Скрытая Бесчеловечность

От Автора: Отказ от ответственности: Я не владею ни Гарри Поттером (право принадлежит Дж. К. Роулинг), ни Наруто (право принадлежит Масаши Кишимото), и я не зарабатываю на этой фантастике никаких денег. Я также добавлю что любые разделы или фразы в этой главе, которые имеют сходство с работами других авторов или из фильмов, основанных на работах указанных авторов, воссозданы в том же духе свободного использования и не предназначены для получения прибыли. Прошло десять лет (и еще пара месяцев…) с тех пор как я опубликовал(а) первую главу Безмолвной Человечности. Это может быть произвольное число лет, но оно кажется значительным. Прошло много времени, и странно оглядываться на целое десятилетие. Мне интересно, кто-нибудь читал эту историю с 2010 года? Я намеревался/лась выпустить главу в дату годовщины, но тогда я не совсем охватил(а) все что хотел(а) охватить. С моими обновлениями которые приходят так редко, как они приходят, казалось немного жестоким заканчивать ее раньше. Ну, а теперь о причине по которой вы здесь. Наслаждайтесь главой. 0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0 (Еще один раз)       Пока Людо Бэгмен бубнил о распределении билетов среди Чемпионов, платящих гостях, студентах и ​​прессе, а также о различных средствах, с помощью которых внешние стороны могли бы прибыть в замок в этот день, разум Гаары все еще упрямо отказывался работать над решением этой последней, катастрофической проблемы. Он не мог ничего взять с собой в Задание, кроме потенциально сломанной палочки и одежды на спине. Никакого песка. Затем красноволосому пришла в голову еще одна мысль, которая усугубила надвигающийся кризис Первого Задания. Драко будет совершенно невыносимым после того, как уже говорил Гааре не полагаться исключительно на свой песок в Турнире.   Может, если он не даст гостевой билет Драко, он никогда не узнает?   Тогда он вероятно просто попросит отца купить ему билет и будет одновременно самодовольным и злым.   Пока Гаара отсутствовал в реальности, Бэгмен закончил объяснять подробности, а когда он снова включился, Бэгмен говорил: — Теперь мы дадим возможность задавать вопросы Чемпионам. Спасибо за терпение. 0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0-0       Гаара стоял перед собравшейся прессой и чувствовал знакомую головную боль. Головная боль, которая никогда не проходила, никогда не притуплялась, за исключением случаев, когда он убивал кого-то (или, еще лучше, толпу людей), кто его беспокоил. Гаара определенно чувствовал беспокойство. И Шукаку, кричавший ему чтобы он убил их всех и покончил с этой проблемой, имел в своих словах слишком много смысла.       Гарри заметил, что настроение Гаары испортилось. Конечно не потому что у него было какое-то тонко настроенное эмпатическое чувство к окружающим его людям (Гермиона яростно отрицала бы существование такого чувства). Нет, это было ясно написано на лице Гаары. Он выглядел свирепым, и это выражение казалось еще более значительным из-за его обычно спокойной и сдержанной манеры. Его безволосые брови были нахмурены, глаза налились кровью от того что он не моргал, а ноздри раздувались так резко, что он возможно рычал под гнетущим шумом, который издавали репортеры, соревнующиеся за то чтобы задать Чемпионам первый вопрос.       Гарри думал стоит ли ему что-то делать, хотя он и не знал, что именно. И почему Гаара был так зол. Никто не пытался задать ему никаких оскорбительных или провокационных вопросов за последние несколько минут, и он вряд ли мог злиться из-за своей палочки. Не то, чтобы его никто не предупреждал не выковыривать куски дерева ножом. Пока они выстраивались в очередь, чтобы ответить на вопросы, Гарри надеялся, что пресса заметит настроение Гаары и предоставит ему хотя бы короткую передышку, чтобы собраться с мыслями, пока они будут задавать вопросы другим Чемпионам. Гарри совершил ошибку новичка, предположив что у прессы есть хоть капля человеческой порядочности, а ведь у него была надежда. Первый вопрос, который позволил Крауч, был направлен на Гаару, как удар рапиры прямо в лицо. — Гаара, почему вы повредили свою палочку? В комнате стало тихо, пока они ждали ответа от сврирепого парня, но он этого не сделал. Гаара даже не посмотрел в сторону мужчины, он просто смотрел вперед. Репортеры стоявшие прямо перед ним, сделав свои снимки, немного сдвинулись и обнаружили что красноволосый тоже не смотрит на них, он просто смотрит в пространство. Тактика Гаары с тех пор как он попал в поле зрения СМИ, заключалась в том, чтобы упорно игнорировать любые задаваемые ему вопросы (и это применялось также к тем, кто не был в прессе, если уж на то пошло). Гарри предположил в своем втором ложном гипотезном моменте, что явная ярость Гаары могла вдохновить его на более скорую реакцию. И вместо этого, к облегчению Гарри и к разочарованию репортера, Гаара сохранил полное молчание. Абсолютно, за исключением... Гарри слышал гул? Или Гаара на самом деле немного рычал? Гаара был настолько взбешен, что рычал. Гарри застрял между желанием отползти на пару дюймов дальше и попыткой как-то отвлечь красноволосого. Не было никаких причин, по которым Гарри должен был остановить Гаару от совершения глупости, но каким-то образом он чувствовал себя ответственным. Возможно, это было потому, что он был таким же Чемпионом Хогвартса. И, возможно, это было потому, что он был другим приемным сыном Сириуса. Или, вполне вероятно, это было потому, что сейчас Гарри был самым близко находившимся человеком и единственным, кто мог слышать рычание Гаары. Так что он мог сделать? Тетя Мардж использовала бутылку с водой, чтобы остановить Злыдня, рычащего на Дадли, но Гарри не нравились его шансы, если он пытается применить Агуаменти к красноволосому. Конечно не тогда когда он был в таком необъяснимо плохом настроении. Еще через пару планов Гарри, вмешалась Флер Делакур, беззаботно заметив, что палочки время от времени повреждаются, и должно быть просто не повезло что это произошло так близко к Первому Заданию.       Наблюдая за этим и за тем, что последовало когда оба старших Чемпиона отвечали на все вопросы, даже те которые были адресованы Гааре и ему, Гарри поразился зрелости и профессионализму проявленным этой парой. Он задавался вопросом - было ли это просто признаком их опыта, что он будет таким же когда (если) доживет до их возраста. Или это было еще одной частью того, что выделило их, как Чемпионов? Были ли они исключительными во всем, включая отношения с прессой? Еще одна область, в которой Гарри мог чувствовать себя несостоятельным. По крайней мере, он мог сказать себе что справлялся с прессой лучше, чем Гаара. В конце концов, Гарри пришлось ответить на один или два вопроса, поскольку если бы ни один из британских Чемпионов не смог выстроить ни одного ответа на вопросы, это послужило бы странным сигналом. К сожалению, это произошло в неподходящий момент: — Мистер Поттер, правдивы ли слухи о том что вы и Гаара были непримиримыми соперниками до того, как вас обоих выбрали Чемпионами? Гарри оглянулся на Гаару. Никакой реакции. — Эм... нет, я бы так не сказал, нет. — Гарри не знал как описать свои отношения с Гаарой, но тем не менее, он не хотел пускать в таблоиды неприятные слухи об их ссоре. — Мы определенно не соперники. Гарри был очень горд собой, ведь ему удалось в одиночку предотвратить катастрофу в прессе, как и другим Чемпионам. — Значит, вы признаете что вы с Гаарой работаете вместе? — быстро ответил Репортер. — И вы также признаете, что вы двое работали вместе, чтобы получить доступ к Турниру? Комната замерла, и Гарри почувствовал себя оленем в свете фар. Как он должен был выбраться из этого?!       