Только для его глаз

      Кроули сидел в Бентли, припарковавшись неподалеку от входа в здание МИ6, и тихонько мурлыкал себе под нос что-то из сборника лучших хитов Queen, выжидая подходящий момент, чтобы войти внутрь.       После визита к Шедвеллам он отправился прямиком домой. Хотя слово «дом» в его случае – это очень громко сказано...       Не прошло и часа, как Кроули сбежал из своей холодной, пустой квартиры, слишком остро ощутив контраст между этим местом и домом Майкла и Марджори. Ему определенно с этим нужно было что-то делать, и желательно – как можно скорее. Может, действительно стоит начать с декора, как и советовал Азирафель?       Он направился в Сент-Джеймсский парк, питая слабую надежду встретить там своего интенданта, как это обычно у них бывало в выходные дни, а иногда и по работе. После третьего круга вокруг озера, так и не обнаружив ни пушистых светлых волос, ни клетчатого галстука-бабочки, агент усмирил себя, сел на скамейку и принялся штудировать интернет в поисках информации о некой Э.Б.Дагон, судмедэксперте, которая семнадцать лет назад идентифицировала тело Макса Дурбана. Не найдя ничего, что, впрочем, и неудивительно, он решил на следующей неделе наведаться в Олд-Бейли.       Следующим пунктом в его маршруте был «Грязный осел», куда Кроули заскочил перекусить (и если в голове у него мелькнул голос Азирафеля, подсказывающий это место, то это чистое совпадение). Там же и его телефон наконец завибрировал, но когда агент чересчур поспешно вытащил его из кармана, на экране снова светилось имя Габриэля, поэтому он проигнорировал звонок и даже не потрудился прослушать потом сообщение.       А когда уже наконец стемнело, он снова прыгнул в Бентли и помчался в МИ6. Пускай и была суббота, Кроули все равно не хотел рисковать и сталкиваться с Габриэлем, а особенно ему не хотелось объяснять, почему он решил разобраться с Королевским оперным театром в одиночку (в некотором роде) и почему с тех пор не отвечал на звонки. Он будет чувствовать себя гораздо увереннее, если встретится со своим боссом, имея на руках доказательства того, что в МИ6 завелся крот.       Собственно, вот таким образом он и пришел к нынешней ситуации.       Несмотря на осознание, что за свои действия его могут отстранить от работы, Кроули, как обычно, вошел в здание так, будто оно принадлежало ему. Вежливо поприветствовав своей очаровательной улыбкой нескольких встретившихся ему по пути людей, он добрался до кабинета Майкл, оглянулся по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет, а затем без особого труда справился с замком.       Оказавшись внутри, Кроули так же осторожно закрыл за собой дверь, щелкнул выключатель и принялся методично обыскивать помещение в поисках этой загадочной флешки. Он обшарил каждый уголок комнаты, включая даже запертые ящики стола Майкл (которые поддались ему довольно быстро), но, увы, безрезультатно. Затем его взгляд упал на сейф, стоявший в углу кабинета, и он раздраженно простонал.       Наверняка она там.       Если эта флешка действительно представляла собой то, что Кроули подозревал, тогда, конечно, Майкл спрятала ее в сейфе, а у него при себе не было подходящих инструментов, чтобы вскрыть его.       Кроули уже подумывал спуститься в отдел Кью, чтобы раздобыть все необходимое, когда за дверью вдруг послышались шаги. Мгновенно среагировав, он метнулся ко входу, занимая позицию у двери, и, как только та открылась, рывком дернул вошедшего за руку, впечатывая его в ближайшую стену.       – Чтоб тебя, Фелл!       Азирафель застыл, застигнутый врасплох, даже приоткрыл рот от неожиданности, однако, когда понял, кто перед ним стоит, тут же закрыл его, расслабляясь в хватке Кроули, и скользнул своими голубыми глазами по лицу агента, останавливаясь на губах, находящихся так близко к его собственным.       – Кроули, – сдержанным тоном произнес он. – Какой-то ты слегка напряженный.       Кроули с невеселым смешком отпустил его.       – Очень тонкое наблюдение.       Азирафель пригладил жилет и поправил галстук-бабочку, продолжая внимательно смотреть на агента.       – И что ты делаешь в кабинете Майкл?       – Это что ты делаешь в кабинете Майкл? – парировал Кроули.       Интендант смерил его очередным сердитым взглядом и поднял папки, которые выронил, когда его так бесцеремонно встретили.       – Она попросила собрать для нее кое-какую информацию. Вот, занес результаты, – затем он подошел к сейфу и небрежным движением открыл его.       