Лечит или калечит?

      Повисла неловкая, скорее сконфуженная тишина. Без прилегающего контекста, столь отрывистая просьба раздеться имела непаханое поле возможностей увести это в провокационные и пошлые дебри. Но, после недолгих размышлений, Амира решила оставить это на потом, когда в одном помещении с ней не будет электропроводной машины.       Но и просто молчать не было вариантом — не для этого она целый день в наморднике провела, чтобы отмалчиваться.       — Как-то лицемерно, тебе значит можно такое говорить, а мне — нет. — Пробубнила Амира, поеживаясь в кушетке от остаточного испуга.       — У меня в руках пятьдесят ампер. И я скорее применю их на себя, чем предположу то, о чем ты подумала, тем более в отношении тебя. — Пока Дзета расставлял точки над «и», использовал проводимый конец как указку, нарочно резко приближая его к лицу лежачей. — Так что раздевайся и не трать мое время, низ оставь, мне нужна только спина.       — Мгм, аж полегчало. А зачем спина?       Дзета нахмурился и раздраженно выдохнул, нетерпеливо постукивая пальцами по крышке машины:       — Позвонки пересчитывать. Меньше слов больше дела.       Амира закатила глаза и, замешкавшись, неохотно наклонилась вперед и схватилась за ворот рубашки у затылка, снимая ее сзади чтобы избежать потенциального конфуза. Прижимая ткань к груди, она перевернулась на бок, спиной к срезу. Его взору были представлены двадцать позвонков и острые лопатки, туго обтянутые бледно-сероватой кожей. Почти каждую косточку можно было обвести взглядом, контролируемые сокращения грудной клетки и ритмичное движение ребер походили на машинное колебание.       Отложив щипцы и электрический наконечник, Дзета развернулся к полкам и достал оттуда железную банку, в которой находилась смесь из ледяных выделений попрыгуньи и прочих активных веществ, затем с помощью ватного шарика нанес ее на область нижних ребер правой стороны. Охлаждающий эффект пустил мурашки по телу Амиры, заставляя еле заметно дернутся.       Срез фыркнул и отложил пинцет, возвращая в руки инструменты. Нацелившись в промежуток между предпоследними ребрами, он пустил ток по игловидному наконечнику и прислонил к коже, запуская процесс проводимости в серарированном участке и на время «отрезая» путь импульсам по нервам.       — Не дергайся, скажу не дышать — не дыши.       — А что ты вообще собираешься делать? — С опаской все-таки спросила Амира, предвкушая что будут либо колоть, либо резать. Ни для того ни для другого ранее обезболивающие не использовали.       — Не дыши.       Мерзкое тянущее щекотание расползлось по правой части спины, глаза крепко зажмурились под усилием, приложенному чтобы лежать смирно и не дышать. Длинная игла прошла через эпителий, мышцу, маневрируя между ребрами. Каждый прорезанный слой отдавал скрипучим ощущением изнутри, похожее на фантомную боль. Вторая рука Дзеты использовала сторону чуть ниже плеча Амиры как баланс, большой палец почти впивался в точку под лопаткой, дабы та лишний раз не дергалась. Достигнув склизкой поверхности печени, широкое острие проделало в ней маленькое отверстие, достаточное чтобы забрать образец ткани. Срез медленно вернул иглу из тела и отложил в стальной лоток, приклеивая к месту укола пластырь.       Амира все еще не дышала, ведь не была уверена, что процедура завершилась. Заметив это, Дзета усмехнулся и решил пока не оповещать ее, забавы ради. Только через пару мгновений разноглазой показалось подозрительным отсутствие звона приборов или каких либо телодвижений. Выдохнув и повернув голову в его сторону так, чтобы он был в поле зрения, она сощурилась и скривила губы от вида его наглой морды.       — Смешно тебе? Я так и задохнуться могла вообще-то. — Проворчала она, манерно смеряя его взглядом и дернув головой, чтобы стряхнуть упавшую челку темно-бирюзовых волос.       — Нет, и ты скорее бы насадила легкое на иглу, учитывая, что я команды выдыхать не давал. — Беспечно ответил срез и пожал плечами, отъезжая от кушетки и скрещивая руки на груди. — Ты вообще должна быть благодарна, даже обезболивающие использовал, чтобы не визжала.       — Ого, прям воплощение щедрости, последовал базовым правилам первый раз за боги знает сколько времени. Может еще разрешишь выходить из палаты когда захочу? — Амира поинтересовалась в чрезмерно удивленной манере, подняв брови и помотав головой для пущего эффекта.       — Не наглей, у меня продуктивное настроение, не внезапный порыв бескорыстности. Одевайся и на выход.       