Только для его глаз

      Восемь лет назад       Уже стояла глубокая ночь, и улицы в этом тихом районе Лондона, освещенные лишь редкими фонарями, почти опустели, когда Кроули, закусив губу в попытке сдержать шипение, отыскал нужную дверь и пару раз постучал. Затем позвонил в звонок. Затем постучал погромче, продолжая зажимать пальцем кнопку.       Он уже собирался начать колотить в дверь, как неожиданно открылось соседское окно.       – Ну может хватит уже, молодой человек? – выкрикнула ему оттуда пожилая женщина.       Кроули одарил ее улыбкой, стараясь прикрыть рану.       – Пока не уверен, – сказал он как раз в тот самый момент, когда Азирафель наконец-то распахнул дверь. – О, а вот теперь уверен. Доброй...       Однако договорить ему не дали и, резко схватив за шиворот, рывком втащили внутрь. Дверь тут же с грохотом захлопнулась за спиной, и Кроули оказался лицом к лицу со своим интендантом, представшим перед ним в бежевом халате. Его светлые волосы торчали в разные стороны, а на правой щеке отчетливо виднелся след от подушки. Сердитый взгляд и скрещенные руки на груди не сулили ничего хорошего.       Значит, вот как он выглядел, разбуженный посреди ночи: раздраженный, взъерошенный и все равно просто до неприличия красивый. Даже несмотря на нынешнее затруднительное положение, Кроули не жалел, что пришел.       – Кроули, сейчас три часа ночи. Что, бога ради, ты здесь делаешь?       Кроули отодвинул в сторону край своего пиджака и бросил взгляд на рану в правом боку.       – Кажется, истекаю кровью на твой ковер.       Глаза Азирафеля широко распахнулись, а руки безвольно опустились вдоль тела.       – Боже милостивый, что случилось? – спросил интендант и, не дожидаясь ответа, тут же потянул агента за собой.       – Просто пытался кое-кому помочь и ввязался в поножовщину. Но видел бы ты того громилу.       Азирафель закатил глаза, усаживая его на край ванны, а затем переметнулся к аптечке. Кроули медленно стянул пиджак и рубашку, осматривая викторианский интерьер ванной комнаты своего интенданта. Почему-то она оказалось именно такой, какой он себе и представлял – не то чтобы он часто ее представлял, конечно.       – Ты почему не поехал в больницу? – спросил Азирафель, тщательно вымывая руки.       – К тебе было ближе.       Азирафель тяжело вздохнул и покачал головой.       – И ты знаешь, где я живу, потому что, полагаю, читал мое досье?       Кроули ухмыльнулся.       – Ты за кого меня принимаешь? За дилетанта?       Интендант никак не отреагировал на отсылку к одному из их первых разговоров – еще до того, как они стали чуть ближе, чем просто коллеги, хотя пока и не друзья. Каким-то образом, чередуя шутливые подколы и серьезные беседы, после множества пьяных посиделок в «Грязном осле» и даже нескольких ужинов в различных ресторанах, им удалось найти свой ритм, как внутри МИ6, так и за ее пределами. Кроули наслаждался каждым из этих моментов.       Азирафель обернулся и, внезапно столкнувшись с обнаженной грудью Кроули, тут же замер. Он скользнул по ней взглядом, останавливаясь на татуировке Уробороса на левой руке.       – Любуешься? – спросил Кроули, все еще ухмыляясь.       – Прекращай опошлять, – парировал Азирафель, и румянец на его щеках было отчетливо заметно в желтоватом освещении ванной.       Несмотря на то, что Кроули получал огромное удовольствие, подкалывая своего интенданта, он знал границы дозволенного, и решил оставить эту тему. Мудрое решение, потому что в следующий момент Азирафель уже стоял перед ним на коленях, и Кроули как-то резко перехотелось шутить. Вместо этого агент завороженно наблюдал, как тот с величайшей осторожностью промывает рану, прежде чем внимательно осмотреть ее.       – Ничего серьезного, – наконец сказал Азирафель, и Кроули услышал облегчение в его голосе?       – Ага, я такое о себе часто слышу.       Азирафель распылил антисептик на кусок марли и прижал его к ране чуть сильнее, чем было необходимо, вызвав шипение, которое он полностью проигнорировал.       – Для тебя все – повод пошутить? – он взглянул на него своими голубыми глазами, которые теперь казались темнее, чем обычно.       – Нет, далеко не все, – Кроули осмелился накрыть ладонью руку Азирафеля, встречая его пристальный взгляд, но интендант резко отдернул ее, будто обжегся, и встал.       – Возможно, тебе все-таки понадобится наложить несколько швов, – сказал он, быстро поворачиваясь к нему спиной.       – Сам справишься?       Этот вопрос можно было и не задавать. Кроули ведь читал досье своего интенданта и был в курсе его обширного списка навыков. Тогда это агента впечатлило, а сейчас он уже понимал, что, по сути, нечего было удивляться.       Азирафель вздохнул, вцепившись руками в бортики раковины.       – Я боялся, что ты спросишь меня об этом. Да, конечно, я справлюсь, – их взгляды пересеклись в отражении зеркала. – Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал?       – Буду признателен.       – Хорошо, ладно, что ж... Тогда иди ложись на диван.       Кроули отложил марлю и с улыбкой поднялся на ноги.       – Ты просто волшебник, ангел.       Интендант ничего не ответил, только молча продолжил собирать все необходимое для наложения швов. Он еще несколько месяцев назад перестал бороться и смирился с этим прозвищем, к эгоистичному удовольствию Кроули.       – А есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь делать? – не унимался агент, проходя мимо него в гостиную.       – Бегать и беззастенчиво флиртовать, чтобы получить желаемое, – последовал быстрый ответ ему в спину.       Кроули тихо засмеялся, укладываясь на диван.       – Вот видишь, поэтому мы так идеально дополняем друг друга.       Азирафель подошел к нему уже с улыбкой, без единых следов раздражения на лице.       – Если уж ты так считаешь.       Кроули счел это победой.       Мужчина тем временем включил все светильники в гостиной, надел очки, сел на ковер у дивана и разложил инструменты на журнальном столике, прежде чем приступить к делу, в очередной раз предоставляя агенту возможность стать свидетелем того, как творит свои чудеса.       Его теплые руки мягко касались кожи, двигаясь с привычной осторожностью и ловкостью, и Кроули неожиданно для себя понял, что не может отвести глаз от своего интенданта, который, по-прежнему одетый в бежевый халат и такой же растрепанный, с полной готовностью, добровольно оказывал ему помощь, несмотря на то, что агент вломился к нему в квартиру посреди ночи.       За все время их знакомства Кроули уже неоднократно видел проявление многочисленных актов доброты со стороны Азирафеля Фелла, как по отношению к коллегам, так и к совершенно незнакомым людям. Сегодня ночью, наблюдая, как он латает его самого, Кроули пришел к мысли, что этот человек не только слишком хорош для этого мира, но и слишком хорош для него.       На какое-то время между ними повисло молчание: один сосредоточился на своей задаче, а другой разглядывал окружающую обстановку (уютный камин, десятки книжных полок и, конечно же, несколько миловидных мягких ковров), пока Кроули снова не заговорил:       – Азирафель?       – М-м?       – Почему ты решил присоединиться к МИ6?       Кроули всегда хотел задать ему этот вопрос, но никак не находил подходящего момента – того самого, когда смог бы дать понять Азирафелю, что тот может доверить ему свой ответ, что он не станет подшучивать над ним по этому поводу. И винить в этом агент мог только себя – нечего было большую часть времени вести себя как засранец.       