Третья Луна Тамриэля (часть вторая).

Перед тем, как попасть в Имперский Архив, Винсент предупредил меня, что архивариусу известно о Тёмном Братстве и скорее всего он будет уверен, что мы пришли оттуда. Я не стала спрашивать, при каких обстоятельствах он обзавёлся такими связями, ибо была уверена, что ответа не получу, а в перспективе могу узнать о прочих не менее интересных знакомствах, нажитых Палачом Тёмного Братства во время службы. У входной двери архива, куда привёл меня Винсент стояли два легионера, с подозрением смотревших на подходившего к ним бретона. Винсент Учтиво кивнул стражам порядка и, назвав своё имя, попросил оповестить «сударя Атиуса» о его приходе. Один из стражников кивнул и вошёл внутрь. Через несколько минут он вернулся, одобрительно кивнув напарнику, давая понять, что мы можем войти. Я с чувством неловкости переминала похолодевшие пальцы, проходя мимо латников, ни коим образом не обращающих на меня внимание. Винсент открыл мне дверь, впуская внутрь вперёд себя. Я увидела не слишком хорошо освещённое помещение со шкафами, набитыми книгами и бумагами, до такой степени, что они чуть не вываливались на пол. Всё вокруг было завалено стопками каких-то документов, из-за чего я даже не сразу заметила стол, за которым сидел сухой белый как бумага старичок с моноклем в тёмном потрёпанном одеянии. При виде Винсента, он вышел из-за стола, приветствуя гостя. Руки старика слегка потряхивались, как и голова со взъерошенными волосами. А вот лицо было неоднозначным: казалось, он и рад видеть незваного посетителя, но и при этом чем-то очень сильно озадачен. — Господин Вальтиери, — наконец произнёс старик очень хриплым скрипучим голосом, — столько лет… Вы… Не изменились… — Вас это удивляет, господин Атиус? — Винсент опустил веки и слабо ухмыльнулся. — Скорее нет, — ответил он, — учитывая Вашу, так сказать, особенность… — Имперец неловко посмеялся. — Но меня Вы видели последний раз в более лучшем виде. — Бесспорно. Полагаю, Вы ещё помните свою обязанность передо мной? — Всенепременно, сударь, я обязан Вам ничуть не меньше, чем Тёмной Матушке. Чем может Вам помочь скромный архивариус? — Будьте любезны, — Винсент отошёл немного в сторону, обращая внимание старика на меня, — познакомиться с моей спутницей, Мирой. Я неловко улыбнулась, речь мною благополучно была позабыта, мне не до конца было ясно, как вести себя с данным господином. Старик улыбнулся, показав своё расположение, а также отсутствие части зубов. — Клавдий Атиус, — произнёс он, тряся головой, — рад знакомству, юная барышня. Вы будете из слуг Отца Ужаса? Хотя, наверное, мне не стоит спрашивать. Прошу прощения. Так, чем могу быть полезен? Нужно было уже взять себя в руки и начать диалог. Но ощущения были не из приятных. Нет, мне глубоко импонировал этот приветливый дедушка, но сам факт его уверенности в том, что я ассасин, меня смущал. Хотя больше волновала мысль о том, что прямо сейчас я должна назвать известную мне фамилию для поиска неизвестного мне человека. Чувство было такое, будто я иду по тонкому льду, в груди всё сжимается, а произнести хоть что-то становится сложнее с каждой секундой затяжного молчания. Вдруг я почувствовала на своём плече руку Винсента. Он молчал и не собирался что-то говорить вместо меня. Это я должна была сделать сама. Но от ощущения его присутствия и поддерживающего взгляда, волнение стало отступать, и я смогла сформулировать свой запрос. — Мне нужно найти одного человека, который точно служил в Легионе, возможно, служит до сих пор. Проблема лишь в том, что я знаю только фамилию и приблизительное перемещение по Тамриэлю. Но мне очень нужно его найти. — Ага… — Архивариус задумчиво склонил голову, потряхивая губой. — Непросто. Хорошо. Давайте попробуем. Расскажите всё, что Вы знаете об этом человеке. — Он бретон, его фамилия Демари. Около четыреста девятого-десятого года он должен был ещё проходить службу в Морровинде, на Вварденфелле, скорее всего близ Альд’Руна. Тогда же его перевели в Имперский Город. Через примерно пять лет на Вварденфелл он возвращался, а затем снова вернулся в Сиродил. Дальнейшая его судьба мне не известна. — Видя натужно