Она закатила глаза и поспешила продеть рубашку через голову, нахмурившись от вяжущего ощущения под правой лопаткой:              — Даже покурить не предложил, а уже одеваться и уходить. Тц, никакого уважения к девушке.       — Люди со здоровым самоощущением не считают себя подростком в твоем возрасте. — Едко поправил Дзета и встал, жестом приказывая повторить за ним и поправляя голубой жилет.       Амира недоуменно хлопнула глазами и открыла рот чтобы прояснить смысл своих слов, но решила даже не пытаться.       — Я вообще не это имела ввиду. Ладно, проехали. — Со вздохом она слезла с кушетки и проследовала за срезом на выход из кабинета, опять нарочно шаркая тапочками.       Как только они дошли до двери, он толчком выпроводил ее в отсек для подопытных, а сам поспешил удалиться и забрать лоток со шприцом. Пройдя вдоль высоких потолков и мраморных колонн, Дзета остановился у металлических дверей, сверху которых ярко светилась табличка «НЕ ВХОДИТЬ». Проигнорировав ее, он острыми зубами стянул перчатку со свободной руки и приложил указательный палец к сканеру, проскальзывая в появившийся проем.       В воздухе витал запах хлоргексидина и отдушина латекса, на низком потолке светились встроенные люминесцентные панели, отскакивая от металла и плитки холодновато голубым оттенком, под стать волосам хозяина. Вдоль стояли ряды полок и столешниц с оборудованием, визуально разбитые на секции с помощью высоких шкафчиков. Цоканье подошвы полированных белых туфель смешивалось с жужжанием ламп, которое больше походило на шум в заложенных ушах. Шаги прекратились как только в отдаленном углу послышалось тихое эхо от звона щипцов. Дзета замедлился и невольно сжал пальцы вокруг металлического лотка.       Ну почему именно он и именно сейчас…       Сзади послышался стук латунной подошвы о холодную плитку пола, с каждым медленным шагом звук становился яснее и тяжелее. По позвоночнику прошелся гадкий озноб вплоть до затылка, будто приближающийся человек прожигал в нем дыру одним своим присутствием. Срез нахмурился и будто через силу развернулся, встречаясь взглядом с черно-синим узором на маске. Визуально он отличался от остальных более «завершенной» формой, редко встречающейся в механически прикрепленным к лицу протезам. Внешне человек мало чем отличался от Омеги, разве что поверх синей рубашки был черный жилет с еле заметными вертикальными полосами и виднелась легкая щетина. Портупея была на месте.              — Что именно в таблице тебе показалось непонятным? — Медленно протянул мужчина, не давая своим словам определенного эмоционального окраса.       — А с каких пор на «меня» это распространяется? Мне нужен микроскоп сейчас, а не когда ваше святейшество соизволит освободить помещение. — Возмутился срез, сощурив алые глаза и приправляя слова издевательски услужливым тоном.       — Я каждый день жалею, что не вкрутил регуляционный чип в твою и тебе подобных плату. Я задал вменяемый вопрос и ожидал вменяемого ответа. — «Оригинал» цокнул языком и вытянул руку, молча требуя контейнер со шприцом. Дзета скривил губы и уже хотел выплюнуть колкость или задеть его эго, не поддающиеся человеческому пониманию размеров, но Прайм заговорил первее. — Раз ты уже здесь, а тратить силы на споры в мои планы сегодня не входило, изложи устный отчет. И прибери рабочее место, хоть какая то польза от тебя должна быть.       — Конечно, бегу и разбиваюсь… Плесень… — Прошипел юноша и толкнул лоток в его руку, с острым щелчком резины стянул вторую перчатку и выкинул их в ближайшую урну под одним из столов.       — Дзета.       Срез закатил глаза и не удостоил упрек «оригинала» ответом, разворачиваясь и подходя к шкафчику со всякой периферией. Он снял оставшуюся перчатку со звонким щелчком резины и раздраженно кинул ее в урну. Промахнулся. Пришлось сесть на корточки и быстро выкинуть по нормальному. Закатал рукава рубашки и помыл руки до локтя, надел чистые перчатки. Прайм молча наблюдал с невпечатлительным видом:       — Убираться будешь в перчатках?       — Тц, потом уберу, сейчас-то мне зачем этим заниматься? Я не обслуживающий персонал, или суставы не выдерживают лишнего трения? — Дзета огрызнулся, ухмыльнувшись в насмешке над ограничениями человеческой плоти.       — Омега итак успел создать мне дополнительную статью проблем, настоятельно рекомендую не следовать его примеру. — Баритон Прайма прибавил громкости, крен из апатичного в строгий вынудил клона фыркнуть и нехотя переместиться к захламленной мелкой аппаратурой и бумагами поверхности, не забывая приправлять каждое действие измученным вздохом или почесыванием брови за маской.       