Только для его глаз

      Кроули почти не спал той ночью.       Все его тело ломило от усталости и ноющей боли, по силе не уступающей душевной, а в голове заезженной пластинкой прокручивались события дня: Макс, восставший из мертвых, погоня, взрыв, приказ об отстранении от работы, вопли Габриэля, разговор с Азирафелем на повышенных тонах, их последняя ссора. И слезы Азирафеля перед тем, как агент закрыл за собой дверь.       Каждый раз, когда Кроули все же удавалось задремать, он просыпался буквально через несколько минут, видя во сне либо лицо лучшего друга, либо злейшего врага – в обоих случаях сны были не из приятных.       На следующий день, уныло готовя себе завтрак, Кроули вдруг остановился, случайно зацепившись взглядом за то самое место на своей кухне, где всего меньше недели назад они с Азирафелем были так близки к чему-то большему.       Он ждал этого момента бесконечно долго – ждал, чтобы просто прижать Азирафеля к себе, просто почувствовать его тепло в своих объятиях и дать понять, как много тот для него значит. Переступить ту невидимую черту, вдоль которой они оба шагали годами, и больше никогда не оглядываться назад. Но все, что у него теперь осталось – горько-сладкий привкус, хрупкое воспоминание, к которому он будет вынужден возвращаться вечно, потому что ничего большего у него не будет никогда.       И винить в этом кроме себя было некого.       Стараясь подавить накатывающую волну эмоций, Кроули бросил нож для масла в тарелку и подошел к карте мира, украшавшей стену. Раз уж теперь и работа и встречи с Азирафелем под запретом, то отпуск действительно выглядел неплохой альтернативой, а в идеале – уехать бы куда-нибудь далеко и надолго.       Но, пробежавшись глазами по карте, Кроули с горечью осознал, что каждое место, которое он рассматривал, так или иначе было связано с Азирафелем – либо потому, что они проводили там время вместе, либо из-за его незримого присутствия рядом с ним на миссиях.       Мысленно выругавшись, Кроули развернулся и включил радио, откуда, конечно же, полилось знакомое вступление Pale Blue Eyes.       – И ты туда же!       В отчаянии еще больше взъерошив волосы, Кроули вышел на балкон. Он облокотился на перила, невидящим взглядом уставившись перед собой, будто не замечая шумного города внизу, а слезы, которые он пытался сдерживать с того момента, как проснулся, теперь свободно текли по его лицу.       Азирафель был повсюду, и Кроули ничего не мог с этим поделать. За последние десять лет он стал настолько важной частью его жизни, что оставил свой отпечаток на всем, о чем Кроули только мог подумать: миссии, которые он пережил благодаря ему, места прогулок, рестораны, книги, музыка – все это мысленно возвращало его к одному человеку.       Кроули прикрыл глаза.       В глубине души он понимал, что все решения интенданта были обоснованы. Азирафель заботился о нем – всегда заботился, – и слишком часто наблюдал, как агент раз за разом рискует своей жизнью. Кроули должен был предвидеть, что рано или поздно тот не выдержит, он должен был заметить тревожные знаки еще во время той миссии в Париже.       Только все равно это ощущалось как предательство, и оставило болезненный след. Не то чтобы Кроули не жалел о том, что наговорил прошлым вечером, просто теперь ему нужно было время, чтобы все разложить по полочкам.       Медленно повернувшись, Кроули окинул взглядом свою гостиную: на журнальном столике все так же валялись папки, которые дал ему Шедвелл, а рядом – уже бесполезные ключи от машины, брошенные туда же вчера.       Глубоко вздохнув, он провел руками по лицу, вытирая слезы.       Нет, отпуск вряд ли ему чем-нибудь поможет, понял он. Напротив, сейчас гораздо лучше будет загрузить себя работой, и как удачно, что этого добра хватало с головой.       По его вине Макс со своими дружками по-прежнему были на свободе, подготавливая почву для дальнейших действий. И пускай у них не было флешки – она все еще надежно спрятана в сейфе Азирафеля, – но это лишь вопрос времени, когда они найдут другой способ начать все эту заварушку, и Кроули, независимо от того, отстранен он или нет, должен был этому помешать.       Понятно, что без ресурсов МИ6 он мало что мог сделать, но у него все еще были собственные связи: люди, которым он помогал на протяжении многих лет – те, кто был перед ним в долгу. Кто-нибудь из них, вероятно, мог знать местонахождение его бывших напарников.       Конечно, действовать нужно будет максимально осторожно. Макс мог затаиться в тени, выжидая его следующего шага, а Габриэль с радостью сделал бы из него показательный пример для остальных, узнав, что агент продолжает расследование.       Кроули, полон решимости, вернулся внутрь.       Пришло время заняться тем, что у него получалось лучше всего – быть шпионом.

