За Стеклом

«Если ты собираешься продать друзей, убедись, что тебе предлагают хорошую цену.»

— Папаша — дикарь.

      Агата.       Раньше, когда я что-то теряла, то не ощущала себя плохо. Не разрывала душу от чувства вины или неполноценности из-за высокой цены, которую оплатила.       Я теряла друзей, близких, плакала, мне было больно, но почему-то это быстро проходило. Даже через много лет я все равно вспоминаю о близких мне людях, и слезы сами по себе скатываются по щекам, но я научилась запихивать боль так далеко, что она не могла выйти наружу, даже если физически разорвать грудную клетку.       Из-за этого я притупила многие эмоции. Поэтому меня было сложно обидеть или сбить с толку. Будто всегда была готова к горю, поэтому не чувствовала себя в своей шкуре.       Я чувствовала, что все потери, которые перенесла на своем жизненном пути, это открытие чего-то нового, опыт или даже своего рода урок.       Но я в очередной раз усомнилась в том, что жизнь, которую проживала до недавних событий, была моей. Была той, что я по-настоящему желаю прожить.       Жизнь до Александра.       Встретив его, я будто снова смогла включить сильные душевные эмоции, которые притупились из-за слишком большого количества потерь, проживаемые частично из-за невозможности полноценно чувствовать.       Осознание того, что, возможно, я осознаю и проживаю все те эмоции, которые не дошли до меня в важные моменты, нахлынуло с новой болью в сердце.       Александр заставил меня чувствовать те эмоции, которые снова сделали из меня живую Агату. Настолько живую, что я будто снова смогла глубоко вдохнуть и выдохнуть, не ощущая при этом себя под водой, будто взаперти.       Не ту стеклянную куклу, которая с холодным выражением лица смотрела на могилу собственных родителей, хотя в душе была буря, цунами и гроза из боли и сожаления, что не смогла их увидеть.       Не ту, что сжала зубы на похоронах своей тетушки и просто проглотила истерику, хотя сердце было разорвано в клочья, и только ниточка души удерживала на плаву полуживую Агату.       Сейчас же терять частичку себя было настолько сложно и болезненно, что я не могла остановить нахлынувшую истерику, прикрывая лицо руками, стараясь спрятаться от всего мира под шелковым одеялом, будто это и вправду как-то помогло бы.       Я не понимала, что со мной происходит, когда снова проскользнула не в ту дверь, что я просто умирала от душевных мучений, сложившись пополам.       Мне стало страшно за то, что будет дальше с моим душевным миром, когда просто разрывала себя изнутри от близости с мужчиной, который заставлял меня испытывать весь спектр эмоций, начиная от ненависти до влюбленности. Самой настоящей детской влюбленности, которая нахлынула на меня будто гроза в ясном небе.       Неожиданно, чувственно, сумасшедше.       Хотелось кричать о своих желаниях, но понимание того, что мы не пара и даже не друзья, разрывало изнутри. Если бы мне сейчас сказали пойти и совершить преступление, я бы без раздумий пошла и совершила его, если бы это хоть как-то помогло Александру.       Почему я вечно влюбляюсь в неправильных людей? Или, вернее будет сказать, в неправильное время? Александр был сломленной душой, которую я хотела спасти, чтобы залечить рану в своем сердце, доказывая всему миру, что я та самая, особенная!       Но мой девчачий мир рухнул. Розовые очки спали в тот момент, когда я поняла, почему сердце отбивает чечетку рядом с ним, а ладошки потеют так, как будто я перестала чувствовать кожу на своем теле.       Почему пульс выскакивает за линию дозволенного, по телу разливается чувство, будто вокруг тебя нет никого, глубокий интерес и желание? В какой момент я поймала бабочки в своем животе, снова думая о нем?       Выгнать Александра было огромной ошибкой, когда нужно было обсудить все, что между нами произошло. Или вообще просто переспать.       Выгнав Александра, я поверила в то, что смогу остановить его, не привязываться, дабы не сделать самой себе больно в миллионный раз, из-за чего сама же и облажалась. Чувство одиночества разрывало меня и хотелось снова вернуть его в комнату, впиться в желанные губы и просто раствориться в моменте.       Возможно, сумасшедшая Агата так бы и поступила в другом мире, но Агата из здешнего мира решила укутаться в одеяло и просто лить гору слез на подушку.