Однако сейчас, кажется, с моментом он как раз угадал, поскольку Азирафель все-таки ответил:       – Потому что, наверное, хотел служить ради всеобщего блага, хотел быть полезным.       Он остановился и задумчиво осмотрел результат своей работы. Кроули неотрывно наблюдал за его лицом, следил за едва уловимыми изменениями в выражении, пока тот обдумывал свой ответ. Затем интендант снова наклонился, продолжая:       – И потому что я знал, что там меня будут воспринимать всерьез. Там для людей будут важнее мои способности, а не то, кто я такой.       Кроули нахмурился.       – А почему тебя могли не воспринимать всерьез?       – Не все такие обходительные, как ты, Кроули. Мои... личностные качества, скажем так, не всегда помогали мне в юности, и только с годами я понял, что проще скрывать какую-то часть себя за надежной маской уверенного профессионала.       Теперь Кроули пристально посмотрел на своего интенданта. Несмотря на все их различия, вдруг оказалось, что они похожи гораздо больше, чем он думал изначально.       Осознание, которое вызвало у него внутри странные, непонятные ощущения.       – Если тебе интересно, – начал он, – меня волнует и то, и другое. Мне важно и то, что ты умеешь делать, и то, кто ты есть. Я считаю обе эти части тебя просто чертовски потрясающими.       Азирафель покачал головой, но на губах появилась едва заметная улыбка, а на щеках – румянец.       – Опять ты со своими подколами.       Кроули потянулся и слегка сжал его руку.       – Нет, ангел. Не в этот раз.       Темно-голубые глаза Азирафеля наконец снова встретились с его, и какие-либо слова оказались ненужными, потому что Кроули смог прочесть все в этом взгляде: и боль от старых ран, и новое чувство благодарности, и неизменную настороженность, которую он уже давно привык видеть там.       И все это Кроули прекрасно понимал – ему ли не знать цену ошибочного доверия. Он просто надеялся, что со временем Азирафель поймет, что ему-то можно доверять. Только для этого, конечно, не помешало бы перестать вести себя как засранец почти всегда.       Азирафель в конце концов отвел глаза, заканчивая со швами.       – Думаю, будет лучше, если сегодня ты переночуешь здесь, – он поднялся на ноги, по-прежнему избегая его взгляда. – Твоему телу нужно как следует отдохнуть.       – Азирафель, я и так...       – Ты можешь остаться, если не против дивана и пушистого компаньона.       Кроули несколько секунд внимательно всматривался в его лицо.       – Речь ведь не о тебе, да? – наконец спросил он, и Азирафель снова обиженно посмотрел на него.       – Разумеется, нет! Я имел в виду своего кота – Джеймса.       – Джеймс, серьезно?       – Да, серьезно. Он прячется в моей спальне с того момента, как ты пришел, но привык делать все, что ему заблагорассудится, так что, скорее всего, сегодня ночью жди гостей, – Азирафель сделал паузу. – Если ты решишь остаться, конечно. В таком случае, пожалуйста, будь с ним поласковее.       – Само собой, ангел.       – Значит, ты остаешься?       Кроули улыбнулся, поудобнее устраиваясь на диване.       – Раз уж ты так любезно предлагаешь.       Азирафель прочистил горло, затягивая пояс халата.       – Да, но даже не думай превращать это в привычку.       Он исчез в коридоре и вернулся через несколько минут с одеялом и парой таблеток обезболивающего. Интендант сложил все это на журнальный столик, после чего сходил на кухню и принес стакан воды.       Кроули наблюдал за ним, все еще улыбаясь, затем проглотил лекарство и накинул на себя одеяло.       – Ты действительно настоящий ангел, Фелл.       Азирафель отмахнулся, выключая свет.       – Спокойной ночи, Кроули.       – Спокойной. И Азирафель?       – Да?       – Спасибо.       Он успел заметить мелькнувшую улыбку, прежде чем комната погрузилась в темноту.