***

      В течение следующих нескольких дней Кроули понемногу приходил в себя.       Он по-прежнему мало спал, по-прежнему много думал об Азирафеле, но ему удалось обуздать свою одержимость Максом и сосредоточиться на работе.       Агент еще раз проштудировал все файлы от и до, заново перечитал статьи о взрыве, Королевском оперном театре и всех нападениях, которые, как он теперь знал, были делом рук Ада. Он наводил справки, следил за одними людьми и выуживал информацию у других всеми возможными способами. Он пытался отыскать Майкл, а заодно и выйти на таинственную Э.Б.Дагон.       Но, увы, безрезультатно.       Всякий раз, когда Кроули казалось, что он что-то нащупал, все заходило в тупик.       Кто-то явно заметал следы Ада, причем так тщательно, что даже имея связи в преступном мире, невозможно было узнать, кто они, где находятся и что конкретно планируют.       Мир же тем временем с каждым днем все больше походил на пороховую бочку, а вся эта ситуация все сильнее раздражала.

***

      На пятый день своего отстранения от службы, возвращаясь ранним утром с пробежки, Кроули заметил девушку в красной кожаной куртке и очках-авиаторах, ожидающую у входа в его дом. Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, она наблюдала за редкими прохожими, и ее неожиданное появление в момент оживило Кроули.       – Салют, Пеппер. Какими судьбами?       Девушка с серьезным выражением лица обернулась к нему.       – Пришла вправлять тебе мозги.       Кроули не стал уточнять, что именно она имела в виду. Можно было даже не сомневаться, что его положение стало темой для разговоров во всей МИ6, тем более, что он сам уже несколько дней не отвечал на звонки и сообщения ни от кого из Этих. Поэтому вместо этого он широко улыбнулся и слегка поклонился.       – Ну что ж, раз такое дело, милости прошу.       От него не ускользнуло, как она закатила глаза, когда он распахнул перед ней дверь.       – Удивлен, что ваша компашка не заслала сюда золотого мальчика, – сказал он, следуя за ней в здание и нажимая на кнопку лифта.       – Адам занят, – уклончиво ответила Пеппер, заправляя очки за ворот футболки. – Да и потом, он слишком сильно пускает на тебя слюни, чтобы честно сказать, когда ты ведешь себя как полный идиот.       Кроули подмигнул ей.       – Вот поэтому я тебя больше всех люблю, ребенок.       За это он был удостоен еще одним закатыванием глаз.       – Я прекрасно понимаю, что ты просто пытаешься меня взбесить, – сказала она, заходя в лифт.       Кроули, не отставая, зашел следом.       – Получается?       – Не-а.       Поднявшись в его квартиру, Кроули мимоходом махнул рукой в сторону гостиной.       – Ты в курсе, где тут что, – бросил он через плечо. – Чувствуй себя как дома, я по-быстрому в душ.       Когда он вернулся через несколько минут, Пеппер уже действительно чувствовала себя как дома: она сидела на его диване с чашкой кофе в руках, склонившись над документами, разбросанными на журнальном столике. Досье, фотографии, его собственные заметки – все, что он успел собрать к этому моменту касаемо Ада.       Взгляд, которым она одарила его, как только агент появился в гостиной, был достаточно красноречив.       – Вот как раз об этом я и хотела с тобой поговорить, – она кивнула на стопку бумаг.       – Да, я уже догадался, – ответил он, подходя к кофемашине. – Подключишься?       – Кроули, хочу напомнить, что тебя отстранили. Если Габриэль узнает, что ты продолжаешь копаться в этом деле и что-то вынюхивать, можешь попрощаться с работой.       – Понимаю. Но остановить Макса Дурбана гораздо важнее.       – И ты всерьез думаешь, что справишься с этим в одиночку?       Она была уже четвертой по счету, кто задавал ему этот вопрос. Кроули выместил свое раздражение на кнопке приготовления эспрессо, вдавливая ее с чуть большей силой, чем требовалось.       – Нет, само собой. Но я хорошо знаю Макса, и...       – Кроули, ты знаешь, почему тебя считают одним из лучших шпионов?       Взяв чашку, Кроули повернулся к девушке, слегка приподняв бровь. Она уже успела встать и теперь направлялась к нему с этим всегда серьезным выражением на лице.       – Меня что ли включили в этот список?       – Из-за твоего чутья, – продолжила она, игнорируя его попытку уклониться. – Из-за твоего исключительного знания всех тонкостей этого дела, всех ходов и выходов. Потому что ты всегда готов выкладываться на максимум ради выполнения задания, – она села за стойку и посмотрела ему прямо в глаза. – Когда Брайан и Джереми рассказали мне о случившемся, я просто не могла в это поверить. Это было совсем не похоже на того Энтони Кроули, которого я знаю – на шпиона, которого я всегда ставила себе в пример.       Кроули, тронутый ее словами, присел рядом. Хотя времена и менялись, но шпионаж по-прежнему оставался в основном мужским делом. На протяжении трех лет он наблюдал, как Пеппер приходилось трудиться в два раза усерднее, несмотря на то, что ее умственные способности в два раза превосходили остальных. А случаи, когда она ослабляла бдительность, он мог пересчитать по пальцам одной руки.       – Ошибаются все, Пеппер, – сказал он, встретившись с ней взглядом. – А я – так особенно.       – Знаю. Ты ведь всего лишь человек, такой же, как и все мы, и я постоянно пытаюсь внушить это Адаму. Но то, что произошло, нельзя списать на просто ошибку, Кроули. Это был грандиозный провал. Ты позволил Дурбану залезть себе в голову, за что пришлось поплатиться и тебе, и другим людям.       Кроули тяжело вздохнул – за последние несколько дней его терпение явно истощилось.       – Слушай, Пеппер, я и сам знаю, что напортачил конкретно. Так что, пожалуйста, давай обойдемся без нравоучений, ладно? Я понимаю, что ты пытаешься донести, но мне необходимо все исправить.       Она нахмурилась, внимательно всматриваясь в его лицо.       – А мне кажется, ты не совсем понимаешь, Кроули. Я здесь не для воспитательных бесед. Я пришла, потому что переживаю за тебя. Мы все переживаем, – она бросила через плечо взгляд на документы, лежавшие на журнальном столике. – Я себе даже представить не могу, каково это, когда спустя столько лет всплывает из твоего прошлого кто-то вроде Макса Дурбана. Но этот человек очень опасен, и ты – его цель. Вместо того, чтобы гоняться за ним, тебе наоборот нужно залечь на дно и позволить МИ6 заняться этим. Доверься нам, мы разберемся.       Кроули был благодарен ей за заботу, но не мог не задаваться вопросом, сколько еще раз придется выслушивать этот совет. Почему они все просто не могут довериться его способности быть осторожным?       – Кого назначили на эту миссию?       – Адама.       – Ну разумеется, – Кроули одним глотком допил свой эспрессо, затем снова посмотрел ей в глаза. – Поверь, я доверяю Адаму. Доверяю тебе, Брайану, Джереми. И уж точно доверяю Азирафелю. Но проблема в том, что я не доверяю Габриэлю, а ведь он-то и заправляет всем этим чертовым балаганом.       – Я полностью с тобой согласна, ты же знаешь, но Габриэль – босс, и по какой-то причине он решил сделать это дело личным.       – Потрясающе.       