Он посмотрел на Гаару, но не было никаких шансов, что он прояснит ситуацию. На самом деле, Гарри мог только надеяться, что Гаара продолжит держать рот закрытым, а не усугубит ситуацию. Взрослые тоже не вмешивались. Что он мог сказать? Он же лгал раньше? Может он мог бы притвориться, что находится под Империусом, и сделать что-нибудь безумное чтобы выбраться из-под него. — Я лично ни на секунду не верю, что месье Поттер или месье Гаара имели какое-либо отношение к нарушениям на Турнире, — внезапно сказала Флер, немного выступив вперед. — И я сомневаюсь что был какой-либо заговор со стороны британцев, чтобы выбрать их обоих для мошенничества на Турнире, который они предложили. Крам также высказался: — И если британцы виноваты в ошибке, они бы выбрали более опытных Чемпионов, чтобы сжульничать. Гарри чувствовал что Делакур оказала ему большую поддержку чем Крам, но тем не менее, они оба высказались в его защиту, и он это оценил. Гарри немного успокоился, когда его снова оставили в покое. Видимо, старшие Чемпионы были рады продолжить блокировать вопросы, адресованные ему, избавляя его от очередного смущения и давая себе больше возможностей сверкать. Все были счастливы. За исключением Гаары. Гаара ничего не сделал чтобы улучшить их положение, и по-прежнему выглядел как обиженный ребенок. Гарри довольствовался тем, что Гаара не сможет сидеть и ничего не делать во время настоящих Заданий, ведь его автономный песок все равно запрещён. Несмотря на все усилия, в конце концов вопросы вернулись к более тихим Чемпионам, и особенно известная репортерша наконец пробилась вперед, чтобы довольно многозначительно спросить Гаару: — Гаара, теперь когда ты не сможешь использовать песок, на который, как стало известно, ты полагаешься, как ты справишься с предстоящими Заданиями, учитывая твою, по слухам, неспособность к магии? Гарри подумал что все должно быть были ошеломлены тем, как бестактно это было сказано красноволосому. Гаара к тому моменту уже несколько минут смотрел на свою палочку, его брови все еще были нахмурены. Гарри задавался вопросом, как долго продлится передышка, прежде чем все признают что Гаара не ответит на вопрос, и перейдут к кому-то другому. Однако Гаара, всегда превосходящий ожидания, посмотрел прямо в глаза надоедливым репортерам и сказал: — У меня все получится.       Никто не ожидал, что он ответит, а тем более что он ответит с такой сдержанной уверенностью. После этого репортеры, включая самую противную, снова попытались уговорить Гаару рассказать подробнее о своем первом ответе или ответить на любой из их других вопросов. Однако, похоже, эти четыре слова исчерпали коэффициент ответов Гаары на этот день, и он вернулся к своему фирменному молчанию. В конце концов, пресс-конференция подошла к концу. Репортеры не прекращали свой бесконечный поток вопросов, и собравшиеся специалисты Министерства и преподаватели начали ерзать. Час стояния был больше, чем могли вынести некоторые люди, ослабленные возрастом или ленью.       Взрослые объявили конец разбирательствам, когда смогли, и тогда Чемпионам наконец разрешили уйти. Однако обычно первым покидая любую комнату, учитывая изменения, Гаара вместо этого решил остаться у стены, чтобы посмотреть, сможет ли он поймать момент с Директором. Это прямо противоречило ясному указанию, которое он получил от дряхлого человека не так давно, о том, что они не могут позволить себе показаться сговорившимися.       Делакур и ее огромная директриса ушли первыми, перешептываясь между собой даже когда мадам Максин ныряла в дверной проем. Следующими пошли Каркаров и Крам. Между воинственной парой не было никаких шепотов. Гаара ожидал, что если бы и были шепоты, они бы текли только в одном направлении, от директора к его ученику, и не было бы никаких пререканий.       Как ни странно, Гарри казалось ждал Гаару, возможно думая что они вернутся к тому немногому, что осталось от их двойного урока Зельеварения. Когда стало ясно, что Гаара никуда не торопится, Гарри фыркнул, вероятно поняв, как глупо было ожидать чего-то другого, и ушел один. Гаара отметил, что несмотря на то что Гарри ушел, чтобы вернуться на их пропущенный урок, Мальчик-Который-Выжил шел заметно степенным шагом. Гаара безусловно мог его понять. Зелья со Снейпом определенно не были тем, к чему стоило торопиться. Репортеры начали расходиться, когда никто из собравшихся сотрудников Хогвартса или должностных лиц Министерства не ответил на их наводящие вопросы. Все что им ответили - Церемония окончена. Только один или двое удосужились подойти к Гааре, но он даже не ответил, чтобы попросить их уйти.       Затем остались только Гаара, люди из Министерства, Дамблдор и МакГонагалл. Гаара надеялся, что сможет слиться с фоном достаточно надолго, чтобы остальные ушли или кто-то скажет о чем-то, стоящим внимания. Однако, как Баки часто пытался ему объяснить, Гаара не очень подходил для роли шпиона. Не в последнюю очередь потому, что его ярко-рыжие волосы были примерно такими же незаметными, как и обычные приемы Гаары. — Гаара, пожалуйста, вернись к уроку, — терпеливо сказала МакГонагалл. Гаара обнаружил, что глаза всех присутствующих в кабинете были обращены на него, и он мог с радостью игнорировать большинство из них, за исключением двух пар. Дамблдор был суров. Гаара предположил, что он недоволен тем, что Гаара привлекает к себе больше внимания, или же это просто был огромный стресс, который он испытывал.       Другая пара глаз убедила Гаару в необходимости уйти. Морбидус сумел остаться практически незамеченным в комнате, заполненной репортерами, проявив скрытность, которая заставила Гаару задуматься, проходил ли этот насекомообразный человек какую-либо подготовку помимо того, чтобы быть государственным служащим. Теперь в комнате было значительно тише, и в тишине было сложнее игнорировать хищника, ожидающего сзади, наблюдающего за Гаарой большую часть мероприятия. Это наблюдение не прошло совсем незамеченным, и оно определенно ухудшило настроение Гаары, и без того испорченное совершенно несправедливым ограничением, наложенным на Турнир. То, как Морбидус посмотрел на него, напомнило ему Четвертого Казекаге.       Гаара повернулся на каблуках и пошел прямо к двери, не сказав ни слова и не обернувшись. Он засек время перед уходом, и у него оставалось еще пятнадцать минут до окончания Зелий. Если он пойдет прямо туда, ему придется провести не менее восьми минут в компании Снейпа, поэтому его выбор был ограничен. Ему оставалось либо покинуть замок на некоторое время (вероятно на несколько часов), либо притвориться, что он снова заблудился (оправдание, которое все больше подрывало доверие за те месяцы, а теперь и за полтора года, что он был в этом мире). Либо же, он мог идти очень медленно и прийти как раз к концу урока. В любом случае, Снейп вряд ли станет жаловаться, если Гаара действительно не примет участие в окончании занятия. С другой стороны, если Поттер все таки поспешил вернуться, то нельзя отрицать, что Гаара пропустил урок, и Снейп вычтет больше баллов Факультета. Баллы не имели значения для Гаары, но Драко все равно казался удивленным и обиженным, когда Гаара сознательно жертвовал ими. Гаара решил, что Драко продолжит не верить в то, что он не ценит школьную систему баллов, в отличие от самого блондина, который рискнул бы, чем на самом деле слушать Снейпа.       Будет маленьким чудом, если Гаара не убьет этого бесячего человека к тому времени, как он будет возвращаться домой. Вероятно, ему следует предупредить об этом Дамблдора, в следующий из разговор. Он сомневался, что это спасет его от Зельеварения, но по крайней мере тогда директор не будет так шокирован, когда Гаара действительно раздавит главу Слизерина насмерть. Боже, как было бы здорово. Гаара понял, что у него начинает кружиться голова от мысли об убийстве, поэтому он отбросил эти мысли и пошел. Он не стал бы тратить время на встречу с Драко в конце урока зелий. Ему нужно было прочистить голову прямо сейчас, и он знал, что трехголовое отвлечение может ему помочь. Гаара примерно знал, где Пушок был в это время дня, поэтому ему нужно было обойти замок, прежде чем он выйдет через окно. Никто из профессоров не рассердится на него, если он выйдет через окно, ведь он не пройдет мимо их уроков и не отвлечет студентов. В мире, наполненном магией, у волшебников возникла странная проблема с его ходьбой вдоль стен. Ему пришлось выбрать другой маршрут, когда самый быстрый путь к нужной стороне замка был заблокирован парой задержавшихся репортеров, ожидавших, когда пройдут работники Министерства. Их выгонят задолго до того как это произойдет, но Гаара не хотел, чтобы кто-то из них сделал его головную боль хуже, чем та, что уже была от Ичиби. У него никогда не было подобных проблем с репортерами в его родном мире. Самым большим секретом наций элементалей было то, что в каждой газете был хотя бы один шпион-шиноби. Это просто считалось издержками ведения бизнеса. Никто не знал, кто в газете будет шпионом, но кто-то собирал информацию и предупреждал своего Каге о любых историях, связанных с шиноби. Редакторов подкупали, угрожали, нападали или убивали, если они немедленно не отзывали любые истории, которые считались невыгодными для деревни. В одном примечательном инциденте, который распространился среди нескольких деревень, одна маленькая, но широко читаемая газета в стране Огня, как говорили, была укомплектована почти полностью шпионами. Хотя газета стала хитом среди гражданских, вскоре шиноби стало очевидно, что почти каждая опубликованная ею история перехватывалась и изменялась, поскольку все истории о стране с заметной силой шиноби, включая Огня, были наполнены откровенной