Сборник драбблов с Саймоном Райли

Это была не первая просьба. Время от времени ты обращалась с такой же просьбой к Гоусту. Он всегда относился к этой просьбе с легкостью и пониманием твоего любопытства. Казалось бы, простая просьба, но вы взаимно понимали, что она гораздо важнее, чем кажется. - Не мог бы ты снять маску? Но каждый раз он вежливо отклонял эту просьбу. - Нет, любимая. Ты была не единственной, кто подталкивал Гоуста к тому, чтобы он показал свое лицо (и получал отказ). Практически все, с кем Гоуст регулярно общался, в тот или иной момент просили об этом. Соуп был самым настойчивым из всех, и, казалось, с каждым разом он старался все сильнее. Так что Гоуст не сомневался в том, что эта затянувшаяся загадка так и напрашивается на разгадку. Он понимал, что это сводит с ума, и поэтому был терпелив, когда люди спрашивали. Гоуст признавался, что с течением времени он все больше и больше чувствовал себя виноватым за то, что отказывал тебе в чем-то, чего ты хочешь. Если ты чего-то хотела, Гоуст делал все, что в его силах, чтобы заполучить это или сделать для тебя. Ты была достойна этого, и он никогда не хотел, чтобы ты забывала об этом. Но снять маску, вот что он никак не мог заставить себя сделать. Он знал, что это не может длиться вечно. Если он хотел быть с тобой вместе и двигаться в долгосрочную перспективу (а он, несомненно, хотел этого), то в какой-то момент маска должна была быть снята. Он не хотел бы, чтобы ты брала на себя такие обязательства, даже не зная, как он выглядит. Неизбежно, что этот вопрос будет подниматься снова и снова, и в конце концов ему придется уступить. - Полегче, Гекко. Отдохни, - сказал Гоуст, вводя тебя в одинокую спальню убежища. Придушенные стоны и приглушенное хныканье говорили о том, что ты испытываешь дискомфорт. Каждый звук с каждым разом все сильнее жалил сердце Гоуста. - Я выгляжу и чувствую себя так, словно меня сбил грузовик, - прокашлявшись, ты довольно жалобно вошла в комнату. - Это потому, что тебя сбил грузовик, - сказал Гоуст, складывая в углу комнаты все твое снаряжение, которое он принес для тебя. - Хорошо сказано, - ты рассмеялась, осторожно опустившись на край кровати. Тебе ситуация показалась забавной, а вот Гоусту она вряд ли казалась таковой. Это было похоже скорее на... сильный толчок, чем на жесткое, физическое столкновение. Грузовик ехал не так быстро, как мог бы, и передний бампер задел только одну сторону твоего тела. Тем не менее столкновение с движущимся транспортным средством не может не причинить вреда, и постоянно растущий синяк на боку был тому подтверждением. Несмотря на ноющую боль и дискомфорт, тебя тщательно проверили и исключили любые переломы костей или другие травмы. В ближайшие несколько дней придется передвигаться медленно, но это небольшая цена, учитывая, что все могло быть гораздо хуже. Гоуст был в ярости, когда это случилось. Это была ошибка новичка, в прямом смысле потому, что именно новичок совершил ошибку, едва не сбив тебя. Гоуст понятия не имел, кому пришла в голову блестящая идея взять с собой на задание новичка. По прогнозам, это задание должно было занять пару недель, и он не мог понять, как можно было допустить свежую кровь к такой важной работе. Это было совершенно случайно. Команда немного подождала, прежде чем сделать следующий шаг, когда это случилось. Он очень извинялся (как только у него появилась возможность извиниться) и чуть не расплакался из-за этого. И все же ты буквально чуть не стала жертвой на дороге из-за невнимательности солдата-любителя. Гоуст едва не лишился рассудка. Тебе едва хватило времени, чтобы осознать, что вообще произошло, прежде чем солдата выдернули с водительского сиденья и потащили за воротник на пожизненную выволочку. Соуп бросился помогать тебе встать на ноги, предоставив Гоусту заниматься разборками. Ты не знаешь, какие слова использовал Гоуст в отношении новичка, но можешь только представить, что к тому времени, как Гоуст высказался, он был близок к тому, чтобы увидеть свет потустороннего мира. Остаток дня прошел без особых проблем, хотя ты была гораздо медленнее, и тебе