задумчивое лицо архивариуса, я немного потеряла уверенности в голосе. — Хотелось бы знать, возможно ли найти его по таким… скудным данным. — Я совершенно уверен, — добавил Винсент, — что фамилия Демари фигурирует где-то среди стражи Имперского Города. Хотя ошибаться я тоже могу. Клавдий Атиус, замолк, погрузив тёмную комнату в длительную утомительную тишину размышлений, потом посмотрел мне в глаза, очень-очень внимательно вглядывался в моё лицо достаточно долго, а затем вдруг обернулся к дверному проёму, ведущему в куда более тёмное помещение, и вскрикнул: — Гай! — Да, мастер, — послышался из дали молодой голос, прямо из темноты, — я здесь. — Сегодня домой ты не идёшь. У нас запрос на поиск личности. Это займёт много времени. — Как скажете, мастер, — ответил очень унылый и усталый голос, — что делать? Клавдий пригласил нас пройти дальше в архив. Там было очень темно, но среди лабиринтов шкафов виднелся магический свет. Такой же свет наколдовал архивариус и попросил нас сделать тоже самое. Среди сотен высоких и забитых шкафов мы нашли юного светловолосого мальчика, который был, похоже, даже младше меня, одетого в такую же потасканную робу, что и архивариус. Его Клавдий представил нам, как Гая, своего помощника. Он также выслушал мой запрос и недоумённо хмыкнул. — С такими данными, — сказал он, — вряд ли что-то найдётся. Но мы попробуем, конечно. Начнём с Вварденфелла, а там, как пойдёт. Информация о переводах зачастую бывает засекречена. Особенно в годы последних трёх с половиной десятилетий, после… — Достаточно болтовни, — буркнул старик, — давай работай. Ночь длинная, но всё же времени мало. — Он обернулся к Винсенту. — Я же Вас правильно понял, информация нужна как можно скорее? — Вы поняли совершенно правильно. — Кивнул Винсент. Удивительно, но меня даже не спросили кто этот человек для меня и почему я ищу его. «Похоже этот Атиус не привык задавать лишних вопросов… — задумалась я, — или может дело именно в том, что мы, по его мнению, ассасины… В любом случае, мне оказывают помощь абсолютно безвозмездно, стоит это уважать.» Однако архивариус Клавдий Атиус пристально следил за мной, вглядываясь старательно в моё лицо, словно пытаясь меня вспомнить, или запомнить. Я была уверена в том, что никогда этого человека не встречала, и его внимание меня смущало. Нам предстояла долгая работа в архиве. Сначала мы подняли данные служивших на Вварденфелле бретонов с фамилией Демари от четырёхсотого до четыреста десятого года включительно. Это был год моего рождения, поэтому я точно была уверена в информации, которую подаю. Все эти шкафы и великое множество документов лежали в относительном порядке по годам, десятилетиям, столетиям и даже эрам. Винсент усмехнулся и тихо сказал: «Будто в Апокриф заглянул. Кажется, где-то в темноте я видел глаз Хермеуса Моры.» Я не слишком поняла сути, а вот архивариус хрипло похихикал. В локальный юмор вникать мне пока не хотелось. Меня интересовал только Демари. Найдя нужные документы среди бесконечности бумаг, мы стали выискивать по фамилии. Один Демари умер ещё в начале века, другой переведён был не в Сиродил а в Хай-Рок, третий служит в Кальдере и не переводился до сих пор, ещё один погиб в год моего рождения от нападения скальных наездников. И только один подошёл под нужное описание. — Кажется Вам сегодня повезло, — сказал Клавдий, беря в руки найденные бумаги, — Гийом Демари, был отправлен на Вварденфелл в четыреста седьмом. В четыреста десятом переведён в Сиродил, в Имперский Город. Правда, причина указана абсурдная… Сокращение кадров? При том, что как раз таки в начале пятого века на Вварденфелле была недостача в солдатах, а время было неспокойное… Хотя, когда оно спокойным было?.. В общем, это действительно странно. Возможно, его перевели по другим причинам. Сведений о других переводах нет. Но есть запись о коротком увольнении в четыреста четырнадцатом. — Старик поднял на меня взгляд. — Похоже, это тот, кого Вы ищите. Хотя, не известно, где он был во время своего увольнения. Если это всё-таки тот человек, то он вполне мог съездить в Морровинд. Услышав всё это, я снова ощутила давку в груди, от чего