Третья Луна Тамриэля (часть вторая).

Винсент не должен был убить Мари, с горячим порывом не допустить этого, я встала из-за стола, совершенно не желая сейчас никаких смертей, и резко обняла его. — Прошу тебя, — тихо говорила я ему на ухо, — не надо… — Почему, — сухо спросил он, — зачем ты продолжаешь её защищать? — Я защищаю не её. Я хочу защитить тебя. Винни, пожалуйста, оставь её. Она того не стоит. Я ведь знала, что тут подвох. Ты ведь предупреждал меня. Я помню. Думаешь, я не отличила бы это яблоко от обычного? Ты же знаешь, что я бы не поверила ей. — Знаю. — Глаза его слегка притухли, но всё ещё светились. — Хорошо, Луна, я сделаю, как ты просишь. Винсент оставил ядовитое яблоко в руках, сидевшей перед ним на коленях, Антуанетты Мари, после чего обнял меня. Антуанетта, рыдая, чуть не растеклась по полу, держа в руке злополучное яблоко. Отпустив меня, Винсент опустился вниз, поближе к Мари, и тем же низким и пугающим голосом сказал: — Если я ещё хоть раз увижу тебя рядом с Мирой, я оставлю от тебя сморщенный иссохший труп. Как изюм. Высосу из тебя жизнь до последней капли. И, обещаю, это будет больно. Мучительно больно. Ты меня услышала? Всхлипывая и дрожа от потрясения, Антуанетта Мари медленно подняла взгляд на Винсента и кивнула. — Хорошо, — сказал он, поднимаясь, — взаимопонимание в семье — очень важно. — В-вин-нс… — Мари так рыдала, что даже говорить толком не могла. — П-п-ж… П-пожа-алуйс-ста п-пр-р… — Даже не думай, — прорычал вампир, — убирайся с глаз моих, змея. Я кому говорю? Исчезни! Антуанетта Мари с трудом встала на ноги и как могла быстро убежала из общежития. Винсент явно ещё злился, глаза его стали медленно затухать. Телиндрил вскочила из-за стола и завопила: — М’Радж-Дар, ты знал, что она хочет сделать?! — Нет! — Каджит растеряно выпучил глазки. — Я поверил ей! — Поверил?! Кому? Предателю?! Я не ожидала такой подлости от тебя, брат! — Да не виноват я! — Ситису в Пустоте об этом расскажешь! А я с тобой больше разговаривать не хочу! Сердитая Телиндрил быстрым шагом покинула комнату. М’Радж-Дар перевёл свой виноватый взгляд на меня, прижимая уши. — Я правда не причём, — попытался он оправдываться, — я ведь только хотел… — Ты либо болван, — сухо сказал Винсент, — либо лицемер. — Я? Но ведь я… — Ты тоже уходи с глаз моих, по добру, да по здорову. Всех вас, лицемеры, я видеть не хочу. Всех вас ненавижу. М’Радж-Дар сглотнул и, поднявшись, с опаской глядя на вампира, удалился из комнаты. Я стояла рядом, в шоке и не понимании. Всё это меня сильно выбило из колеи, я не представляла, что делать дальше. Винсент молча и спокойно стоял, а затем, вздохнув, медленно подошёл ко мне и обнял. — Даже не думай о том, чтобы хоть как-то винить себя, — произнёс он, почти шепча мне на ухо, — я рад, что вовремя пришёл. — Тоже рада, — сказала я, также тихо, — я себя не виню, нисколько. Я просто очень не хотела, чтобы ты убивал её. Не хотела, чтобы это было на тебе… — Ты права, Луна. Ни к чему руки марать. Пускай это сделает Уведомитель. Объятия его заставляли меня ощутить себя в безопасности несмотря на то, что продолжало вокруг меня происходить. Я прижалась к Винсенту и обхватила руками его узкий стан, всё ещё не ощущая от него никакого запаха, кроме того, что характерен для материала одежды, которая была на нём. Винсент поглаживал меня по голове, целуя в лоб, и я всё больше ощущала спокойствие. — У меня есть для тебя новости, Мира, — сказал Винсент, — кое-что важное. — Какие же новости? Но нам не дали возможности поговорить. В эту же минуту в комнату ворвалась Очива с возгласом: «Мира, у