потребовался остаток дня, чтобы полностью восстановить самообладание. Гоуст и после этого не отходил от тебя ни на шаг. Он был наполовину уверен, что ты вот-вот упадешь и умрешь от непредвиденных обстоятельств. Новичок определенно держал дистанцию на случай, если Гоуст передумает его не убивать. Гоуст почувствовал себя немного лучше, когда ты, наконец, смогла завершить разговор. Он почувствовал облегчение от того, что у тебя появилась возможность немного отдохнуть и дать своему измученному телу передышку. - Нужно было придушить его, - прорычал Гоуст, возвышаясь над тобой, как великан, которым он и был. Опустившись на пол, он развязал шнурки на каждом из твоих ботинок и снял их с уставших ног. Он встал на ноги, одна из его массивных рук взялась за молнию на куртке, двигая ее вниз по длине твоего торса, пока полностью не рассталась c внешним слоем. - Гоуст, он не хотел этого делать, - сказала ты, но ухмыльнулась, когда поняла, что он делает, - Я могу раздеться сама, ты же знаешь. Он не удержался и рассмеялся. Он по очереди перебирал твои руки, чтобы снять с тебя куртку. - Знаю, но я не хочу, чтобы ты слишком много двигалась. К тому же я хочу взглянуть на твой бок, куда ударили, - он объяснил, что нужно осторожно поднять руки над головой. - Зачем? - спросила ты, морщась от боли в боку, когда подняла руки. - Потому что ты будешь врать и говорить, что все "не так уж плохо", - он отбросил рубашку в сторону, обнажив грудь и торс. Он бросил взгляд на твой пострадавший бок, который уже послужил холстом для картины из отвратительных красных, черных и фиолетовых цветов. От подмышки до верхней части бедра все было заметно помято. - Просто не хочу, чтобы ты волновался, - ты пискнула, когда Гоуст провел рукой по этому месту, чтобы еще раз проверить, не сломаны ли ребра. - Знаю, детка, - он вздохнул, снова давая тебе зеленый свет на отсутствие серьезных проблем. Его нервы снова успокоились, и он вдруг осознал, как спокойно в комнате и что у него есть минутка побыть с тобой наедине. Спальня была уютной и ничего особенного в ней не было. Она располагалась в задней части убежища, в стороне от основного жилого пространства, где все остальные разбивали палатки. Луна светила в окно, заливая комнату лучами мягкого света - ровно настолько, чтобы хорошо видеть тебя. Его рука обхватила твое лицо, и ты инстинктивно прижалась к его ладони, глядя ему в глаза. - Ты все еще моя красавица, - его большой палец провел по твоей щеке. - Даже когда я вся в синяках? - ты хихикнула. - Абсолютно, - ответил он, - Ты все еще чувствуешь себя хорошо, да? - Да, милый. Просто устала. - Бедная малышка, - он мурлыкнул, присаживаясь рядом с тобой на кровать. Он приподнял нижнюю часть своей балаклавы настолько, что смог поцеловать тебя. Маску черепа он давно спрятал, когда устал ее носить. Его поцелуи были намного медленнее и нежнее, когда он беспокоился о тебе... а это было почти всегда. Когда дело касалось тебя, Гоуст был склонен переживать по пустякам. Его ухмылка совпала с твоей, когда он почувствовал ее во время поцелуя. Признаться, тебя было так легко заставить улыбаться. Он переместился на матрасе, чтобы устроиться поудобнее, и прислонил свою высокую фигуру к задней стенке у изголовья кровати. - Полегче, детка. Осторожно, - он подпрыгнул от неожиданности, когда ты набросилась на него, усевшись на него с ослепительной ухмылкой на лице. Теперь ты даже не замечала боли в боку. Это было гораздо важнее для тебя. - Поцелуй меня еще раз, - игриво прошептала ты, и он рассмеялся. - Я пытаюсь, но я не могу допустить, чтобы ты изводила себя ради пары поцелуев, - он сказал, проведя руками по твоей груди через материал бюстгальтера, который все еще был на тебе. - Пару твоих поцелуев. Не любых, - ты поправила его. - Мм. Я могу уделить внимание и другим местам, - он поддразнил. - Обещаешь? - ты вздохнула. - Только если ты будешь хорошо себя вести, - он снова поцеловал тебя и застонал, когда твои бедра сдвинулись на его колени. Он любил такие моменты. Когда вы были на задании (особенно на длительном), было сложно остаться наедине с собой. Когда рядом постоянно