стало даже немного трудно дышать. «Это не просто зацепка, — думала я, — это полная информация о человеке… Я не надеялась даже на то, что хоть что-то смогу выяснить.» — А какого возраста этот Гийом, — поинтересовался Винсент, — позвольте узнать? — Сейчас ему немного за пятьдесят, — ответил Клавдий, — я сам лично с ним не знаком, но наслышан о нём, честно говоря. — А что Вы о нём слышали. — Я удивлённо посмотрела на архивариуса. — Он служит в Имперском Дворце, при Канцлере Окато, командует охраной Башни, и, говорят, имеет не самый сговорчивый характер. В Легионе много ходит сплетен о сварливых командирах, для армии это в принципе не что-то удивительное, однако, именно о командире дворцовой стражи эти слухи повторяются одними из частых. В общем, чего бы вы от него не хотели, не ждите тёплого приёма. — Архивариус глянул на Винсента и поднял бровь. — Или мне ждать его имя в некрологе «Вороного Курьера»? — Нет, сударь, — с мягкой улыбкой ответил он, — это сугубо личное дело. — Тогда хорошо. — Старик словно с облегчением выдохнул. — Я, конечно, готов помогать Вам, господин Вальтиери, и любому Вашему… коллеге. Однако, рад, что моя помощь не будет предвестьем… никаких противоправных действий. Клавдий осторожно подбирал слова, косясь на своего помощника, который явно не понимал, что мастер имел ввиду. Винсент кротко кивнул. — Полагаю, Вы хотите знать, как найти Гийома Демари, — обратился Клавдий ко мне, — где и в какое время? — В какое время, думаю, и так ясно, сударь, — ответила я задумчиво, — желательно днём, конечно. А вот где… Думаю, я знаю, к кому обратиться с этим вопросом. Во дворце есть кое-кто, имеющий возможность свести меня с этим Демари. — Воистину у вас обоих невероятные связи. — Архивариус восхищённо покачал головой. — Ещё какие, — тихо сказал Винсент, — пожалуй, это всё, чего мы хотели, господин Атиус. Я у Вас в долгу. — Полно Вам, господин Вальтиери, — махнул рукой старик, — мой долг пред Вами на столько обширен, что я и до смерти с Вами не расплачусь. Так что можете обращаться ко мне в любое время. Винсент поблагодарил Клавдия, как и я, хоть и пребывала в тяжёлой задумчивости. Мы попрощались с архивариусом и его помощником Гаем, после чего покинули Имперский Архив. Мы не так далеко отошли от Архива по тёмной улице, как Винсент усмехнулся и довольно сказал: — Я ведь говорил, что слышал в столице эту фамилию. Но я ничего не ответила, а только задумчиво и очень озадачено смотрела на брусчатку, по которой шла. Заметив моё замешательство, Винсент даже не знал, что можно спросить, но вдруг его холодная рука коснулась моих пальцев, от чего я вздрогнула. Он смотрел на меня обеспокоенно и мягко спросил: — Всё ли в порядке, Луна моя? — Да, — ответила я со вздохом, — кажется. Не думала, что это будет на столько просто. И не думала, что ответ на столько близок. — Хм. Как поступишь? Когда ты говорила, что кто-то во дворце тебе поможет, ты же имела ввиду самого Канцлера, так ведь? — Скажи мне Винни, — тихо произнесла я, игнорируя его вопрос, — откуда ты знаешь этого Клавдия? Я понимаю, что дело всё в Тёмном Братстве. Но в чём конкретно? Чем он тебе так обязан? — Долго рассказывать, — вздохнул Винсент, — скажем так: Тёмное Братство получало на него контракт когда-то очень давно. Он тогда уже служил в архиве. Он сам убил ассасина, отправленного за ним, а потом вычислил и убил того, кто совершил на него таинство. После этого меня прислали за ним, чтобы пригласить в семью. Клавдий отказался, сказав, что служба в Легионе для него милее. Однако, изъявил желание помогать нам информацией, при необходимости. Чёрная Рука приняла такое сотрудничество. Но это не давало ему гарантии, что Чёрное Таинство не будет совершено вновь кем-то другим в другое время. Клавдий об этом знал. Спустя лет двадцать это повторилось. Чёрная Рука была не обязана защищать его. А вот мне показалось, что нельзя терять такие связи. Я сам взял контракт. — И не убил его… Как ты выкрутился? — Всё просто. Контракты Тёмного Братства работают по одному шаблону: нужна жертва. И это не обязательно может быть именно тот, на кого указал заказчик. Это может быть кто-то вместо него. Контракт