Третья Луна Тамриэля (часть вторая).

За окном уже догорал закат, в комнате становилось всё темнее. Винсент обнимал меня, перебирая мои локоны, которые всё ещё были распущены. Вдруг ему захотелось вновь заплести мне косу. Я не была против, мне это нравилось. Взяв мой деревянный гребень, который видел лучшие времена, он озадачено покачал головой, его выражение лица буквально говорило: «Ну что это за старьё.» Но слова он оставил при себе. Мягко и бережно расчесав меня, Винсент стал заплетать мои волосы. Деля их осторожно на пряди, он тихим голосом ласково спросил: — Так ты расскажешь мне свой сон, Луна? — Ну… если ты так хочешь. Я вздохнула и стала рассказывать про приснившуюся мне вампиршу. Поначалу я рассказала только о том, что во сне она меня укусила. Винсент попросил подробнее описать её внешность. — Высокая, худая, одетая очень богато, волосы короткие… Черты лица вполне гармоничные, но своим видом она очень пугала. И глаза горели так ярко. — Советую запомнить этот сон, — сказал настороженно Винсент, — и вообще никогда не стоит недооценивать свои собственные сны. Они тебе снятся не просто так. Я уверен, что эта вампирша не спроста тебе приснилась. — Возможно. Мать Ночи в одном из снов называла меня медиумом. И сказала, что она сама такая же. — Если сказала, то так и есть. Только я не вижу смысла в словоблудии. — Он пренебрежительно фыркнул. — Медиум, ясновидец, провозвестник, авгур… Да хоть экстрасенс. Всё едино. Суть от этого не меняется. — Это точно, — усмехнулась я, — свёкла-свекла, а как не назови — красная. Винсент молча посмеялся. Доплетя мою косу, и, завязав ленточкой, он положил её мне на плечо, демонстрируя работу. Я радостно улыбнулась и, благодаря любимого, обернулась, увидев, как он умилённо улыбается в ответ. Но постепенно его лицо стало серьёзным и озадаченным. — Говоришь, вампирша была богато одета? — Винсент задумчиво принахмурился. — А как именно, ты помнишь? — Детально, нет, — ответила я, — но помню, что это была мантия. Такие я видела на зажиточных дамах в Морровинде. — А какой она была расы? — Хм… человеческой. Точно человеческой. Не эльфийка. Уши были круглые. Винсент снова крепко задумался. Казалось, он пытался что-то вспоминать, но совсем не мог, от чего начал понемногу нервничать. Я скромно взяла его за руку: — Пытаешься вспомнить внешность тех вампиров? — Да. — Сухо ответил он. — Не мучай себя, Винни. — Я мягко погладила его по предплечью. — Может, ты вообще их больше не встретишь. — Может быть. Я периодически прихожу к таким выводам, думая о том, что мне не стоит… держать прошлое. Рас уж я не помню, то, может, и не нужно. — Винсент поднял на меня серьёзный взгляд. — Но как только я вспоминаю то, что видел тогда в лагере, начинаю закипать от гнева. До сих пор. Это не проходит. А значит, я не могу так просто забыть об этом. — Может, я могла бы тебе помочь… как-то? — Мира, нет. — Винсент категорически пошёл в отказ. — Даже не думай. Это слишком опасно… — Да брось, мы это уже обсуждали! Я многое могу, ты же знаешь. Неужели ты во мне сомневаешься? — Вовсе нет! Я знаю, милая, что ты на многое способна. Но также знаю, на что способны они. Я не желаю даже на долю подвергать тебя такой опасности. — Да какой опасности?! — Мне стало обидно, и я начала сердиться. — Я убивала вампиров! — Ты убивала далеко не самых сильных и страшных из них, — продолжал настаивать Винсент, — вампир вампиру рознь! Я жил с вампирами, я знаю какие из них наиболее опасны. Это совсем не так просто, как ты думаешь… — Залезть на Сигильскую крепость без страховки тоже не так просто! Убить десяток дремор, вооружённых до зубов — не так просто! Засадить стрелу в глаз даэдра-паучихе рукой — непросто весьма! Что такого может быть в вампирах, с чем бы я не справилась?! — Ошибка выжившего, Мира, не даёт тебе рационально мыслить на этот счёт. — Винсент смотрел мне в глаза, кладя руки на мои плечи. — Ты столько раз подвергала себя