***

      Проснувшись и открыв глаза я поняла, что голова просто раскалывалась, в горле было безумно сухо и от слез, которые высохли на лице, были неприятные ощущения. Я поднялась на подушке, принимая более удобное положение и посмотрела в сторону окна, убедившись, что время давно перевалило за полночь.       Но вместо того, чтобы подняться с кровати и поплестись в душ или выпить стакан воды, я решила, что поговорить с Александром — это лучшее, что я могла сейчас сделать.       Когда я вышла в коридор, в котором горел тусклый свет, и не было ни души, я испуганно прижалась к двери спиной, пытаясь привыкнуть к освещению.       Кое-как вспомнив путь к лестнице, я тихо как кошка спустилась по огромной керамической лестнице, руками изучая, насколько гладкие были перила. В доме стояла мертвая тишина, и только легкий свет выдавал, что здесь кто-то находился.       Оказавшись в главном холле, я оглянулась, замечая вход в огромную комнату, похожую на столовую, из которой виднелся яркий свет, и исходили приглушенные звуки.       Набравшись смелости, я на ватных ногах поплелась в сторону этой комнаты и, войдя в помещение, обнаружила огромный обеденный стол, за которым сидел человек, повернувшись ко мне спиной.       Обойдя силуэт, я посмотрела в сторону Александра, который изучал огромное количество бумаг и спокойно попивал Бурбон из стакана.       Он не замечал меня, вчитываясь в строки на белой бумаге и выглядел слишком спокойным для того, что произошло пару часов назад. Хотя на что я рассчитываю? Что он на коленях приползет ко мне в слезах и будет вымаливать прошение? За что?       Я буду полной дурой, если и вправду расчитываю на подобное поведение с его стороны, после того, как сама отвергла его множество раз так же, как и он меня.       От мысли, что он тоже много раз отвергал меня, по телу прошел табун неприятных мурашек, снова зарождая чувство ненависти к этому человеку и не только потому что он, по сути, загубил мою жизнь, но и потому что я влюбилась.       Он заставил меня влюбиться в себя, предлагая подобие эмоциональных качелей, которые, видимо, всегда вызывали во мне жадный интерес. Даже после нескольких неудачных отношений, которые остались в прошлом, я все еще надеялась, что в мире осталось что-то большее, чем измены, абьюз и просто плохие мужики.       Я надеялась на искорку, особенно, когда Александр поднял свои затуманенные глаза, которые прошлись по мне испытывающим взглядом, полным удивления и даже легкой заинтересованности. Взгляд, как пару часов назад, когда он прижимал меня к холодной простыне. Взгляд полный интереса. Взгляд, не сравнимый ни с чем.       Ноги подкосились, из-за чего хотелось просто упасть на пол, но пристальный взгляд голубых глаз не позволил так нагло опозориться, а тело будто находилось не здесь, а где-то на Марсе.       Душа будто покинула меня, пытаясь пережить искры в его глазах, чтобы не потерять себя в очередной раз. Не было мыслей, были одни эмоции и чувства. Яркие, будто фейерверки, колючие, будто кактус, и чувственные, будто танец танго.       Ухмыльнувшись своей обычной улыбкой, которая начинала мне нравиться, Александр выгнул бровь, с намеком оглядывая меня. Поежившись то ли от легкого ветерка в помещении, то ли от зоркого взгляда красивых глаз, я все-таки подала свой голос:       — Нам нужно поговорить, — выжала из себя я писклявым голоском, делая неловкий шаг в сторону Александра, который развалился на стуле.       — И о чем же, Агата? — специально выделив мое имя, Александр выпрямился на стуле и, убрав в сторону бумаги, которые держал в руках, глазами указал на соседний стул.       Аккуратно обойдя его, я присела на мягкую поверхность, в очередной раз удивляясь красоте этого места и его интерьером.       — Ты как будто не понимаешь! — вскинула руки я, с сарказмом посмотрев мужчине прямо в глаза. — Хватит строить из себя недотрогу, Александр! Ты же видишь, что происходит между нами?       — Это я недотрогу строю!? — негодование просто лилось из него, как только я закончила свою речь. Александр будто в бешенстве смотрел на меня яростными глазами, которые пускали искры во все стороны. — Это ты выгнала меня из комнаты…       — Это ты ведёшь себя, как маленький мальчик, который не может определиться, что ему нужно от жизни! — я также с раздражением посмотрела в его сторону и наконец поняла, почему разговор не шел; мы просто топили друг друга гневом и злостью, что почему-то и привлекало меня.       Страстный конфликт. Я всегда была любительницей драмы.       — Я уже решил, что мне надо… — выпалил на одном дыхании, заставляя меня вжаться в стул.       — И что же ты решил? — с сарказмом выгнула бровь я, складывая локти на столе.       — Я решил, что хочу тебя… — невозмутимо проговорил тот и поднявшись со стула резко навис надо мной.       Снаружи я была спокойна, но внутри я сгорала дотла от такого близкого контакта.       — Хочешь? — ели слышно спросила я, сжимая губы и заглядывая в голубые глаза. Я вжалась в стул, пытаясь скрыть красноту щек, которая появилась так быстро.       — Очень, — его нежные пальцы легли на мой подбородок, очерчивая изгиб. — Сильно, каттен. — он ухмыльнулся, со всей силы сжимая его и заставляя вскрикнуть и откинуться на стуле.       — А-й-й, — схватилась за подбородок я. — Ты что делаешь? — с удивлением посмотрела на него.       — Проверяю, нравится ли тебе боль, — продолжал смотреть на меня пристальными глазами, которые буквально пожирали меня.       — Кому может понравиться боль? — укоризненно улыбнулась я.       — Из-за чего тогда ты так сильно сжимаешь коленки? — хитрая ухмылка не сползала с игривого лица.       Я медленно опустила взгляд с его глаз на свои ноги, удивляясь тому, насколько сильно я сжала ноги, в попытке остановить волну возбуждения. Только не говори мне, что…?       — Может, мне просто холодно? — сказала первое, что пришло в голову.       — Предлагаешь мне тебя согреть, — мужчина не слушал, что я говорю, просто схватил за талию и приподнял, прибивая своим телом к краю стола.       Интуитивно разжав колени, я села на ровную поверхность, расставляя бедра по обе стороны от его ног.       — Когда я такое сказала?       — Это был не вопрос, а утверждение. — грубая рука Александра легла на мой затылок, опускаясь к ровной шее и бережно ее сжимая и запуская ладонь в волосы. Настолько близкий контакт с ним заставил меня затаить дыхание, томно наблюдая за его движениями. — Такая ласковая, податливая, — почувствовала я горячий шепот у своего уха. — Еще в первый день, когда увидел тебя, понял, что в тебе что-то есть.       — И что же? — закусила губу я, прижимаясь к крепкой мужской груди.       — Ты заставляешь мое сердце биться чаще, каттен, — не дождавшись, пока я отвечу, мужчина нагло сжал мою шею и прильнул своими губами к моим, нежно, почти невесомо сминая их.       Поцелуй был настойчивым, но в то же время он будто спрашивал разрешение. Не задумываясь ни на секунду, я прильнула к нему, отвечая на поцелуй с еще большей пылкостью и желанием. Внутри будто все сжалось от переизбытка эмоций.       Вжавшись в его мускулистую грудь я схватила его за шею, прижимая ближе, хотя ближе было просто некуда. Когда мои ноги обвили его бедра, нежность в поцелуе сменилась на грубость, и рука Александра до боли сжала мои волосы, оттягивая их назад.       