можно перенаправить другим убийством. Так Клавдий уже спасся в первый раз. Так я готов был его спасать снова. — Видимо этот Клавдий показался тебе крайне полезным. — Очень. Его помощь упрощала нам работу даже когда Филида начал свою активную деятельность против Братства. Также через него я мог получать много информации об объёктах из столицы, и даже о заказчиках. В общем. Да. Он был весьма полезен мне… А вот на счёт Братства сейчас я не уверен. Вероятно, эта ниточка для них будет обрезана, ведь я забрал все свои связи с собой. — Ясно. — Я опустила глаза и вздохнула. — Да, у меня тоже сохранились связи, которые мне придётся задействовать… снова. Но, надеюсь, для Его Милости Канцлера это не будет затруднительно. Я не знала, как подойти с этим к регенту Империи, но поскольку он сам говорил мне, что я могу к нему обратиться при желании, а тот, кого я ищу, служит при нём же, то мне не показалось, что моя просьба будет слишком из ряда вон выходящей. Нужно было дождаться утра, а затем следовать в Имперский Дворец. А пока мы вернулись обратно в Портовый Район, в здание Гильдии Воров, где и провели оставшуюся часть ночи. Всё это время я просто не находила себе места, прокручивая в голове момент встречи с Гийомом Демари: «А если это всё-таки не он… Ну как не он? Офицер, приблизительно пятидесяти лет, служил на Вварденфелле в год моего рождения… Не может быть не он. Другие просто не подходят… Если только мать знала его истинное имя… Если только он её не обманывал… А зачем ему обманывать? Он был простым легионером. А если он, увидев меня, просто развернётся и уйдёт…» Всё это я бормотала вслух, пока ходила по комнате взад и вперёд. Наблюдая за этим, Винсент обеспокоенно следил за моими движениями, но вдруг подошёл ко мне и обнял. Крепко прижал к себе. Он был не в дублете, а в рубашке, такой мягкой, такой приятной наощупь. От него пахло лавандой и хвоей, и этот аромат словно дурман начал меня отвлекать от этих метаний. — Успокойся, — тихо произнёс Винсент, — не стоит так переживать. Всё будет хорошо. Это просто встреча. Если этот человек не захочет говорить с тобой, значит твоих стараний он не достоин, как и переживаний. — Голос его, мягкий и певучий, приятный, баюкал и успокаивал, мне становилось легче. — Если он уйдёт, то ты тоже уйдёшь. И на этом всё закончится. И больше тебя ничто беспокоить не будет. И тогда вопрос твоей семьи для тебя будет однозначно закрыт. — И это будет значить, что я никому никогда не была нужна в этом мире… — сказала я удручённо, — так как моего появления никогда никто не желал. — Нет, милая, это будет значить только то, что ты нужна мне. И мне всё равно, есть у тебя родня или нет. Я вот один был всегда. Нужен ли я кому-то был? Не знаю. И мне всё равно. Потому что я нужен тебе. Мне этого достаточно. Мне стало полегче. Я выдохнула и обняла его. В этих объятиях всё становилось иначе, с сердца спадал странный и неприятный груз. «Он прав, — думала я, — зачем я так накручиваю? Я всего лишь хочу знать, кто мой отец, больше ничего. Я не жду никакой заинтересованности от этого человека. Только узнать, увидеть, быть может, познакомиться. Всё остальное… уже не важно. Винни в любом случае со мной. Большего мне не нужно.» — Спасибо, Винни, — шепнула я, — не знаю, что бы делала без тебя. На это он не ответил ничего, только гладил меня по голове, давая возможность расслабиться. Чуть позже я уже смогла поговорить с ним на отвлечённые темы. Так мы скоротали досуг до рассвета. Утром я уже спокойно направилась в Имперский Дворец. Там мне встретился стражник, который запомнил меня с прошлого посещения. Это облегчило мне задачу. Я лишь сказала, что у меня важное дело к Канцлеру, на что он попросил подождать. Ждать пришлось долго. Очень долго. Сначала пока закончится собрание Совета Старейшин, потом, когда Его Милость отобедает. А вот после полудня у Канцлера Окато начинались приёмные часы. Пока я ждала, никого особо в коридорах первого этажа дворца не встретила. Возникло ощущение пустоты и тесноты, несмотря на высокие потолки и обширные помещения. Наконец Окато был готов меня принять. Меня впустили в зал Совета Страрейшин, где Его