Только для его глаз

      Сколько себя помнил, Энтони Джей Кроули всегда мечтал стать шпионом.       Начало было положено, наверное, еще всеми шпионскими романами, которые он, будучи ребенком, таскал из маминой книжной коллекции, а затем это увлечение продолжило подпитываться шпионскими фильмами, просмотренными уже подростком. Литература и кино стали для него удобными способами сбежать из реальности – то, что особенно важно буйному сироте, кочевавшему из одного приюта в другой.       В детстве его завораживали автомобильные погони, тайные личности и героические концовки. В подростковом возрасте он переключился на эффектных и привлекательных людей – мужчин и женщин, крутившихся вокруг главного героя, – и разнообразные виды боевых сцен.       Но, повзрослев, Кроули понял, что эти эффектные люди склонны вляпываться в неприятности или еще чего похуже, погони и драки могут закончиться плачевно, тайные личности – это всего лишь средство для выживания, а героических концовок не существует. Вообще.       Прежде чем стать агентом МИ6, Кроули успел усвоить это на своем собственном горьком опыте, долгое время работая на преступную организацию «Ад», возглавляемую Максом Дурбаном, известным также как Принц. Познав обе стороны, теперь он понимал, что шпионская жизнь – это всего лишь хождение по тонкой грани между добром и злом. И даже сейчас, в свои сорок два года, после двадцати четырех лет такой жизни, семнадцать из которых он посвятил защите своей страны, Кроули не всегда мог точно определить, на какой конкретно стороне находится.       Как оказалось, работа шпионом представляет собой просто бесконечный круг опасных миссий. Агенты МИ6 редко дотягивали до пенсионного возраста, и то, что Кроули до сих пор был жив – настоящее чудо. Хотя, нет, вообще-то на то есть причины: во-первых, он превосходно справлялся со всей своей работой, а во-вторых, у него был личный ангел-хранитель в лице надежного интенданта Азирафеля Фелла, который всегда присматривал за ним.       Но, если уж совсем по правде говоря, Кроули просто был зависим от такой жизни – единственной, которую он когда-либо знал, – даже несмотря на риски, постоянное одиночество и как это порой сказывалось на нем и физически, и морально. У него и в самом деле уже вошло в привычку уверенной походкой расхаживать по МИ6 в черном костюме и солнцезащитных очках, рассекать по Лондону на своей винтажной Бентли, распивать дорогой алкоголь, быть готовым по малейшему поводу сорваться в любую точку мира и, конечно же, не забывать наслаждаться случайными связями при каждой удобной возможности... ах, да, и подвергать свою жизнь опасности всеми возможными способами.       Как, например, прямо сейчас, в старом парижском здании, посреди ясной летней ночи.       – Дверь слева, Кроули! Слева!       Если бы Кроули не гнался за своей целью как сумасшедший, он бы позволил себе длинный, театральный вздох.       – Я услышал тебя с первого раза, Фелл, – ответил он своему интенданту, находившемуся за много миль от него, и толкнул дверь плечом.       – Ну да, только иногда ты меня слышишь, но не слушаешь. В результате чего обычно оказываешься на больничной койке. Теперь по лестнице на крышу.       – Я... прости, что? – с трудом удалось выдохнуть Кроули, пока он несся по ступенькам, перескакивая через две за раз. – Вообще-то в последний раз я угодил на больничную койку как раз-таки по твоей вине!       В ухе Кроули повисло долгое молчание, за время которого он успел добраться на самый верх здания. От вида Парижа, залитого лунным светом, захватывало дух, но в этот раз он не мог позволить себе в полной мере насладиться им. Объект по-прежнему был впереди, хоть уже и гораздо ближе, чем прежде.       Короткий путь Фелла сработал – впрочем, как и всегда.       – Я... случайно ошибся, – наконец прозвучал ответ интенданта, и Кроули чуть не промахнулся, перепрыгивая с одной крыши на другую. Он выругался себе под нос.       – Случайно ошибся? Перепутав мили и километры? Да я же из-за тебя...       – Господа! – прогремел голос Габриэля в ухе Кроули. – А давайте-ка вы ненадолго отвлечетесь от своих словесных баталий и сосредоточитесь на текущей миссии? Спасибо.       Кроули стиснул зубы, воздерживаясь от ответных слов в адрес своего босса, и продолжил бежать, надеясь наконец сократить дистанцию между собой и целью. Злость, как правило, заряжала его, и Фелл – сволочь – прекрасно об этом знал. Сделает что угодно ради выполнения задания.       – Майкл, ты с нами? – снова раздался голос Габриэля.       – Да, сэр. Я наблюдаю за Кроули и объектом с улицы, но пока ничего не могу сделать.       – Не упускай их из виду. Нам во что бы то ни стало необходимо заполучить эту флешку.       Упомянутая флешка как раз и была причиной, по которой Кроули вообще отправили в Париж. На ней содержалась секретная информация о готовящемся теракте, подобные которым британская разведка в последнее время предотвращала довольно часто. Он должен был получить устройство от их внедренного агента, но объект убил его и выкрал флешку прямо у него из-под носа. Отсюда, собственно говоря, и беготня по крышам – в общем, обычный вторничный вечер Энтони Джея Кроули.       Он уже начинал чувствовать легкую отдышку, когда увидел, что объект резко остановился, а затем повернулся к нему лицом, судя по всему, осознав, что оказался в тупике, а единственный выход – тот, по которому он сюда попал, но теперь этот путь ему преграждал агент.       Кроули не стал скрывать свою ухмылку, наблюдая, как объект сбрасывает пиджак и закатывает рукава, готовясь к неизбежной драке. Что ж, ладно, не самая любимая часть работы, но Кроули к этому привык, и, к счастью, у них было почти одинаковое телосложение.       – Ты уверен, что хочешь именно такого развития событий? – спросил агент и, следуя его примеру, спокойно снял свой пиджак. – Подумай, мы могли бы уладить все мирным путем. Например, ты мог бы отдать мне флешку за выпивкой.       – Для этого уже малость поздновато, – ответил объект, приближаясь к нему. – Я ее проглотил.       – Что ты... ты ее проглотил? – повторил Кроули, передавая информацию своим коллегам. – Обидно, что умом ты не вышел так, как внешностью. Ты же понимаешь, что я все равно ее достану.       Объект фыркнул, подходя еще ближе.       – Теперь убеждаюсь, что все их рассказы о тебе – чистая правда.       Кроули поднял кулаки перед собой в ожидании того, что последует дальше.       – Да ну? И что же такого они обо мне рассказывали?       – Что ты слишком самоуверенный хрен, с которым придется попотеть.       – Согласен, но это ведь можно устроить и при другом раскладе, – агент снова улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. – Точно не хочешь выпить?       Он услышал, как Фелл пробурчал «о господи боже мой» у него в ухе, но проигнорировал это, за долю секунды уворачиваясь от стремительного первого удара. Затем, не теряя темпа, он ловко перехватил руку противника и заломил ее за спину; объект вскрикнул, но все-таки сумел отвести назад ногу, точной и резкой подсечкой заставляя Кроули потерять равновесие. Они оба рухнули на пол, перекатываясь друг с друга, пока агент не оказался прижатым к парапету, верхней частью тела опасно зависнув в воздухе.       – Ну что, все еще хочется шутить? – спросил объект, нависая над ним.       Кроули рискнул оглянуться на тихую улицу несколькими метрами ниже – падение с такой высоты определенно оказалось бы смертельным. Он перевел взгляд на своего противника и снова улыбнулся.       – Ага. Всегда поднимает мне настроение.       – Он у меня на прицеле, – неожиданно прозвучал голос Майкл у него в ухе.       