меня для тебя новости!» Мы оба удивлённо взглянули на аргонианку. Она вроде как улыбалась, но была какая-то испуганно-взволнованная и очень торопилась сказать что-то. Я вопросительно уставилась на неё, задавая немой растерянный вопрос. Тогда Очива наскоро выпалила: — К тебе пришёл Уведомитель! Хочет тебя видеть! У него к тебе важное дело! — Что за «важное дело», — фыркнул Винсент, — заставляет господина Уведомителя раз за разом являться сюда так часто? Раньше его, дай Ситис, раз в месяц увидишь. А тут… Не слишком ли часто господин Уведомитель обращается за помощью Миры? — Ну… У него, ведь… — Очива растерялась, глаза её забегали. — Ведь сейчас у него нет Душителя… — Как это? — Винсент с серьёзным лицом поднял бровь. — Неужели Банус погиб? Или хуже — убит предателем? Как давно Люсьен без помощника? Если нет Душителя, то он должен выбрать его из подчинённых Палачей. Почему он не выбрал Тейнаву, или тебя? Все эти наводящие вопросы были заданы им только с целью того, чтобы Очива больше растерялась. Ответить на эти вопросы она не могла, даже если знала ответ. Не ответить — тоже, так как любое молчание дискредитирует её, как управителя убежища. Очива вдруг решила, что лучшая защита — это нападение. — Чего прицепился, — прошипела она сердито, — Уведомитель не отчитывается передо мной. И не обязан. Он поступает так, как ему… — Вздумается, — перебил её Винсент, — нравится, или ты хотела сказать удобно? — Вампир ехидно ухмыльнулся. — А, впрочем, какая разница. Всё едино, не так ли? — Не так. — Очива раздражённо фыркнула. — Хорош разглагольствовать. Мира, быстро в мой кабинет! Тебя ожидает Люсьен Лашанс! А он ждать не любит. Так что скорее и без разговоров! — Минутку, — вдруг сказал Винсент, придерживая меня за руку, — я только попрощаюсь с возлюбленной. Судя по срочности дела, нам неудастся… побеседовать в ближайшее время. Одна минута погоды не сделает. Он демонстративно поцеловал меня в щёку, при этом глядя на Очиву. В первую секунду меня обескуражила эта выходка, но вдруг я ощутила, что тонкие пальцы, незаметно для Очивы, что-то помещают в мой карман. После чего Винсент посмотрел мне в глаза, очень серьёзно и многозначительно. Взгляд его намекал на то, что чего-то важного он мне не договорил. Очива же в этот момент скривилась, закатила глаза и отвернулась, нарочито выказывая неприязнь. Я не стала дожидаться, пока у хозяйки убежища лопнет терпение и помчалась в сторону её кабинета. Там меня и правда ожидал Люсьен Лашанс в странном, до селя мне не ведомом, хорошем настроении. Он глядел на меня из-под капюшона, тень которого закрывала половину его лица, а глаза безумно сверкали в совокупности с достаточно странной и даже слишком довольной улыбкой. То самое хищническое выражение лица будто достигло своего апогея, когда хищник уже не просто выследил жертву, а в полной мере готов насладиться её плотью. В лёгком шоке я даже забыла поздороваться и молча смотрела снизу вверх на имперца, взгляд которого вызывал у меня неприятные мурашки по спине. — Рад видеть тебя, дитя моё, — провозгласил Уведомитель, — я ждал нашей встречи! Молчание — признак учтивой покорности, а также готовности слушать. Садись, Мира, у меня для тебя радостное известие. В недоумении я молча уселась на стул, смотря на Люсьена, выпучив глаза. Он сел напротив меня, крупные руки в чёрных перчатках держали конверт, похожий на те, что я получала от Винсента, только этот был помечен чёрным отпечатком руки. Лашанс довольно потирал его пальцами, в явном нетерпении поделиться со мной какой-то своей искренней радостью. «Если там контракт, — подумала