Легкое напряжение Кроули сменилось легким шоком.       – Ты откуда знаешь код от ее сейфа?       Азирафель вздохнул, укладывая папки внутрь.       – Если ты вдруг забыл, Кроули, вообще-то я интендант МИ6. Агенты обычно доверяют мне конфиденциальную информацию.       Он обернулся и бросил на агента многозначительный взгляд.       Понятно, все еще злится.       И, в принципе, вполне оправдано, хотя, стоит отметить, у Кроули были свои причины поступить так, как он поступил прошлым вечером, независимо от того, что по этому поводу думают остальные.       Агент понимал, что должен все исправить и как-нибудь уладить эту ситуацию, но на данный момент в приоритете было другое.       – Не закрывай, – сказал он, шагнув вперед.       – С чего бы это?       Кроули ничего не ответил и заглянул в сейф, изучая его содержимое. Увидев флешку, он облегченно вздохнул и подхватил ее, но его остановила крепкая рука, обхватившая запястье.       Он встретился взглядом со своим интендантом.       – Понятия не имею, что ты задумал, Кроули, но это называется кража, чего я тебе позволить сделать не могу.       Кроули накрыл свободной ладонью руку Азирафеля и мягко сжал ее.       – Подожди. Давай я сперва тебе все объясню, а там ты уже решишь, как быть дальше, ладно?       Азирафель раздраженно фыркнул, одергивая руку.       – О, а теперь ты, значит, захотел мне что-то объяснять? И что же, скажи на милость, заставило тебя передумать? Неужто ты вдруг повзрослел за одну ночь?       Эти слова задели, да и прозвучали даже немного жестче, чем можно было ожидать от Азирафеля Фелла, но Кроули понимал, что заслужил. И дело ведь не только во вчерашнем вечере; за столько лет общения у него уже был внушительный список моментов свинского поведения по отношению к своему интенданту.       Не выпуская флешку, он сунул руки в карманы, демонстрируя спокойствие, которого на самом деле ему явно не хватало.       – Я был у Шедвеллов.       – А, ну тогда все понятно, – ответил Азирафель, закрывая сейф. – Они, наверное, единственные, кто может достучаться до тебя.       – Ты тоже можешь.       Интендант, услышав это, резко повернулся и снова грозно взглянул на него.       – Даже не начинай, Кроули, – угрожающе взмахнул пальцем он. – У меня сегодня совершенно нет настроения терпеть твои выкрутасы.       Кроули хотел было уточнить, что это никакие не выкрутасы, а чистой воды правда, но, чтобы не нервировать его еще больше, решил все-таки промолчать.       – Пойдем ко мне в кабинет, – добавил Азирафель, проходя мимо него. – Там разговаривать будет безопаснее.       Агент последовал за ним. Не проронив ни звука, они пересекли все коридоры здания и спустились на лифте в отдел Кью, просторный подвал которого был уже погружен во мрак, за исключением тусклого света маленькой настольной лампы и экрана компьютера на столе Азирафеля. Кроули от этого вида даже поморщился.       Изначально, убедившись, что Азирафель в безопасности, Кроули почувствовал облегчение (за целый день он уже успел порядочно себя накрутить), но вот то, что тот работал допоздна в одиночестве субботним вечером, обычно не предвещало ничего хорошего относительно его эмоционального состояния. А с учетом недавних событий и того, как Азирафель вел себя рядом с ним, Кроули не сомневался, что, если не целиком, то частично – точно виноват в этом.       Временно отбросив все эти мысли на задний план, он подтащил стул, сел напротив Азирафеля и положил на стол между ними флешку.       – Пока мы не начали, – произнес Кроули, – скажи, у тебя случайно не осталось той бутылки виски, что я тебе дарил?       Азирафель вздохнул и нагнулся под стол.       У интенданта тоже имелся свой сейф. Кроули нравилось называть его «сокровищницей», поскольку в нем хранились все первые издания книг, которые он дарил ему на протяжении многих лет. Собственно, именно агент и убедил Азирафеля обзавестись этим сейфом, чтобы все его драгоценные книги находились под круглосуточной защитой в одном из самых надежных мест Соединенного Королевства.       Эта бутылка виски стала еще одним, своего рода, подарком, привезенным из их короткой совместной поездки в Шотландию на день рождения Кроули в прошлом году.       Азирафель достал бутылку и налил один стакан.       – Ты не составишь мне компанию?       – Нет, не сегодня.       Теперь вздохнул Кроули.       – Ну, как знаешь, – он подхватил стакан и залпом его опустошил. – Первым делом, наверное, я должен рассказать тебе правду о вечере в оперном.       