находилась команда (а Соуп постоянно хотел знать, чем ты и Гоуст занимаетесь), уединиться было практически невозможно. Спальня с закрывающейся дверью была для Гоуста как выигрыш в лотерею. Ему нравилась каждая секунда. Это заставляло его думать о том, что в следующий раз вы оба будете в отпуске и сможете лежать в его постели столько, сколько захотите, ничего кроме чистого постельного белья и присутствия друг друга. Он крепко, но осторожно держал тебя за бедра, чтобы не дать уйти в сторону. Гоусту нравилось, когда ты была так близко к нему, потому что он мог наслаждаться каждой твоей частичкой. Он никогда не воспринимал тебя как нечто само собой разумеющееся, но уверен, что достаточно заботился о тебе, чтобы использовать эти моменты с умом. Но не сразу на поверхность всплыла постоянная проблема - целоваться с Саймоном было непросто. Существовала серьезная преграда, которая всегда, без исключения, мешала. Ты раздражалась, когда балаклава сползала с его лица, лишая тебя доступа к его губам. Это раздражало, когда приходилось одной рукой придерживать ткань, а другой пытаться проникнуть в его грудь. Обычно все происходило так: поцелуй, сдвиг маски, снова поцелуй, повтор. Гоуст часто находил забавным то, как ты раздражаешься, но сегодня это скорее раздражало его, чем тебя. В итоге ты остановилась, отстранилась и позволила балаклаве упасть обратно. Гоуст посмотрел на тебя, его глаза блестели от осознания того, что будет дальше. - Не мог бы ты снять маску? Знаменитый вопрос. Самая популярная просьба Гоуста. - Нет, любимая. Обычно ты оставляла все как есть. Если Гоуст отвечал категорическим "нет", ты обычно не настаивала. Но сегодня все было иначе. Решимость была сильнее, чем обычно. Обстоятельства не могли быть более удачными. Никого не было рядом, и Гоуст знал, что ты унесешь тайну лица Гоуста с собой в могилу. - Пожалуйста? - ты попробовала еще раз. Он рассмеялся, хотя это был скорее нервный смех. - Во мне нет ничего особенного, куколка. Я такой же, как все, - он пожал плечами. - Для меня ты особенный, - ты поправила его. Он тяжело выдохнул, даже не осознавая, что сдерживает себя. Гоуст знал, что в твоих намерениях нет ничего злого и что они основаны исключительно на чистом любопытстве. Он нисколько не винил тебя. Будь он на твоем месте, он знал, что поступил бы точно так же. Вы провели вместе так много времени и разделили множество драгоценных моментов. Если бы он так и не увидел твоего лица, ему бы тоже захотелось узнать, что скрывается под ним. Гоуст был благодарен тебе за то, что ты никогда не заставляла его показать тебе своё лицо. Познакомившись с ним, ты поняла важность маски и цель, которой она служила. - Ты уже видела моё лицо раньше, - проворчал он, - Если ты помнишь, ты вошла ко мне. - Это был несчастный случай! - завопила ты, - И это длилось буквально полсекунды, потому что я быстро отвернулась. Я даже не помню, как ты выглядишь. - Гекко... - он вздохнул, в его тоне прозвучал намек на отчаяние, - Ты же знаешь, что я не показываю своего лица. - Гоуст, - ты захныкала, используя его прозвище, от которого у него всегда слабели колени. - Ты действительно ничего не теряешь, - он пошутил, пытаясь сохранить самообладание. - Вообще-то... - ты на мгновение замешкалась, потому что сомневалась, стоит ли продолжать, - Мне кажется, что я многое теряю. Заставлять его чувствовать себя виноватым не входило в твои планы. Не было никакого оправдания или веской причины заставлять его чувствовать себя плохо из-за чего-то, что, как ты знала, было для него важно. Но это не мешало его желудку перекатываться внутри него так, как это происходило всякий раз, когда ему казалось, что он сделал что-то, из-за чего ты была несчастна. Он знал, что ты ничуть не расстроена, но все равно не мог отделаться от такого ужасного чувства. - Я хочу держать твое лицо... Я хочу целовать тебя без маски, - продолжала ты, надеясь, что он поймет, что ты не давишь на него, - Я хочу видеть тебя. Этот тон в твоем голосе. Шепот того, кого он так обожал, был похож на песню души. Он бы не отказался. Как он мог отказать? - Хорошо, - он медленно