опасности, что сейчас просто не видишь в этом проблемы! А это и есть ошибка. Казалось бы, чего проще, ты прошла через Обливион, закрывала врата, была Клинком, и вампиры тоже встречались на твоём пути ни раз, а скольких опасных людей ты убила, будучи ассасином в Тёмном Братстве. Ничего из этого я ни в коем случае не подвергаю сомнениям! Но факт опасности от этого никуда не пропадает. — Взгляд его становился всё более встревоженным и обеспокоенным. — Каждая новая бутылка скумы для самого прожжённого наркомана может стать последней. Так и для тебя, каждый риск, даже самый незначительный, может быть фатальным. Ты выжила в Обливионе, а можешь не выжить в схватке с бандитами у дороги. — Он выдохнул и отвёл взгляд. — Я просто… да, я боюсь и признаю это. Может быть, вампиры не бич всего мира, однако, нельзя их недооценивать. Я не хочу опять терять… близкого человека из-за вампиров. Боюсь опять пережить это. Голос его слегка дрогнул. Я видела в его глазах тревогу, которую далеко не часто можно было заметить. Это была почти паника. Иной человек не понял бы этого, но я, уже выучив и запомнив мимику мужчины, которого любила, с полувзгляда могла понять его настроение. Я чувствовала, как Винсент слегка сжимал мои плечи, стараясь не давить. Знала, что он делает это даже не в пол силы. Но из-за эмоций его пальцы иногда начинали сжимать меня чуть крепче, и я понимала: это самый настоящий искренний страх. — Винни, я не сомневаюсь в том, что ты тревожишься не спроста, — тихо сказала я, смягчившись, — но я прекрасно знаю, чем рискую и, кроме того, не совершаю необдуманных действий. Я не несусь нарождён сломя голову… Ты ведь живёшь три века. Я даже не думала, что ты мог бы так за меня бояться. — Не люблю этого говорить, — угрюмо отозвался Винсент, — но так оно и есть. С тех пор, как я был поражён вампиризмом, за триста лет никто не был ко мне так близок, как ты. Разве меня можно винить в том, что я боюсь за твою жизнь? — Он посмотрел на меня, во взгляде я всё ещё видела страх. — Каким бы прославленным воином ты не была, ты остаёшься смертной… И остаёшься женщиной, которую я люблю, а потому желаю защитить. Я не любил никого долгое время. И забыл, что вообще могу такое чувствовать. От того и твоя излишняя смелость мне кажется чем-то пугающим. — Твоё излишнее беспокойство выглядит не лучшим образом. Я сказала это с небольшой обидой в голосе. Винсент понуро усмехнулся и кивнул. Я обняла его. Нечасто его таким видела. Это было что-то для меня необычное, нестандартное. Как будто Винсент иногда снимал с себя пелену чопорности и становился ненадолго смертным. Мне казалось отчасти, что именно вампиризм делает его таким сдержанным, из-за чего он физически не может показывать те эмоции, что испытывает, более явно. В этой ситуации я могла его только понять. «Мне всё-таки кажется, — подумала я, обнимая его и гладя по спине, — что он не всё мне сказал. Что-то Винсент не упомянул и не хочет. И, я так думаю, что это уже выше его сил. С каким трудом он рассказал мне всю свою историю сейчас. Боюсь, что то самое, которое он умолчал, куда хуже и тяжелее для его воспоминаний. Я не хочу его больше мучить. Если когда-нибудь он расскажет мне больше, что ж, я буду рада. Если нет, то это уже не будет важно.» Я погладила Винсента по голове, надеясь, что смогу таким образом его успокоить. — Винни, — шепнула я, — прости, что я такая… — Ни к чему тут извинения, Луна, — ответил он, — ты нужна мне именно такая. Упёртая. Смелая. Возможно, немного вредная. И не всегда себя бережёшь. Но, может быть, это именно то, что меня в тебе привлекло. — Вот как? — Я, смеясь, посмотрела на Винсента. — Значит, то, что я упёртая, тебе всё-таки нравится? — Более чем. Винсент поцеловал меня, крепко прижимая к себе. Слова его мне были приятны. Я подумала о том, что помимо вампиров, внешности которых Винсент не помнит, у нас есть то, о чём стоит беспокоиться. — Для начала нам надо