Сердце Кроули, и без того бешено колотившееся, забилось еще быстрее.       – Все под контролем, – тут же ответил он. – Я разберусь с этим.       Объект не мог слышать обмен репликами его коллег, но это не помешало ему усмехнуться.       – Под контролем? Да ты и понятия не имеешь, что происходит, Энтони.       Кроули застыл, услышав свое имя, внезапно больше не испытывая желания шутить. Он нанес расчетливый удар в пах объекта и, воспользовавшись моментом, когда тот от боли ослабил хватку, перекатился, прижимая теперь его к парапету.       – Откуда, черт возьми, ты меня знаешь? – его лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица объекта, как вдруг он услышал голос Габриэля:       – Майкл, у тебя все еще есть шанс попасть?       – Нет, сэр. Теперь я могу задеть Кроули.       – Дайте мне, мать вашу, самому разобраться с этим.       – Майкл, я хочу, чтобы ты выстрелила.       – Сэр...       – Молчать, Фелл.       Объект под ним усмехнулся, явно получая удовольствие от своей маленькой игры.       – Ты довольно знаменит, Энтони Джей Кроули. Хотя в наших кругах никто не называет твоего имени. Мы все зовем тебя стукачом.       На этот раз сердце Кроули пропустило удар.       Невозможно. То, что он совершил много лет назад, должно было быть зарыто и забыто. Какого...       Объект мгновенно воспользовался его секундным замешательством, чтобы снова перенять преимущество. Кроули решительно попытался отбиться, но противнику удалось крепко обхватить его и обездвижить, по-прежнему оставаясь в опасной близости от края крыши.       – Майкл, черт возьми, стреляй!       – Нет! – в один голос крикнули Кроули и Азирафель.       Но напрасно.       Майкл была чертовски метким стрелком, как и отменным исполнительным солдатом.       Кроули увидел, как глаза объекта широко распахнулись, а затем, конечно же, произошло то, чего он так боялся: мужчина грузно свалился на него, и спустя секунду они оба перевалились через парапет. Каким-то чудом Кроули успел использовать тело противника в качестве щита, прежде чем они рухнули на крышу стоящего внизу автомобиля. Сработала сигнализация; удар болью отозвался по всему телу, и мгновение Кроули не мог ни дышать, ни двигаться, ни говорить.       Но затем он услышал в ухе знакомый голос своего интенданта:       – Кроули? Что там у тебя?       Кроули глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться.       – Я упал.       – Ты как? В порядке?       – Да, Фелл, я бы даже сказал: крышесносно, – ответил он со смешком, который тут же перерос в болезненный стон, когда все его тело решительно запротестовало.       – О, да бога ради, – снова услышал он бормотание Азирафеля. Нетрудно было представить себе выражение лица – наполовину встревоженное, наполовину возмущенное, – которое Кроули знал слишком хорошо, потому что на протяжении многих лет самолично вдохновлял его на это.       Как и знал, исходя из такого же личного опыта, что вот-вот потеряет сознание, а до этого ему необходимо было сделать кое-что очень важное. Очевидно, что допросить цель уже не получится, но, по крайней мере, он мог проверить, правильно ли ему подсказывала его интуиция.       Из последних сил он разорвал рубашку мужчины, и увиденное заставило кровь застыть в жилах.       На груди объекта красовалась татуировка в виде уробороса.       Точно такая же, какая была у него на левом предплечье уже много лет.       – Вот же ж...       Кроули окончательно сдался своему телу как раз в тот момент, когда рядом появилась Майкл.       – Нам срочно нужна эвакуационная группа, – услышал он ее голос.       Агент закрыл глаза, и лицо Азирафеля снова всплыло в памяти.       – Повезло тебе, ангел, – пробормотал он. – На этот раз ты не виноват.       А затем отключился.