Азирафель смотрел на него, скрестив руки на груди.       – О, ну если тебя не затруднит, конечно, – сказал он.       Кроули, не отступая, продолжил:       – Объект, за которым я гонялся в Париже, ты же помнишь его?       Азирафель кивнул.       – Так вот, у нас с ним были похожие пиджаки. Эвакуационная группа их перепутала, и его по ошибке оказался у меня. Короче говоря, я проверил карманы и в одном обнаружил конверт с именем, предположительно, хозяина этого пиджака – Эрика, а внутри лежал билет на премьеру. Когда я выяснил, кто будет присутствовать на этой премьере, сразу понял, что что-то здесь не так. Вот поэтому и обратился к тебе за помощью.       – Значит, ты не знал, что Хастур и Лигур там появятся?       – Нет, я... – Кроули осекся и прищурился, глядя на своего интенданта. – Погоди-ка. А откуда ты вообще знаешь о Хастуре и Лигуре?       Азирафель коснулся пальцем уха, и на его лице появилось самодовольное выражение.       – Я же слышал, как ты звал их во время погони, – напомнил он. Затем интендант с некоторой долей театральности развернул к нему экран своего компьютера, откуда Хастур и Лигур семнадцатилетней давности, будто застыв во времени на полицейской камере, сверлили его злобными взглядами. – Когда ты отказался мне что-либо объяснять, я решил самостоятельно навести кое-какие справки. Мне их имена сразу показались знакомыми.       Кроули перевел взгляд с экрана на интенданта, не скрывая своего восхищения. Кто бы, разумеется, сомневался, что Азирафель пойдет и проведет свое собственное расследование. И, понятное дело, он помнил Хастура и Лигура: он же читал досье Кроули, и даже тогда принимал активное участие в операции по уничтожению Ада, пока Кроули был, ну, просто никем, просто заперт в тюрьме в свои двадцать пять. Однако минутку...       – Это ведь не из базы данных МИ6, верно?       Азирафель покачал головой, все еще до смешного очень довольный собой.       – Нет. У меня есть своя личная база данных.       Кроули расплылся в широкой улыбке, не отрывая взгляда от своего интенданта.       – Ну еще бы. Хитроумный ты негодяй.       Азирафель за долю секунды изменился в лице.       – Кроули, в сотый раз уже прошу, перестань, пожалуйста, меня называть...       – Да, все-все, прости, – Кроули вскинул руки в примирительном жесте. – Просто то, что у тебя есть своя база данных, оказалось чертовски кстати, потому что кто-то уж чересчур порезвился с офисной.       – Что ты имеешь в виду?       – А ты загляни в базу данных МИ6. Оттуда стерли все файлы, касающиеся Ада.       – Что? Но... это невозможно, – глаза Азирафеля широко распахнулись.       – Очень даже возможно, – продолжил Кроули, – раз, как видишь, уже случилось. Когда именно – сказать не могу, не знаю, но это навело меня на мысль, что в МИ6 завелся крот...       – Крот?       – ... А, точнее говоря, что этот крот – Майкл...       – Майкл?       – ... Именно. После оперного...       Азирафель поднял руку, уже жестом обрывая его на полуслове.       – Постой. Прости. Не мог бы ты... просто подожди минутку, – затем он снова полез под стол, достал из сейфа бутылку виски и второй стакан и на этот раз наполнил оба. Кроули усмехнулся, наблюдая, как его интендант одним махом опустошает свой, но от комментариев воздержался.       – А теперь, – наконец заговорил Азирафель, – объясни-ка мне поподробнее, пожалуйста, по какой именно причине ты думаешь, что Майкл – это крот?       И Кроули принялся объяснять. Уже во второй раз за последние менее чем двадцать четыре часа он изложил все детали, начиная с миссии в Париже и заканчивая своими подозрениями относительно смерти Макса.       К концу рассказа на Азирафеле лица не было, а во взгляде отчетливо можно было прочесть беспокойство – такое же, какое Кроули видел в Королевском оперном театре после того, как интендант спас его от Хастура.       – Если твои догадки верны, Кроули, – почти шепотом наконец заговорил он, – если Майкл – действительно крот, работающий на Хастура и Лигура или даже на Макса Дурбана, это крайне серьезно. Я согласен с вице-адмиралом Шедвеллом, ты должен поговорить с Габриэлем об этом...       – Нет, ангел, нет и еще раз нет. Ты же сам только что сказал: если мои догадки верны. А на деле я пока ни в чем не уверен. Ну, кроме того, что Хастур и Лигур буквально устраивают ад на земле. Но ты же прекрасно знаешь Габриэля – мне без доказательств нет смысла лезть к нему. Он же просто-напросто откажется даже слушать меня, и кто знает, во что это потом выльется.       