я, — то, судя по конверту, он отправлен верхушкой Братства. Значит Чёрной Руке понадобилось кого-то убрать. Или, может, самой Матери Ночи?» Я переводила взгляд от лица Люсьена к конверту и обратно, в ожидании того, что он скажет мне. — Вижу ты тоже в нетерпении, — сказал Лашанс, акцентируя на конверте внимание, — да, это для тебя, ты поняла правильно. Сама Чёрная Рука оказала тебе неслыханную честь! Мы долго наблюдали за тобой, проверяли твои возможности, я лично ручался за тебя перед Слышащим. И теперь твоя кандидатура была одобрена для выполнения величайшего контракта для всего Тёмного Братства. Тебе поручено убийство Адамуса Филиды! Озвученное Уведомителем имя мною было услышано ещё ни раз до того, то от Винсента, то от Очивы, даже от других ассасинов, не лестно отзывающихся о данной фигуре. Но суть того, на сколько этот человек был ненавидим Тёмным Братством была пока что мне не до конца ясна. — Насколько мне известно, — сказала я, — Адамус Филида часто мешает Тёмному Братству, в особенности в Имперском Городе. За это его хотят убить? — Мешает? — Уведомитель недоумённо усмехнулся. — Мягко же ты выражаешься, Палач. Да он десятками лет срывает наши контракты, охотится на нас, более того, охотится на тех, кто совершает Чёрное Таинство, сажая этих несчастных, ни в чём неповинных людей, за решётку с полным лишением имущества! Он отлавливал наших братьев и сестёр, а когда те, под самыми суровыми пытками, продолжали молчать во имя Матери Ночи, он убивал их. Он не мешал нам, а наступал нам на горло! А такого Ситис не прощает. — Если он столько лет убивал ассасинов, — задумчиво спросила я, — почему его смертью озаботились лишь сейчас? — А ты думаешь, что до Командора Имперского Легиона так просто добраться? — Уведомитель недовольно хмыкнул. — Имперский Город так или иначе является наиболее сложным, как для принятия контрактов, так и для их выполнения. А Филида своими расследованиями усложнил Тёмному Братству жизнь на целых сорок лет. Его пытались убрать трижды. И трижды это был провал. Он могущественный человек, с могущественными друзьями. Последние десять лет мы и пытаться перестали, и тщательно следили за его жизнью. Но теперь, годы службы этой свиньи подошли к концу. Он вышел в отставку и сейчас наслаждается благами тихой жизни пенсионера. — Лашанс презрительно скривился. — Мы не можем позволить Филиде чувствовать безнаказанность… В нашем противостоянии не победил никто. Тёмное Братство должно поставить свою кровавую точку в этой истории, показав всем, что никто из обидчиков Матери Ночи не уйдёт от возмездия. — Он посмотрел на меня взыскательно. — Надеюсь, ты понимаешь, какую честь тебе оказывают, доверяя такое важное и тяжёлое дело? Да, милая, не смотри на меня так напугано. Убить Филиду будет непростой задачкой даже сейчас, когда он стар, расслаблен и отдалён от своего любимого Имперского Бастиона. Ты ведь, справишься, Палач? Смотря на Уведомителя, я не слишком смело кивнула. С одной стороны, ничуть не удивляло, что выбор пал именно на меня. Я была уверена в том, что Люсьен намеренно торопился присвоить мне звание Душителя. Это было что-то сродни прихоти избалованного дитя, которое хотело получить желаемую игрушку как можно скорее. Но, с другой стороны, я знала, что во всём Тёмном Братстве найдутся ассасины куда более опытные, чем я. В конце концов Чёрная Рука могла поручить это дело своим Душителям. И это было бы куда более оправдано и логично с их стороны. «Я не понимаю, что тут кроется, — думала я, — мне всё это не нравится, от меня как будто ускользает какая-то маленькая