Кроули встал и подошел к раковине. Позади него снова раздался голос Пеппер:       – Ага. Но это еще не все.       Тон ее голоса заставил его обернуться.       – Мне что, снова нужно сесть?       Пеппер оперлась руками на столешницу, с мгновение будто обдумывая свои следующие слова.       – На днях они с Азирафелем сцепились. Шуму было – кошмар. И Габриэль пригрозил отстранить и его тоже.       Кроули внезапно почувствовал прилив злости.       – Ну что за мудила такой, а. Можно подумать, Азирафель способен сделать что-то такое, из-за чего его можно было бы отстранить.       – Ну, в том-то и дело. Судя по всему, он отказался выполнять прямой приказ – речь вроде бы шла о какой-то флешке, как я поняла. И твое имя, кстати, там тоже фигурировало.       – Блять.       Пожалуй, снова присесть бы ему точно не помешало. И что, собственно, за хрень вообще происходит? Если уже даже Азирафель умудрился вляпаться в неприятности, значит, что-то явно пошло не так. А самое обидное, что из-за своей собственной дурости он теперь связан по рукам и ногам и ничем не может ему помочь.       – Я вчера видела Азирафеля, и он все еще не отошел, – продолжила Пеппер. – У бедняги действительно выдалась тяжелая неделя. Джереми сказал, что еще никогда не видел его в таком убитом состоянии.       Кроули устало провел рукой по лицу. Разбираться с этим он был не готов. Явно не сейчас. Поэтому решил сменить тему.       – Ну а как там Адам справляется с заданием?       Пеппер определенно не купилась на его тактику, но все же, видимо, решила подыграть.       – Мне же нельзя обсуждать это с тобой, сам знаешь, – сказала она, опустив взгляд на свою пустую чашку из-под кофе, а потом наконец добавила, – И даже при всем желании, все равно не смогла бы.       – Почему это?       – Потому что в последнее время Адам практически не разговаривает с нами, ведет себя как-то странно. И не только я это заметила, – Пеппер нахмурилась. – У меня вообще такое чувство, что Габриэль его как-то обрабатывает, но я не понимаю для чего.       Кроули тоже нахмурился. Когда он сказал, что доверяет ей, он имел в виду именно это. Если она считает, что между Адамом и Габриэлем что-то происходит, значит, так оно и есть.       Решив отложить этот вопрос на потом, он склонился над столешницей, скрестив руки.       – На вас это совсем не похоже. Разве вы четверо не должны делиться друг с другом всем? Вы ведь даже живете под одной крышей.       – А я о чем! И от этого все кажется еще более странным!       Пеппер резко вскочила на ноги и направилась к раковине с чашкой в руках. Этот печальный вид девушки Кроули очень не нравился.       – Тогда попробуй сама с ним поговорить, – сказал Кроули, прослеживая за ней взглядом. – Да, Адам, конечно, уже не маленький мальчик, но, возможно, Габриэль давит на него, и ему важно услышать, что ты прикроешь его, что бы ни случилось. На то и нужны друзья.       Девушка повернулась к нему с выражением искреннего удивления на лице.       – Ты сам-то хоть понимаешь то, что только что сказал?       Кроули тут же осознал, к чему она клонит, и ощутил, как тяжесть собственных слов давит ему на грудь.       – Если ты намекаешь на мои отношения с Азирафелем, – тихо сказал он, – то это совсем другое.       – О, да знаю я, что это другое, дурень. Поэтому все еще хуже.       Пеппер в очередной раз продемонстрировала свою сообразительность, и Кроули даже не попытался начать это отрицать.       Они молча смотрели друг на друга, пока девушка не толкнула его в плечо.       – Ладно, хватит. Пойдем уже пообедаем, – сказала она. – Я угощаю.