Азирафель на мгновение встретился с ним взглядом, а затем отвел глаза, покручивая стакан в руке. Было ясно, что тот обдумывает его аргументы. С одной стороны, он понимал, что Кроули прав: Габриэль, в отличие от Шедвелла, был из тех начальников, которые не верят в интуицию и предчувствия, будь они хорошие или плохие. Однако, с другой стороны, Азирафель всегда чувствовал себя некомфортно, скрывая правду от вышестоящего руководства (за исключением их «соглашения», но это были безобидные мелочи, ложь во благо, за этим Кроули сам следил).       – Выходит, в кабинете Майкл ты пытался найти необходимые доказательства, – наконец пробормотал Азирафель.       – В точку, молодец. И одно у меня, кажется, уже есть.       Кроули подтолкнул флешку своему интенданту, который окинул ее изучающим взглядом.       – Она отказалась от моей помощи, – снова пробормотал он.       – Кто?       – Майкл, – они встретились взглядом. – Я предложил ей свою помощь в обработке информации, пока ты был в больнице, но она отказалась. Сказала, что справится сама, мол, у меня и без того дел полно. Я и представить себе не мог, что...       Когда его голос затих, Кроули не удержался и накрыл ладонью руку Азирафеля, успокаивая ее нервные движения.       – Спокойно, ангел. Ничего страшного не произошло. Пока что, во всяком случае. Так что давай-ка выясним, что там такого на этой хреновине.       Вздохнув, Азирафель кивнул и подключил флешку. Затем он надел очки и полностью сосредоточился на экране, а Кроули, в свою очередь, подперев голову рукой, принялся с интересом наблюдать за тем, как тот творит свои чудеса, колдуя над расшифровкой данных.       Молчаливое любование агента прервалось внезапным аханьем.       – Боже правый. Кроули...       – Что такое?       Кроули вскочил и обошел стол, заглядывая в экран через плечо своего интенданта. И тут же замер.       Это была информация совсем не о террористической атаке – объема этих данных было достаточно, чтобы спровоцировать обмен ядерными ударами между несколькими странами и положить начало Апокалипсису.       – Так, ладно, без паники, нужно установить на нее маячок.       Азирафель крутанулся на стуле, снова широко распахивая глаза.       – И что дальше? Рисковать, что она попадет не в те руки? Кроули, ты что, совсем с ума сошел?       – Фелл, послушай меня. Если Ад действительно снова в деле, она – наш шанс доказать это!       – Нет! Категорически! И речи быть не может! То, что ты предлагаешь, слишком опасно!       Кроули присел на край стола и скрестил руки на груди.       – Смотри-ка, как забавно меняются роли, – Азирафель сверкнул глазами поверх очков, но Кроули все равно продолжил, – Тогда что прикажешь делать? Если мы сейчас отдадим флешку Габриэлю, Майкл начнет все отрицать, и прощай, наш единственный шанс отследить того, кто собирается ею воспользоваться. Придется только ждать их следующего шага и молиться, что не этого!       Азирафель резко отодвинул стул и встал.       – Мне нужно подумать, – бросил он, а затем, сцепив руки за спиной, принялся расхаживать по комнате, что-то вполголоса бормоча себе под нос, как делал всегда, когда пытался найти решение.       Кроули терпеливо молчал, пока его интендант наконец не остановился и не повернулся к нему.       – Ладно, – твердым голосом начал он, – предлагаю сделать так: насчет маячка – согласен, но сперва я скопирую всю эту информацию на другую флешку и спрячу в своем сейфе, а на флешке Майкл подчищу часть данных – так, чтобы не вызвать подозрений, но при этом сделать их уже бесполезными. В случае, если Майкл вынесет флешку за пределы здания, я сразу звоню тебе, ты проследишь за ней, и как только она передаст ее кому-нибудь другому, мы вызовем Габриэля. Ее поймают с поличным, человека, которому она ее отдаст, можно будет отследить, а информация не будет использована по назначению, – затем он приподнял свою идеально очерченную бровь. – Разве что, конечно, у тебя нет идеи получше?       Кроули, мягко говоря, был приятно удивлен. Он не возлагал особых надежд на этот вечер, когда припарковался у здания МИ6, но события развивались все лучше и лучше. Нравилось это интенданту или нет, но он действовал как хитроумный негодяй, и Кроули готов был расцеловать его за это. Причем несколько раз подряд. Вслух он этого говорить не стал.       – Нет, идей получше нет, – вместо этого ответил он. – Твоя – просто блеск. Но, опять же, именно поэтому ты и интендант МИ6.       