деталь, которая ответила бы мне на все мои вопросы. Если Винсент прав, и Люсьен Лашанс на самом деле является тем самым предателем-убийцей, значит ли это, что Мари и Банус были посвящены в его планы? Если так, и Лашанс ещё жив, то, не исключено, что Банус Алор попросту запуган им. Он в Чёрной Руке исключительно как ширма, его всяко ни во что не станут ставить. Особенно, если отнесутся к нему также, как сам Лашанс. А если наоборот, Люсьен не успел посвятить прежнего Душителя в свои планы, тогда и для Бануса, в целом, это куда лучший исход. Но Душилель ему нужен и не абы какой. Чего бы ему стоило притянуть Мари на эту должность, пока она его устраивала, если бы он действительно этого хотел. Тут дело даже не в преданности или доверии. Он отлично знает, что доверять ему я не буду. И сомневаюсь, что он станет доверять мне, отчасти из-за Винсента. Значит, суть в другом. Когда я пытаюсь анализировать его поведения и искать тут мотивы, у меня ничего не выходит. Не понимаю…» Перебирая в голове варианты, я всё ещё смотрела на Уведомителя, в ожидании того, что он скажет мне. — Люблю, когда подчинённые молча принимают приказы. — Люсьен хищнически усмехнулся, но вдруг стал серьёзным. — Слушай внимательно. В этом конверте содержится вся подробная информация об объекте, о месте его нахождения, там же и схемы коридоров приложены, а также его распорядок дня. Сейчас Филида, в качестве почётного гостя, живёт в казармах лейавинской стражи. Сам граф предлагал ему размещение во дворце, но старый сапог отказался, считая своим долгом делить крышу с простыми солдатами. Думает, что сможет купить любовь солдатни банальным подхалимством. — Уведомитель фыркнул, дёрнув губой. — А он таким образом обезопасит себя куда лучше, чем мог бы ему обеспечить эту безопасность граф. Вокруг него толпа солдат, не считая его собственного телохранителя, выписанного ему самим Окато, и отряда стражи, выделенного для бывшего командора графом. — Голос Люсьена стал чуть тише, но глубже, вызывая ощущение крайней важности и серьёзности темы. — Тебе нужно убить его так, чтобы этого никто не заметил. Твоя задача унести оттуда ноги живой, не замеченной стражниками, более того, с трофеем. — С трофеем? — Я недоумённо подняла бровь. — Тебе нужно отрезать Филиде палец, — пояснил Люсьен, улыбаясь всё шире, — и не абы какой, а тот, на котором перстень с его печатью. Забери палец и кольцо с собой. — А это ещё зачем? — Для послания. Убив Филиду любым удобным тебе способом, ты выполнишь контракт, но нам наперёд нужно предупредить его приемника о том, что с Тёмным Братством шутки плохи. Палец с печаткой нужно доставить прямо в Бастион Имперского Города и положить в стол приемника Филиды. В назидание. — Уведомитель довольно посмеялся, откидываясь на спинку стула. — Так мы совершим возмездие и упредим дальнейшее посягательство на нашу работу. «Понятно, — я молча кивнула в ответ, — они хотят запугать приемника. Что ж, учитывая то, как Филида доканывал Тёмное Братство десятки лет, у Чёрной Руки есть все основания пытаться предотвратить дальнейшее вмешательство в их дела. Тем более, что играть против такой организации, как Тёмное Братство — куда более зыбкое и опасное занятие, чем разыскивать главу Гильдии Воров. На Гильдию ещё можно найти управу методами блокад, или даже моментальных казней пойманных воров. Но как ты повлияешь на хорошо организованных убийц, имеющих связи по всему Тамриэлю, во главе которых стоит не просто глава секты, а могущественная провидица? Это как драться с туманом. Однако, и Филида не Лекс. Он куда более влиятелен, но, судя по