Чертовски хорошо

Нам предстоит преодолеть ещё неизвестное расстояние, неизвестную реку исследовать. Какие водопады там есть, мы не знаем; какие скалы окружают русло, мы не знаем; какие стены возвышаются над рекой, мы не знаем.

Солдат XIX века, исследователь, антрополог Джон Уэсли Пауэлл.

      К тому времени, как Купер поворачивается к нему лицом, Гарри уже снял пальто и бросил его на пол. В мгновение ока он надвигается на агента, прижимает его спиной к крепкой сосновой двери гостиничного номера, наклоняется, чтобы прижаться губами к длинной бледной шее мужчины, собственнически хватая его за талию.       — Я бы советовал не оставлять видимые отметины, если только ты не хочешь завтра стараться не покраснеть, пока я буду терпеть всевозможные вопросы об их происхождении, — предлагает Купер, его голос чрезвычайно довольный таким поворотом событий.       Он уже немного запыхался, и одышка стала еще сильнее, когда одна из больших рук Гарри скользит ему под рубашку и прижимается к колотящемуся сердцу. Другая движется, чтобы зафиксировать его на месте крепкой хваткой на бедре. Губы Гарри касаются его кадыка, — это новое ощущение, чувствовать его форму, чувствовать его движение у себя на губах, — затем спускаются к ключице и сильно посасывают её, оставляя темно-фиолетовую отметину, которую завтра скроет его идеально отглаженная классическая рубашка. Рука под верхом пижамы Купера скользит вверх и вниз, потирая один из его сосков, пока Гарри немного наклоняется в сторону и снова начинает прижиматься ртом.       Шипение, которое он слышит в ответ, говорит всё, что ему нужно знать: в этой боли кроется наслаждение. Гарри нежнее поглаживает маленький бугорок, затем резко переключается на то, чтобы ущипнуть второй, другой рукой стаскивает с Купера спальные штаны. Член агента, уже почти твердый, дёргается вверх, и Гарри наклоняет бедра вперёд, чтобы потереться ими об его, даже зная, что джинсы у него жёсткие. Это краткое трение недостаточное, чтобы вызвать настоящий дискомфорт, а просто чтобы послать импульс мужчине переменой ощущений.       Гарри облизывает свою руку, быстро просунув её между своим ртом и кожей Купера цвета слоновой кости, затем хватает длину другого мужчины и жадно поглаживает, покусывая каждый кусочек нежной кожи, до которого может дотянуться. Другой лапой он обхватывает крепкую голую задницу мужчины. Стоны агента текут в ухо Гарри и опускаются прямо шерифу между ног. Боже, Купер звучит так, будто он чертовски нуждается в этом. Гарри определённо чертовски нуждается в этом. Наконец-то, наконец-то, он снова близок к этому безбашенному соитию, к этому невероятному освобождению. Абсолютно все другие мысли вылетает у него из головы.       Внезапно, даже не планируя этого, он разворачивает Купера и прижимает его грудью к двери, заводя одну из его длинных рук ему за поясницу достаточно крепко, чтобы удержать, но не причинить боли. Он впивается губами в шею агента сзади, затем вонзает в неё зубы — это не оставит долговременного следа, но удерживает Купера неподвижно, как дикого зверя, готового быть осёдланным его парой, пока руки Гарри перемещаются, чтобы расстегнуть ремень и ширинку. Он спускает штаны до бёдер быстрее, чем когда-либо в своей жизни, а затем плюёт на ладонь, растирает слюну по себе и подталкивает головку члена между круглых бледных щёчек Купера. Кольцо тугих горячих мышц прижимается к кончику его члена.       — Стой! — выдыхает Купер.       Гарри, у которого практически гипервентиляция, одёргивает руки назад и делает два шатких шага назад. Блядь. Блядь, он думал, что Купер хотел этого. Хотел этого так. Нахлынули воспоминания о ненависти к себе после того, как он думал, что изнасиловал его раньше, и он заледенел, эрекция ослабла, пока он попытался понять, где он проебался. О боже, зачем он пришел сюда? Зачем он всё это сделал? Что, чёрт возьми, с ним не так? Конечно, это было слишком неожиданно, слишком грубо. Он идиот. Это не грёбанное порно. Он начинает поспешно хвататься за свой пояс.       — Гарри, — говорит Купер твердо, но обнадёживающе, его длинные теплые пальцы обхватывают запястья шерифа. — Всё в порядке. Всё хорошо. Сделай вдох.       Долгое мгновение Гарри только пристально смотрит ему в глаза, странно темные в этом месте, сейчас освещённом только маленькой лампой. Зрачки Купера расширены почти неестественно, что придаёт ему потусторонний вид. На его губах маленькая нежнейшая улыбка. Он медленно втягивает воздух, задерживает его и постепенно выпускает. Гарри, после секундного замешательства, делает то же самое.       — Не нужно торопиться, — мягко настаивает Купер. — Я хочу этого. Я хочу как тогда. Просто я спал до того, как ты пришёл, — осторожно говорит он, медленно отпуская одну руку Гарри, чтобы поднять свою и мягко коснуться кудрей Гарри. — Не важно, какими приятными могут быть мои сны, они не подготавливают меня.       Подготавливают?.. Подготавливают… Оу. Оооуу. В больнице Купер использовал пальцы и гель — смазку для термометра, которую стащил из ящика для принадлежностей рядом с его койкой, думает Гарри, — чтобы сделать себя скользким и расслабленным. Чисто инстинктивно, Гарри от души выдавил на себя полную ладонь смазки. Он внезапно чувствует себя очень тупым. Конечно, дырочка Купера не становится влажной сама по себе, не приспособлена к тому, чтобы принимать что-то внутрь только потому, что он возбуждён, как женские половые органы. Даже женщины любят прелюдию, часто ценят смазку, получают более насыщенный и приятный опыт с этим всем.       Он не может просто трахнуть Купера почти насухую, не растянутым: анальный секс без смазки с использованием слюны не вариант, это может сильно травмировать его.       — П-прости. Я привык к… — Гарри замолкает.       — Женщины? Я тоже, — отвечает Купер. Его улыбка становится немного шире, рука глубже погружается в кудри Гарри. — Знаешь, я всегда хотел потрогать твои волосы. Они обладают самой завораживающей текстурой и определённым образом двигаются под воздействием окружающей среды. Они ощущаются… даже чудеснее, чем я себе представлял. — он слегка почесывает голову Гарри, а затем медленно убирает свои блуждающие пальцы. — Пойдем со мной, — настаивает он, по-прежнему тихо и нежно, словно стараясь не спугнуть Гарри. — Мы можем легко исправить это препятствие.       Купер звучит уверенным в себе, его взгляд такой же. Он распоряжается легко и непринуждённо, но уважительно, как, Гарри видел, тот действует на месте преступления или на рабочем совещании. Он ведёт Гарри, неуклюже ковыляющего со спущенными на бёдра джинсами, к кровати, всё ещё держа его за запястье. Купер каким-то образом натянул свои штаны обратно, а шериф не заметил, и легко опускается на колени на ковёр. Гарри чувствует, как его глаза превращаются в блюдца, когда он смотрит вниз на Купера, который медленно и осторожно плавно спускает штаны Гарри. Он не обеспокоился надеванием нижнего белья. Когда джинсы достигают его щиколоток, агент тихо предлагает:       — Теперь ты можешь сесть, если хочешь.       Гарри безмолвно садится на край матраса, зарываясь дрожащими руками в простыню. Купер не спеша снимает с Гарри ботинки, затем носки и, наконец, брюки. Он складывает всё это в аккуратную стопку. Агент осторожно проводит руками по икрам шерифа, по верхней части бёдер, скользит по тазовым костям, подчёркнуто игнорируя более чувствительные участки ближе к центру. Длинные бледные пальцы цепляются за край футболки Гарри.       — Могу я?       Гарри молча кивает, громко сглатывая, и поднимает руки, давая возможность Куперу привстать, чтобы снять её с него.       — У тебя очень впечатляющее телосложение, Гарри, — почти небрежно говорит Купер, складывая рубашку, пока оценивает шерифа. Это не звучит как пустой комплимент или даже флирт, просто искреннее наблюдение. Лицо Гарри нагревается. Внезапно он осознаёт, что он раздет, а другой мужчина с ног до головы одет в темно-синий свободный хлопок.       Предполагалось, что Купер подготовит себя, так что Гарри мог бы снова взять инициативу в свои руки, трахнуть его быстро и жёстко, получить разрядку, а затем свалить, блядь, домой, чтобы урвать несколько часов сна, прежде чем снова начнется скучная рутинная работа. Это превратилось во что-то совсем другое. Гарри думает, возможно ему стоит уйти, собрать свои аккуратно сложенные пожитки и сбежать. Купер опускается на колени, чтобы добавить футболку к стопке, затем полностью поднимается одним быстрым движением, внезапно нависая над ним, — ох, вот бы снова иметь хорошие колени человека на десять лет моложе. Он проводит обеими руками взад и вперёд по кудрям Гарри несколько раз.       Гарри терпеть не может свои волосы, обычно ощущая себя пуделем. Это такая головная боль ухаживать за ними: вьющиеся, когда влажно, вьющиеся и жёсткие, когда слишком сухо, огромные, когда они неправильной длины, и как у Златовласки, когда они слишком длинные. Раздражающие людишки трогали их без разрешения с тех пор, как он был начинающим ходить ребенком, и к тому времени, когда он достиг ранних подростковых лет, он устал от этого и сбрил большую их часть, верхнюю часть выпрямил химическим способом, как будто, как он думал, он был Джеймсом Дином. И без того хрупкие без увлажняющих средств, это сильнее погубило их, — в конце концов ему пришлось избавиться от всего этого беспорядка.       В 60-е, 70-е и 80-е годы люди приветствовали натуральную текстуру или химическую завивку, поэтому его локоны получили всеобщую любовь. Они росли так быстро, что он просто оставил их в покое, когда стал старше. Это означало, что люди всё ещё время от времени комментировали и пытались потрогать их. Большое преимущество вырасти таким высоким в том, что он обычно может увидеть придурка, тянущегося дотронуться до них, и уклониться до того, как они коснутся его. Его проблемы были ничем по сравнению со случаями, о которых ему рассказывали чернокожие друзья из колледжа, когда люди трогали их волосы, но, тем не менее, это было отвратительно.       Поэтому он чертовски удивлен, что ему нравится, когда Купер прикасается к ним. Его пальцы не скользят по ним, не похлопывают — они тщательно прочёсывают их, каждая движется в своём направлении и чешет их, не тянет и не спутывает ни один локон. Ногти Купера слегка царапают кожу его головы то тут, то там. Глаза Гарри закрываются без разрешения, он позволяет расслабиться плечам, успокоиться дыханию. Его голову и шею приятно покалывает, и напряжение покидает большую часть его тела.       — Почему бы тебе не отодвинуться для меня, Гарри? — тихо спрашивает Купер. — Сядь у изголовья кровати? — это указание, сформулированное как просьба, что-то, из-за чего Гарри не ощетинится, что не заставит его почувствовать, будто он совсем не контролирует ситуацию (хотя это так). Умный, умный человек. Гарри делает, как просит Купер. Не то чтобы что он имеет хоть какое-то долбанное представление, как это работает.       Купер берёт бутылочку смазки с прикроватного столика. Его спокойный, уверенный взгляд колеблется.       — У меня есть презервативы, если хочешь. Где-то.       О да. Это также ранее совершенно вылетело у Гарри из головы, когда ему не терпелось просто присунуть.       — Ты был… с кем-нибудь… с тех пор, как мы…? — застенчиво спрашивает шериф.       Улыбка Купера расширяется до подобия изумлённой гримасы, как будто он одновременно и может, и не может поверить, что Гарри спрашивает его об этом. Прошло не так много времени с пребывания в больнице. Меньше двух недель.       — Не был.       — Я не сдавал анализы после того, как… в последний раз занимался этим без защиты. Тогда был чист. С тех пор всегда использовал её. Добросовестно. Но если ты хочешь использовать… Не веришь мне… — выдыхает Гарри, глядя на пуговицы на рубашке Купера. — Я бы понял.       Блядь, он, типа, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надеется, что Купер этого не захочет.       — Я доверяю тебе, Гарри.       Гарри сдерживает вздох облегчения.       Купер снимает штаны, складывает их пополам и аккуратно вешает на стул, затем возвращается к кровати и забирается на неё, прихватив на ходу бутылочку со смазкой. Он сидит верхом на бёдрах Гарри, и когда Гарри поднимает на него взгляд, его радужки кажутся абсолютно чёрными в тусклом свете. На его лице всё та же нежная улыбка. Его пристальный взгляд не отрывается от Гарри, когда он слышит, как открывается крышка на бутылочке, как выплескивается часть её содержимого, как она снова закрывается, и её кидают на простыню рядом с его ногой. Наклонив голову, Гарри опускает взгляд туда, куда переместилась рука Купера, но она под его длинной пижамной рубашкой, и её практически не видно.       Он хватает подол и задирает. Его встречает длинная, в некоторой степени небольшая, коричневато-розовая эрекция с пара высоких, тугих яичек под ней. Гарри мгновение тупо моргает, глядя на это всё, словно совсем забыл, что оно там должно быть. Он готов поклясться, что слышит, как из Купера вырывается мягкий смешок. Это всё мешает, то есть он не может видеть палец (или пальцы), что агент вводит в себя, только его запястье исчезает под мешочком.       — Хочешь посмотреть, как я раскрываю себя? — мягко спрашивает Купер.       Гарри кивает, даже не поднимая на него взгляд. Он изучает черные-черные лобковые волосы другого мужчины. Они довольно редкие, прямые и короткостриженые, совсем не такие, как у Гарри. Дерьмо. Возможно, ему следовало… На самом деле он никогда не делал что-либо, кроме беглой стрижки, поэтому не выглядел как в порно 70-х. Вполне логично, что такой аккуратный и утончённый человек, как Купер, быть ухоженным там так же, как и везде.       Также это заставляет его член выглядеть больше, когда ничего не скрывает его основание. Для парня это никогда не бывает лишним. Не то чтобы Гарри думал, что ему самому нужна помощь в том, чтобы выглядеть солидно. Он никогда не слышал никаких жалоб. Если быть честным, множество комплиментов. Не то чтобы у него был по колено или что-то такое —       — Ты можешь убрать всё это с дороги, если хочешь, — предлагает Купер с оттенком веселья, его голос тихий, но возбуждённый, выдающий его удовольствие от того, что он делает с собой. — Это немного улучшит обзор.       Гарри сглатывает и молится, чтобы другой мужчина этого не услышал. Он осторожно накрывает своей большой ладонью мошонку Купера, изумляясь, что волосы у него там мягкие, а не жёсткие, как у большинства людей, и аккуратно приподнимает. Сдвигая яички вверх и в сторону к основанию члена, его ствол, в свою очередь, прижимает к нижней части живота, так что половина его длины снова скрыта под этой чёртовой ночной рубашкой. Едва заметное движение руки Купера — это поддразнивание: он не может видеть, как палец проникает внутрь, только как он двигается, а остальные сжаты вокруг ладони.       Не задумываясь, Гарри просовывает руку между ног другого мужчины и наощупь ищет палец, скользящий внутрь, затем касается его. Он осознает, что делает, и задаётся вопросом, должно ли это казаться ему странным или отвратительным. Купер скользкий, гладкий и безволосый вокруг дырочки, его анус такой же упругий, как и у всех в этой области. Ничего странного. Ничего отвратительного. Не то чтобы Гарри не мог помыть руки. Он просто должен помнить, что нельзя класть эти пальцы в рот, как он полагает, и —       — Ммм, — стонет Купер, тихо и нежно, когда Гарри касается его чуть сильнее, и все мысли о том, чтобы остановиться, исчезают.       