кивнул. Ты удержалась от шока, но это не помешало твоему сердцу удариться о пятки и откатиться в горло. - Хорошо... - повторила ты, не понимая, что именно он имеет в виду. - Маску можно снять. Мгновенный фейерверк взорвался в твоей нервной системе. Праздновать было рано, но это определенно был шаг в правильном направлении. Пришлось признать, что ты нервничала. Конечно, не так сильно, как он. Ты знала, насколько это было важно для него и как строго он следил за тем, чтобы никогда и никому не раскрывать своего лица. Это в некотором роде городская легенда. Таинственное чудо, как выглядит уважаемый лейтенант под черепом и каменно-холодной манерой поведения. Тебе важно было осознать, что твоя реакция будет иметь решающее значение. Для тебя он уже был идеалом, и как бы он ни выглядел, этого не изменит. Но ты знала, насколько он чувствителен. Любое случайное подергивание, моргание или демонстрация потенциально кислого выражения лица сильно напугали бы его. Ты знала, что нужно быть как можно более нейтральной и конечно более ободряющей. - Тебе будет удобнее, если я отвернусь, пока будешь ее снимать? Или хочешь, чтобы это сделала я? - ты спросила, будучи уверенной, что все будет так, как ему удобнее. Он сделал небольшую паузу, и его голос прозвучал еще глубже, чем обычно, когда он ответил. - Ты можешь снять ее. По твоему позвоночнику пробежали мурашки, переходящие в дрожь. Казалось, что ты вот-вот откроешь решение проблемы мирового голода. Ощущение было сюрреалистичным, как будто это нарушало какой-то основной закон Вселенной. Каждое движение казалось слишком свободным. Ты изо всех сил старалась скрыть легкую дрожь в руках, когда поднесла ладони к области чуть ниже его подбородка. Кончики пальцев проворно и осторожно скользнули под ткань. Обе стороны его нижней челюсти касались подушечек твоих пальцев - это было совершенно чужое ощущение. Это был момент истины. Нужно ли быстро снять его? Стоит ли замедлить темп, чтобы дать ему время подготовиться? Тебе не хотелось портить ему настроение, ведь тогда он больше никогда не покажет свое лицо. Его руки не осмеливались убрать с талии, Медленно и осторожно ты сняла маску с его лица. Понемногу тебе открывались губы, нос, щеки. Каждая новая черта, которая проявлялась, была следующим кусочком головоломки. С каждой миллисекундой твое сердце билось все быстрее и быстрее. Это не изменит твоих чувств к нему. Ты полюбила Гоуста за то, кем он был, а не за то, как он выглядел. Честно говоря, ты хотела, чтобы Гоуст сделал это для себя, а не для тебя. Ты понимала, что Гоусту так не кажется, но это был способ дать ему понять, что с тобой он в безопасности. Ему не нужна маска, чтобы защитить его от тебя. Когда ты добралась до пространства чуть ниже его глаз, ты решила снять его как пластырь. Снять его побыстрее и избавиться от предвкушения. В мгновение ока маска была снята, и пути назад уже не было. А вот и он. Если бы не грудная клетка, удерживающая его, ты была уверена, что твоё сердце вырвалось бы прямо из тела. Он смотрел на тебя неотрывно, боясь отвести взгляд или произнести хоть слово. Он считывал и оценивал каждое незначительное, едва заметное движение в твоем лице. Его кожа сияла в мягком свете, отбрасываемом луной. В его глазах был тревожный блеск, темные радужки говорили все то, что не мог выразить рот. Он был напуган до смерти. Его балаклава была зажата в твоих руках, как будто она распадется, если ты её отпустишь. Его спасательный круг был в твоих руках, в твоей полной власти. Он ничего не мог сделать. Он не мог вернуть этот момент назад, даже если бы захотел. Ему нужно было, чтобы ты что-то сказала. Он не мог смириться с тем, что все внимание приковано к нему, и не мог понять, правильно ли он угадал, о чем ты думаешь. Ты была в растерянности. Это было похоже на полный сдвиг во вселенной, как будто все изменилось, хотя на самом деле ничего не изменилось. Ты застыла, пытаясь осознать тот факт, что перед тобой действительно он - настоящий. И он был красив. Ты ничуть не удивилась. Даже если у тебя не было возможности узнать, как он выглядит, ты с самого момента знакомства