***

      Пеппер повела его в свое любимое место в Лондоне – веганский ресторан недалеко от квартиры Кроули, где они просидели около двух часов, успев обсудить не только работу и нестабильное состояние мира, а еще и фильмы, дружбу и планы на будущее. Вернее, планы Пеппер на будущее, потому что для Кроули эта территория по-прежнему оставалась неизведанной – у него никогда не складывалось с планами, не связанными с работой.       Перед тем как разойтись, Пеппер снова начала настаивать на том, чтобы он не высовывался. А когда он на прощание заключил ее в объятия, она крепко прижала его к себе в ответ, затем внимательно посмотрела прямо в глаза.       – Ты даешь отличные советы, Кроули. Вот бы тебе самому начать им следовать. Азирафелю нужен его друг.       Кроули ничего не ответил. Ему показалось это очень сомнительным утверждением, потому что чтобы оставаться таким, какой есть, Азирафель вряд ли нуждался в чьей-либо помощи. А если и нуждался, то у него и так было достаточно друзей, на которых он может положиться, и гораздо надежнее, чем Кроули.       Однако в глубине души он понимал, что просто обманывает себя. После всего того, через что они прошли вместе, он просто обязан был оставаться рядом с Азирафелем. Связь, выстраиваемая на протяжении десяти лет, не могла оборваться таким образом, не могла перечеркнуться одним днем. Он ведь лучший друг Азирафеля – тот сам так сказал.       Вернувшись в квартиру, Кроули уселся за барную стойку, достал телефон и открыл переписку с Азирафелем, печатая:       «Я скучаю по тебе».       Затем он аккуратно положил телефон перед собой и, подперев голову руками, уставился в экран.       Нет, в сложившейся ситуации отправлять смски – вообще не вариант. После всего, что произошло, после того, что он наговорил, Азирафель заслуживал большего, чем просто какой-нибудь банальный текст. Позвонить, наверное, было бы куда лучше, но Кроули понятия не имел, что сказать, чтобы снова все не испортить.       Резкая вибрация телефона разрезала тишину, заставив его вздрогнуть. Увидев высветившееся имя на экране, он сразу же ответил.       – Здравствуйте, вице-адмирал.       – Кроули.       Голос Шедвелла звучал еще более резко, чем обычно. Если его сейчас снова начнут поучать...       – Все то, что ты рассказал, – продолжил Шедвелл, – не давало мне покоя, поэтому я решил копнуть немного глубже. И, похоже, не зря ты параноил, дружок.       Кроули крепче прижал телефон к уху.       – Что вам удалось найти?       – Кое-что интересное о Хастуре и Лигуре. Несмотря на все, что они натворили, их выпустили по УДО пять лет назад. И я видел эти постановления.       Время будто замедлилось.       Каким-то интуитивным образом Кроули уже знал, что собирается сказать Шедвелл, еще до того, как тот произнес это вслух.       Его собственное расследование, то, что поведала ему Пеппер, это странное предчувствие, которое не покидало его уже несколько дней – все вдруг начало складываться в одну картину.       На другом конце линии Шедвелл глубоко вздохнул.       – Они были подписаны Майлзом Габриэлем.       Кроули чуть не выронил телефон.       Если Габриэль все это время сотрудничал с Адом, значит, вся МИ6 уже давно была под контролем врага.       Если Габриэль все еще действует в интересах Ада, тогда любой, кто попытается встать у них на пути, окажется в опасности.       – Кроули? Ты еще здесь?       Но Кроули не мог произнести ни слова. Он сорвался с места и пулей выскочил из квартиры, сбегая вниз по лестнице с бешено колотившимся сердцем в груди и одной-единственной мыслью в голове.       Азирафель.

