Третья Луна Тамриэля (часть вторая).

Мы внимательно смотрели на облако, которое уже начало показывать мне воспоминание. Я увидела знакомую комнату, тускло освещаемую одной лишь свечкой. За маленьким окошком в этой комнате виднелась снежная стена в ночи и слышался отдалённый вой ветра. Я ощутила, как по спине бегут мурашки и тело задрожало от холода, а потом почувствовала тёплое одеяло и тёплые объятия того, чьё лицо перед собой увидела. Из воспоминания на меня нежно смотрел и улыбался Мартин. Это было воспоминание о моей первой ночи с ним. Лёжа в постели в обнимку, мы тихо разговаривали. — А у тебя много было женщин? — Несмело поинтересовалась я. — Ну…было, — ответил он, отведя взгляд, - это важно? — Нет. Вовсе нет. Это просто любопытство. Ты ведь священник. Мне тяжело представить, как у служителей Девяти происходит поиск супругов. — По-разному. — Мартин пожал плечами. — Да и я ведь не всегда служил в Храме. Когда я был молод, девушек вокруг меня было достаточно. И все они были весьма ветрены. Как и я. — Ты и ветреность. — Я усмехнулась. — Забавно. А долгие отношения, серьёзные, были? — Была одна женщина. Уже, когда я обратился к Акатошу. Но вышла она за другого, решив, что достаток лучше, чем любовь в нищете. — Вот как. — Я грустно вздохнула. — Бросив священника, упустила принца. — Ты ведь это не всерьёз? — Мартин изумлённо и слегка озадаченно посмотрел на меня. - Конечно нет, — хихикнула я, — что ты… А за кого она вышла? — За какого-то баронета. — Он посмотрел куда-то вверх, стараясь вспомнить. — Не помню уже. Венчались они в храме Кватча. Я там не был. Мне было тяжело это принять тогда. — Это очень грустно. — Может быть. Это был её выбор, не могу её за это судить. Тогда я решил, что Боги уготовили мне иную судьбу. Иронично. — Нет. Боги просто берегли тебя для меня. Мартин скромно улыбнулся и перевёл взгляд на меня. Я поцеловала его и обняла. Он расслабленно вздохнул, будто с каким-то облегчением, и затих. — Ты такой тёплый, — шептала я, - такой уютный. Как с тобой хорошо. — И ты уютная, моя милая. Мягкая, хрупкая… Как твоя рана? Не болит? — Нет. Ничего не болит. Всё прошло. Рядом с тобой ничего меня не беспокоит. — Как и меня, душа моя. Облако стало закручиваться и воспоминание размываться. Я стояла перед этим бесформенным вихрем и боялась смотреть в сторону Винсента. Мне казалось, ему неприятно это видеть. — Прости, — произнесла я, стыдливо опуская взгляд, — что тебе довелось это видеть. — Тебе вовсе не за что просить прощения, — спокойно отозвался Винсент, взяв меня за руку, — это твоё прошлое. И это важное воспоминание для тебя. Я не посмел бы осудить. Ни за что. Это я должен извиниться за то, что увидел столь личный фрагмент. Пальцы наши переплелись, мне стало легче. Рука Винсента была холодная, как и моя, но это прикосновение было для меня по-настоящему тёплым. Я вздохнула, но меня мучил один вопрос: — Но почему именно это воспоминание? Оно… Важное… как и любое воспоминание с Мартином… Как и для тебя воспоминания с Элизой. Но почему сейчас?.. По какому принципу они показываются? — Я не знаю, — задумчиво произнёс Винсент, — пожалуй, не смогу ответить тебе на этот вопрос даже приблизительно. Так как я не имею представления и о том, каким образом это работает. Но одно я знаю. У тебя должен быть вопрос, на который эти воспоминания отвечают. Просто ответы начинаются слишком… из далека… А может быть… — Винсент посмотрел на меня. — Здесь учитываются мысли нас