Я издала скулящий стон, когда горячий язык Александра раздвинул мои губы и проник внутрь, сливаясь в страстном танце с моим. Мы играли в непонятную игру «кто кого» и неосознанно заигрались, прижимаясь друг к другу настолько близко, что смогла ощутить каждую его мышцу, теплоту тела и запах, от которого я сходила с ума.       Мысли откинулись на дальную полку благоразумия, и я будто в прострации почувствовала мужскую руку на своем бедре, которая сжала ее настолько сильно, что останутся отметины. Но мне было плевать. Я растворилась в моменте и наслаждалась сладкой близостью.       Александр будто изголодавшийся изучал языком каждую часть моего рта, иногда покусывая губы так, что я чувствовала привкус крови, смешанный со вкусом Бурбона, который он попивал пару минут назад. Его руки уже не стесняясь блуждали по изгибам моего тела, иногда нежно поглаживая, а позже сжимая.       В очередной раз громко застонав в его рот, я поерзала на столе, чувствуя, как узел внизу живота закрутился с новой силой, что хотелось взвыть. Ощущение того, насколько намокли мои трусики было колоссальным, а чувство тепла внизу могло обойти по градусам саму духовку — настолько я была мокрая.       Возбуждение нахлынуло волной, а по спине пробежал табун приятных покалывающих мурашек, когда Александр оторвался от моих губ с пошлым звуком и заглянул мне в глаза, нашептывая:       — Агата… — голос был будто неестественный, с хрипотцой, настолько возбужденный, что я выдохнула горячий воздух, с новой силой вжимаясь в столешницу. — Лучше останови меня, выгони, пожалуйста… — он умолял, но в голосе были нотки сожаления и грусти, будто он насильно говорил то, чего не желал.       Но только не сейчас, только не сегодня. Я уже отказала и пожалела. Мне было абсолютно плевать на последствия, я просто хотела раствориться в этой близости, в этих эмоциях, разрывающих грудную клетку.       — Прошу, не останавливайся. — с уверенностью проговорила я, дотронувшись до его руки, которая все еще покоилась на моем затылке, из-за чего взгляд Александра сменился со спокойного на животный, будто он услышал то, что ему нельзя было слышать.       — Ты хочешь этого? — выпалил на одном дыхании Александр, соприкасаясь своим мокрым лбом с моим, отчего в помещении стало непристойно жарко.       — Очень… — проговорила я, что больше было похоже на стон, который я сдерживала очень долго.       Несколько секунд он смотрел в мои глаза, пытаясь считать ложь или противоречивые чувства. Александр ухмыльнулся и с новой страстной волной обрушился на меня, вжимая в свое тело с такой силой, что я вскрикнула, хватаясь за его плечи.       Десятки, тысячи, миллионы поцелуев — я уже сбилась со счета, и вот его мокрые губы опустились на мою шею, оставляя на ней красные пятна. Александр страстно покусывал нежную кожу, а после зализывал отметины, будто извиняясь за свой поступок.       Откинув голову назад, я издала протяжный стон, раздвигая ноги шире, разрешая Александру прижаться ближе, отчего ощутила, насколько он был возбужден. Он вжимался в меня, давая понять, что хочет меня, сжимая руки на моей талии, не давая сделать вздох.       Александр захватил руками футболку на моем теле и, потянув ее вверх, стянул с меня часть одежды, когда я подняла руки над головой. Футболка улетела куда-то под стол, и крепкие ладони легли на мою грудь, облаченную в черный топ.       Мужчина сжал ее и посмотрел на меня потемневшими глазами, которые пожирали меня. Прикосновения были обжигающие, раскаленные, будто мы находились на склоне горы возле вулкана.       Его губы снова опустились на шею и медленно, будто издеваясь спускались ниже, оставляя за собой следы укусов. Тело само по себе выгнулось, когда Александр опустил вторую лямку топа, жаркими от прикосновений пальцами открывая вид на ложбинку между грудью, на которой он также оставил красный след губ.       