знала, что он хорош собой. Сам Гоуст даже то и дело говорил, что считает себя довольно привлекательным. Ты не понимала этого. Как мог такой храбрый, сильный и (опять же) красивый человек захотеть отгородиться от мира? Если кто и мог принять жизнь, так это Гоуст. Но на это был простой ответ. Это, похоже, и есть причина всех его "странностей". Он не всегда был таким. Ему приходилось защищать себя. В его жизни не было никого, кто мог бы сделать это за него. У него никогда не было возможности побыть ребенком. Ему пришлось повзрослеть еще до того, как он получил возможность радоваться взрослению. Его воспитание имело самое непосредственное отношение к маске и причине, по которой он ее носил. Это была его версия защитного одеяла. Маска защищала его от зла внешнего мира. Потому что с раннего возраста он понял, что иногда самое страшное зло, которое может предложить мир, исходит от тех, кто находится прямо перед тобой, и тех, кто должен был любить тебя больше всех. - Саймон... Его имя, его настоящее имя сорвалось с твоих губ нежным шепотом. В этих словах звучала благодарность за доверие и абсолютное обожание стоящего перед вами открытого человека. Конечно, ты уже произносила его имя раньше. Он много раз слышал, как ты его произносишь. Но он никогда не слышал, чтобы оно звучало в таком тоне, и уж точно никогда не слышал, чтобы ты произносила его, глядя на него настоящего. Наступил момент паники и дискомфорта. Он внезапно осознал, что полностью обнажен. Его самая ценная мера защиты была убрана, теперь она была бесполезна, поскольку отсутствовала на его лице. Воздух в комнате холодил кожу, еще одно напоминание о том, что он отказался от своей главной линии защиты. В голове крутилось миллион мыслей, но каждое слово застревало в горле и вырывалось наружу с каждым выдохом. Он не знал, что сказать. Все, что он мог делать - это наблюдать за тем, как ты смотришь на него, изучая каждую черточку его лица. - Ты так красив, любимый, - ты снова заговорила, и кровь в его нижних конечностях забурлила. Его сердце замедлило обороты на мгновение, когда твоя рука коснулась его волос. Балаклава зашуршала, задев его пряди, но он этого даже не заметил. Твои пальцы пробежали сквозь его темные волосы, которые, признаться, могли быть и чище. Его руки дрожали на твоих бедрах, кончики пальцев едва заметно постукивали по поясу твоих брюк. Ты казалась ему довольной, что немного ослабляло его тревожную тошноту. Нежная, но искренняя улыбка на твоем лице принесла некоторое утешение. Каждое ощущение от твоих прикосновений обострилось до предела. Он чувствовал каждую прядь волос, пробивающуюся сквозь твои пальцы, каждое перышко, проведенное костяшкой пальца по его скуле. Это чувствовалось по-другому, безусловно. Он не привык к тому, чтобы кто-то касался этой зоны его тела. Он определенно не привык делить это с кем-то, но он был благодарен тому, что ты была так внимательна к тому, как он себя чувствовал. - Я... Я не знаю, что сказать, - наконец проговорил он, его слова дрогнули. - Ты не обязан говорить ничего, если не хочешь, - ответила ты, голос твой как шелк, прижимая поцелуй к его лбу, что пронзило его до самого сердца, - Я просто смотрю на тебя. Ему почти захотелось засмеяться. Вот что делало его таким нервным. Это определенно не то, на что он рассчитывал сегодня. Он всегда знал, что этот момент настанет, но не ожидал, что все случится именно так. Это было странное чувство. Даже если он видел тебя так, как всегда, это все равно казалось по-другому. Это казалось более интимным, более настоящее. Маска лежала на твоих коленях, на месте, куда он никогда не ожидал, что она попадет. - Красавчик... - ты произнесла, обхватывая его лицо так же, как он держал твое всего лишь несколько мгновений назад. Его щеки пылали от этого комментария. Поток горячего багряного красного цвета пронизал его лицо до той степени, что он был уверен, что ты можешь почувствовать на своей руке. Внутри него происходила настоящая взрывная смесь миллиона эмоций, которые он не мог определить даже при большом желании. Он был безмерно благодарен тебе. Это было то, чего он