всему, не менее идеалистичен. От того и так упёрт. Странно, что он спокойно вышел на пенсию, не продолжая свою кампанию против Тёмного Братства. Словно эта отставка неспроста. Либо он устал, либо наоборот, кто-то намекнул ему, что стоит уйти. Может, Совет Старейшин каким-то образом повлиял на это решение. Сомневаюсь, что тут дело в старости. Эта отставка буквально отправляет многолетнюю и опасную работу псу под хвост. На благо приемника Филиды, очень надеюсь, что он не рискнёт продолжать его дело. Что-то подсказывает мне, что новый командор не будет столь крепок, как его предшественник.» С делом мне было всё понятно, один только вопрос смущал. — Вы говорите, что Филиду окружают солдаты, — напомнила я, — но при этом от меня требуется убить его незаметно. Каким вообще образом? Мне у него под кроватью поселиться, или в бане его поджидать, прикинувшись мочалкой? Если он облепил себя охраной, не без основательно, как мне нужно вывернуться, чтобы «незаметно» добраться до него? К сожалению, просто заставить его упасть замертво на улице силой мысли я не смогу. — Я знал, что ты скажешь нечто подобное, Палач. — Люсьен положил на стол некий рулон, аккуратно скрученного пергамента. — Для этого Чёрная Рука пожаловала тебе Розу Ситиса. Уведомитель аккуратно развернул свёрток. Внутри была тонкая красная стрела с чёрным наконечником. Перья этой стрелы были слегка стилизованы под лепестки. «Ну стрела, — подумала я, глядя на это, — какая-то особая? Отравленная? Роза Ситиса… И тут надо выделываться. Серьёзно, у меня ощущение, что Чёрная Рука не держится не на чём, кроме нарочитого пафоса.» — Мне нужно убить Филиду непременно этой стрелой? — Я вопросительно перевела взгляд на Уведомителя. — В чём её особенность? — Особенность её в том, что она убивает мгновенно, — объяснил Люсьен, — независимо от того, в какое место на теле ты стреляешь. Хоть в пятку попади, человек умрёт. Сразу. Яд, коим пропитана эта стрела, на столько быстрый и качественный, что жертва не успеет даже на помощь позвать. С Филидой загвоздка лишь в том, что он почти круглосуточно носит доспехи. А доспехи стрела не пробьёт. Только мягкую плоть. В этом и главная трудность. — Доспехи? — Я разочаровано вздохнула. — Видимо всё же придётся прикидываться мочалкой. — Не исключено. — Уведомитель усмехнулся и завернул стрелу обратно. — Убивать Филиду Розой Ситиса, конечно, не обязательно. Я уже говорил, ты можешь использовать абсолютно любой удобный тебе способ, а стрелу, например, приберечь для лучших времён. Можешь считать это подарком от Чёрной Руки. Так как стрелы эти даются не многим. — Могу я узнать, почему? Что такого в этих стрелах, кроме, конечно, их особых свойств, что их дают редко, по особому случаю и по одной штуке? — Вопрос закономерный. — Люсьен понимающе кивнул. — Уникальности этим стрелам добавляет не только их свойство. Их также безмерно трудно создавать. По правде сказать, никто, из ныне живущих членов Тёмного Братства не смог и не сможет создать ничего подобного. — То есть? Вы хотите сказать, что этих стрел просто лимитированное количество и всё, нет возможности восполнения? — Именно так. Когда-то давно в Тёмном Братстве служил один очень талантливый алхимик. Он и создал эти стрелы, обработав их ядом, который создал сам, по своим рецептам. Это было его гениальнейшее изобретение, которое до сих пор никто не может повторить. Многие пытались распознать ингредиенты яда. Ради этого в пустую было уничтожено сразу несколько Роз. Но никто не смог определить состав. Этим занимался и Вальтиери. Полагаю, ты знаешь, каким выдающимся мастером