найти этого загадочного предателя, — сказала я утвердительно, — а вампиры нам пока не угрожают. — Солидарен, Луна моя. — Винсент согласно кивнул. — Нужно вывести на чистую воду Лашанса. — Ты всё ещё его подозреваешь? — Больше пока некого, но моя интуиция меня, обычно, не подводит. Поверь, я не исключаю возможности, что кто-то может Лашанса подставлять. В любом случае, мы этого так просто не узнаем. — Значит, мне стоит ближе подобраться к Люсьену. Если я стану его Душителем, то он может посвятить меня в свои дела. Винсент глянул на меня слегка с укоризной, но возражать не стал, лишь вздохнул и поджал губы, сдержано улыбаясь. Но вдруг он стал серьёзным, отвёл взгляд и сказал: — У меня нехорошее предчувствие. — На счёт чего? — На счёт убежища. — Он встал и медленно прошёлся по комнате, убрав руки за спину. — Уверен, как только мы ступим на его порог, вокруг нас начнётся настоящий ураган происшествий. — Честно говоря, мне тоже так кажется. — Для тебя у меня было приготовлена ещё пара контрактов, так что тебе будет чем заняться, в ближайшее время. Один контракт в Чейдинхоле, а второй неподалёку в окрестностях города. Пока ты их выполняешь, у меня будет время понять обстановку в убежище. — Винсент строго глянул на меня. — Но будь начеку. За тобой могут следить. А могут и попытаться убить. Прошу, будь осторожна. — Не волнуйся, Винни, обязательно буду. — Хорошо. — Винсент, по привычке своей, стал расхаживать мимо меня по комнате. — Дальше будем действовать только вместе. Я обсужу кое-что ещё с одним человеком. — С тем, кто шпионит для тебя в Чёрной Руке? — Именно. — А где гарантия, что это не тот же самый убийца. — Я недоверчиво подняла бровь, следя за тем, как Винсент расхаживает туда-сюда. — Разве ты можешь быть уверен в обратном? — Не могу, — кивнул он, — ты права. Таких гарантий у меня нет. Я и никогда не утверждал, что уверен в нём. Это одна из причин, по которой я не стану ему говорить, что кто-то ещё замешан в нашем расследовании. Если предатель водит за нос Чёрную Руку столько лет, а также Мать Ночи, то, каким бы я не был проницательным, меня обмануть ему тоже не составит труда. — А мне ты не скажешь кто это? — Нет, милая, не скажу. — Винсент снисходительно поднял брови и опустил веки. — Пока рано. Только умоляю, не принимай на свой счёт. — Да прям. — Я усмехнулась. — Мне уже понятно, что, если ты захочешь что-то сказать, ты скажешь. Мне не обязательно тянуть из тебя что-то силками. Винсент довольно кивнул, дескать «правильно говоришь», и продолжил свою ходьбу. — Есть ещё кое-что, чего я так и не смог разузнать, — продолжал рассуждать он, — это про то самое дерево, о котором Лашанс писал в записке Мари. Дерево. Любопытно. — Казалось, он говорил сам с собой и мне вовсе не хотелось прерывать его мыслительный процесс. — При любом удобном случае снова пойду к форту Фаррагут. Хотя там я рыскал и не раз, а проследить за Антуанеттой мне так и не удалось. Ха… В целом, я понимаю, почему Лашанс взял в свои прислуги именно её. В шпионаже она неплоха. Хотя, слишком навязчива. Но, полагаю, после всего случившегося, она будет сидеть тише воды, ниже травы. — Затем Винсент остановился на середине комнаты и глянул на меня. — Не подходи к ней. И не заговаривай. Не надо. А если она начнёт говорить с тобой, отвечай односложно и делай вид, что ничего не случилось. — А зачем, — поинтересовалась я, — какой в этом смысл? — Простой. Если она не будет желать повторять свои попытки покушения, то она точно не захочет тебя видеть. А если её планы далеко идущие, то не исключено, что она может даже попытаться извиниться, дабы усыпить твою бдительность. — Голос Винсента был настороженным, казалось он специально выбирал слова. — Не поддавайся. — Поняла тебя, — ответила я, — так и сделаю. — Твоя задача пока делать то, чего от тебя ждут. — Винсент встал перед зашторенным окном, держа руки за спиной. — Дальнейшие действия будем предпринимать по ходу