Я почувствовала тяжесть и жар внизу живота, проскулила, схватив его за край футболки, которую планировала стянуть с него. Его футболка, как и мой топ, улетела непонятно куда, разлетаясь по всей столовой будто вихрь.       Я прошлась пальцами по твердым мышцам, ногтями царапая дорожку к его стальному прессу, который напрягся от моих прикосновений, до пряжки ремня на штанах. Александр оставил нежный поцелуй на моих губах, перед тем как схватить мою руку и резко стащить со стола, разворачивая к себе спиной.       Почувствовав сбившееся дыхание над своим ухом, я вжалась в его грудь, ощущая, как руки прошлись по моей талии, с силой сжимая ореолы сосков между пальцами, которые он прокручивал, а после нежно поглаживал.       Не успела я прикрыть глаза и застонать, как Александр подтолкнул меня, заставляя прогнуться в спине, вжимаясь бедрами в его внушительный бугор на штанах. Выдохнув воздух, ощутила жаркие подушечки пальцев, которые прошлись по моему позвоночнику и остановились на штанах, которые он быстро стянул с меня, откидывая в сторону.       Я осталась в одних трусиках, отчего холодок прошелся по телу. С придыханием я ожидала его дальнейшие действия, повернув голову в сторону и, не заметив его, я уже собиралась возмутиться, как почувствовала сжатые руки на внутренней стороне своего бедра.       Александр опустился на колени и, аккуратно стянув трусики к коленкам, ухмыльнулся, отчего я почувствовала горячее дыхание на своем бедре.       — Раздвинь ноги шире… — слетел с его губ приказ, когда он прикоснулся к моим щиколоткам, раздвигая ноги настолько широко, отчего стало неловко. Приложившись грудью к холодной поверхности стола, я застонала, почувствовав, как пальцы Александра прикоснулись к пульсирующей точке на моем клиторе. — Такая мокрая… для кого? — Александр размазал влагу по клитору, посылая миллионы электрических вспышек, только от которых можно было кончить, и от его сексуального голоса с хрипотцой.       — Для тебя… — застонала в голос я, почувствовав, как один палец медленно вошел в меня, заставляя прогнуться в спине. Александр начал медленно двигать пальцем, и я почувствовала, как миллионы крупиц разрываются внутри меня.       — Повтори, что ты сейчас сказала. Я не расслышал. — его левая рука поднялась в воздухе, оставляя звонкий шлепок на ягодице, а затем еще один. Почувствовав приятную боль, я заскулила.       Нежная кожа начала гореть, отдаваясь приятной болью в сторону промежности, которую продолжал стимулировать Александр.       Когда прозвучал еще один звонкий шлепок, а после последовало сжатие ягодицы с такой силой, что мне показалось, я начала видеть звезды, я выпала из своих мыслей, пытаясь прийти в себя от резкой смены температуры.       — Для тебя! — проскулила, насаживаясь на его два пальца, которые вошли в меня и резко вышли, заставляя ненадолго расстроиться.       Но моя грусть продлилась недолго, потому что ладошки Александра раздвинули мои бедра, и я почувствовала горячее дыхание на своем клиторе. Я ахнула, когда его губы нагло легли на мою горячую точку, которая уже пульсировала от наслаждения, втягивая плоть в рот и пошло посасывая.       — А-а-ах-х-х, — громкий стон разлетелся по всему помещению, и мне было абсолютно плевать, если бы кто-то вошел и увидел нас в такой позе, потому что язык Александра проник в лоно, вылизывая каждую клеточку моей влажной кожи.       Его язык вырисовывал непонятные мне рисунки так умело, что я просто перестала сдерживать стоны, схватившись за край столешницы до побеления костяшек. Руки Александра покоились на моих бедрах, сжимая их и придвигая ближе каждый раз, когда я вздрагивала от мокрых прикосновений.       