Взгляд Гарри возвращается к его лицу: глаза закрыты, длинные ресницы распушены, пухлые прелестные губы слегка приоткрыты, персиковый румянец на щеках. Разведя два пальца буквой V, как будто он показывает ножницы в игре «Камень-ножницы-бумага», но ладонью вверх, Гарри начинает поглаживать вход Купера, как будто дразнит половые губки женщины. Он чувствует все эти маленькие складочки, которые исчезнут, как только он широко растянется вокруг члена Гарри — он чувствует, как тот дёргается, и Купер становится громче. Другая рука шерифа скользит по заднице агента и снова сжимает её, массирует.       Боже, он хочет быть внутри него. Терпение. Терпение.       Купер со стоном наклоняется и зарывается лицом в кудри Гарри, когда шериф чувствует, как тот вводит в себя ещё один палец. Что ж, это совсем не так уж противно высидеть до конца. Твердый член Гарри дёргается и течёт на его живот. Он начинает чередовать, какой палец движется по изгибу дырочки Купера, дразня, задевая ими пальцы агента, когда они входят и выходят. Он чувствует, что рука Купера повёрнута по-другому, движение его пальцев меняется.       — Аахх! — стонет мужчина, сидящий на Гарри, когда его тело немного напрягается.       Гарри раздумывает, насколько сложно найти это место?       Гарри убирает руку с половых органов мужчины, хватает сзади бёдра Купера и тянет их вперёд и вверх, когда тот устремляется к нему, раздвигая свои ноги, чтобы уложить агента на спину между ними. Гарри оказывается на коленях, задом на икрах, и раздвигает согнутые ноги Купера. Наконец, Гарри может пристально смотреть на два пальца, которые агент погрузил в свою дырочку. Мужчина хихикает, а затем, ухмыляясь, шепчет:       — Нетерпеливый. — он снова начинает двигать рукой, и Гарри зачарованно смотрит, как пальцы движутся внутрь и наружу и вместе с этим сгибаются.       Рассеянно раздумывая, что это место внутри, должно быть, похоже на женскую точку G, на Гарри нахлынули воспоминания, как ему было приятно искать её, а затем он не глядя начинает шарить вокруг в поисках бутылочки со смазкой. Он небрежно смазывает несколько своих пальцев, затем немного поспешно отводит кисть Купера своей сухой рукой, схватив его за тонкое запястье. Он наклоняется, кладя длинную руку Купера над его головой, затем переходит к другой, чтобы положить её туда же. Бледные пальцы агента тянутся вверх, обхватывают край кровати.       Гарри наблюдает за выражением лица другого мужчины, когда тот погружает свой более толстый чем у агента палец в горячую, скользкую дырочку Купера. Блаженство — вот что он видит там. Чистое блаженство.       — Спасибо тебе за помощь, Гарри, — шепчет Купер, и это делает с ним безумные вещи.       Тем не менее, поначалу шерифу удается быть осторожным — он, блядь, понятия не имеет, что делает. Он также сохраняет свои прикосновения нежными, потому что понимает, что хочет исследовать, растянуть (каламбур?) вместо того, чтобы спешить с завершением, как он изначально намеревался. У него снова возникает чувство, будто он открыл новые земли, изучает их реки, холмы и тайные места. Он находит небольшую опухшую шишечку в проходе Купера и осторожно проводит по ней подушечкой пальца сильнее, чем делал это ранее.       Агент вскрикивает, а Гарри, к собственному смущению, стонет сам, хотя к нему никто не прикасается. С этого момента всё переходит на новый уровень: более решительные, более быстрые движения одного пальца сменяются сначала двумя, затем и тремя. Другой мужчина так расслаблен, часто и тяжело дышит и сладко хнычет, оставаясь неподвижным для него, держа ноги поднятыми и согнутыми, его руки цепляются за край матраса.       — Ты такой чертовски милый для меня, — неосознанно выдыхает Гарри.       Купер стонет от похвалы, затем от того, что Гарри снова сильнее задевает его простату.       Гарри чувствует себя грёбанным животным от желания. Его движения становятся быстрее, жестче, пока Купер не начинает трястись на кровати и стонать снова и снова. Он уже собирается высвободить руку и погрузиться внутрь сам, когда другой мужчина сжимается вокруг его пальцев и начинает вскрикивать гораздо выше и громче. Всё как прежде: внутренности Купера ритмично сжимаются, он весь дёргается и дрожит, его член немного течёт, но в остальном выглядит всё в том же состоянии, а его лицо…       Его лицо искажается в экстазе.       — Гарриии! — скулит он, выгибая спину и слегка потрясывая ногами.       — Боже, — хрипит Гарри. Купер с таким же успехом может быть божеством, так сильно он сейчас сияет, так по-ангельски выглядит, извиваясь на пальцах шерифа.       Когда тот начинает успокаиваться, Гарри убирает руку и просто смотрит на него, не мигая. Блядь, Купер красивый, весь раскрасневшийся и дрожащий.       — Что… Что это? — спрашивает Гарри, наконец-то поддаваясь любопытству.       — Хм? — почти сонно бормочет Купер с до сих пор закрытыми глазами.       — Когда ты… вот так сжимаешься внутри. Это… Ты… кончаешь, верно? Но ты… нет. — он бегло поглаживает всё ещё твердый член Купера.       — Оргазм простаты, — мечтательно произносит другой мужчина.       — И тебе… это очень нравится? Парням, которым нравится там всякое, это очень нравится? — тупо спрашивает Гарри, тут же пиная себя. Предполагается, что они трахаются, а не играют в двадцать вопросов, а он выставляет себя невежественным идиотом.       — Я не могу говорить за всех, у кого есть простата, но лично для меня это, пожалуй, самое восхитительное ощущение, которое я когда-либо испытывал. Это не значит, что я не наслаждаюсь другими формами стимуляции, с которыми ты сам знаком. — его ноги раздвигаются шире, приглашая. — И, вероятно, тебе не терпится побаловать себя.       Это не оскорбление — он не осуждает Гарри, что тот нетерпелив. Это кокетство. Но Гарри воспринимает это почти как вызов. Он не подросток. Ему не нужно торопиться с сексом, чтобы получить разрядку. Даже несмотря на то, что это на сто процентов было его намерением, когда он появился здесь.       Он хватает член Купера своими всё ещё скользкими пальцами.       — У тебя другие планы на вечер или что-то в этом роде? — он лениво растягивает слова. Купер качает головой. — Тогда не торопи меня. — на лице мужчины расплывается легкая ухмылка, за которой следует тихий стон. — Это тот другой вид стимуляции, о котором ты говорил?       — Ааахх, — выдыхает Купер. — Один из них.       Гарри низко наклоняется, хватает зубами дурацкую рубашку Купера и тянет её к груди. Избегая повязки, облизывает горячую полосу посередине его торса, затем просовывает язык под собранную ткань, чтобы найти сосок. Двигая рубашку ещё выше, он хватается за него, сильно посасывает недолго, затем мягко, слегка щипает, покусывает, снова нежно смачивает, повторяет. Купер всё это время с придыханием хнычет, и Гарри быстрее двигает рукой по его члену, переключая внимание на второй маленький бугорок.       — Не… Не заставляй меня кончать, — выдыхает Купер.       — Впервые кто-то говорит мне это, — шутит Гарри, сжимая его вместо поглаживаний.       — Я хочу… Если ты… Я могу… Снова…       Странно видеть, как этот мужчина окончательно выбит из колеи, не способен связать воедино ни одно из своих длинных изящных предложений.       Гарри наклоняется ещё ближе и прижимается губами к уху Купера.       — Ты хочешь, чтобы я сначала трахнул тебя? — спрашивает он, и его голос немного дрожит от волнения и ещё больше от желания. — Так, может, ты сможешь сделать это снова, внутри?       Удивительно, что он сдерживал себя так долго, но ему было достаточно легко приняться за удовлетворение другого мужчины — он всегда был щедрым со своими партнерами. Неважно, был ли он здесь двадцать минут или же три часа. Он все равно сдался и снова переспал с Купером. Так сказать, сломал печать. Пусть уж сделает всё, что в его силах, для них обоих.       — Да, Гарри, — выдыхает Купер, и его голос звучит так молодо, так невинно, в нём столько нужды. Он дрожит. Но это не от страха. У Гарри нет никаких сомнений по поводу этого. Специальный агент ФБР Дейл Купер просто так сильно хочет его член. И, мать твою, Гарри хочет дать ему это.       Сев на колени, обратно на икры, Гарри снова хватает Купера за бедра и тащит его так, что его поясница и верхняя часть задницы оказываются на коленях шерифа. Сила тяжести разводит согнутые ноги агента и подтягивает их ближе к его груди. Мысль захватывает Гарри, когда он тянется к бутылочке со смазкой.       — У тебя все в порядке с животом, Куп? — Гарри не хотел называть его так, но это вырвалось у него впервые со времени в больнице. Кажется уместным использовать это ласковое прозвище, учитывая положение, в котором они находятся.       — Да. Честно говоря, твоя помощь заставила меня забыть о моей травме. Спасибо тебе за заботу, Гарри.       Как Купер может звучать так, будто предоставляет лучшее в мире обслуживание клиентов после того, как испытал сильный оргазм (и, надеется шериф, готовится к следующему), это выше его понимания. Гарри чуть не смеётся, но тут дырочка Купера как бы дёргается, словно от голода, и внезапно становится совсем не смешно. Шериф весь горит внутри, и это выжигает всё остальное. Быстро подготавливая себя, пока отшвыривает закрытую бутылочку, он крепко обхватывает талию Купа чистой рукой, а затем направляет себя к его входу.       Купер делает глубокий вдох, задерживает дыхание, полностью расслабляется, пока медленно выдыхает. Гарри проталкивает головку через кольцо мышц, когда грудная клетка агента заканчивает сдуваться — движение блаженно тугое, но плавное, без какого-либо сопротивления. Не задумываясь, он вытирает свою скользкую руку о простыни и, схватив ей талию Купа с другой стороны, насаживает его на свой член.       — Ах… Ааах! — вскрикивает Куп, когда Гарри плавно погружается. Его пальцы отпускают край кровати, скользят по одеялу, когда Гарри прижимает его ближе. Какое-то время Гарри двигает им так: толкает Купа вниз по кровати, когда он сам смещает бедра назад, затем тянет Купа к себе, когда свои двигает вперёд. Медленно и методично, фокусируясь на том, чтобы найти то место внутри него, выбрать правильный угол, прежде чем Гарри наконец, наконец перестанет сдерживаться. Пусть завтра он побеспокоится о том, что был болваном сегодня вечером, так как просто не получил своё и не сбежал — прямо сейчас ему чертовски нужно заставить другого мужчину снова так пульсировать внутри.       Купер бескостный, — тряпичная кукла как тогда в больнице, — но его кожа везде покрылась гусиной кожей, а его член течёт на повязку на животе. Его острые соски просто торчат из-под задранного верха. Звуки, что он издаёт, и выражение его лица, когда Гарри входит и выходит. Боже.        Небольшое изменение позиции, и Гарри побеждает — Куп издает один из тех шокирующих высоких звуков и повторяет его вариации снова и снова каждый раз, когда член Гарри задевает это сладкое место. Наконец, удовлетворенный, Гарри полностью поднимается с ляжек на колени, сохраняя угол, поднимая Купа с собой легче, чем он ожидал. Для агента ростом в шесть футов, с хорошей фигурой и целенаправленно отточенными, совершенными мышцами, он удивительно легкий, с птичьей костью. Предплечья и бицепсы Гарри все ещё напряжены, когда он начинает агрессивно двигать Купа, втрахиваясь в него жёстко и быстро, одновременно с этим тянет и толкает его. Теперь на матрасе только верхняя часть спины, плечи, шея и голова агента, и они скользят вверх-вниз по смятой простыне, растрёпывая его всё ещё намазанные гелем волосы.       