Азирафель закатил глаза.       – Мы вызываем Габриэля сразу же, как только Майкл передаст флешку. Никакой беготни и «героических» попыток остановить того, кто за этим стоит, в одиночку. Все ясно, Кроули?       – Да, Фелл, как божий день, – Кроули с ухмылкой спрыгнул со стола. – Не то чтобы для меня это новость, но Шедвелл прав: ты умнее нас всех вместе взятых.       Азирафель снова изменился в лице.       – Он правда так сказал?       – А стал бы я тебе лгать?       – Честно? Уже не знаю.       – Очень приятно.       Азирафель, уже не такой сердитый, как в самом начале, поморщился и попытался отыграть назад:       – Нет, я не это хотел сказать... Ну, то есть...       Но Кроули просто отмахнулся.       – Я понял, о чем ты, Фелл. Все нормально, сам виноват.       И он действительно виноват.       Азирафель несколько секунд внимательно его разглядывал, а затем опустился обратно на стул.       – Как бы то ни было, – сказал он, – я ценю то, что ты рассказал мне правду, Кроули, – затем интендант мельком взглянул на него. – Пускай ты и сделал это только потому, что тебе нужна была моя помощь.       – А от тебя еще попробуй что-либо скрыть, ангел.       Азирафель на удивление промолчал. Он плеснул себе еще немного виски и сделал глоток.       – Это может затянуться, – наконец сказал он, кивая на свой компьютер, – а у тебя наверняка есть дела поважнее, так что...       В действительности, никаких других дел у Кроули не было. Теперь, когда стало ясно, что Азирафель больше на него не в обиде, чем больше времени он мог провести с ним, тем лучше.       Он подхватил со стола «Повесть о двух городах».       – Да нет, никаких дел поважнее нет. Не против, если я побуду тут?       И снова Азирафель ничего не ответил, а только пожал плечами, продолжая увлеченно щелкать мышкой и стучать по клавишам, поэтому Кроули поудобнее развалился на единственном диване в подвале, издалека наблюдая за своим интендантом.       Тот был полностью погружен в работу, его лицо освещалось голубым светом экрана компьютера, а на милом кончике носа болтались очки. Кроули не видел, но точно знал, что между его бровями залегла та самая маленькая складка, которая постоянно появлялась, когда интендант на чем-то сосредотачивался. Он уже сотню раз представлял, как разглаживает ее подушечкой большого пальца.       Азирафель Фелл был гением, всепрощающей душой и самым добрым человеком на свете (хотя временами мог вести себя как сволочь, но все равно каким-то чудным образом ему удавалось совмещать эти две стороны), а еще – невероятно красивым мужчиной. Даже спустя десять лет Кроули по-прежнему был им ослеплен. И это при его-то склонности быстро терять ко всему интерес.       Слова мисс Поттс снова мелькнули в его голове. Он и сам осознавал, насколько сильно ему повезло, что Азирафель есть в его жизни – как в профессиональном, так и в личном плане, – и очень не хотел, чтобы это изменилось.       Хотя нет, не совсем так. Он хотел, чтобы все изменилось – он хотел большего. Но откровенному разговору придется пока подождать. По сути, в этом и заключалась причина, по которой он старался держать Азирафеля на расстоянии: если Хастур и Лигур (а, возможно, и Макс) намеревались свести с ним счеты, он не мог позволить себе сейчас сблизиться с Азирафелем и тем самым преподнести им на блюдечке еще одну цель.       К тому же, конечно, еще остается открытым вопрос, не против ли сам Азирафель того, чтобы Кроули с ним сблизился.       Кроули вздохнул, отвел взгляд от своего интенданта и растянулся на диване.       Ему удавалось скрывать свои истинные чувства годами, сможет продержаться еще несколько недель.       Агент открыл книгу, вчитываясь в первую страницу. Десять минут спустя он уже крепко спал.

***

      Кроули слышал, как Азирафель зовет его по имени. Он ощущал его присутствие, даже улавливал запах, но, как ни старался, дотянуться до него никак не получалось.       – Энтони...       Ладонь коснулась его плеча – теплая и мягкая, и Кроули захотелось, чтобы это прикосновение длилось вечно.       – Энтони. Проснись, дорогой.       Кроули слегка шевельнулся, приоткрыл глаза и тут же замер, на мгновение задержав дыхание.       Азирафель и в самом деле был здесь, наяву, и смотрел на него с самым нежным выражением, которое он когда-либо видел на этом лице.       Затем Кроули моргнул, и рука, как и выражение, исчезли.       – Ангел, – прошептал он. – Который час?       Азирафель выпрямился, отводя взгляд.       – Думаю, самый подходящий для сна в нормальной кровати.       – Принял, – сквозь зевок ответил Кроули, потягиваясь. – Ты закончил?       Только усевшись, он обратил внимание на бежевое пальто, небрежно накинутое на него, словно одеяло, и пахнущее хорошо знакомым одеколоном. Сердце пропустило удар от этого заботливого жеста, но Азирафель уже уходил.       – Да, – через плечо бросил его интендант. – И флешку уже отнес обратно в сейф Майкл. Теперь нам остается только идти домой и надеяться на лучшее.       – Ладно, что ж, тогда поехали домой.       Кроули повесил пальто на вешалку, пока Азирафель заканчивал собираться, и в полной темноте они покинули отдел Кью.       Уже в лифте Кроули снова украдкой взглянул на своего интенданта. Тот по-прежнему молчал и выглядел заметно встревоженным. Кроули легонько подтолкнул его плечом.       – Ты так и не рассказал мне, как прошла твоя вчерашняя встреча с Габриэлем.       На лице Азирафеля мелькнула улыбка, но глаз его она не коснулась.       – О, да все как обычно. Он на меня кричал, а я просто стоял молча, и в итоге он успокоился. Он поверил моей версии событий, что, по большому счету, и ложью-то не было, поскольку я ведь действительно не знал, что случится в оперном, и... – его голос прервался, и на мгновение повисла тишина. – Он в самом деле был очень недоволен тобой, – наконец добавил Азирафель, снова встретившись взглядом своих голубых глаз с его. – Ты же понимаешь, что промедление только усугубляет ситуацию?       Кроули пожал плечами и одарил его ободряющей улыбкой.       – Да все я понимаю, ангел. Однако, как уже говорил, сначала мне нужны доказательства. Тогда он не сможет на меня наорать, хотя, если честно, мне и плевать как-то, – он снова мягко толкнул его плечом. – Но все равно спасибо за беспокойство.       Азирафель отвел взгляд.       – Я не могу не беспокоиться, Кроули. Ты ведь мой лучший друг.       Услышав эти слова, Кроули охватило странное чувство. Азирафель никогда раньше не признавал этого вслух – да, разумеется, они были друзьями, и Кроули всегда считал Азирафеля своим лучшим другом, но он никогда не знал наверняка, относится ли тот к нему так же.       А еще это означало, что Кроули был для него просто другом. Лучшим другом.       Да, уже много, но все равно недостаточно.       На этот раз Кроули не пытался нарушить тишину, и заговорил снова только когда они подошли к Бентли:       – Подбросить домой, ангел?       – Нет, спасибо.       Он повернулся, удивленно глядя на него.       – Ты уверен?       – Абсолютно.       Кроули прищурился, наблюдая, как интендант неуверенно переминается с ноги на ногу возле машины.       – Азирафель. Порядок?       – Да. Все... в полном ажуре.       – В полном ажуре, серьезно?       – Да, серьезно. Я просто хочу... немного пройтись. Проветриться после, сам понимаешь, всего этого, – Азирафель неопределенно обвел рукой пространство по кругу, по-прежнему избегая его взгляда.       Кроули решил не давить.       – Ладно. Тогда мне, я так понимаю, просто ждать твоего звонка?       – Да-да... давай так. И следи за дорогой, дорогой.       И вот уже второй раз за последние два дня Кроули смотрел вслед уходящему от него Азирафелю. Наблюдал, как увеличивается между ними расстояние – пропасть, которой он не ощущал уже много лет.       Несмотря на то, что Азирафель назвал его своим лучшим другом, несмотря на то, что он больше не злился на него, Кроули вдруг понял, что облажался. Причем конкретно. И, возможно, вернуть все на круги своя ему так и не удастся.

***

      Воскресенье пролетело незаметно, и Кроули пытался занять себя всеми возможными способами: он отправился на пробежку, потратил несколько часов на готовку исключительно для одного себя и посмотрел целых три фильма. В какой-то момент ему даже пришла в голову мысль пойти в паб и напиться и/или найти себе компанию на ночь, но в итоге отказался от этой идеи. Ему нужно было сохранять ясность ума, а еще перестать искать утешение в сексе при каждом разочаровании – он уже знал, что от этого лучше не становится.       Азирафелю он решил не звонить, уважая его выбор.       В понедельник, около полудня, Азирафель сам позвонил ему. Кроули ответил почти сразу.       – Ангел, привет.       – Здравствуй, Кроули. Звоню сообщить тебе, что Майкл только что покинула здание. И она забрала с собой флешку.       – Один момент.       Кроули сгреб наушник, пистолет и ключи от машины и захлопнул дверь своей квартиры.       – Все, ангел, я готов. Веди меня.