так боялся и страшился долгое время, опасаясь, что ты увидишь его не так, как образ, над которым он так усердно трудился создать и сохранить для себя. Но он начинал осознавать реальность ситуации. Правда заключалась в том, что ты всегда видела его таким, каким он есть на самом деле. В этом было что-то особенное. Маска скрывала его от тебя только физически. Ни разу не было момента, когда ты не видела человека внутри него, и ни разу ты не испытывала к нему ни капли обиды за то, кем он на самом деле является. Он всегда был для тебя Саймоном Райли. Так что на самом деле это был не первый раз, когда вы с ним встречались. Просто ты впервые увидела лицо, которое его сопровождало. - Ты так думаешь? - спросил он, его руки начали двигаться с застывших позиций. - Безусловно, да, - ответила ты, целуя кончик его носа, - Ты великолепен. - Ты просто подлизываешься ко мне, - Саймон улыбнулся, и твои глаза тут же засияли. - О! Только посмотри на эту улыбку, - усмехнулся он, - Счастье тебе очень идет. Эти слова прозвучали в его голове и отдались эхом в ушах. Счастье ощущалось еще лучше, чем выглядело. Самый постоянный и достойный источник этого счастья находился прямо перед ним, любя его так, словно он был самым идеальным человеком на свете. Он не мог понять, как кто-то может испытывать к нему такие чувства. Он изо всех сил старался не задаваться этим вопросом, а ценить тебя и отражать в себе. Он был благодарен за тебя и делал все возможное, чтобы напомнить тебе об этом. - Я рад, что ты считаешь меня "красивчиком" и все такое, - он провел кончиками пальцев по твоему поясу, - Но я никогда не буду таким же красивым, как ты. -Ну вот, теперь ты подлизываешься ко мне, - хихикнула ты. Тогда ты поцеловала его. Первый настоящий поцелуй, когда ничто не мешает. О, это был чудесный поцелуй, и Саймон мысленно отметил, что да, целоваться без маски намного, намного лучше. Он полностью обхватил тебя руками, прижимая к себе. При каждом движении головы его нос касался твоего, и от каждого твоего счастливого хныканья его сердце разгоралось все сильнее. Саймон повалил тебя на спину, удерживая между матрасом и своим телом. Он покрыл поцелуями всю твою шею и лицо, так что у тебя перехватило дыхание от хихиканья и писка, которые он из тебя извлекал. Когда ты была близка к тому, чтобы потерять сознание, он откинул голову назад, чтобы дать тебе передышку. Он не мог налюбоваться тем, как ты на него смотришь. Этот взгляд, полный обожания и заботы, исцелял его душу так, как он никогда не думал, что сможет достичь. В жизни есть вещи, с которыми Саймон давно смирился и которые он никогда не сможет испытать... И то, что о нем заботятся так, как заботились о нем ты - одна из них. Это было воплощением мечты и тем, на что он не рассчитывал и через миллион лет. - Знаю, что тебе было нелегко. Я горжусь тобой, - ты убрала прядь волос с его лба, - Спасибо, что разделит со мной этот момент. Он почувствовал укол вины. Он действительно ничего не сделал. Не нужно было благодарить его за то, что он показал свое лицо. Это абсолютный минимум человеческого существования. Но он знал, что ты понимаешь, почему это важно, и что это действительно нечто грандиозное. - Я бы не хотел делиться этим с кем-то еще, - признался он. Он был так без ума от тебя. Он не знал, чем заслужил тебя в своей жизни, но он сделал бы это в миллион раз больше, если бы это означало провести с тобой вечность. Если и был кто-то в мире, кому он доверял настолько, чтобы поделиться с ним такой частью себя, так это ты. - Думаю, тебе нужно поспать, - заметил он, - Нужно дать отдых этому боку. - Я могу пролежать здесь всю ночь, - ответила ты. - Знаю, - он сел, потянув тебя за собой, - Но тебе нужно поспать. Несмотря на протесты, он устроил кровать так, чтобы тебе было удобнее, поощряя тебя как следует устроиться, чтобы немного поспать. Он взял с кровати снятую балаклаву, чтобы держать ее наготове, когда вернется в переднюю часть дома, где находились остальные члены команды. - Тебе удобно? - спросил он, присаживаясь на край кровати, как только ты устроилась. - Да, - зевнула ты, - Мне