ложью. В боковом коридоре Гаара услышал голос. Это могло быть из какого-то урока, если бы не тот факт что он был уверен, что ни один из профессоров не говорил подобным образом, и что комната, мимо которой он проходил, не была ни одной из используемых в данный момент аудиторий. Итак, кто это был…? — Не обращай внимания, я просто записываю. — Голос произнес протяжно, и Гаара не смог его распознать. Хотя он звучал немного знакомо. — А теперь, пока нас только двое, почему бы тебе не рассказать мне настоящую историю о том, как ты попал сюда? О, это была та неприятная репортерша, Скитер. Почему она все еще здесь, прячется в том что как он начал подозревать, было не заброшенным классом, а чуланом? Гаара проигнорировал это. — Эм… — Этот голос из чулана Гаара узнал немного быстрее. Каким-то образом оглядываясь назад, казалось неизбежным, что Поттер будет в этом замешан. Гаара задавался вопросом, кому он мог бы рассказать об этом. Обычно, МакГонагалл была бы надежным выбором. Она бы поднялась из своего кабинета и вернулась сюда меньше чем за две минуты, и прокляла бы надоедливую репортершу еще быстрее. Но она все еще была в кабинете Дамблдора. Гаара мог бы просто оставить Поттера там. Он не был его проблемой. А еще лучше, может быть, он мог бы заблокировать дверь, и тогда обе неприятности могли бы остаться там и медленно умирать от голода... Ладно, у него определенно был убийственный день. Вот для чего ему нужно было потомство Арагога; несколько дементоров тоже были бы сейчас кстати.       В такие моменты, когда все чего он хотел это убивать людей, он пытался представить, что сделал бы нормальный человек. Однако, имея в качестве ориентира в своем родном мире только убийц и детей-солдат, он вместо этого спрашивал себя, что бы сделал его первый друг. Пропуская страстные речи, соревнования по поеданию рамена или удары головой, Гаара знал, что ему придется помочь нуждающемуся знакомому, несмотря на отсутствие внутреннего желания сделать это. Затем он мог пойти и убить пауков в лесу. Гаара открыл дверцу, не став стучать. Внутри чулана стояли Поттер и Скитер, и они не могли находиться дальше, чем в футе друг от друга. Поттер выглядел соответственно смущенным из-за близости. И Поттер, и репортер выглядели пораженными, когда их прервали, но в то время как шок мальчика сменился облегчением от того, что потенциальный союзник поможет ему сбежать, Скитер не выказала никакого разочарования из-за того, что ее экспромтнное интервью преждевременно закончилось. На самом деле, ее рубиново-красные губы растянулись в подобии улыбки, когда она увидела, кто ворвался. — О, как раз тот Чемпион Турнира Трех Волшебников, с которым я хотела поговорить! — воскликнула она, протягивая ему руку для пожатия или поцелуя. Он не сделал ни того, ни другого. Она легко отдернула руку, словно привыкла, что ее приветствия грубо отвергаются. — Рита Скитер, к вашим услугам. Гаара определенно помнил, кем она была. В своем мысленном взоре он мог живо вспомнить многочисленные подстрекательские статьи, которые она написала о нем. Скитер переместилась так, чтобы оказаться совсем чуть-чуть на пути побега Поттера, но все ее внимание было сосредоточено на Гааре, который вызывающе стоял перед ней, словно не осознавая ужасающей силы ее пера. — Теперь, когда ты здесь, у меня есть несколько вопросов, и я уверена что ты с удовольствием все прояснишь. — Парящий блокнот и перо вылетели из шкафа и перевернули на чистую страницу в ожидании ответов Гаары. — Прежде всего, какое у тебя полное имя? Правда ли, что ты скрываешься и поэтому скрываешь свою фамилию от всех записей? — Начала она, когда ее перо заполнило по крайней мере полторы страницы заметками, которые, как Гаара не верил, могли быть ограничены только словами, вырвавшимися из ее уст. — И как тебе удалось убедить директора Дамблдора согласиться на твой обман? — Гаара мое единственное имя. — Он думал, что правда вряд ли вызовет подозрения относительно связей между ним и директором. — Но ты не ответил на вопрос скрываешься ли ты, я права? — Она улыбнулась и казалось не нуждалась в его ответе, так как ее перо продолжало почти кромсать страницы, царапая их с рекордной скоростью. Гаара не стал отвечать ни на этот вопрос, ни на вопрос о Дамблдоре. — Ты участвовал в нападении в прошлом году, тысяча дементоров осаждала замок в течение ночи, не так ли? Гаара не ответил. Ему просто нужно было придумать как убрать ее с дороги, чтобы Поттер смог сбежать, а затем он мог бы обо всем забыть (пока завтра не выйдет газета). Когда Гаара не ответил ей, она продолжила. — Ты также участвовал в поимке Питера Петтигрю, если я не ошибаюсь. И, опять же, во время атаки на Чемпионат Мира по Квиддичу летом ты, как предполагается, сражался вместе с некоторыми взрослыми ведьмами и волшебниками против предполагаемых Пожирателей смерти. Ходили слухи, что ты даже убил кого-то. Гаара не услышал вопроса, но тем не менее, ее замечания начали его беспокоить. Он старался (правда, не очень усердно) оставаться незаметным с момента прибытия в этот мир, и все же эта женщина проявила к нему особый интерес и связала его с некоторыми важными событиями. Гаара стиснул зубы и призвал хорошего человека внутри него, как однажды выразилась Темари. Убить эту женщину здесь было бы самым простым решением, и это могло бы предотвратить некоторые вероятные проблемы в будущем. Но был свидетель, а он не мог просто так убивать людей, которые вставали у него на пути. Видимо. — Если ты предпочтешь сделать эту статью более личной, я буду рада тебе угодить, — сказала она, улыбаясь еще шире, что по мнению Гаары, должно было быть успокаивающей манерой. Гаара надеялся, что его улыбки больше не будут такими тревожными. Он посмотрел в зеркало и так не думал. — Например, не мог бы ты прокомментировать точную природу твоих с Драко Малфоем отношений?       Гаара не думал что какой-либо ответ поможет в этот момент. Драко, казалось, был весьма чувствителен к этой теме, поэтому Гаара не хотел усугублять ситуацию. К тому же еще один урок, который преподала ему семья, заключался в том, что иногда отрицание только ухудшало ситуацию. Темари всегда дразнила Канкуро еще больше, когда он отрицал, что его марионетки просто куклы.       Затем Гааре пришел в голову другой вариант, вместо того чтобы убивать бесячую женщину. Он потянулся вперед, положил руку ей на плечо и оттолкнул ее в сторону шкафа. Она прижалась к стене, выглядя удивленной и растрепанной от внезапного физического столкновения. Видимо, она не подозревала что хрупкий на вид ребенок способен на такую ​​грубую силу без использования своего печально-известного песка. Такое простое решение, и так как Гарри теперь смог выдавиться из шкафа, по-видимому еще эффективное. Никто не должен был умереть (хотя число смертей среди акромантулов наверняка бы возросло в результате).       Скитер выглядела абсолютно шокированной, что ее отшвырнули с дороги таким образом. Гаара предположил, что это была игра, так как он не мог поверить ни на секунду, что кто-то такой противный, как она, не подвергался регулярному толканию или избиению в ходе ее сомнительных обязанностей. Честно говоря, с тем как она себя вела, Гаара не думал, что она могла бы искренне удивиться, столкнувшись с покушением на свою жизнь, даже если оно оказалось значительно более успешным, чем любые предыдущие любительские попытки. — Подожди пока мои читатели узнают об этом! — заявила она, когда Гарри встал позади Гаары. Гарри не боялся, он просто хотел уйти, но не хотел оставлять Гаару там одного после того, как рыжий его фактически спас. Единственным утешением Гарри в этой ситуации было то, что Гаара был не из тех людей, которые рассказывают кому-то, что он это сделал. — Твоим читателям будет сложно отличить вымысел от реальных событий, — сказал Гаара. Притворное возмущение Скитер тут же улетучилось. — Мне не придется долго приукрашивать свои истории. Ты прав, правда лучше всего что я выдумываю, и я найду эту правду. Запомни мои слова, — заявила она с порочной улыбкой. — И я чувствую запах истории. Историю, которую будут читать во всем мире. Гаара видел женщину средних лет, стоящую в чулане в одиночестве и рычащую на него, словно раненая пустынная гадюка, и ему снова пришлось задуматься о том, насколько разумно позволять кому-то вроде нее жить, чтобы в будущем она не стала более серьезным врагом. Гаара снова потянулась вперед, ее глаза настороженно следили за его рукой, но не дрогнули. Он выхватил из воздуха Прытко Пишушее Перо и сломал его между пальцами. Гаара теперь был совсем рядом с ней, и он сказал так тихо, что Поттер не услышал: — Приблизишься к нам снова, и я убью тебя. За время своей карьеры Рите Скитер много