Я почувствовала, как узел внизу живота начал развязываться, а тело будто находилось в прострации, когда он отпрянул от меня и снова шлепнул по бедру.       Александр поднялся на ноги и отошел от меня на пару шагов, отчего я почувствовала себя опустошенной, больше не ощущая его руки на своем теле. Промежность продолжала пульсировать от подходящего к телу оргазма, а ноги затряслись, когда я заметила взгляд Александра.       — Я повешу эту картину над кроватью и буду каждый день жадно любоваться на этот шикарный вид. — ухмыльнулся Александр, рассматривая то, как я находилась в позе раком и на щеки упал легкий румянец от понимания того, как он смотрит на меня.       Никто на меня так никогда не смотрел. Точнее прожигал взглядом.       Александр сделал шаг вперед, вжался в меня своими бедрами и, протянув руку к моему лицу, сжал тонкую шею, подталкивая в свою сторону. Он снова поцеловал меня, когда моя голая спина уперлась в его грудь, сжимая шею рукой, а вторая спустилась к животу и упала вниз на клитор, массируя его пальцами.       Я больше не смогла терпеть и, резко развернувшись к нему лицом, красная от смущения, но уверенная, почувствовав бугор в его штанах, схватила Александра за ремень, пытаясь расстегнуть ненавистный атрибут одежды. Руки запутались, голова отключилось, а тело извивалось в мужских руках.       Справившись с ремнем и пуговицами на штанах, рукой я прикоснулась к его внушительному члену, который выпирал через боксеры, и заглянула в голубые глаза. Черные зрачки с похотью рассматривали меня, кидая взгляды в сторону моей руки, которая сжимала его плоть через ткань.       Мужчина выдохнул, когда я сжала его член, ближе придвигаясь к его сильному телу. Сразу же захотелось ощутить его в себе, почувствовать, как узкие стенки растягиваются от его размера.       Стеснение как рукой сняло, заставляя пялиться на него, пытаясь почувствовать все те эмоции, которые он прокручивал у себя в душе, наблюдая, как голубые глаза закатывались от наслаждения, а мышцы пресса напрягаются и становятся стальными.       — Возьми меня… — прошептала в его ухо я, поднявшись на носочки, заставляя Александра открыть глаза и прожигать меня взглядом, полным сильного желания.       От голубых глаз не осталось и следа, и только черные зрачки застилали роговицы полных эмоций глаз.       Руки сжались на моей талии, и я снова оказалась на столе, горячими ягодницами присаживаясь на холодную поверхность и раздвигая ноги. Мужчина схватил меня за стопы, заставляя откинуться на столе. Я старалась смотреть ему в глаза в которых полыхал огонь, на локтях посматривая на него полуприкрытыми глазами.       Александр потянул резинку боксеров вниз, открывая вид на большого размера член и налитую кровью головку, которая блестела из-за выступившей на ней смазки. Облизнув пересохшие губы, я наблюдала, как боксеры падают вниз, и он снова смотрит на меня этим животным взглядом, полным страсти.       — Меня не нужно просить дважды, — ухмыльнувшись сорвалось с его губ.       Александр не стал дожидаться моего ответа и резко вошел на всю длину, вырывая из моих легких протяжный стон наслаждения.       Он сразу начал вбиваться в меня, отчего затрясся стол, заставляя откинуть голову назад и отдаться ощущениям. Александр входил и выходил на всю длину, посылая по всему телу мимолетные вспышки, которые отдавались мурашками.       Отпустив мои ноги, он взял меня за талию, продолжая вбивать в стол и, почувствовав глубину очередного проникновения, зарычал прямо мне в губы, сливаясь в самом горячем поцелуе, который я когда-то получала. Да и секса подобного даже в моих мечтах не было!       По помещению разлетались слишком развратные звуки грязных шлепков тел, громкие стоны и рыки Александра. Казалось, температура в комнате была настолько высокая, что воздуха не осталось совсем.       