***

      Азирафель не брал трубку.       В такси, которое вяло ползло к квартире его лучшего друга, Кроули снова и снова пытался дозвониться ему, чертыхаясь каждый раз, когда на другом конце линии раздавался невозможно вежливый голос автоответчика.       Как и не раз и не два просил водителя прибавить скорости, но все без толку.       В конце концов, пожилой мужчина за рулем не выдержал, обернулся и на повышенных тонах пригрозил Кроули вышвырнуть его вон из машины и вызвать полицию. Кроули уже был в шаге от того, чтобы тоже перейти на крик, когда вдруг через лобовое стекло его взгляд зацепился за густые клубы серого дыма, поднимающиеся в небо из района, где находилась квартира Азирафеля.       – Нет. Нет, нет...       Швырнув водителю пятидесятифунтовую купюру, Кроули выскочил из машины и рванул в сторону источника дыма, с каждым шагом стремительно приближаясь к дому Азирафеля, к запаху гари, к своему худшему страху. Свернув за последний поворот, Кроули, с трудом переводя дыхание, выбежал на главную улицу и остановился как вкопанный.       У обочины уже стояли пожарная машина, полицейские, скорая помощь и дюжина людей, наблюдающих за бушующим огнем – за огнем, который вырывался из квартиры Азирафеля.       – Нет!       Протиснувшись сквозь толпу, Кроули уже собирался ворваться в горящее здание, когда пожарный вовремя перехватил его за руку и оттащил назад.       – Сэр! Куда это вы собрались?       – Туда! Я должен спасти своего друга!       – Сожалею, сэр, но если ваш друг остался внутри, помочь вы ему ничем не сможете.       – Но вы не понимаете...       – Поверьте, сэр, понимаю, – пожарный махнул кому-то позади Кроули, и через мгновение на плечи агента был накинут плед. – Дайте нам закончить свою работу, а затем мы поговорим о вашем друге.       Кроули, пошатываясь, последовал за медработником к машине скорой помощи.       Нет, это невозможно. Азирафель не мог умереть. Может, он был где-то в другом месте, когда начался пожар, и с минуты на минуту вернется. Но почему тогда он не отвечает на звонки? Почему его до сих пор здесь нет?       Слова Макса уже десятый раз за эту неделю эхом отдались в голове Кроули: «Хотел начать с твоей работы, затем заняться людьми, которые тебе дороги, а после, наконец, и этим миром, который ты так старательно защищал».       Пожар явно был не случайностью. Не после того, что он выяснил, не после того, что ему рассказали Пеппер и Шедвелл.       Макс убил его лучшего друга.       Кроули сел и уткнулся лицом в ладони, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.       Это не могло быть концом. Не сейчас, не таким образом. Те слова не могли стать последними, которые он сказал Азирафелю. К тому же, он так и не успел сказать ему кое-что гораздо важнее – то, что он должен был сказать, когда у него еще была такая возможность. Если бы только он...       – Прошу прощения, молодой человек?       Кроули поднял голову, встречаясь взглядом с пожилой соседкой Азирафеля. Она крепко сжимала плед на плечах, а на ее бледном лице отсутствовал привычный неодобрительный взгляд.       – Это ведь вы дружили с мистером Феллом, верно?       Кроули едва заметно кивнул, не в состоянии выдавить ни звука.       Дружил.       – Он всегда был так добр ко мне, – сказала она, и ее голос начал дрожать. – С покупками помогал, присматривал за моими котами, когда я лежала в больнице или гостила у сына...       Коты. Джеймс.       Кроули вскочил на ноги. Во всем этом ужасе он начисто забыл о коте Азирафеля, а тот...       