хорошо. - Хорошо, любимая. Увидимся утром, - он поцеловал тебя в лоб и встал, чтобы оставить тебя. Только он поднял руку, чтобы снова надеть балаклаву, как почувствовал, что какая-то сила остановила его на месте. - Нет. Подожди, - ты схватила его за свободную руку, не давая ему уйти, - Пожалуйста, останься. Балаклава в его руке вдруг стала тяжелой, словно интуиция подсказывала ему, что еще не время снова прятаться. - Напомню, что я почти гигант, - усмехнулся он, обращаясь к кровати, которая была едва ли достаточно большой, - Тебе нужен отдых, дорогая. - Пожалуйста? Это лицо. Эти щенячьи глаза, перед которыми он никогда не мог устоять. В защиту можно сказать, что ты действительно лучше спала, когда он был рядом, так ты чувствовала себя более защищенной, и он никогда бы не отказал тебе в этом. Поэтому он согласился, положил балаклаву на прикроватную тумбочку рядом с тобой, снял ботинки и только верхнюю одежду, чтобы было хотя бы полувозможно заснуть. Он никогда не спал на миссиях (да и вообще не спал), но если был хоть малейший шанс вздремнуть, то он непременно им воспользовался. Он осторожно опустился на кровать, стараясь не навалиться на нее всем своим огромным телом и не сломать себе что-нибудь. Кровать была не самой новой и не самой прочной в мире, и он уже сомневался, что она выдержит его. Он захихикал, когда ты тут же прижалась к нему, не дав ему времени убедить себя в том, что кровать не провалится под ним. Как он и думал, было немного тесновато, но это лишь дало тебе еще больше оснований для того, чтобы прижаться к нему. Он и не подозревал, насколько устал, пока не погрузился в матрас, а его мышцы и кости вопили от радости, что наконец-то отдохнули. Он был расслаблен, рядом с ним была ты, ты была в безопасности - все было хорошо. Прошло несколько минут тишины, но никто из вас не пытался заснуть. Ты все еще смотрела на него, восхищаясь его чертами и обращая внимание на каждую мелочь. Он восхищался тобой за то, что ты восхищаешься им, и хотя он уже знал каждый твой сантиметр в совершенстве, ему все равно нравилось смотреть на тебя. - Если хочешь надеть ее обратно... - ты потянулась за балаклавой, которую он положил на крайний столик рядом с тобой, - Я пойму, если ты захочешь. Он уставился на черное с пятнами белое тканевое покрытие. Это был идол его личности, основа того, что все знали о нем. Это был щит, который он всегда держал при себе, высшая форма защиты и самосохранения. Но сегодня? Он мог бы обойтись и без него. - Не нужно, - ответил он. Пауза. Затем наступила пауза неверия. Ты не была уверена, серьезно ли он это говорит или пытается удовлетворить твоё желание. Ты никогда не хотела, чтобы он делал то, чего не хотел от твоего имени. - Ты уверен? - уточнила ты. - Уверен, - он мягко улыбнулся. - Точно? - ты убедилась. - Точно. Он притянул тебя к себе, как только ты отложила маску. Он поцеловал макушку твоей головы и провел кончиками пальцев по коже спины. Он прислушивался к твоему дыханию, обращая внимание на то, как оно замедляется до равномерного ритма по мере того, как ты все глубже погружаешься в дремоту. Он все еще осмысливал происходящее. Он снял маску без всякой подготовки или планирования. Он не мог поверить в то, что с ним происходит. Он начал превращаться в человека, о котором никогда не думал, что сможет стать таким. Долгое время он боялся, что слишком уязвлен и заморожен, чтобы когда-нибудь стать кем-то другим, кроме ожесточенного человека, не испытывающего к миру ничего, кроме отвращения. Но он и не подозревал, что существует пламя, достаточно горячее и яркое, чтобы растопить его замерзшее сердце. Он был благодарен тебе. Ты была идеальным сочетанием всего, в чем он когда-либо нуждался и чего хотел. Он был благодарен тебе за твою доброту, терпение и поддержку. Он был благодарен тебе за то, что ты была достаточно сильной, чтобы верить в него, и в то же время достаточно мягкой, чтобы быть с ним ласковой. Он был благодарен за то, что ты заботилась о нем и проявляла к нему больше любви, чем кто-либо другой до этого. И он всегда был благодарен за то, что ты всегда была способна видеть за маской.