***

      Кроули проснулся от запаха тостов вперемешку с Эрл Греем и ощущением, как что-то теплое прижимается к ногам. Открыв глаза, он увидел черный пушистый комочек, уютно устроившийся рядом.       – А ты, я так понимаю, Джеймс, – улыбнулся он. – Что ж, приятно познакомиться.       Услышав его голос, кот приподнял голову, устремляя на агента пару своих красивых золотистых глаз. Кроули протянул к нему руку, и после короткого обнюхивания теплый нос приглашающе уткнулся ему в ладонь. Уловив этот намек, он почесал пушистого за ухом, услышав в ответ благодарное тихое мурлыканье, и как можно осторожнее попытался подняться. Джеймс терпеливо дождался, пока тот освободит ему место, после чего потоптался лапами по одеялу и снова улегся, довольный, как может быть только кот.       – Ну да, – сказал Кроули, – на твоем месте я бы поступил точно так же.       Затем он выцепил взглядом рубашку и пиджак, которые Азирафель уже успел принести в гостиную, по-быстрому натянул их и проглотил еще одну таблетку обезболивающего. Все еще немного заторможенный из-за раннего подъема агент появился на кухне, где его интендант, напротив, весь сияющий бодростью, уже был при полном параде и читал газету за завтраком.       Кто бы сомневался, что Азирафель Фелл был жаворонком.       – Кроули, – улыбнулся Азирафель, увидев его, – доброе утро.       Кроули провел рукой по своим коротким рыжим волосам и зевнул, усаживаясь за кухонный стол.       – И тебе привет.       – Ну как, выспался? – спросил интендант, вставая и надевая фартук.       – Спал как убитый, если честно. А ты?       Кроули считал сон одним из самых приятных удовольствий мира и всем сердцем любил это дело, возможно, даже чересчур, несмотря на то, что периодически его мучили повторяющиеся кошмары. Удивительно, но эти несколько часов, что агент провел на диване своего интенданта, оказались лучшими за последние недели.       Азирафель просиял, глядя на него.       – Да, я тоже, несмотря на то, что меня будили, – он достал из ящика сковороду и поставил ее на плиту. – Ты голоден? Как насчет яичницы?       Кроули уставился на него, пытаясь понять, в самом деле проснулся или все это часть какого-то очень хорошего сна.       Последний человек, кто готовил ему завтрак, была его мать, много-много лет назад. Ни один из его случайных партнеров никогда не проявлял подобной заботы. А после того, что он выкинул прошлой ночью, агент сомневался, что вообще заслуживает такого внимания от своего интенданта.       – Ты, если что, не обязан готовить мне завтрак, – сказал он, и даже ему самому голос показался слишком настороженным.       – Я знаю, что не обязан, – Азирафель вызывающе вскинул подбородок. – Так это да или нет?       – Это – да, ангел, – рассмеявшись, сдался Кроули. – Да, яичница – супер. Спасибо.       Азирафель тут же переключился на готовку, мимоходом кивнув в сторону чайника на столе.       – Извини, кофе нет, но можешь налить себе чай, если хочешь.       – И чай тоже подходит, – Кроули налил себе чашку и сделал глоток, задумчиво наблюдая за интендантом, готовящим ему еду. – Ты все это делаешь, чтобы заполучить то первое издание «Гордости и предубеждения», о котором рассказывал? – после небольшой паузы спросил он.       Азирафель бросил на него недоуменный взгляд через плечо.       – Ты ведь в курсе, что не все в жизни обязательно должно сводиться к сделкам и получении выгоды? Люди могут быть добрыми просто так.       – Ага, когда-то слышал о такой теории.       Азирафель глубоко вздохнул и вернул свое внимание сковороде, позволяя тишине воцариться между ними. Кроули решил не сопротивляться и принять всю эту домашнюю атмосферу – что действительно было приятно, хоть и немного странно, – и потянулся за газетой.       Он только успел дочитать первую страницу, как его интендант снова заговорил:       – Кроули?       – Да?       – Я тут подумал.       – Та-ак.       Кроули заметил, как напряглись плечи его интенданта.       – Я бы хотел дать тебе ключи от своей квартиры.       Агент застыл с открытым ртом.       – Чего?       Азирафель выложил яичницу на тарелку и протянул Кроули, не встречаясь с ним взглядом.       – Я в курсе, что у МИ6 есть несколько безопасных мест в Лондоне, но я подумал, что моя квартира могла бы стать... ну... твоим укрытием. На случай, если оно тебе когда-нибудь понадобится.       Мысль, что он, наверное, все-таки еще не до конца проснулся, снова закралась Кроули в голову. Постучав ночью в дверь своего интенданта, он определенно не ожидал такого. Ничего из этого. Азирафель умудрялся удивлять его даже спустя два года.       – А как же твое «даже не думай превращать это в привычку»?       – О, все по-прежнему в силе. Даже не думай превращать это в привычку, – Азирафель наконец-то посмотрел на него. – Вообще-то, это первое из моих трех условий.       – Вот мы и вернулись к взаимовыгодным сделкам.       Интендант проигнорировал его замечание и поднял палец.       – Во-первых, ты должен приходить сюда только в случае крайней необходимости.       – Принято. Только в случае крайней необходимости.       – Во-вторых, – поднялся еще один палец, – ты должен пообещать мне, что будешь более осторожным.       Кроули, не ожидавший и этого, машинально ответил:       – Я всегда осторожен, ангел.       – Пообещай мне.       Голубые глаза Азирафеля теперь приобрели стальной оттенок, а на лице появилось выражение «не стоит шутить со мной шутки». Кроули понял, что интенданту действительно не все равно, и почувствовал, как внутри снова появилось то же трепетное ощущение, что и этой ночью.       – Ладно, обещаю, – он поднес вилку ко рту, пробуя яичницу, и довольно вздохнул. – М-м, восхитительно. И какое же третье условие?       Теперь Азирафель покраснел.       – Ты должен согласиться присматривать за Джеймсом, когда меня не будет дома, что случается не слишком часто.       – Это я с радостью, – Кроули подцепил еще один кусочек яичницы и усмехнулся. – Расширяем наше соглашение, да?       Интендант угрожающе махнул в его сторону лопаткой.       – Не говори так, – затем он положил ее в раковину вместе со сковородой, снял фартук и вышел из кухни, оставляя Кроули переваривать услышанное.       Азирафель вернулся через несколько минут – уже обутый, с портфелем в одной руке, и с пальто в другой. Его щеки все еще были привлекательного розового оттенка.       – Я оставил ключи на журнальном столике в гостиной, – сказал он. – Не стесняйся воспользоваться душем, если хочешь... То есть, необязательно, но... – он раздраженно фыркнул, чем очень порадовал Кроули. – В общем, чувствуй себя как дома, – интендант нахмурился, когда его взгляд остановился на лице агента. – И убери со своего лица это выражение.       – Какое?       – Довольное чересчур. Ты как кот, объевшийся сметаны.       – А что конкретно в этой твоей метафоре сметана?       – Боже, ты просто невыносим. Я ушел.       – Хорошего дня.       Кроули продолжал улыбаться, провожая его взглядом, пока дверь с грохотом не захлопнулась, а затем вздрогнул, почувствовав, как что-то упирается ему в ногу. Джеймс, очень заинтересованный запахом, исходящим из тарелки, настойчиво обвивался вокруг его лодыжек. Кроули с легкой усмешкой подхватил кота на руки, позволяя обнюхать яичницу, но тот не проявил к еде особого интереса и вместо этого решил свернуться клубочком на его бедрах, которые, видимо, показались ему достаточно удобными.       Наверное, все-таки не такие удобные, как у твоего хозяина, беззастенчиво подумал Кроули.       – Я тебе уже нравлюсь, да? – спросил он черный комочек на своих коленях.       Два золотистых глаза внимательно посмотрели на него.       – Да-а. Я и твоему хозяину, кажется, тоже нравлюсь.       Джеймс мяукнул в знак согласия.