***

      Очнувшись уже в больничной палате, Кроули встретился с одним из своих самых любимых зрелищ: растрепанным, почти полностью бежевым и крайне раздраженным Азирафелем Феллом. Агент машинально расплылся в улыбке.       – О, кого я вижу! Привет, ангел.       Азирафель скрестил руки на груди, сердито сверкнув глазами в его сторону, а затем кивнул на столик рядом с кроватью.       – Я принес тебе виноград. Смотри, не подавись.       Кроули тихо рассмеялся в ответ на эту завуалированную угрозу, и тут же поморщился, когда ребра отказались подыгрывать его веселью. Он привычно увеличил дозу морфина и потянулся к пакету с виноградом.       – Ты всегда такой заботливый, – сказал он, демонстративно открывая его и закидывая ягоду в рот. – Будешь? Просто вкуснотища.       Азирафель закатил глаза при упоминании слова, которое, вероятно, он единственный в этом мире употребляет раз в неделю точно.       – Нет, спасибо. Я не голоден.       Ого, а вот это уже что-то новенькое. Кроули прищурился.       – И чего ты на меня так взъелся? Я ведь не специально упал, ты же знаешь.       Азирафель отвел взгляд, нервно теребя подол жилета.       – Знаю. Просто... Это уже шестой раз за год. А сейчас у нас только июль.       Кроули почувствовал, как в груди разлилось тепло.       – Что такое, ангел? Переживаешь за меня?       Азирафель снова сверкнул глазами.       – Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, Кроули, – его голос смягчился, когда он добавил, – Я всего лишь хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью чуть реже.       – Но мне ведь вроде как по должности положено, разве нет?       Они оба хорошо знали об этом, они оба занимались этим достаточно долго, чтобы понимать; что никогда не мешало Кроули притворяться, будто он относится ко всему легкомысленно, а Азирафелю – постоянно волноваться.       Они молча смотрели друг на друга, признавая невысказанную истину, пока Азирафель не прочистил горло.       – Ладно, в общем, я просто пришел сообщить, что твоя миссия прошла успешно. Нам удалось получить сведения от... из тела объекта.       Кроули вынырнул из своих мыслей. Тело объекта, его татуировка, осведомленность о прошлом Кроули – со всем этим ему еще предстоит разбираться, как только он выйдет из больницы.       – Габриэль доволен, – добавил интендант.       Кроули издал тихое рычание.       – Еще бы ему не быть довольным. Мудила.       – Кроули!       Майлз Габриэль возглавлял МИ6 уже три года, а Кроули до сих пор ему ни капли не доверял. Его предшественник – вице-адмирал Майкл Шедвелл, который завербовал Кроули семнадцать лет назад – был его полной противоположностью: ворчливый и угрюмый, когда Габриэль постоянно таскал на себе дежурную фальшивую улыбку; прямолинейный в отличие от уклончивой манеры речи и лицемерия нынешнего начальника; и предсказуемый, тогда как этот отличался своей способностью вспыхивать без всякого предупреждения. С Шедвеллом всегда все было предельно ясно и понятно, а вот относительно Габриэля Кроули никак не покидали мысли, будто тот играет на два фронта – что, кстати, довольно иронично для человека, руководившего армией шпионов.       – О, вот только не надо на меня так смотреть, ангел. Я знаю, что он тебе тоже не нравится.       Азирафель вызывающе вздернул подбородок.       – Он мой начальник. Не имеет значения, как я к нему отношусь.       Кроули ухмыльнулся. Он понимал, что это ребячество, но бесить своего интенданта было одним из его любимых занятий.       – Полностью с тобой согласен, – сказал Кроули, чем заслужил удивленный взгляд, который тут же исчез, когда он добавил, – но мой тебе совет: постарайся лучше скрывать свое презрение в его присутствии, потому что это заметно.       Азирафель фыркнул, вставая со стула, затем одернул жилет и снова бросил на агента сердитый взгляд. Кроули, теперь уже под действием морфина, не стал сдерживаться в демонстрации своего удовольствия от этого разговора.       – Если ты снова самовольно покинешь больницу, я тебя отстраню, – холодным тоном сказал Азирафель. – Хорошего дня.       Он направился к выходу, даже не оглянувшись напоследок.       – И я был рад тебя видеть, Фелл! – ответил Кроули, когда дверь с громким стуком захлопнулась за этой ангельской фигурой.       Затем он закинул в рот еще одну виноградину и с улыбкой откинулся на подушку.       Да, несмотря на все риски, периодически возникающие сомнения и смерть, скрывающуюся в тени, Кроули был зависим от такой жизни.       Но из всех преимуществ работы шпионом, агент вынужден был признать, что больше всего ему нравилось то, о чем он никогда бы и не подумал – это возможность сотрудничать с гениальным, очаровательным и совершенно удивительным интендантом.