Милость находился один. Увидев меня, он удивлённо вытянул лицо, при этом обрадовался. — Защитница Сиродила озарила эту залу своим присутствием, — восторженно сказал он, — что привело тебя? — Ваша Милость, — я склонила перед ним голову, — я хочу просить Вас о маленькой услуге. Уверяю, это ни коим образом не затруднит Вашей Милости. — Я слушаю. — Снисходительно сказал Канцлер. — Вашей стражей во дворце командует человек по имени Гийом Демари. Не сочтите за труд попросить его встретиться со мной. От этих слов моих меня саму слегка потряхивало. Я не поднимала глаз на альтмера, сидящего передо мной, и только изо всех сил держала серьёзное лицо. Окато задумчиво хмыкнул. — Встретиться, конечно, можно… Но позволь спросить, зачем? И почему так… официально? — Честно говоря, Ваша Милость, по-другому я не могу. Не будь я Защитницей Сиродила, боюсь, меня бы и слушать не стали ни стражники, ни уж тем более кто-то из командиров. А через Вас я, пожалуй, имею больший шанс на встречу с господином Демари. Простите меня за наглость, однако, мне не к кому больше обратиться. — Не думаю, что это наглость, — усмехнулся Окато, — хотя и странно. Но твою просьбу я выполню. Гийом Демари командует стражей Имперского Дворца, но его кабинет в Бастионе, рядом. Я сообщу стражнику, он проводит тебя и представит Командиру Демари, как положено. — Буду признательна, Ваша Милость. — Сказала я спокойно, а у самой холодели пальцы. Окато вызвал молодого гвардейца, который по его наказанию сопроводил меня в Бастион. По дороге я боролась с неприятным чувством тревоги, которое никак меня не отпускало. Хотя я и понимала, что тревожиться не о чем. Пока мы шли, солдат упомянул, что Командир Демари не слишком приветлив и не любит пустые разговоры: "Что бы Вас не интересовало, - предупредил он, - говорите по существу, иначе рискуете испытать на себе его раздражение. И хорошо, если это будет просто грубость. Зачастую она ещё и сопровождается неприятными для собеседника словами. Но, что бы Демари Вам не сказал, не реагируйте на колкости. Иначе проблем не оберётесь. Командир зачастую весьма нелюбезен и толстокож." Я приняла услышанное к сведенью, и легче от этого ничуть не стало. Гвардеец привёл меня к большой дубовой чёрной двери и постучался в неё. Оттуда громкий мужской бас велел ему войти. Стражник приоткрыл дверь и объявил: — Легат Демари, к Вам рыцарь из Клинков. — Клинки? — Голос, который я слышала был хриплым, низким, но отдалённо напоминал тот самый, из воспоминания. — Орден без цели… Мы доверили им защиту Императора, а они всё упустили… Я уже слышала подобный выговор от легионеров, и не слишком приятно было услышать это вновь. К моему волнению прибавилась и какая-то обида: «Прав был Клавдий, не лучшего нрава этот… Гийом. Н-да... нелюбезен, это мягко сказано.» — Ну опустим это, — сказал он, — что нужно Клинку? — Её послал к Вам Канцлер Окато, — ответил стражник, — это Защитница Сиродила, и у неё к Вам… какое-то дело. — Защитница Сиродила? — Командир ненадолго замолк. — Ну пускай входит, — сказал он снисходительно, — послушаю, что она хочет от меня. Стражник обернулся ко мне и кивнул в знак того, что я могу зайти. Сам он ушёл, а я, вздохнув, собрав в кулак всю свою смелость, сделала шаг через порог кабинета, прикрывая за собой тяжёлую дверь. В светлом помещении за столом сидел некрупный возрастной мужчина в резных доспехах Легиона. Он был бретонцем и внешне очень сильно напоминал того человека, которого я видела в воспоминании. Волосы его были светлыми, слегка сероватые, с белёсой сединой на висках. Он смотрел на меня очень серьёзно и молчал. За несколько мгновений его лицо поменялось несколько раз. Сначала это было недовольство, потом пристальный взгляд, изумление, а теперь замешательство. Ни я ни он не решались что-либо сказать, смотря друг другу в глаза. Наконец он набрал воздуха в грудь и задал вопрос: — Чего Вам угодно, сударыня. — Спосил он это куда вежливее, чем общался с подчинённым и продолжил вопросительно на меня смотреть. — У меня к Вам несколько вопросов, — сказала я, держа себя в руках, удерживая своё лицо серьёзным и спокойным, — если позволите. — Я слушаю. — Вы