Гарри, блядь, жёстко трахает его до тех пор, пока его разрушенные футболом колени больше не могут выдерживать такого положения. Снова садясь, но на этот раз немного выпячивая задницу за ступни, скользит ногами по матрасу, в тоже время утягивая Купа на себя, чтобы тот оседлал его. Он до сих пор внутри, погружается глубже, пока сила тяжести тянет агента к земле. Куп хнычет, хватаясь обеими руками за плечи Гарри в поисках опоры. Обхватив рукой ягодицы Купера, Гарри плавно поднимает его ноги и усаживает его, используя их и другую руку на матрасе, чтобы толкаться в Купера, одновременно двигая его вверх и вниз на своём члене.       Купер встаёт на колени в более устойчивое положение, скользит руками вокруг шеи Гарри так, что его кисти лежат на противоположном каждой плече, снова зарывается лицом в волосы шерифа. Куп ногами удерживает баланс, слабо качая ими в такт движениям Гарри, но на самом деле он совсем не направляет их, не контролирует. Он просто позволяет себе подпрыгивать и наполняться как секс-игрушка. Помимо того, что он выгибает поясницу, чтобы изменить угол таза и направить член Гарри туда, где ему это нужно больше всего, он не пытается сам управлять своим наслаждением. Гарри владеет его удовольствием, решает, как жёстко, и быстро, и глубоко Куп будет оттрахан.       Это опьяняет.       Кровать под ними громко протестует, пружинный блок скрипит. Гарри кряхтит, почти рычит и потеет как сумасшедший, прилагая больше усилий, чем когда-либо со времён своей последней большой игры в качестве квотербека, в этой невозможной, нелепой позе, весь его вес приходится на ступни и одну руку, остальная часть тела едва касается кровати, когда он опускается, прежде чем снова толкнуться вверх. Если бы только все эти спортсмены из студенческой команды, которые раньше отпускали шуточки о гомиках, могли сейчас увидеть своего звёздного игрока, использующего остатки своего атлетизма, чтобы, черт возьми, отыметь своего коллегу-мужчину.       В данный момент это в каком-то роде уморительно.       Совершенно неожиданно Купер практически хватает его голову в «замок», часть его лица так плотно прижимается к виску Гарри, обхватывает внутренними частями локтей его шею сзади и основание черепа, предплечья вжимаются в мышцы верхней части спины Гарри, пальцы впиваются в его плечи.       — Гарри-Гарри-Гарри! — нараспев повторяет он на высокой, дрожащей ноте, которая неожиданно переходит в своего рода крик, когда он сжимается, а затем почти сразу начинает пульсировать внутри еще сильнее, чем раньше.       Гарри собирается с силами, даже несмотря на то, что он вымотан и его трясёт, вбивается в него и раскачивает его рукой что есть сил, пока Куп на нём превращается в желе, только подвывая и подвывая ему в ухо.       — К-кончи в меня, Гарри! — Куп скулит, после чего резко вскрикивает. — Кончи в меня!       Звук, который издает Гарри, пока он освобождается, пока он опустошает свои яйца в задницу своего друга, совершенно не похож на что-то человеческое. Удовольствие сжигает его чёртовы нервы дотла, и он готов поклясться, что комната несколько долгих мгновений ярко сияет, после маленькие пятна света вспыхивают по краям его поля зрения. Он двигается и двигается до тех пор, пока Купер снова не начинает успокаиваться и расслабляться, затем двигается еще немного, чтобы извлечь все ощущения до последней капли из своего затухающего оргазма, пока он больше не может держать их обоих и не валится на кровать.