алхимии он считает себя. Но ему не удалось понять формулу. Мне, к сожалению, тоже. Поэтому Чёрная Рука прекратила какие-либо исследования Роз Ситиса и просто оставила эти стрелы, как особое оружие, которое они жалуют ассасинам на случай особых заказов. «Вместо того, чтобы попытаться самим создать что-то подобное, они решили просто приватизировать чужое изобретение? — Я усмехнулась сама себе в мыслях. — Вот тебе и Чёрная Рука. Рукастых нет и в помине.» — Неужели эти стрелы могут без проблем храниться долго, — спросила я, — и яд на них ни коим образом не испортится и не выветрится? — А это, пожалуй, — задумчиво отозвался Уведомитель, — ещё одно их уникальное свойство. Они и правда хранятся в Тёмном Братстве вот уже почти двести лет, как видишь, до сих пор не утратили смертоносность. Ещё один повод так их беречь. Но достаточно вопросов. — Люсьен положил передо мной конверт и свёрток со стрелой. — Твой контракт тобою получен, бери и отправляйся в Лейавин. Немедленно. Прямо сейчас. — Сейчас? — Именно. Путь от Чейдинхола до Лейавина не близок, а мы не можем допустить, чтобы наша цель покинула столь удобную локацию. Ты отправишься сейчас, как можно скорее, чем быстрее, тем лучше. Ты поняла меня? — Поняла. — Как только мне станет известно о смерти Филиды, ты получишь от меня сообщение. Вернёшься в Убежище, тебе заплатят твой гонорар, а дальше… — Он усмехнулся. — Кто знает… Надеюсь, ты понимаешь, какая честь тебе оказана? В грязь лицом ударить нельзя. — Да. Честь. — Я серьёзно смотрела в глаза Уведомителю. — Не сомневайтесь, не ударю. — Всё, — резко сказал он, — ступай. Нет времени на пустую болтовню. Я знала, что нет смысла сейчас перечить и лучше сделать так, как требуют. «Лашанс должен быть уверен в том, что я выполню любой его приказ, — думала я, — иначе он может и передумать брать меня Душителем. А мне это нужно. Тогда я смогу подобраться к нему ближе. И, следовательно, буду ближе к разгадке. Если Люсьен тот самый убийца, я должна это выяснить. Любым способом.» Приняв конверт с заданием и стрелу, я учтиво попрощалась с Уведомителем и направилась на выход. Мне очень сильно хотелось вернуться к Винсенту и поговорить с ним, обсудить то, что он так хотел, но я знала, что не стоит сердить Лашанса. Вдруг я вспомнила, что Винсент сунул мне что-то в карман. В кармане своей куртки я обнаружила тот самый бутылёк с ядом, который мне давал Люсьен Лашанс. «Что?! Как это?! — Я недоумённо смотрела на маленький флакончик в своей руке. — Он же был в моей сумке. Почему Винсент… кладёт его в мой карман… То есть, он брал его?! Зачем? И как? Моя сумка зачарована, как он смог в неё залезть?.. Да и почему не сказал ничего?! Я что, не отдала бы ему этот флакон, если б он не попросил?! Винсент! Что это такое?! Что за бесцеремонность, что за тайны опять?!» Это обескуражило меня и даже обидело. Я бы многое хотела высказать Винсенту за его последнюю выходку. Но нужно было идти туда, куда послали. Недовольная и расстроенная я была весь следующий день в дороге, думая о том, что я скажу Винсенту при встрече с ним. Мне был не понятен данный поступок, но больше всего обидно очередное замалчивание. Потом я смягчилась и подумала вот о чём: «А что если, это именно то, о чём он хотел со мной поговорить? Может, если б нам не помешали, то он бы и объяснил мне всё? Но всё равно, зачем лезть в мою сумку?! А что ещё он там искал? Нет, ну это же совсем не дело.» Недовольная и всё ещё обиженная таким поведением, я продолжила путь до Лейавина, стараясь от личных переживаний переключиться на сложную и опасную работу, что мне предстояла.