дела. Я поднялась с кровати и медленно подошла к нему, мягко обняв со спины, коснувшись его щекой. Свет за окном угасал, в комнате становилось всё темнее. А значит приближалось время, когда мы должны были покинуть мой уютный дом и пойти в убежище. — Ты голодна? — Вдруг спросил Винсент. — Я подумал, ты захочешь позавтракать… поужинать. Там есть сыр и хлеб. Я заварил чай. Всё ещё есть финики. — Прекрасная мысль, Винни, — ответила я, — пойдём тогда вниз? — Пойдём. Вдвоём мы спустились на первый этаж. Там было ещё темнее, чем в спальне, и только камин рассеивал темноту. Винсент зажёг свечи и стало уютнее. «Кажется, я уже начинаю жить, как вампир, — подумала я, — сплю днём, а ночью завтракаю.» Мы сели в гостиной, ведь кроме шкуры там были ещё и стулья со столом. Винсент налил мне чаю и нарезал хлеба с сыром, а сам сел напротив меня, съев лишь небольшой кусочек этого самого сыра, запивая это чаем. — Прости, Луна, — с улыбкой сказал Винсент, — сладких рулетов нет. — Я переживу, — ответила я, разворачивая мешок с сухофруктами, — мне понравился этот изюм. — Я рад, что не зря принёс это. Винсент вынул из кармана бархатистый мешочек, в который, как оказалось, спрятал свои кольца на кануне. Снял он их, по его словам, чтобы не портить под дождём. Я увлечённо наблюдала как на тонкие длинные пальцы надеваются тёмные перстни. Один серебряный с синем камнем, другой, похожий на тот, что носила Очива, из какого-то тёмного металла, возможно, подаренный когда-то Уведомителем. А третье кольцо было чёрное и тонкое, как моё, его вампир надел на мизинец. Закончив, прокрутив перстень с синим камнем вокруг, Винсент изящно скрестил пальцы, посмотрев снисходительно на меня, залюбовавшуюся этим, столь эстетичным, зрелищем. Смущённо посмотрев в сторону, ощутив лёгкое припекание на щеках, я скромно спросила: — Могу я ещё позадавать вопросов? — Конечно, Луна моя, — ласково ответил Винсент, — сколько угодно. — К-хм. Ты как-то упоминал Ноктюрнал. То есть… Ты прямо утверждал, что хотел стать… соловьём? — Сомневаясь, что запомнила правильно, я глянула на Винсента и увидела, как он утвердительно кивает. — Как и зачем? Если не секрет. — Не секрет, — начал отвечать он вкрадчиво, — ещё до встречи с Серым Лисом я был увлечён тематикой даэдрических культов. Меня недолгое время интересовал Апокриф — непостижимые библиотеки тёмных бесконечных вод. Даже мечтал найти Чёрную Книгу. — Какую книгу? Почему чёрную? — Так называются древние трактаты, в которых можно почерпнуть невероятную силу и знания. — Винсент оголил клыки в улыбке. — По крайней мере, так о них пишут. Но, я так и не нашёл ничего такого. Даже с Хермеусом Морой связаться не пытался. Хотел, но оставил эту идею. — Почему же? — Слишком опасно… вязко, я бы сказал. — Он издал короткий смешок. — Хермеус Мора так просто не отпускает смертных, сводя их с ума не хуже Шеогората. — Это и странно. Если каждый Лорд Даэдра отвечает за свою сферу влияния, они ведь не могут заставить людей мыслить однобоко. Вервольф, поклонявшийся Хирсину, разве не может искать знаний у Хермеуса Моры? Хм… а если вервольфа заразит вампир?.. — Исключено. — Винсент серьёзно покачал головой. — Оборотень не сможет стать вампиром, как и вампир оборотнем. Это часть влияния даэдрических сил. То, на что влияет Молаг Бал, например, не может быть подвластно Хирсину. И наоборот. Бывают и случаи, когда в плане Обливиона, принадлежащему одному из принцев, находится малый кусочек, принадлежавший другому. И Лорд Даэдра не в силах повлиять на это никаким образом, ибо это не в его… компетенции. — Сложно. — Я зависла с кружкой чая в одной руке и с половиной финика в другой, обдумывая услышанное. — Ни чуть. — Винсент наконец-то отпил свой чай. — Забавный, кстати, факт: даэдрические лорды частенько спорят на души, так сказать, находящиеся в подвешенном состоянии. Иной раз и Шеогорат соглашается на спор с Верминой. Оба из них вполне способны лишить