Выгнувшись как струнка, я почувствовала пожар, который уже давным-давно горел между нами и, когда его пальцы легки на клитор, круговыми движениями массируя нежную кожу, я застонала с такой силой, что, казалось, меня услышали за пределами острова. Подняв голову в сторону Александра, который неотрывно смотрел на то, как пошло его член входил в меня, я закусила губу.       Мужчина замедлился и, резко выйдя из меня, ухмыльнулся, разворачивая к себе спиной. Выгнувшись, я подставила бедра, а Александр сжал волосы на моем затылке, оттягивая их, и снова вошел в меня под новым углом.       Колени подкосились, и очередной громкий стон вылетел из меня, когда я почувствовала, как стенки влагалища растягиваются. Александр пару раз шлепнул меня по бедрам, наблюдая, как розовая кожа превращается в красную, расскаленную от ударов.       Мне было так хорошо, казалось, я сплю или нахожусь в другом мире. Даже если бы это и был сон, то я бы хотела, чтобы он никогда не заканчивался.       Натянув сильнее волосы и просто вжимаясь в меня, Александр сделал еще пару глубоких толчков, отчего я задрожала всем телом и с громким стоном обтянула стенками влагалища пульсирующий член.       Если бы не рука Александра, которая отпустила мои волосы и схватила меня под грудь, то я бы точно упала от количества вспышек, которые разлетелись вокруг нас.       По телу прошла волна наслаждения и расслабления, когда Александр сделал последний глубокий толчок и вышел, изливаясь мне на бедро, с громким рыком прикусывая плечо.       Пытаясь прийти в себя и привести дыхание в порядок, я задышала чаще, ощущая пристальный взгляд голубых глаз на себе.       — Знаешь, я передумал, — прошептал сбившимся голосом Александр. — Это картина мне нравится ничуть не меньше. — ухмыльнувшись, он кивнул в сторону моих красных от шлепков бедер и белой смазки.       Твою мать, да мне эта картина тоже нравится!

***

      После случая в столовой, а если выразится точнее, после нашей интимной связи, которую я так и не смогла забыть, прошло два дня.       И не сказать, что эти два дня были самые ужасные в моей жизни от стеснения или все той же ненависти друг к другу. Нет. Сказать, что эти два дня прошли лучше, чем все прошедшее время — да, сказать.       Мне наконец удалось выспаться и не вертеться по всей кровати от страшного недосыпа, убрать синяки под глазами и отдохнуть. Просто и нормально. По-человечески отдохнуть. Как отдыхают голливудские звезды в своих кроватях кинг-сайз, просыпаясь к трем часам дня.       Как ни странно, Александр ни произнес ни одной пошлой шутки в мою сторону, отчего хотелось проверить, нет ли у него температуры или не подхватил ли он чего-то. Он вел себя прилично по отношению ко мне, где-то даже слишком ласково. Если не считать, что произошло между нами, то он сама нежность во плоти.       Я раскинулась в кресле в главном кабинете на первом этаже огромного особняка, откуда можно было увидеть огромный сад за окном, и уныло выдохнула. За эти два дня единственное, что я сделала, это спала, ела и даже успела поплавать в бассейне, но не помочь. Я даже не понимала, как я могла бы это сделать.       В другом кресле развалился Сэм, который так же, как и Александр, перебирал какие-то бумажки, казалось, что страницы скоро будут гореть от их глаз.       Внезапная вибрация, проносящаяся по кабинету, заставила мужчин поднять голову, теперь уже испепеляя взглядом телефон, который спокойно лежал на столе.       — Они приехали. — поднимался с места Александр, странно покосившись в мою сторону. — Сиди здесь, Агата. — угрожающе посмотрел на меня и усмехнулся Александр, заставляя от страха затаить дыхание.