее своей рукой. Что-то холодное коснулось кожи, затем мужчина сжал мой кулак, отняв свою руку.       — Открывайте… — Я раскрыла глаза, растерянно взглянув на падишаха. Тот взглядом указал на мою ладонь, прося ее раскрыть. Я немедля сделала это и увидела точную копию моего листка, но сделанного уже из белого золота с бриллиантовыми вставками. Мужчина едва сдерживал свою улыбку, смотря на мои округленные глаза. — Надеюсь, вы такой же ценитель чудес, как и я…       — Как вы это сделали? — Ахмед молчаливо пожал плечами, не собираясь выдавать своих секретов. И только краешек зеленого листочка в его ладони дал мне разгадку. — Неужели среди османских сокровищ есть и подобие чего-то природного? Ваши мастера настолько искусны?       — Вы меня раскусили, — Он раскрыл кулак, показывая мне, что я была права и мужчина просто сделал подмену. — Наши мастера не делают ничего подобного, так как это очень тонкая и кропотливая работа. Эта деталь была случайно обломана с главного османского сокровища, привезенного с далеких земель… Золото настолько чистое, что изделие можно скомкать в подобие снежного шара…       — Покажите мне его? — Я восторженно коснулась предплечья падишаха, заглядывая прямо в его глаза. Мне было до жути интересно увидеть то, что он так воодушевленно описывал.       — Обязательно покажу, но чуть позже… Хотите горячего чая? — Только сейчас я заметила, насколько сильно промерзла от надоедливого тумана и все еще влажной накидки.       — Хочу…не помешает согреться. У нас есть около получаса, прежде чем разойтись, иначе туман развеется под горячими лучами солнца и нас смогут увидеть… — Слова Хаджи о том, что нас с падишахом не должны видеть вместе — крепко засели в моей голове.       — Ждите здесь, — Ахмед оставил меня, настойчиво усадив на свое место, а сам скрылся.       Оставшись наедине с собой, я стала разглядывать драгоценность в своих руках. Казалось, словно это золотой отпечаток с настоящего листочка, настолько он был реалистичным и проработанным.       «Султан оставит это мне? Или решит забрать?», — Я мысленно рассуждала до тех пор, пока не почувствовала на своей спине испепеляющий взгляд. Выждав пару секунд, я довольно резко обернулась, вглядываясь в то место, где, как мне казалось, кто-то смотрел на меня. Но там никого не было. На высокой каменной изгороди лишь колыхались тонкие ветки зарослей, играясь с проявляющимися лучами оранжевого солнца.       Ахмед вернулся минут через десять, неся поднос с двумя чашками ароматного черного чая. Так же в маленькой миске было небольшое количество сладких угощений. Мужчина поставил поднос и уселся на холодную подушку, смотря на меня снизу-вверх. Я же продолжала сидеть на его троне, чувствуя себя несколько неловко.       — Может быть поменяемся местами? Все же…здесь должен сидеть падишах или хотя бы его хасеки.       — Не лишайте меня удовольствия. Это великолепное зрелище…вы так походите на госпожу… — Я смущенно улыбнулась ему, отняла платок от своего лица и сделала несколько глотков горячего напитка, чувствуя, как тепло растекается по телу. — Кстати, драгоценность я оставляю вам…кусочек османского сокровища теперь ваш, берегите его так же, как берегли бы сердце самого любимого вами человека…