***

      Слежка за людьми, будь то пешком, на машине или любом другом транспортном средстве, была для Кроули делом несложным – даже под проливным летним дождем. Его Бентли 1926 года выпуска была далеко не самым неприметным автомобилем для шпионажа, но Кроули любил ее всем сердцем, а потому пришлось приловчиться справляться с задачами так, чтобы она не привлекала к себе лишнего внимания.       К тому же, надо отдать должное его интенданту, указания которого значительно облегчали процесс. Азирафель видел по камерам, как Майкл, выйдя из здания МИ6, взяла такси, и Кроули в рекордные сроки удалось выследить ее в полуденном лондонском потоке машин. Теперь он следовал за ней на безопасном расстоянии, постепенно все дальше и дальше удаляясь от центра Лондона.       Кроули уже начал подозревать, что она собирается покинуть столицу, как вдруг Азирафель сообщил ему, что Майкл, по всей видимости, только что вышла из такси. Кроули быстро припарковал Бентли, накинул капюшон и выбрался из машины, как раз успевая заметить, как она заходит в очень старый кинотеатр (один из тех классических кинотеатров с одним-единственным кинозалом, от которых Кроули был без ума в молодости), на афише которого значился фильм «Омен». Кроули проинформировал своего интенданта относительно текущей ситуации, выждал пару минут, затем зашел следом и купил билет.       Когда он вошел в зал, фильм уже шел примерно на середине. Стараясь не привлекать к себе внимание, Кроули проскользнул к заднему ряду, выискивая глазами Майкл, и, заметив ее, невольно напрягся всем телом.       Она сидела на несколько рядов ниже, рядом с невысоким мужчиной в черной кепке. По тому, как эти двое наклонили головы друг к другу, было ясно, что они о чем-то переговариваются.       – Фелл, – тихо пробормотал он, – кажется, Майкл собирается передать флешку.       – Можешь определить кому?       – Нет, – он замолчал, пристально всматриваясь в темную фигуру. – Это точно не Хастур. И не Лигур. Но он похож на... ох, твою ж.       Кроули вжался в кресло, ощущая, как кровь застывает в жилах.       Незнакомец в черной кепке тем временем поднялся со своего места и двинулся к выходу. Когда свет от проектора на мгновение осветил лицо мужчины, Кроули сразу же узнал его. Пускай возраст и шрамы изменили его внешность, но этот злобный прищур, который навсегда отпечатался в памяти агента, остался тем же.       Макс.       Макс был жив, и, получается, именно он замышлял Апокалипсис.       – Кроули? В чем дело?       Кроули пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем он смог ответить своему интенданту:       – Майкл только что передала флешку Максу Дурбану.       – Господи боже.       Майкл продолжала сидеть на месте – то ли на самом деле смотрела фильм, то ли просто делала вид, – поэтому Кроули буквально на автомате поднялся со своего места, в ту же секунду забывая о ней, и направился вслед за Максом.       – Флешка снова в движении, – сказал Азирафель. – Кроули, ты точно уверен, что это он?       – Да, на все сто, – ответил он, наблюдая, как Макс, стоявший возле кинотеатра, поднял руку вверх. – И он только что поймал такси, – Кроули, не теряя ни секунды, помчался к своей Бентли, уже с ключами в руках. – Я поеду за ним.       Он едва заметил, как голос Азирафеля у него в ухе повысился.       – Что? Нет! Никуда ты не поедешь!       – Не угадал. Очень даже поеду.       – Мы же договорились, Кроули! Никакой самодеятельности, когда флешка перейдет в другие руки!       – Да, но то, что Макс жив – в корне меняет дело, – ответил Кроули, быстро заводя двигатель. – Прости, Фелл.       – Плевать я хотел на твои извинения, Кроули! Я приказываю тебе не преследовать его!       – Ты знаешь, что не можешь.       Он даже не заметил обиженный вздох своего интенданта; все его внимание было сосредоточено на такси впереди, которое стремительно удалялось.       – Энтони Кроули, Богом клянусь, если ты...       Кроули вытащил наушник и бросил его на пассажирское сиденье.       Какая-то часть его, подозрительно напоминающая голос Азирафеля, пыталась предупредить о последствиях только что принятого решения, но он уже был слишком увлечен, чтобы прислушиваться к этому.       Кроули знал Макса лучше, чем кто-либо другой. Знал, какую угрозу тот из себя представлял. У него не было сомнений, что Макс изменился, как и он сам, но агент был уверен, что только ему одному под силу выследить его и остановить. И позволить себе упустить такой шанс он просто не мог.       Без помощи своего интенданта Кроули пришлось удвоить усилия, чтобы незаметно проследить за Максом до самого центра Лондона. Подъехав к Вестминстеру, он тихо выругался – полиция перекрыла дороги из-за антивоенной акции.       – Проклятье!       Кроули припарковался как раз вовремя, чтобы заметить, как Макс выходит из такси, тут же исчезая в толпе, и, накинув капюшон, он выскочил под дождь, преследуя своего бывшего напарника. Агент продолжал оглядываться по сторонам, прокладывая локтями себе путь через толпу, но видел только разгоряченных протестующих, выкрикивающих «Мир сейчас!» и «Нет войне!».       