раз угрожали, некоторые даже угрожали ей смертью, но никто никогда не угрожал ей так же, как мальчик перед ней. Гаара повернулся и пошел прочь, а Поттер, едва не спотыкаясь, последовал за ним, чтобы не остаться с репортершей. Когда они были вдали от опасности, Гарри легко догнал и пошел рядом с Гаарой. — Спасибо тебе за это. Я никогда не мог говорить с такими людьми. Ты действительно помог мне там. — Это и было моим намерением, — сказал Гаара, не глядя на Поттера. — Слушай, я знаю что мы уже давно боремся друг с другом, но я очень ценю то, что ты вытащил меня оттуда, — сказал Гарри. Он был далеко не таким богом в этом, в отличие от пуффендуйцев, но будет огромным улучшением быть в хороших отношениях со своим будущим приемным братом и товарищем по Чемпионству в Хогвартсе. — Я не твой друг, но мы и не враги, — сказал Гаара, останавливаясь у окна. Гарри сделал вдох, чтобы ответить отрицательно по поводу своего желания быть друзьями, но он поймал слова в горле, когда увидел как Гаара наклонился вперед, пытаясь открыть, по сути, неоткрываемый витраж. Гаара все еще выглядел злым, будь то из-за его встречи со Скитер или из-за того что так глубоко расстроило его на пресс-конференции, поэтому Гарри предположил, что он просто хотел глотнуть свежего воздуха. — Я не думаю, что оно открывается. Гаара все равно открыл окно, свинец согнулся и сломался, когда он физически вытолкнул стекло из замка достаточно далеко, пока оно не оторвалось от рамы и не упало. Гарри немного поразился этой небрежной демонстрации силы и вандализма. Гаара залез в оконную раму и, высунувшись наружу, намереваясь выйти из верхней части замка, повернулся к Гарри. — Это был не я, — сказал он, прежде чем развернуться и скрыться из виду. Гарри бросился высовываться и смотреть, что случилось, но Гаара просто шел по внешней стене, как по очередному каменному полу. Гарри действительно придется надавить на Гермиону, чтобы узнать секрет этого трюка. Он не знал, когда это пригодится, но выглядело это определенно довольно круто. Звук падения одной из стеклянных панелей, все еще застрявших в свинце, на подоконник напомнил Гарри, что ему пора идти. Если его найдут в районе повреждения, вина почти наверняка падет на него, в отсутствие другого подозреваемого (который был уже на полпути к замку с маниакальной улыбкой, которая начинала расти на его невидимом лице с каждым шагом к его добыче в лесу). ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО — Я же говорил тебе, черт возьми! — заорал Драко с такой громкостью, которую можно было бы назвать нескромной, если бы он не принял обычные меры предосторожности, наложив на их комнату поверхностные заглушающие чары, как только Гаара появился после него с ужина. Узнав из пресловутого слуха в Большом Зале о Взвешивании Палочек, Драко ждал возможности упрекнуть своего глупого соседа по комнате за то, что тот постоянно уничтожает собственную палочку. Гаара, со своей стороны, был рад что пропустил остаток учебного дня, и продолжил обстрел гигантских пауков. Раз Драко собирался быть таким противным по поводу всего этого, он не думал что сможет выдержать, если остальная часть населения разделит его мнение. Только благодаря спокойствию, которое последовало за охотой, Гаара не беспокоился о кажущемся избытке веселья Драко по поводу ситуации. Драко очень гордился тем, что предсказал проблему с чрезмерной зависимостью Гаары от песка, а также своими предыдущими предупреждениями о повреждениях палочки. Драко ходил взад-вперед, а Гаара сидел на кровати, скрестив ноги, и рассматривал свою палочку. — И почему ты не подумал немного почистить свою палочку заранее? Может даже купить новую. Гаара отключился и просто попытался немного расслабиться после тяжелого дня. — И ты действительно напал на эту жалкую женщину Скитер, чтобы защитить Поттера, а не кого-то другого? — потребовал Драко. — Я имею в виду, я полностью за то, чтобы она получила то, что ей причитается после того, что она написала, но не смей говорить мне, что ты теперь на стороне Поттера. Драко грациозно развернулся на каблуках, чтобы продолжить свой марш во время тирады. — Я боюсь подумать, во что это обойдется тебе в прессе завтра утром. И все из-за Поттера. Надо было просто оставить его строить из себя идиота. По крайней мере тогда- Прекрати это! — Драко наконец повернулся, и увидел как его сосед по комнате, вонзает один из своих ножей в длину своей палочки. — Что ты делаешь?! — Драко бросился вперед и выхватил палочку из безвольной руки Гаары. Гаара успел только убрать нож с дороги, чтобы не повредить палочку непреднамеренно или не порезать руку Драко. — Ты не успокоишься пока она не станет полностью непригодной для использования, и ты не получишь все магические способности Уизли или сквибов, столкнувшись с настоящим драконом?! — Ты проделал в ней дырки! Это самая глупая нервная привычка, о которой я когда-либо слышал. Гаара все еще просто смотрел на нож в своей руке. Порезался ли Гаара ножом на самом деле или просто избегал взгляда Драко, блондин не мог сказать. Что касается его, Гаара мог продолжать смотреть в сторону. Ему должно быть стыдно. Идиот. — Знаешь что, я ее заберу и сохраню. Тебе нельзя доверять твою собственную палочку. Как первокурснику, который едет домой на Рождество. Гаара подозревал, что это означало что Драко не доверяли его палочку во время его первых зимних каникул. Зная, как Малфои ценили свои палочки и свою магию, он мог только гадать, что Драко сделал во время тех каникул, чтобы оправдать конфискацию своей палочки. — Я отдам ее тебе обратно, когда она тебе понадобится для урока. В противном случае я оставлю ее у себя. Гаара не был слишком обеспокоен. Он мог стащить палочку у Драко к концу завтрашнего завтрака.       Когда Драко возобновил свою речь, спрятав изуродованную палочку в рукаве, он попытался сосредоточиться на том чтобы высказать Гааре свое недовольство, а не на своем растущем беспокойстве. Что Гаара мог сделать против дракона без своего песка или каких-либо реальных магических способностей? Он был быстр и силен, Драко мог это подтвердить, но акробатические трюки инопланетянина ничего не значили против драконьего огня. Но что мог сделать Драко, чтобы помочь ему, когда до события оставалось так мало времени?       Когда боль в горле и нехватка новых оскорблений в адрес друга завершили тираду Драко, он упал в кресло за столом и глубоко вздохнул. Гаара вытащил книгу когда он был наполовине своей речи, но Драко знал, что он слушает, даже если внешне не отреагировал. Гааре было трудно отключаться даже в лучшие времена, так что слова не могли пройти мимо него.       Теперь страстный гнев Драко начал остывать, он чувствовал себя нервным и нуждался в каком-то продуктивном выходе для энергии. Ему нужно было как-то помочь Гааре. Однако уже почти пора было идти спать, так что не было времени чтобы что-то сделать, чтобы помочь Гааре подготовиться в этот поздний час. Вместо этого, Драко прибегнул к неподобающему поступку.       Несмотря на ужасающую непристойность этого, Драко обнаружил, что пишет письмо Сириусу Блэку по поводу Гаары. Обратиться к опекуну Гаары было невыразимо грубо, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Ему нужна была помощь, чтобы подготовить Гаару (каким-то образом), и нельзя было терять времени.       Возможно ему также следует обратиться за помощью к Отцу. Если ничего другого не произойдет, то самолюбие его отца успокоится, если его попросят "первым". Даже если он не отвергнет эту идею сразу, Драко не нужно будет беспокоиться о том, что его отец проявит навязчивый активный интерес к приготовлениям. Гаара был чем-то вроде болезненной темы для главы семьи Малфоев, как и Турнир Трех Волшебников. Самое большее, чего ожидал Драко, помимо строгого упрека, это предложений нескольких чрезвычайно темных заклинаний, которые не будут напрямую нарушать закон. И возможно, нескольких, которые будут. Драко придется проверять все, что присылают для Гаары.       Когда Драко закончил оба письма, он запечатал их и быстро побежал в совятню, осознавая что у него всего пятнадцать минут до комендантского часа. В отличие от Гаары, Драко может получить наказание, если его застанут вне общежития. Гаара неоднократно не мог оценить эту разницу, когда они тусовались по вечерам. Он заметил это только после того, как к Драко обратился профессор, и тот ответил что знал время, но забыл об комендантском часе. ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО Луна была слишком добра, чтобы на самом деле использовать слова "Я же говорила", в отличие от другого блондина в жизни Гаары, но ее смысл все равно прозвучал громко и ясно. С другой стороны, Гаара чувствовал что-то иначе. Возможно, он был немного более чувствителен ко всему этому,чем хотелось бы. Но он не считал, что совершил колоссальную ошибку, предположив что сможет использовать свой песок, и что за последний год он часто портил свою палочку. Гаара отправился на прогулку вместо того чтобы пойти на завтрак этим утром, вдыхая холодный шотландский горный воздух и выдыхая туман. Очевидно Луна предвидела, что он не пойдет в Большой Зал, и сумела выследить его менее чем за десять минут, что стало для нее новым личным рекордом.       Гаара получил необычайно быстрое письмо от Сириуса этим утром после вчерашнего объявления. Хотя ни одна из его знакомых сторон не упомянула об этом, Гаара предположил, что это Драко послал сообщение Сириусу вчера вечером, когда он ушел как раз перед комендантским часом, или же Поттер послал его. Типичное вмешательство. Но, на самом деле, они оба отправили письмо Сириусу. Хотя если Драко послал письмо из отчаяния и беспокойства, то Гарри — из ложного чувства долга, чтобы сообщить авторитетному лицу о неприятностях в которых оказался Гаара. Это была привычка, которую Сириус надеялся убрать у него. Хотя он знал по опыту с Гаарой, что иметь рядом скрытного ребенка было хлопотно, Сириус не мог с чистой совестью поощрять Гарри делать что-либо такое, кроме как бунтовать и влипать в неприятности. Джеймс об этом не узнал бы. Ну... 17-летний Джеймс об этом не узнал бы. Со временем и мудростью даже Джеймс признал бы, что иметь доверившегося тебе ребенка — это в конечном итоге хорошо. Однако Сириус наотрез отказался становиться скучным и домашним, как Сохатый. Гаара оценил, что Сириус достаточно заботился, чтобы попытаться вмешаться, но он не нашел ничего уместного или особенно полезного в его письме. Поскольку в нем не было ничего личного, он не задумываясь передал письмо Луне, когда она вежливо попросила его посмотреть. « Мой дорогой Бандит,   Ты идиот.   Искренне Твой,   Сириус Орион Блэк (В конечном итоге неудивленный сукин сын) [[[На английском SOB]]]   P.S. Полагаю у меня есть священный долг, помимо напоминания тебе о вышеупомянутом идиотизме, предложить тебе любую помощь которую я могу, не рискуя при этом снова оказаться в Азкабане.   К сожалению, это ограничивает меня в предложении тебе нескольких вариантов заклинаний или стратегий, которые ты можешь использовать против дракона, с которым тебе предстоит столкнуться. Если ты не испортил свою палочку до неузнаваемости (мы посетим Косой Переулок, когда появится возможность), следующее может оказаться полезным в предстоящем Задании:       •  Чары призыва, которые ты можешь найти в (среди прочих книг) – «Распространенные чары и как их использовать» Иеронима Пенника. Используй их, чтобы призвать свой песок или некоторые из своих ножей.       • Если тебе попался чувствительный к свету дракон, используй заклинание Люмос, чтобы временно ослепить его.       • Используй на нем заклинание чихания, которое ты должен был изучить некоторое время назад, но в остальном ты можешь найти его в «Детских шутках и низменных поступках» Луизы Де Ла Деверо.       • Полностью вытолкни дракона за пределы ринга.       • ... " Луна прочитала эти предложения и дюжину последующих, имеющих меньшую ценность, с мягкой улыбкой на лице, оценивая чувства Сириуса, хотя и не обоснованность его предложений. — Кажется, он беспокоится, — сказала она. Прочитав не менее дюжины лучших книг Хогвартса о драконах (и быстро перейдя к чтению всех оставшихся в ближайшие дни), Луна могла с уверенностью сказать, что половина идей Сириуса не сработает с драконом, а другая половина не сработает с Гаарой.       Луна, с такой же верой как и в общие возможности Гаары, сомневалась, что Гаара сможет поднять сову, не говоря уже о взрослом драконе, который попытается съесть или сжечь его; не из-за отсутствия грубой силы, а из-за необходимого навыка и работающей палочки. Хотя она надеялась, что ее друг будет знать лучше, чем пытаться использовать любой из этих методов, Луна не могла быть слишком осторожной, когда дело касалось безопасности Гаары (и частого отсутствия самосознания). — Гаара, я знаю, что мистер Блэк желает как лучше, но я не уверена, что что-то из этого подойдет. Гаара достал копию правил Турнира, пока она изучала письмо Сириуса, и только взглянул на нее в ответ на ее предостережение.       Первая идея Гаары была немедленно исключена, как только была выпущена официальная книга правил для этого Турнира, в которой были изложены все изменения и поправки, внесенные в традиционные правила Турниров. Одно из этих новых правил, введение которого вызвало все это смятение среди его знакомых, было подробно изложено в книге правил, чтобы полностью запретить вход магических предметов, ведьм, волшебников или магических существ, кроме Чемпиона и его зарегистрированной палочки. Хотя формулировка правил не позволила ему воспользоваться первой альтернативой идеей, она оставила открытым его запасной план, как бы он ни хотел этого избежать.       То что ему придется полагаться на свою поддержку, когда его песок технически вообще не был магическим артефактом раздражало его еще больше. Однако если он не объяснит полностью природу своей способности контролировать его, и они не примут это объяснение, у него не будет шансов использовать его. И даже если он попытается пропитать песок чакой на арене, он наверняка побьет все рекорды по продолжительности Задания, поскольку камень вокруг Хогвартса и Хогсмида всегда казалось требовали у него непомерно много времени, чтобы измельчить его и наполнить полезным количеством чакры. — Я не думаю, что было очень честно с их стороны ждать так поздно, чтобы опубликовать правила, — сказала Луна, наблюдая как Гаара сосредоточился на одном отрывке в книге, нахмурив свои безволосые брови. Он не ответил, но она верила что он все еще слушает, даже если не было никаких внешних признаков. Обычно он был склонен слушать, что говорят люди вокруг него, даже если он не реагировал, судя по его более поздним замечаниям о вещах, в которых он не соизволил участвовать в тот момент. — Ты читал Пророк сегодня утром? — спросила она. Он не читал, и просто бросил на нее взгляд на мгновение, прежде чем продолжить чтение. Его способ сказать "продолжай, я слушаю". — Было много репортажей о вчерашнем событии. Ни одно из них не было очень хорошим. Даже если он не был полон лжи, "Пророк" написан ужасно, ты не считаешь? Никакого ответа. — Эта ужасная женщина Скитер написала еще одну статью. — Луна краем глаза заметила, как дернулось его ухо. — В основном там говорилось о Гарри Поттере, поскольку он, конечно, очень знаменит. Там предполагалось, что у него романтические отношения со его подругой Гермионой Грейнджер. Реакции по-прежнему не было, но Луна продолжила. — Я почти уверена, что это не так. Джинни сказала, что они просто друзья, и остальные гриффиндорцы ничего не замечают. Гаара перевернул еще одну страницу. — Но там упоминалось и о тебе тоже, — сказала она, получив еще один взгляд, чтобы обозначить его пристальное внимание. Она могла понять; Гаара обычно не любил поддерживать зрительный контакт. — Там говорилось, что ты жестоко напал на мисс Скитер, когда она пыталась взять интервью у Гарри Поттера. — Я уверена, что если ты правда это сделал, значит она снова его преследовала. Я не думаю, что кто-то верит тому, что она говорит о тебе, по крайней мере, здесь. После того, как она описала тебя в прошлый раз, некоторые думают что она приняла за тебя кого-то другого. Может быть, за брата Джинни. — Ты должен быть осторожен с ней, Гаара. Она беспринципна даже для репортера из главной по популярности газеты. Она обвинила тебя с мистером Поттером в том, что вы только притворяетесь, что не согласны, а на самом деле работаете вместе. — Я осознаю опасность, — сказал Гаара, по-прежнему не глядя на нее. Луна была рада признанию, хотя его возобновленное внимание действительно мешало ей восхищаться тем, насколько мягкими кажутся его волосы. Она пыталась спросить Драко, какой шампунь использовал Гаара, но по-видимому это было дерзко. Закончив изучение правил, Гаара передал книгу Луне, которая с радостью обменяла ее на письмо.       