обоих. — Как это? — Хм… Я ведь рассказал тебе о своём дедушке. И это было первое воспоминание, которое я увидел, ты думала об этом. Возможно, как-то визуализировала в мыслях мой рассказ. Потом я вспомнил о жене. На фоне тех воспоминаний ты сама вспомнила о Мартине. — Думаешь, это взаимосвязано? — Мне кажется, что да. Мы безотрывно глядели друг другу в глаза, всё ещё держась за руки, и задумчиво прокручивали в своих мыслях варианты. Тут напрашивался лишь один вывод: — Ты сказал, что нужен запрос. Что конкретно я хочу вспомнить? Это как с лицами тех вампиров у тебя? — Думаю, да. Какой у тебя запрос? — Как я попала в Сиродил? Не успела я озвучить это, облако стало показывать нечто другое. Я услышала знакомый звук: возгласы людей, гремящих посудой, их смех, ленивая музыка нетрезвых бардов. Тут я разглядела и знакомое мне заведение. «Шипящий Гуар, — воскликнула я, — в Крагенмуре! Там я проводила вечера… порой… напиваясь.» Я увидела стол, за которым сидела и кружку в моих же собственных руках. Я даже чувствовала запах: еды, которую мне не суждено было съесть, курительного табака, непонятно с какой стороны, и запах дешёвого мацта, который я могла себе позволить на те гроши, коими располагала. Вдруг за стол, где я сидела, подсел альтмер. Очень странный тип: холёный и ухоженный, в жёлтом вычурном одеянии, которого я даже и не видела никогда. Волосы он прятал под таким же жёлтым капюшоном, из-под тени которого на меня смотрели ярко-зелёные глаза. Золотистые усики были изыскано закручены, а на подбородке красовалась негустая бородка. Эльф странно на меня смотрел, внимательно оглядывая. — Чо? — Возмутилась я, по голосу было слышно, что я не трезва. — Дыру во мне протрёшь, хлыщ. — Позвольте вас угостить. — Учтиво, даже с улыбкой, произнёс эльф, похоже, вовсе не обращая внимания на мою грубость. — Угостить? Да прям. А потом чо. Скажешь, что я должна перед тобой ноги раздвинуть? — Зачем же? Я просто хочу угостить. У меня нет компании на этот вечер, так что, прошу, присоединяйтесь. — Э-не, франт, ты мне мозги-то не пудри. Говори нормально, чо те надо, или пойдёшь в пешее эротическое, да в гордом одиночестве. — Что ж, — эльф поджал губы, но учтивую и терпеливую улыбку сохранил, — я буду честен с Вами. Мне нужен взломщик. — Нет, это не ко мне. — По моему голосу слышалось смущение, волнение и опаска. — Я таким не занимаюсь. Сколько бы ты там не платил. Кто бы тебе там не сдал меня, всё насвистели… — Значит, это не Вы украли меч Капитана Авуса Шенда? — Альтмер хитро ухмыльнулся, смотря мне прямо в глаза. — Не знаю, кто ты такой, — зашипела я, - но имя это при мне не упоминай… Ничего я не крала, ничего не знаю… — Тише, не стоит так волноваться. — Эльф говорил спокойно, даже слишком, возможно, именно это и позволило мне тогда сдержать себя в руках. — Я никому не скажу о Вашем… хм… неоднозначном прошлом. Взамен и Вы не скажете о моих целях никому. Так мы оба сохраним тайны друг друга и останемся в выгоде. — Допустим, — буркнула я, — так чего ты хочешь? — Неподалёку отсюда есть одна очень интересная для меня двемерская башня. Я бы очень хотел там побывать и кое-что исследовать. Мне нужен тот, кто сведущ в тайном проникновении и вскрытии замков. Мои источники указали на Вас. — Уж не знаю, какие у тебя там источники, и знать не хочу. — Я задумалась и сделала глоток из кружки. — Ну а мне-то с этого какая будет выгода? И какие риски? — Рисков нет. Всё просто: заходим, берём всё, что