рассудка совершенно одинокого. — В чём тогда разница между даэдра? — В подходе и в отношении к смертным. Мерунес Дагон, к примеру, жаждал порабощения. В то время, как Меридия, например, просто не выносит нежить и всех своих последователей отправляет на борьбу с ними, внушая им, что они герои. Боэтия давит на желание быть сильным и непобедимым. Хирсин использует тягу многих к свободе, давая им лишь ощущение этой самой свободы. У каждого Лорда Даэдра свои ухищрения и свои методы. — И что такого заинтересовало вампира в учении владычицы теней и покровительницы воров? — Я подпёрла голову рукой, готовясь слушать рассказ, обещавший быть интересным. — Всё просто, — Винсент улыбнулся и томно опустил взгляд, — саморазвитие. Я решил использовать своё бессмертие, чтобы научиться тому, на что ни каждый простой смертный решился бы. Как минимум я отточил навыки алхимика до совершенства. Со мной никто не сравнится. Хм, даже те, кого в последствии я учил. Специалист учится всю жизнь. А я живу довольно давно. Следом я овладел некоторыми боевыми искусствами. Двуручный меч когда-то я и поднять не мог правильно. А сейчас я умею обращаться абсолютно с любым холодным оружием. Как и метальным, механическим, и, конечно, стрельба, само собой. Хотя, всё же, ядам всегда отдавал большее предпочтение. Не имел интереса к воровству, но пообщавшись с Серым Лисом подумал о том, что можно попробовать расширить горизонты. — Ты говорил, что Лис хотел получить Скелетный Ключ. Как бы ты ему в этом помог? — Скажем так: у нас был один общий знакомый, который знал на сколько я эрудирован. Тему соловьёв я изучал для интереса, но мне очень хотелось получить их способности. — Винсент стал говорить бодрее, заметно было, что тема ему интересна. — Ты только представь, поборники Ноктюрнал могут управлять телами своих врагов и заставить их биться друг с другом. Также они физически могут слиться с тенями. И это не всё, конечно. Когда ко мне пришёл сам Серый Лис, я считал это настоящим проведением, так как сразу заприметил на нём Серый Капюшон. Скелетный Ключ можно было достать несколькими способами. Но большая их часть смертельно опасная, а Лис не желал рисковать. Он утверждал, что когда-то уже попробовал принести богине теней подношение, но она не пришла к нему. Тогда я предложил Лису свою помощь в этом. И со мной Ноктюрнал заговорила. Получив наставления от госпожи теней, я передал его Лису. Это было что-то связанное с воровством, я даже не вникал. После того, как Серый Лис сделал это, Ноктюрнал соизволила с ним связаться и тогда одарила его Скелетным Ключом. Серый Лис был так горд собой, но и меня не оставил, неплохо заплатив мне. Однако, это было не всё, чем глава Гильдии Воров того времени мог мне отплатить. — Что было ещё? — Он показал мне древний храм Ноктюрнал, находящийся на границе с Валенвудом. Я стал его изучать. Мне стоило большого труда пройти путём паломника через этот храм, так как я многого не знал об этом месте. И в книгах о таких местах информации мало. — Так ты прошёл этот путь? — Да, я нашёл внутренне святилище, но… случилась более весомая загвоздка. Чтобы принять сан соловья, нужно трое добровольцев. А я был один. То, что Ноктюрнал явилась ко мне — скорее жест доброй воли, чем норма. Её позабавило то, что вампир явился в её чертоги. Высмеяв меня, она сказала следующее: «Если ещё двое вампиров захотят разделить с тобой звания моих поборников, то я приму вас в свои Тени.» Засмеявшись, она исчезла. — Ещё двое вампиров? — Я недоумённо подняла бровь. — И где бы ты их взял? — Я тоже об этом подумал. — Винсент усмехнулся. — Обратившись к Серому Лису повторно, я получил отказ. Он не желал связывать себя такой клятвой и таким проклятьем. И я мог его понять. Поразмыслив ещё немного, я понял, что это мне не нужно. Лишнее. И продолжил совершенствовать уже имеющиеся навыки, чем и привлёк внимание Тёмного братства в последствии. Винсента я слушала бы