Гаара бросил на письмо еще один взгляд, прежде чем вытащить палочку и поджечь его. Оно упало на пол и вскоре превратилась в пепел. Гаара забрал свою палочку, пока Драко спал. Ему нужно было провести с ней как можно больше времени до Задания через несколько дней, и он не мог позволить добродушному вмешательству Драко остановить его. КСОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО Гарри жалел, что не принял предложение Сириуса рассказать, где Мародеры спрятали свои бутылки Огневиски. В то время он сказал, что не хочет знать, и не может рисковать вероятностью того, что Близнецы выудят у него информацию. Теперь, однако, он был уверен, что мог бы стащить полбутылки под бдительным носом Гермионы. Похмелье не было бы и вполовину таким мучительным, каким оказалось это утро. И Гермиона даже не смогла бы учуять запах алкоголя в его дыхании, сидя в трех метрах от него. Она успела просмотреть весь утренний выпуск «Ежедневного пророка» к тому времени как он пришел на завтрак, и по-видимому, последняя клеветническая кампания Скитер исключила их общение в ближайшем будущем. К счастью было еще рано, поэтому несмотря на заметное расстояние между ними, за столом еще не было много людей, и они с Гермионой могли разговаривать, сохраняя некоторую конфиденциальность. К несчастью Гермиона тем утром читала расширенные правила и сообщила неприятную новость: первый план Гарри по вызову метлы не будет одобрен. — Кажется, это довольно конкретное правило. — пожаловался Гарри тихим шепотом, пытаясь покрыть расстояние, но при этом не быть услышанным не такими уж незаметными, как они думают, когтевранцами за соседним столом. — Они вероятно просто пытаются помешать Гааре победить. Но они делают это невозможным и для меня! — У нас еще есть время, Гарри. Мы придумаем что-нибудь, — рассуждала она, держа в тот самый момент на коленях книгу. Она встала рано и совершила свой первый (из четырех) поход в библиотеку в тот день. — О, у Сириуса были хорошие идеи. — Гарри немного оживился. Запрет его первоначального плана вызвать метлу сильно ударил по нему вчера вечером, когда он писал письмо Сириусу, но Сириус сегодня утром прислал ему сову с другими десятками предложений. — Надеюсь, ни одно из них не будет слишком диковинным. Или незаконным, — последнюю часть она пробормотала в свой тыквенный сок. — Некоторые из них вероятно таковы, но я думаю он шутил. Нет, было несколько заклинаний, о которых он мне рассказал, и я думаю что это как раз то, что нужно. — У тебя всего несколько дней, Гарри, — предупредила она его своим обычным тоном. — Раньше мне удавалось справляться с более сложными заклинаниями за меньшее время. — Правда? — Ну я выучивал заклинания и за меньшее время, и эти не могут быть такими уж сложными. — Он снова взглянул на названия книг, которые ему порекомендовал Сириус, и они не показались ему слишком уж впечатляющими. — Ну, я с удовольствием пойду и посмотрю вместе с тобой некоторые из них перед тем, как идти на Гербологию. Аппетит Гарри в то утро был не таким, как обычно, настолько ему не терпелось начать приготовления. — Мы можем теперь идти? Гермиона уже закончила свой полезный завтрак, поэтому она начала вставать, пока не заметила, что Гарри делает то же самое. — Что ты делаешь? — Мы ведь идем в библиотеку, да? — Лицо Гарри было воплощением замешательства. — Не в одно и то же время! Я не хочу делать ничего, что подливало бы масла в огонь слухов той отвратительной женщины, — сказала она, используя удивление Гарри, чтобы продолжить свое собственное движение. — Подожди пять минут, а потом встретимся там.       Гарри нахмурился ей в спину. Он сделает это через десять минут и заставит ее ждать. Плюс, Рон мог скоро появиться (хотя для него это было бы рано), и Гарри не возражал бы против дополнительной компании в библиотеке. Когда у Гермионы есть проект для работы, она могла быть неумолимой. Несмотря на здоровый подъем, который он неизбежно давал их оценкам, даже Гарри и Рон несколько неохотно объединялись с Гермионой, когда их просили сформировать команды для выполнения домашнего задания. Хоть это и было сделано исключительно ради блага Гарри, наличие поблизости еще одного бездельника будет утешением. Если Гермиона превзошла Гарри в академических успехах, то Рон превзошел его в лени, и поэтому через двенадцать минут Гарри направился в библиотеку. — В следующий раз тебе придется гнаться за ней быстрее, если ты хочешь ее вернуть, Поттер! — раздалась насмешка со стороны слизеринского стола, видимо ожидая все это время, пока Гарри уйдет в том же направлении. Гарри покраснел и быстро пошел к двери, не оглядываясь. Смех, доносившийся из разных точек Зала (то есть из-за разных столов), еще больше испортил настроение Гарри. Когда он в следующий раз увидит эту женщину Скитер, он надеялся что рядом с ним будет кто-то вроде Гермионы, чтобы остановить его от того, что он сделает с репортершей, заслуживающей исключения. ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКС Гарри и Гермиона были не единственными гриффиндорцами, у которых было неприятное утро. Однако, пока гриффиндорцы настоящего отбивались от скандала и смущения, гриффиндорцы прошлого вместо этого сталкивались с угрозами немного более насущными. Дамблдор попросил Минерву присутствовать на импровизированном собрании старших должностных лиц школ Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона. Она не была полностью благодарна за эту возможность.       Было слишком раннее утро для такой обширной драмы, вызванной безосновательными обвинениями прославленного таблоидного журналиста, и все же Минерва выглядела такой свежей и язвительной, как будто ее вызвали с послеобеденного чая. Дамблдор, с другой стороны, появился все еще в своем постельном халате и в спальном колпаке, что, как была относительно уверена Минерва, было сделано только для того, чтобы визуально подчеркнуть абсурдность прерывания их утренней рутины. Очевидно незнакомые с британской прессой, мадам Максин и профессор Каркаров, похоже придали словам Риты Скитер необоснованный вес и приняли утреннюю статью за чистую монету. По-видимому, этого было достаточно чтобы подтвердить все худшие сомнения иностранцев относительно честности конкурса.       Такие слова, как "возмущены", "мошенничество" и "дисквалификация" вырывались на Альбуса, но Минерва наблюдала, как ее наставник и самый старый друг спокойно улыбался и потягивал свой чай, не поднимаясь до угроз и оскорблений. Она уже десятки раз видела это представление, но как выпускница Гриффиндора, она не могла себе представить, как бы держала язык за зубами. Если бы такая язвительность была направлена ​​на нее, она бы ответила тем же и даже больше. Спустя еще десять минут, в течение которых они обменивались обвинениями и требовали ответа, два приехавших директора наконец остановились, чтобы перевести дух или, может быть, чтобы наконец услышать ответ. — Что ж, лично я рад что мы смогли так свободно высказать свое мнение и прояснить отношения между нами. Именно по этой причине, если не по какой-либо другой, я бы не отказался поблагодарить мисс Скитер. Однако, что касается точности ее статьи, я могу только окончательно опровергнуть, что Хогвартс и наше Министерство были вовлечены в какой-то заговор с целью вовлечения наших студентов в Турнир. Я лично следил за безопасностью Кубка и могу вас заверить, что я бы искренне предпочел, чтобы ни один из моих студентов не участвовал в нем. Я бы определенно никогда не потворствовал тому, чтобы двух студентов заставили участвовать в таком опасном состязании. — Итак, вы утверждаете, что не желаете той славы, которую они могли бы принести вам и вашей школе? — потребовал Каркарофф. — Мой друг, я очень стар и накопил больше славы, чем знаний, что с ней делать. Иногда я боюсь открывать шкафы, эта слава может выплеснуться оттуда, где я оставил ее десятки лет назад. — Альбус улыбнулся над своей пустой чашкой, которую он все еще делал вид, что небрежно прихлебывает. — Я бы предпочел, чтобы дети не подвергались тем же опасностям, которые испытывали наши поколения до них. — Мало кто из ныне живущих и из того времени могли утверждать, что добились того чего добились вы, директор Дамблдор, — начала Максим. — Как мы можем быть уверены, что дети не устроили это сами? Или возможно, ваше Министерство действовало за вашей спиной, чтобы увеличить шансы Британии? — Я не буду отрицать, что есть вероятность всего, даже этого. Однако я бы посчитал возможность сотрудничества Гарри Поттера и Гаары в какой-либо форме крайне маловероятной. Из того, что я узнал, тщательно изучив этот вопрос сам, эти двое вообще не особо заботятся друг о друге. Любая вежливость, которую они проявляют, это вопрос вежливости и внешнего вида, а не дружбы. — А ваше Министерство? — спросила Максин. — Я бы не хотел говорить плохо о Министерстве Магии Великобритании, и я конечно уверен, что вы это понимаете. — ответил Дамблдор. — Но я не могу честно сказать, что Министерство не способно на такого рода... манипуляции. Однако, как я уже сказал, я наблюдал за многими этапами подготовки к Турниру, и даю вам слово, что ни я, ни кто-либо из Министерства не участвовал в выборе мистера Поттера или Гаары. — И мы должны полагаться только на ваши