нужно, уходим. Все найденные сокровища — Ваши. За труды, разумеется, я Вам тоже заплачу. — Так вот просто? — Я недоверчиво хмыкнула. — Звучит слишком сладко. А если на нас нападут… ну, хотя бы крысы? И ты меня кинешь. Да и в двемерских руинах полно ловушек. — Вот чтобы их обходить, мне и нужен ловкий и умелый взломщик, — пояснил альтмер, — вор — идеальная кандидатура. А за нападения не бойтесь. Я — высококвалифицированный учёный… маг — одним словом. Со мной нам никакие крысы не страшны. — Маг… Ну я-то в магию тоже могу. — Тогда тем более нам нечего бояться. — Эльф с улыбкой подмигнул. — Соглашайтесь. А я возьму Вам суджаммы. - Суджаммы, говоришь… — Я снова задумалась, но не отрывала взгляд от собеседника. — Вошли-вышли, приключение на двадцать минут… Ладно, уговорил. Давай суджамму и я согласна. На халяву и уксус сладкий. Тип в жёлтом как будто и не сомневался, что я соглашусь. Он шустро обеспечил меня суджаммой, а сам сел рядом, наблюдая, как я жадно напиваюсь. Мне самой было неприятно смотреть на это. Также безмерно было стыдно за это перед Винсентом. Но взглянув на него, я не увидела на его лице ни капли возмущения или укора. Наоборот, казалось, что ему безразлично. — Да уж, — проворчала я, — когда-то я была столь отвратительна. Самой мерзко. — Всё в порядке, Луна. Ничего такого, что могло бы привести меня в ужас. Слова его меня слегка успокоили, а воспоминание, тем временем, продолжалось. Я уже изрядно накидалась, а альтмер внимательно наблюдал за моим состоянием. В какой-то момент я почему-то замерла, поймав с ним безотрывный зрительный контакт. Его ярко-зелёные глаза смотрели на меня очень долго, будто гипнотизируя, а затем он окликнул меня… по имени. «Откуда он знал моё имя, — произнесла я вслух недоумённо, — я ведь ему не представлялась… да и он тоже… кто он такой?» Альтмер, тем временем, поняв, что я не двигаюсь и не отвечаю, подсел ближе, отодвигая от меня кружку. Он буквально поймал меня своим взглядом, я неотрывно смотрела ему в глаза, и он тоже. Затем он заговорил со мной. — Дело за малым. Снйчас ты выйдешь из таверны, пойдёшь за город, к северу. Там стоит повозка у аванпоста. Имперские солдаты арестуют тебя и увезут в Сиродил. И там всё случится. — Говоря это он улыбался, но не как безумец, или злодей, наоборот, как будто довольствуясь добрым делом. — Именно твои способности смогут повернуть историю в нужное русло. Вариантов у судьбы много. Ты пойдёшь путём Защитника. Мы направим тебя на этот путь, но идти по нему тебе придётся самой. Как идти дальше. Ты не вспомнишь этот разговор, не вспомнишь путь до Сиродила… — Он посмотрел так, будто знал тогда, что я вижу его сейчас. — Не вспомнишь до определённого момента. Помни, Мира, что не делается — всё к лучшему. Так, или иначе. Любовь не панацея, но она крепкая опора. Ты сама это поймёшь. Раньше, чем услышишь. А теперь. Иди, Луна. Твой путь только-только начинается. На этих словах воспоминание начало замыливаться. Я стояла в недоумении, пялясь на это облако, в котором лицо зеленоглазого усатого альтмера постепенно растворилось. — Он просто заставил меня сдаться аресту, — недоумённо сказала я, — это же… бред… Как это вообще? — Думаю, это какой-то особый вид гипнотической магии, — прокомментировал Винсент, — он не отрывал взгляд от тебя, забивая в твою голову определённую последовательность поведения. — Да, только имперские солдаты тогда посадили бы меня в местную тюрьму, а не везли бы в столицу. Тем более, меня