вечно. Помимо, безусловно, интересного рассказа, голос его меня завораживал. Я так любила его слушать и наблюдать за его мимикой, которая была минималистична, но так занимательна. Заслушавшись, я даже забыла, что не доела финик. Слегка опомнившись и допив чай, я задумалась. — Винни, а почему соловьи? — Я заинтересовано смотрела на вампира. — Символ Ноктюрнал разве не вороны? — Вороны, — подтвердил Винсент, — но и в соловьях есть свой смысл. — Какой же? — Слышала когда-нибудь, как поют ночные соловьи? — Он хитро ухмыльнулся и подпёр рукой подбородок. — Слышала однажды, — я кивнула, — даже удивлялась, чего это они ночью распелись. — Соловьи часто так делают. В истории есть дорожный грабитель, которого прозвали Соловьём. Он встречал путников и заговаривал их, а под разговор обворовывал. Где-то читал, что он и был первым соловьём. Но это скорее байка. — Как надо забалтывать, — удивлённо сказала я, — чтобы иметь возможность ещё и карманы обчистить? — Сомневаюсь, что тут обошлось без магии. — Винсент хмыкнул. — Скорее всего иллюзия. Вампиры, например, умеют внушать мысли и чувства. Чем не хитрость для воровства? Ну а что касается философии соловьёв, — он слегка призадумался, — песня соловья хорошо отвлекает на себя внимание и скрывает ночных охотников. Не даёт услышать шаги. Вот и логика прослеживается. Укрывать тех, кто идёт в ночи. — Интересная мысль. — Очень. Как и ещё одна особенность соловьёв: после смерти сливаться с Тенями. — То есть? В смысле… буквально? — Да. — Винсент приглушённо посмеялся. — Что говорят воры друг другу? «Да укроет тебя Тень». Что в буквальном смысле означает: «Соловьи, что прячутся в Тенях да защитят тебя». Это и написано на Сером Капюшоне Ноктюрнал. Когда Винсент рассказывал мне что-то подобное, поначалу я чувствовала себя дурой, из его уст это звучало на столько просто, что я невольно думала о том, почему не догадалась об этом сама. Но позже я начинала ощущать, что получила новое знание, и чувство это было мне приятно, а особенно приятно было понимание, что знанием со мной поделился мой любимый Винни, который сидел напротив меня и мило улыбался, томно моргая красными глазками. Мы могли бы беседовать так вечно, но всё когда-нибудь приходится заканчивать, даже столь интересный и приятный разговор. Нам нужно было вернуться в убежище. За окном полностью стемнело, а это означало, что Винсент готов выйти из дома. Я вернулась наверх за вещами и сумкой, когда спускалась, застала весьма неожиданную картину. Винсент что-то пил из небольшого красного флакона. Выпив содержимое целиком, он слегка пошатнулся, зажмурившись. Мне показалось, что пить это неприятно, но я не сразу поняла, что он пьёт. Я стояла в стороне, наблюдая за ним, пока он не заметил меня. Винсент слегка смущённо посмотрел в мою сторону и убрал пустой флакон в сумку. — Зелье крови, — пояснил он спокойно, — одного бутылька хватает примерно на одну луну. В целом, эффект длится дольше, но… Лучше упреждать ломку. Без этого зелья может случится психоз. Это как наркотик. Один раз начнёшь, больше не слезешь. Смертным пить не полагается. Яд. — Неужели, — произнесла я взволнованно, — это больно? — Не больно. — Винсент смотрел на меня так, будто чувствовал себя виноватым в том, что я это увидела. — Скорее слегка затруднительно… Когда вампир питается, он напитывает целиком тело. Когда это кровь — ощущения приятные. Ты словно бы всем телом ощущаешь, как становишься сильнее. Зелье не даёт этих ощущений. При этом я чувствую, как оно растекается по телу. Упреждая твоё беспокойство: я привык. Только не стоит меня жалеть, относись к этому, как к приёму лекарства, хорошо? Это лучше, чем сходить с ума от желания вспороть шею тому, с кем я делю кров. — Он громко вздохнул. — Давай просто пойдём уже? Пора идти. Я вздохнула, согласно кивнула и, подойдя к нему, взяла его за руку. Винсент поцеловал меня в лоб. Потушив свечи, мы покинули дом, направляясь в убежище.