слова? — усмехнулся Игорь. — Боюсь, что так. — ответил Альбус. Если отбросить в сторону профессиональную вежливость, ему не нравился Игорь Каркарофф. Но он на время проигнорировал бы их противоположные идеалы и их противоречивые истории. — Но это все еще не объясняет, как можно было выбрать двух Чемпионов от Хогвартса?! — воскликнула Олимпия. — Нет, и на самом деле, это тем более тревожно. Это значительно сужает круг возможных лиц, раз администрация этой школы и Министерство Магии не были вовлечены, и я искренне верю, никто из самих мальчиков не был вовлечен. — В этом я могу быть уверена, — сказала Олимпия. — Каким ужасно больным выглядел мальчик Поттер, когда его выбрали, и на каждом шагу с тех пор. — Кого же вы подозреваете, Дамблдор? — спросил Игорь, раздражаясь от того, что старик постоянно пьет свой слабый английский чай. — Я бы поставил галлеоны из своего кармана, что это дело рук оставшихся верных последователей Волан-де-Морта. — Альбус также был уверен в том, что в карманах его постельного халата не было золота. — Нелепость! — Каркарофф вскочил на ноги с плюшевого кресла. — Я не буду это слушать. — Я не хочу подразумевать, что вы сами были вовлечены, директор Каркарофф. Но, я уверен, как вы знаете, на свободе все еще есть много людей, которые поддерживали Волан-де-Морта, когда он был у власти, и не приняли близко к сердцу достоинства умеренности после его падения. — Альбус испытывал определенное удовольствие, наблюдая как Игорь вздрагивал каждый раз, когда он упоминал взятое имя своего своенравного ученика. — Вы предлагаете нам просто принять это, как план посеять хаос и поставить под угрозу жизнь мальчика-Поттера, и не предпринимать никаких дальнейших действий? — спросила мадам Максин. — Я не ожидаю, что вы примете это больше, чем я сам. Однако существует обязательный магический контракт, который не позволяет ни одному из Чемпионов быть снятым или снять себя, так что это все семантические дебаты. Я хотел обсудить это с вами обоими сегодня утром не потому, что мы могли бы раскрыть виновника и исправить ситуацию, а чтобы мы могли решить быть начеку и следить за тем что может произойти дальше, после атаки на Кубке Мира летом и нарушений на Турнире. Минерва была в восторге, наблюдая как Альбус решает последнюю висевшую в воздухе проблему. Он мог стать либо лучшим политиком, либо худшим. — Теперь я думаю нам всем не помешает нормальный завтрак и, может быть, немного кофе, — сказал Альбус с теплой улыбкой, наконец оставляя свою давно остывшую чашку чая. — И хотя я всегда рад принимать друзей и коллег в любое время - утра, дня или ночи, - я бы попросил вас воспринимать любые слова, приписываемые мисс Скитер, с долей скепсиса. — Ваша пресса, похоже, не слишком стеснена бременем правдивости, — кисло заметил Каркарофф. — Я думаю, мы обсудили это настолько, насколько это было продуктивно на данный момент, — сказала мадам Максин, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. Каркарофф, который все еще стоял после своей предыдущей вспышки гнева, тоже двинулся к выходу. — Спасибо вам обоим за то, что пришли поговорить со мной. Особенно учитывая проблемы, которые уже возникли из-за этого Турнира, я считаю важным чтобы мы поддерживали линии связи открытыми. Минерва в конечном итоге была рада, что смогла молча наблюдать за разговором, не будучи призванной вносить свой вклад. Хотя теперь когда она наблюдала, ее беспокоило то, что сказал Альбус о заговоре Темных сил против Поттера.       Ввод имени мальчика и нападение на Кубке мира были ужасны, но они не шли ни в какое сравнение с ужасами, которые она видела во время последней войны. Однако МакГонагалл действительно беспокоило то, насколько сильно эти события напоминали ей о приходе к власти Того-Кого-Нельзя-Называть. Нападения тут и там, манипуляции и схемы для продвижения его планов. Единственным утешением для нее было то, что Альбус заверил ее, что, насколько мог судить мудрец, монстр не вернулся. Пока еще. Она предвидела, что в будущем ее ждет много бессонных ночей. ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО — Лавгуд! Луна уже много раз слышала, как ее имя выкрикивают таким образом, поэтому она точно знала, кто к ней приближается и по какой причине. — Привет, Драко — Сказала она, не поворачиваясь, чтобы поприветствовать его.       Он догонял ее и обычно предпочитал общаться, идя рядом с ней. Она подозревала что он считал, что шансы на то что их заметят за общением, будут меньше, если они будут двигаться. Луна не возражала, даже если это так. Как часто говорил Гаара, ведьмам и волшебникам нужно больше физических упражнений (особенно Драко), поэтому прогулка по замку некоторое время будет неплохим занятием. Когда он догнал ее и пошел в том же темпе, она спросила: — Как дела сегодня? — Хорошо, хорошо, — быстро сказал он, немного запыхавшись от суеты в замке в столь ранний час. — Это хорошо. — Ты знаешь, где Гаара? — Драко пропустил дальнейшую формальность, спрашивая как у нее дела. Если бы его мать узнала, она бы отругала его, что он так легко отказался от своих манер и не смог обращаться с девушкой (с соответствующей магической родословной) с должным уровнем приличия. Однако Драко был уверен, что его мать не узнает. О Мерлин, он надеялся, что она не узнает. — Он снова в лесу. — Наверняка снова играет с этим переростком-питбулем, — проворчал Драко. — Пушистик в последнее время стал очень требовательным, — прокомментировала Луна. — До Задания осталось всего три дня, а он играет с собакой… — Ты беспокоишься о нем. — А ты нет? — Драко не поверил этому ни на секунду. — Насколько я вижу, он не сделал ничего, чтобы подготовиться к встрече с драконом. — Я тоже не знаю, что он задумал, — сказала Луна. — Но я уверена, что у него есть что-то на уме. — Я бы не был так уверен, — фыркнул Драко. Он наблюдал как Гаара читает свой обычный, случайный набор эзотерических (и бесполезных) книг в течение последних нескольких дней, как будто его жизнь не была в непосредственной опасности. — Мистер Блэк предлагал еще какую-нибудь помощь? — Ничего о чем он не упоминал, но с другой стороны, он бы этого не сделал, — сказал Драко. — Он вероятно пытался помочь больше, но у Гаары было что-то на уме, что он решил сохранить это в тайне. Если бы я не знал его лучше, я бы подумал, что он делает это, чтобы создать напряжение. — Это не похоже на Гаару. — Вот почему я сказал "если бы я не знал его лучше". А я знаю. — сказал Драко. — Но это не делает его менее раздражающим. — Я тоже волнуюсь. — Хуже всего то, что нам придется там присутствовать и наблюдать. — По крайней мере, ты сможешь заработать немного денег. Джинни Уизли сказала мне, что ты заключил большую ставку с ее братьями. — Обычно, я не снисхожу до разговоров о деньгах, но раз уж я сделал ставку, то полагаю, могу признаться. Неблагоразумно, как и делать ставки, — последнюю часть Драко пробормотал. Он слышал о нескольких неудачниках из своей большой семьи, которые поддались порокам, включая азартные игры, и проиграли все свои деньги. Драко, конечно, не пойдет по их стопам. — Конечно мне не нужны лишние деньги, но я полностью намерен отобрать деньги у тех, кто сделает ставку против Гаары. — Это очень мило с твоей стороны, — сказала Луна. — Но я понимаю, что шансы уже на стороне Гаары. — Тем более, что людям не следует делать ставки против него, — просто сказал Драко. — Ты очень уверен в Гааре, хотя и не знаешь его планов, — заметила она. — Из всего, что я видел до сих пор, я был бы идиотом, если бы усомнился в нем сейчас. — Надеюсь, ты прав. — Единственное, что меня беспокоит, это то что эти нищие Уизли могут попытаться нажиться на пари, если проиграют. — Я уверена, что они этого не сделают. — Ну, даже если они это сделают, я могу послать к ним Гаару, и они скоро заплатят то, что должны, — Драко улыбнулся этой мысли. — Я не была бы так уверена, что Гаара захочет сделать это для тебя, — предупредила Луна. Драко не хотел признавать, насколько права была Луна. Он не сомневался, что может рассчитывать на защиту Гаары, если он когда-нибудь окажется в опасности, но не было ни единого шанса, что он мог рассчитывать на то, что Гаара станет его исполнителем. — Ты собираешься его искать? — спросила Луна, когда они приблизились ко двору. — Не думаю, что стоит беспокоиться. Сегодня он не собирается ничего делать для подготовки к Турниру, и меня не смогут заставить пройти несколько миль, чтобы посмотреть, как он развлекает трехголовую собаку. ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО На той неделе занятиям с трудом удавалось сохранять видимость нормальности на фоне растущей напряженности в преддверии начала Турнира. Студенты Хогвартса обращались с Гарри и Гаарой как с осужденными, и им требовался локоть от их более внимательных друзей, чтобы остановить их от превентивных восхвалений или воспоминаний о все еще живых мальчиках. Даже скайтеринцы, которые обычно могли рассчитывать на то что будут скрывать свои личные чувства и мысли, были явно напуганы.       После одного из уроков ЗОТИ, Гаару задержал Грюм. Драко немного запаниковал, когда Грюм сказал Гааре остаться, и попытался убедить Гаару сбежать. Ряд писем, которыми он обменивался с отцом, оставили у Драко здоровое чувство подозрения и страха по отношению к Грюму, который приобрел довольно хорошую репутацию среди темных магов Британии. Гаара мог оценить такую ​​репутацию, поэтому он проигнорировал подталкивания, взгляды и странные шепчущие предупреждения Драко. Затем он стряхнул с себя направляющую руку Драко, пытавшуюся увести его. Драко отказался от борьбы и вышел, чтобы встать за дверью, тайно вытащив палочку. — Кажется, молодой мистер Малфой меня боится, — заметил Грюм с улыбкой, с видимым усилием поднимаясь со стула за столом. — Неудивительно, с таким-то отцом. Я арестовывал его не раз, даже если нам не удавалось предъявить обвинения. Гаара бесстрастно наблюдал. — Если его сын так боится меня, он должно быть замешан в делах своего отца. — Механический глаз мужчины вращался, пока он говорил, по-видимому, изучая реакцию Гаары. — Знаешь, я допрашивал взрослых мужчин, которые демонстрировали большую реакцию, чем ты. Гаара не стал комментировать. Его уже допрашивали взрослые мужчины, которые были более устрашающими. — Полагаю, ты хочешь знать, почему я задержал тебя сегодня. — Это связано с Турниром. — Значит, ты молчишь не только для того чтобы скрыть глупость. Это хорошо. Это увеличит твои шансы выжить в битве с драконом, — сказал он с коротким смешком. — Я не могу предложить тебе никакой прямой помощи в подготовке к Турниру. Правило "никакого магического песка", которое они тебе навязали, было неожиданным, но ты все равно должен быть готов. Гааре надоело слышать одни и те же упреки. — Но даже если я не смогу помочь тебе напрямую, я, безусловно, могу предложить кое-что, что может помочь. — Мне не нужна никакая помощь. — Я учу тебя уже два месяца и могу сказать что твои заклинания хуже, чем у первокурсника. Хуже чем у маглорожденного первокурсника! И ты, конечно, это знаешь. — Чем вы можете помочь в таком случае? — Гааре было любопытно, чему профессор предлагал его научить, ведь до Первого Задания оставалось всего несколько дней. — Я знаю, что твоя подруга из Когтеврана помогала тебе изучать драконов, поэтому я предполагаю, что ты знаешь об этих чешуйчатых тварях столько, сколько нужно. Я могу рассказать тебе о тактике, которая может продлить тебе жизнь немного дольше, пока не будет реализован твой план. — Я знаю достаточно о... тактиках, чтобы добиться успеха. — Гаара чуть было не употребил термин "тактика поля боя", который раскрыл бы этому человеку гораздо больше, чем он хотел.       Грюм кружил вокруг него, осматривая Гаару со всех сторон. Гаара знал, что это был просто еще один способ запугать его, поскольку он сам использовал его несколько раз с генинами за несколько месяцев до его перемещения. Это, и потому что Грюм завершил бы любой визуальный осмотр своим магическим глазом давным-давно. Он наблюдал за ним периодически, с тех пор как он начал преподавать. — У тебя выправка человека, побывавшего в нескольких драках. И я слышал, что ты попадаешь в неприятности с тех пор как прибыл, — сказал Грюм, наконец возвращаясь к Гааре спереди. — Но школьник ничего не знает о настоящей битве. И именно так нужно думать, когда сталкиваешься с драконом. Гаара задумался. — Я достаточно подготовлен. — Нет, ты не подготовлен. У меня были коллеги, товарищи-мракоборцы, которые прошли годы обучения и сражались с десятками врагов, и которых убили драконы. Эти твари вырывались на свободу и забредали в магические области. У меня на спине большой шрам от одного из этих ублюдков. — Грюм немного пошевелился, воспоминание снова заставило его сосредоточиться на боли от шрама. — И не будь таким самоуверенным из-за этого покрытия, которое у тебя есть. Гаара наконец встретился взглядом с живым глазом мужчины. — Конечно, я это заметил. — Грюм рассмеялся над этой с трудом заработанной реакцией. — Хотя я не ходил и не рассказывал об этом людям. Я могу оценить желание надеть что-то, чтобы не поцарапаться. Гаара задавался вопросом о возможностях этого магического глаза. По крайней мере казалось, что он был ограничен в одном конкретном отношении, поскольку Грюм похоже не знал, что его сдержанная песчаная броня могла отражать больше, чем просто случайную царапину. — И я сомневаюсь, что это покрытие будет скучать по тебе, когда ты будешь носить его во время Задания. Оно не помешает драконьему огню превратить тебя в стеклянное украшение. — Я не собираюсь брать это с собой. — Гаара всегда рассчитывал сохранить то, что он пойдет в песчаной броне в тайне, поэтому он не хотел чтобы это обнаружили на Задании, где его также могут назвать мошенником. — Тогда как ты планируешь выжить, столкнувшись с драконом? — спросил Грюм. — В рамках правил. — Гаара больше ничего не сказал. — Ха! Прямо как слизеринец. — Грюм хлопнул Гаару по плечу. — Ну, ладно, тогда храни свои секреты. Но не говори, что я не пытался тебе помочь. — Казалось, он на секунду задумался. — Или, на самом деле, убедись, что ты это скажешь. Мы вообще не должны в этом участвовать. Гаара почувствовал что дело сделано, поэтому он повернулся и направился к двери. — Не волнуйся, он все еще там, — сказал Грюм, наблюдая за Драко сквозь стену. — Весь в отца. Гаара обернулся, чтобы посмотреть через плечо. — Не в важных смыслах и отношениях. Он надеялся, что доброкачественная фраза Грюма "постоянная бдительность!" означала, что мужчина наложил на комнату какое-то заклинание приватности. Хотя стены и двери замка были очень толстыми и обеспечивали довольно надежную звукоизоляцию, ему не хотелось думать о Драко, приложившем ухо к двери. — Ты ведь определенно не такой же среднестатистический слизеринец как он, да? — сказал Грюм. — Я всегда мог определить факультет человека, когда он отправлялся в Хогвартс, за десять минут. Горжусь этим. Но ты хитрее. Я бы принял тебя за когтевранца, если бы не все эти секреты. Даже Дамблдор не раскрывает их мне, и я подозреваю что он не все знает. Гаара снова полностью повернулся к нему. — Я хочу сказать, что все хорошее в личности Драко Малфоя , вероятно, можно приписать его друзьям. Я бы определенно не ожидал, что какие-либо из его достоинств исходят от его родителей.       Гааре нечего было на это сказать. Люциус Малфой был ужасным человеком, и Гаара бы уже убил его, если бы не считал, что это заденет чувства Драко и возможно разрушит их дружбу. А Нарцисса была мила, в рамках приличия. Казалось несправедливым со стороны его профессора (и по-видимому, бывшего мракоборца) давать такую ​​оценку Драко, основываясь на их ограниченном взаимодействии и его знаниях об отце Драко. На самом деле, Драко всегда вел себя наилучшим образом рядом с Грюмом, так что это могло быть только предубеждением. — Мне не нравятся предрассудки. — Гаара подумал, что ясно выразил свои чувства. Грюм мрачно усмехнулся, то ли из-за вызова своему образу мышления, то ли из-за того, что Гаара был таким наглым, таким неслизеринским. — Я не предвзятый, мальчик, — сказал он. — Я опытный. Видишь эти шрамы? — Он указал на свой глаз и на накладные ноги, а затем на остальную часть тела; одежда, предположительно, скрывала множество отметин. — Я заплатил цену, чтобы знать об этом, и я могу узнать таких людей, когда вижу их. — И ваши шрамы также не позволяют вам видеть людей, которые могут измениться и изменились. — Гаара не был философом, но он счел это разумным возражением. — Ну, не говори что я тебя не предупреждал! — рявкнул Грюм с еще одним резким смехом. Уходя, Гаара не прокомментировал и даже не кивнул профессору. Верный себе, Драко был найден снаружи, спиной к стене и с палочкой в ​​руке. Он мог бы выглядеть как мракоборец, собирающийся совершить набег на вражескую базу, если бы не блеск пота и выражение полного облегчения, когда Гаара вышел невредимым. — Ты в порядке? — Драко, казалось, почти не верил что Гаару мог задержать Аластор Грюм, пугало всего круга общения его отца, не заслужив хотя бы незначительного проклятия. — Да, — просто сказал Гаара. Как запоздалая мысль, когда они уходили, Гаара добавил: — Тебе не следует оставаться с ним наедине. — С кем? С Грозным Глазом Грюмом? — Да. — Тебе не нужно об этом беспокоиться. Ты никогда не увидишь меня, добровольно проводящим время наедине с Грозным Глазом Грюмом. ОКСОКСОКСОКСОКСОКСОКСО