посадили в камеру, которая по всем замыслам должна была оставаться пустой… Как это объяснить? — Не исключено, что и имперские солдаты были также загипнотизованы этим колдуном… Хм… Он сказал «Мы»? То есть не он один… — В смысле? — Я вновь вспомнила его слова. — Точно… Он так и сказал. Кто эти «Мы»?! — Ну… У меня есть пара предположений… Одно хуже другого. — Чёрт… Озвуч их… — Я пожала плечами и всплеснула руками. — Хоть что-то… — Какой-то закрытый культ… возможно. Может, даже даэдрический. — Винсент с некой растерянностью в глазах глянул на меня. — Также, не стоит исключать возможности, что это может быть и какой-то ковин колдунов, который возомнил себя вершителем истории. Хм. «Мы». Кто «Вы» такие? Хотел бы я знать. — Вопросов только больше стало, с этими ответами, — устало вздохнула я, — и что дальше-то… Тут облако выдало ещё одно воспоминание, оно было кратким. Меня везли в повозке, уже как заключённую, в полном молчании. Стражники, что были со мной, смотрели куда-то в пустоту и ничего не говорили даже друг другу. Ночью повозка въехала в столицу. Через Имперский Город меня привезли в Имперскую Тюрьму. Была я в сознании, или нет сложно сказать. Несколько стражников подхватили меня на руки и перенесли вниз, к камерам, поместив в одну из них, после чего молча удалились. — Так я и думал, — сказал вдруг Винсент, — они намеренно заколдовали стражу. Жаль, не узнать, что было с этими стражниками после… — Они… Да кто они?! Чушь кая-то! От замешательства мне стало не по себе, я занервничала и отвернулась. Мысли в моей голове стали путаться, я ничего не понимала: «Что за бред… что за колдун такой?! Почему я… Почему я?» Не выдержав, я повернулась к своему спутнику, смотрящему на меня, и воскликнула: — Винсент, ну почему именно я?! Даже если это какое-то тайное общество, которое пытается влиять на мир, почему их выбор пал именно на меня?! Я могла сбежать… Я могла подвести всех… Я могла просто умереть… Что такого они во мне нашли, чтобы быть уверенными в том, что я — правильный выбор… — Отчасти, ты права, — кивнул Винсент, — ты могла и погибнуть, и не справиться. Но выжила и победила. Ты могла сбежать, но не сделала этого. — Он подошёл ко мне ближе. — Именно ты. Это было только твоё решение — оставаться там и идти до конца. — А у меня был выбор, — потерянно спросила я, глядя ему в глаза, — разве он был? Если б я сбежала… далеко бы смогла убежать? Смогла бы избежать катастрофы? Или всё равно погибла бы, но в другом конце Тамриэля, разорванная на части дреморами, вышедшими из портала? Это был выбор без выбора. Меня не спрашивали. Просто отправили в самое пекло… — На тот момент ты сама пришла к таким выводам. — Он мягко взял меня за плечи, смотря мне в глаза. — Сама поняла, что бежать не только подло, но и бессмысленно. Кто-то иной на твоём месте понял бы это? Не думаю. Также у тебя появился стимул. Личный. Спасти не только мир… абстрактная цель, не дающая повода рисковать головой. Спасти близкого, того, кто дорог… Это уже серьёзнее. Я смотрела в глаза Винсента и видела полное понимание, поддержку, чувствовала, что ему не безразличны мои переживания. Я обняла его и мне стало легче. — Я всё ещё ничего не понимаю, — сказала я, уткнувшись носом в его плечо, — и вряд ли когда-то пойму… Но я рада, что ты со мной, Винни. — И я этому рад, Луна моя. — Хотела бы я знать… Почему… Откуда это моё предвиденье… Почему именно меня выбрали те, кто послал того странного мага… Как мне хватило