Затем он почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, и раздраженно застонал. Все еще отчаянно сканируя взглядом толпу, агент не глядя ответил на звонок.       – Фелл, если ты собрался...       – Здравствуй, Энтони.       Кроули замер.       Макса нигде не было видно, но знакомый скрипучий голос на другом конце линии определенно принадлежал ему.       – Сколько лет, сколько зим, как говорится, да? – выдержав паузу, продолжил он.       – Ага, это точно, – Кроули снова сдвинулся с места, высматривая низкорослого мужчину с шрамами, разговаривающего по телефону. – А если еще точнее, вдруг ты забыл, семнадцать лет прошло с тех пор, как ты подставил меня и сделал козлом отпущения.       – Ты о том случае, когда ты настучал на меня и бросил умирать?       Кроули смахнул с лица капли дождя, надеясь, что затягивание времени принесет хоть какой-нибудь результат.       – Ты предал меня, я предал тебя. Все по классике. Теперь мы в расчете, по-моему, тебе так не кажется?       Горький смех эхом отозвался в ушах.       – Даже близко нет, Кроули. Ты украл мою жизнь. Я украду твою. Только тогда счет уравняется.       Кроули почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он всеми силами постарался отогнать мысли об Азирафеле.       – А времени тебе на это хватит? – спросил он. – С твоими-то планами развязать третью мировую и все такое?       Несколько человек бросили настороженные взгляды в его сторону, но он проигнорировал их, ускоряя шаг.       – Для тебя время найду, не переживай.       Кроули сделал еще один глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.       – Из этого ничего не выйдет, Макс. Ты ведь понимаешь, да? Я же остановлю тебя раньше, чем ты успеешь что-либо сообразить.       Макс снова рассмеялся.       – Сатана, а Хастур был прав: ты действительно ничуть не изменился. Все такой же самоуверенный ублюдок.       – Насколько я помню, именно это тебе во мне и нравилось.       – Да, нравилось, – ответил Макс после небольшой паузы. – Но времена меняются, Кроули. И очень скоро, я гарантирую тебе, от твоей уверенности не останется и следа.       Кроули снова пробрало холодом, и от волнения он пошатнулся, чуть не врезавшись в мужчину, стоявшего перед ним. Затем тот обернулся, и Кроули встретился с ледяным взглядом Макса.       – Я думал делать это постепенно, – произнес Макс, спокойно убирая телефон в карман.       – Делать что? – с трудом выдавил Кроули; его сердце, казалось, было готово выскочить из груди.       – Отнимать твою жизнь. Хотел начать с твоей работы, затем заняться людьми, которые тебе дороги, а после, наконец, и этим миром, который ты так старательно защищал.       – Да, ты действительно изменился, Макс, – прорычал Кроули сквозь стиснутые зубы. – Свихнулся окончательно.       Макс ухмыльнулся – той самой ухмылкой, из-за которой Кроули годами просыпался в холодном поту.       – Честно говоря, Кроули, я уже и сам не уверен, кто из нас двоих свихнулся. Но одно могу сказать точно: ты выбрал не ту сторону, и у этого будут последствия. Начнем мы, кстати, прямо сейчас.       Эти слова стали последней каплей, и Кроули бросился к нему.       – Ты какого хрена натворил?       Они привлекали к себе все больше внимания, но Макса это, похоже, нисколько не волновало.       – Я? Да, собственно говоря, ничего, – с ухмылкой и абсолютным спокойствием на лице произнес он. – Это вот ты гоняешь на таком старом автомобиле... Довольно опасно, не находишь? Никогда не угадаешь, в какой момент что-нибудь может выйти из строя.       На мгновение время как будто остановилось.       Затем Кроули отпустил Макса, развернулся и рванул сквозь толпу обратно к Бентли.       – Разойдитесь, – на ходу выкрикнул он. – Убирайтесь нахрен с дороги!       Но это было все равно что пытаться плыть против течения – большинство людей совершенно не реагировали на него, скандируя в унисон «Мир сейчас!» и «Нет войне!», – поэтому Кроули сделал единственное, что пришло ему в голову: продолжая бежать, он вытащил пистолет и несколько раз выстрелил в воздух.       А вот это уже мгновенно возымело нужный эффект – протестующие с криками бросились врассыпную, и Кроули наконец-то увидел Бентли, целую и невредимую и припаркованную на том же месте, в окружении людей, идущих присоединиться к митингу.       – Все отойдите от этой машины! Сейчас же! – крикнул он, подбегая к ней и по-прежнему размахивая пистолетом в воздухе.       Люди, охваченные ужасом, расступились, и как только Кроули успел схватить кого-то за руку, чтобы оттащить назад, Бентли взлетела на воздух, взрывной волной отбрасывая его и окружающих прохожих в сторону.       Какое-то мгновение Кроули просто лежал на земле, оглушенный звоном в ушах и бешено колотившимся сердцем в груди, но затем, постепенно придя в себя, он повернул голову в сторону и заморгал в попытке сфокусировать взгляд. В нескольких метрах от него стоял Макс, наблюдая за ним с издевательской улыбкой на лице. Спустя несколько секунд тот снова растворился в толпе, а Кроули рывком подняли на ноги полицейские.