должны были служить на Вварденфелле и перевестись оттуда в четыреста десятом году. — От моих собственных слов к горлу подступил ком, я даже взгляд от мужчины отвела, чтобы мне легче было говорить. — А в четыреста четырнадцатом Вы брали отпуск… то есть увольнение. Вы ведь посещали тогда Морровинд… — Откуда тебе это известно? — Офицер встал из-за стола и стал медленно подходить ко мне. — Я не говорил этого ни одному человеку. — Мне это известно потому, что я Вас там видела. — Неужели? И где же? — В деревне Маар Ган. — Я посмотрела на него, не выдержав его пристального взгляда. — Думаю, Вам известна женщина по имени Адури Дрэн? Мужчина застыл, смотря на меня. В его глазах цвета янтаря я видела шок и осознание. Он рассматривал моё лицо очень внимательно, после чего несмело спросил: — А ты Адури кем приходишься? — Дочерью, — сказала я, — первой. Услышав это, Гийом Демари попятился назад и уселся обратно в своё кресло, всё ещё не отводя от меня округлённых глаз. — Это Вы были возле нашего дома тогда, — утвердительно сказала я, не двигаясь с места, — и это Вас мать облила водой… — Не продолжай, — сказал он тихо, — воспоминание это для меня… так тяжко. Я вернулся к ней. Надеялся, что она ждала меня. Я ведь писал ей письма. Только ни разу не получил ответа. Потом понял, почему, ведь писал в дом её отца, а оказалось… её семья не вынесла позора… А ведь я думал, что всё ещё можно исправить… Но когда вернулся, то ничего не понял. Адури сказала мне, что родила не от меня, а брат её сказал, что именно из-за меня её выгнали. Хотя, он ведь мог написать мне… Он ведь мог спросить обо мне в Гарнизоне. Почему он этого не сделал? — Брандил — лжец и лицемер, — ответила я серьёзно со строгостью в голосе, — он никогда в своей жизни не сделал ничего хорошего. Ему нельзя было доверять. Он даже не пытался никогда помочь моей матери. Из-за него она попала в дом мера, который унижал её и эксплуатировал. Я считала его отцом, но он им не был. А потом я выяснила, что мой настоящий отец имеет бретонское происхождение. Стала искать. И вышла на Вас. Я всё ещё не уверена, но, может… — Скажи мне, девочка, — произнёс Гийом уже куда ласковее, — когда ты родилась? — В месяц Вечерней Звезды, в четыреста десятом. — Всё правильно… Начало весны… — Он закивал и отвёл взгляд со странной улыбкой. — Это было начало весны. А ты родилась в конце года. Всё сходится. Я повстречал её в Альд’Руне. Она была моей первой любовью… Как и я её… В прочем, не думаю, что могло быть иначе. Я знал, что никого другого у неё не было и быть не могло. — Гийом снова на меня посмотрел, всё также улыбаясь, только теперь улыбка была более осмысленная. — Это ты... Я знал, что ты моя дочь, когда увидел впервые. Да, Адури сказала, мол это не так, но я не поверил. Да, я ушёл. Потому что она так пожелала. Она сказала, что уже замужем. Зачем я там был нужен? Я не мог знать всей правды до конца. А теперь… всё понял. Какая горькая ирония… Я мечтал жениться на Адури, мечтал забрать её в столицу. Но тогда её семья не дала нам возможности видеться, когда её отец написал письмо генералу с прошением меня перевести подальше от Вварденфелла. Мне дали выбор: ехать в Скайрим, в Данстар, самый северный город… Или вернуться в Сиродил. Мне не позволили даже остаться на территории Морровинда. Я надеялся вернуться к ней при первой же возможности. А её брат помешал мне воссоединиться с ней. И не только с ней… на этот раз. — Гийом поднялся с кресла, роста он был невысокого, быть может на дюйм-два меня повыше, смотрел на меня очень печально и взволнованно. — Я не спросил твоего имени. — Мира. — Мира. Какое простое и чудесное имя. Ты похожа на Адури. А ещё ты напоминаешь мне мою сестру. — С каждым словом Гийом улыбался всё больше. — Значит, я твой отец… — К сожалению, или счастью, похоже на то. Смотря ему в глаза, я и сама стала улыбаться, мысли в моей голове все перепутались. Мы оба лишь стояли, не в силах сказать хоть слово, и взгляды наши не отрывались друг от друга. Я заметила, как в глазах сурового мужчины в имперских латах блеснули слёзы, но улыбка стала такой счастливой, какой, наверное, никто из знающих сего ещё не видел.