сил на… столько всего… — Мира… Глянь-ка… Винсент обратил моё внимание на облако воспоминаний, которое мне показывало лицо, знакомое мне ещё из моих давних снов, лицо, которое я знала ещё до того, как встретить в жизни. Это был Император Уриэль Септим Седьмой. Он смотрел на меня, как на явление божественного знака, который видел во снах. Винсент смог своими глазами увидеть, и своими ушами услышать, что сам Император говорил со мной о Девяти Божествах. — Звёзды наши не совпадают, — сказал Император, — сегодня Вор укроет тебя от бед, надвигающихся со всех сторон. — Он спокойно, учтиво и очень ласково говорил со мной, так, как говорил со мной только Гиельс, словно он мой родитель. — Судьба Тамриэля в твоих руках. — Не слишком ли опрометчиво, — тихо и потерянно спросила я, — доверять судьбу Тамриэля… мне?.. Почему я? Я ведь… Кто я? Никто. — Именно поэтому. Не стоит недооценивать себя и свой дар. Такой дар абы кому не даётся. Я хотела верить каждому слову Уриэля, его голос, бархатистый, слегка хрипловатый, но приятный, так располагал, он улыбался мне, будто я его давний друг. Мне самой хотелось ему доверять. Ведь я видела во снах его много лет. Как и он меня. Слышала его голос, как и он мой. Вся моя грубость и хамоватость куда-то улетучились рядом с ним. Стоявший передо мной высокий седовласый имперец, в императорской мантии на широких плечах, вызывал как доверие, так и уважение, одним только видом, и трепет, одним только взглядом. Но вот недоверие своё я удержать не смогла. — Не дар это… а проклятье. И Вы не хуже меня это знаете. — Знаю. Но даже самое тяжёлое проклятье можно обернуть в добро. Мои попытки успехом не увенчались, хоть и служил я Девяти все дни мои. По воле Акатоша ты здесь. Как и я. — Но откуда вообще этот… дар? — Прожив всю жизнь, возможность имея заглянуть в окно ужасного будущего, я не смогу ответить на твой вопрос, ибо мне самому никто ответить так и не смог. Но знаю одно — источник наших снов различен. Пожалуй, и таким, как мы, знать не стоит ответов этих. Не суждено. Ни тогда, ни сейчас я не понимала его слов. Что мне той, недавно вышедшей из тюрьмы и получивший амнистию от самой судьбы, что нынешней, прошедшей столько жизненных уроков, всё это было не ясно и близко. «Даже тот, кто имел тот же дар не смог объяснить его, а затем и вообще умер, скинув на меня бремя спасения человечества…» — Эти мысли колючим клубком заполонили мою голову. Лицо Уриэля медленно растворилось в меняющимся облаке, а я всё ещё продолжала туда смотреть. — Бесполезно это всё, — сказала я, — не будет мне внятных ответов… ни на что. — Может, оно и к лучшему? — Винсент положил руку мне на плечо, стараясь поддержать. — Может, ответ сейчас для тебя слишком сложен, может ты недостаточно знаешь сама, чтобы услышать его и правильно понять. Или, ответ уже тебе известен, но ты не знаешь, что это именно он… — Полемика, — буркнула я, — и словоблудие. — Возможно. — Винсент снисходительно усмехнулся. — И всё же, я бы на твоём месте так бы не зацикливался. — Хоть кто-нибудь бы попытался мне объяснить… нормально, внятно, чтобы… Но не успела я договорить свою возмущённую речь, как вдруг возникло новое воспоминание о том, о чём я очень давно не вспоминала. Я сидела где-то близ пепельной пустыни на закате, в руках держа пустую вазу, в которой ещё несколько минут назад был пепел. Я помнила этот момент, он взял меня за живое, кольнуло в груди. Юная девочка в воспоминании роняла слёзы в