Хрупкая рука легла ему на плечо, не давая снова броситься в огонь.       – Постойте, прошу, – попросила старушка, внимательно всматриваясь в его лицо. – Я к вам подошла, потому что обнаружила этого пушистого малыша, прячущегося у меня на заднем дворе с начала пожара, – она кивнула на небольшую коробку у своих ног. – Кажется, он принадлежал мистеру Феллу. Я, конечно, могу оставить его у себя, но подумала, что, возможно, стоит сначала предложить вам.       Кроули опустился на колени. В коробке блеснула пара золотистых глаз, а затем послышалось знакомое жалобное мяуканье. Этого оказалось достаточно и, не в силах больше сдерживаться, он начал всхлипывать.       – Простите меня, молодой человек, мне так жаль... – спустя мгновение услышал он голос старушки.       – Не стоит, – с трудом проговорил он, пытаясь дотянуться до Джеймса, который забился в самый дальний угол. – Это я должен извиняться за... за все неудобства, которые вам причинил.       – Знаете, я одного все никак не могла понять, – сказала старушка после паузы. – Мистер Фелл всегда был таким тихим и спокойным, а вы такой...       Кроули поднял голову, шмыгнув носом, а женщина плотнее укуталась в плед.       – Должно быть, вы много для него значили, – наконец пробормотала она.       Кроули, поддавшись внезапному порыву, поднялся на ноги и обнял старушку. Она ойкнула от неожиданности, но тут же расслабилась, опираясь на него. Кроули закрыл глаза.       – Спасибо вам, миссис...       – Ормерод.       – Миссис Ормерод, – он отстранился, взглянув на нее, и с уверенностью добавил, – Я позабочусь о коте Азирафеля.       Она сжала его ладони.       – Позаботьтесь и о себе, молодой человек.       Кроули коротко кивнул. Может быть когда-нибудь он доберется и до этого.       – И вы тоже.       С тяжестью внутри и спутанными мыслями Кроули поднял коробку.       Он не хотел слушать, что скажут пожарные. Увиденного ему хватило достаточно. Квартира Азирафеля, его любимый диван, книги, место, где они столько времени провели вместе – всего этого больше нет. Что же касается самого Азирафеля, Кроули не вынес бы, чтобы кто-нибудь озвучил ему то, что он уже и так знал, но не хотел признавать.       Он поймал такси, продиктовал свой адрес и попросил водителя по пути остановиться у зоомагазина, где купил все, что видел у Азирафеля, все, что могло понадобиться Джеймсу: корм, лакомства, миски, наполнитель, игрушки, когтеточку, лежанку и даже кошачью мяту...       – Кое-кому крупно повезло, – с улыбкой прокомментировал кассир, сканируя многочисленные товары.       Агент, спрятав за очками опухшие глаза, только нахмурился в ответ. Кассир завершил свою работу молча.       Кроули расплатился, в три захода отнес все в такси, а затем в столько же занес все покупки в квартиру. Он налил воды, насыпал корм в миску, поставил лоток и лежанку, и, решив остальное оставить на потом, открыл переноску.       Он наблюдал, как Джеймс медленно выходит наружу, настороженно осматривая новую обстановку, а затем бродит по гостиной, обнюхивая каждый предмет мебели, который ему попадался, и именно в этот момент реальность снова обрушилась на него.       Азирафеля больше нет.       Его лучшего друга убили, он сам потерял работу, а мир был на грани катастрофы. Макс своего добился. Он мог бы найти Габриэля, отомстить, но какой в этом смысл?       Все мысли Кроули теперь сводились только к одному.       – Веди себя прилично, ладно? – сказал он Джеймсу, который смотрел на него своими широко раскрытыми глазами. Кроули пожал плечами. – Или можешь делать что хочешь. Какая уже теперь разница.