пустую урну, не зная, что теперь делать. Вдруг, к рыдающей девочке подошла старушка. Она была одета характерно для местных эшлндеров, но почему-то одна. Я заметила её, но не хотела обращать на неё внимания. Всё же пожилая женщина не уходила. Она долго за мной наблюдала прежде, чем завести разговор. — Скоро буря, милая, — произнесла она очень скрипучим голосом, — тебе пора домой. — Я разберусь. — Буркнула я, стараясь справится со слезами. — Что случилось, девочка? — Не Ваше дело… — Понимаю. Умер тот, кто первым в твоей жизни тебя полюбил по-настоящему. Резко перестав плакать, я глянула на старуху. Она улыбалась, но вот глаза её… они были совершенно слепы. — Да что Вы понимаете, — возмутилась я, — Вы ведь ничего не видите! — Ты тоже не видишь, деточка, — мягко ответила она, — не видишь сути и истины. Предтечи помогут их увидеть. Мефала да укроет тебя в тенях, Боэтия да дарует тебе силу и волю, а дар Азуры направит твой разум и сердце. Тогда ты увидишь. Многое. Больше, чем вижу я. А я вижу достаточно. Знаю, что и ты видишь. Тебе снится дракон. — От… откуда Вы… — Я растерянно и испугано могла только мямлить, глядя в мутные гала старухи. — Знаю, милая. Оттуда же, откуда и ты. Азура светлейшая дарует мне глаза, которых нет ни у одного смертного. И они многое показывают мне, но куда меньше, чем ты уже видела. А увидишь ты ещё очень много. — Объясните, — вдруг взмолилась я, кинувшись к женщине, — я ничего не понимаю! Но хочу знать, что за сны меня преследуют, откуда они?! — Глупая. — Она хрипло засмеялась. — Тебе уже всё сказано. Да направят тебя Предтечи. Старуха ушла, спокойно и не торопливо, удаляясь всё дальше в пустыню, оставив меня одну. Глянув на пустую урну, я снова заплакала. «Ну почему так, — причитала я, — почему я опять одна… И никто мне не может объяснить, откуда эти чёртовы сны… И почему всё так… Не понимаю… не понимаю… папа, почему так?.. Ты говорил, что Аура знает… Что она скажет… но она не сказала. А теперь… Теперь и тебя нету рядом… И что мне делать? Ну что… папа…» Одинокая девушка рыдала навзрыд, а облако стало размываться. — Я тогда была слишком убита горем, — сказала я, чувствуя, как в горле встал неприятный ком тяжёлых воспоминаний, — меня мой дар уже перестал волновать… Нужно было думать о том, как выжить. — Это же был Гиельс, — осторожно спросил Винсент, — твой приёмный отец, его ты хоронила? Я молча кивнула, опуская голову. Винсент погладил меня по голове, мягко и бережно. — Он был поклонником Азуры? — Не просто поклонником. Когда-то в молодости он был жрецом. Но… Как он сам когда-то выразился: «Ноктюрнал была настойчивее.» — Стал воровать и покатился? — Что-то вроде того. Это не мешало ему быть хорошим человеком!.. — Я верю. Он ведь приютил тебя. Как это случилось? — Я сбежала из дома, когда мой дядя… ко мне приставал… Это было последней каплей, после избиений и наказаний, незаслуженных… Я ушла… как можно дальше. Так и встретила его. Отца, которого хотела, которого заслужила, но который был со мной совсем не долго. Однако, этого времени хватило, чтобы научиться выживать. И нет, он учил меня не только воровству. С ним я впервые взяла в руки клинок, сделала первый выстрел из лука, научилась охоте, стала понимать в травах. Он первый, кто слушал меня и слышал, первый, кто был честен со мной, первый, кто, завоевав моё доверие и не предал его. Я с грустью замолкла, вспоминая то, каким был Гиельс. Винсент приобнял меня, вздохнув. — Хотел бы я знать его.