Естественно, это лучше чем бездействие, но как же иногда Дотторе не хотел ассоциировать себя с «собой». Как мог утонченный, в большинстве случаев уравновешенный, и являющий собой пример общепринятого представления о гении и Предвестнике, вести себя так… как «он». Как неуправляемый засранец, не способный сосредоточиться на чем-то помимо узконаправленных интересов и ни капли не уважающий власть. В любом случае, было проще думать о срезах как о своего рода дополнениях, отдельных существ, связанных с его сознанием удобства ради.       Пока Дзета занимался расчисткой площади, Прайм отошел в другой конец помещения и начал извлекать образец из иглы, готовясь разделить ткани и расфасовать новоприбывшую партию по формалиновым контейнерам. Его руки в перчатках двигались почти на автопилоте, длинные пальцы ловко управлялись с щипцами, оттягивая и отрывая. Маска на верхней половине его лица не скрывала приглушенного гула паранойи, окружавшего его ярко освещенный силуэт. Что-то было не так, он не мог почувствовать это обычным способом, нет.       Он знал, что что-то не так. Ни одна из ветвей и ни один из вариантов гипотетического исхода в дзерури не приводили к хоть сколько-нибудь положительному результату, и чрезмерно уверенный подход Омеги совсем не помогал. Конечно, только он мог знать об этом и беспокоиться.       — Я все еще жду устный отчет за первую половину дня. — Повысив голос напомнил Прайм, не желая думать о нерелевантных на данный момент вещах дольше нужного. Срез вздохнул и развернулся, скрещивая руки на груди и устремляя взгляд куда-то в потолок.       — Состояние субъекта стабильное, вопреки предположениям организм не отторгает, побочных эффектов не наблюдается. Лейкоциты также выше нормы, за поддержания тела в рамках допустимой температуры было решено добавить к вышеуказанным препаратам жаропонижающее. Ментальное состояние не претерпело изменений за последнюю неделю, сопротивления физического или словесного не оказывает. — Оттараторил Дзета клинически отчужденным тоном, алые глаза скучающе очерчивали вертикали ламп.       Прайм одобрительно промычал, опуская отделенный образец в небольшой стеклянный контейнер с формалином, наблюдая как ткань печени задерживается в препарате. Повисла тишина, прерываемая еле слышным стуком стекла о стекло, пока «оригинал» принялся за погружение следующего слоя:       — И какие прогнозы?       — На фоне данной информацией был отдан приказ сменить траекторию до начала второй фазы.       Дотторе медленно выпустил воздух из носа, пальцы вокруг щипцов мимолетно сомкнулась сильнее:       — Так, — на выдохе сказал он, опираясь о столешницу, — какой еще приказ, в какую сторону сменить траекторию, и кому именно пришла настолько гениальная мысль делать это без моего ведома? — Если бы не прославленный самоконтроль второго предвестника, стальной прибор полетел бы в сторону Дзеты с неприличной сокростью. А что, сам под руку подставляется.       — Начать агрессивные реплакативные процессы внутри организма посредством пересадки пораженных именно бездной органов вместо пораженных субстанцией. Я согласен что нет смысла ходить вокруг да около, и так понятно, что в ста процентов случаев иммунитет субъектов не успевает выработать достаточное количество антител. Приказ отдал Омега, думаю он более чем уполномочен действовать на свое усмотрение, как и все «мы», кстати. — Тон среза постепенно сменился с информативного на едкий и самоуверенный, глаза сузились в презрительные щелки.       — Вот как. Это обсуждалось ранее и не раз. «Вы» — не более чем мое творение и физическое подтверждение моего гения. Сделайте «себе» одолжение и не увеличивайте шансы на метаморфозу в металлолом. — Предупредил Прайм, шея напряглась от сжатой челюсти. Оригинал медленно развернулся, выпрямляясь в полный рост и складывая руки за спиной. — Если через два часа у меня на столе не будет досконального письменного описания этого… приказа, у кого то из «вас» будет возможность изучить теорию реинкарнации искусственного интеллекта. Я понятно выражаюсь, или мне стоит перейти от слов к действиям? По моему авторитетному мнению, если тенденция мне перечить продолжится, мне придется принять своевременные меры.       — Но…       — Свободен.       Лицо Дзеты скривилось в негодовании, руки по сторонам сжались в кулаки и пришлось приложить усилия, чтобы не высказать вслух его неподкупное мнение о создателе. Фыркнув и пробормотав себе под нос что-то вроде «биомасса ворчащая», срез поспешил удалиться, но задержался перед дверью.       Общий сверх аналитичный ум ему подсказывал, что не может Прайм без предупреждения и видимой на то причины быть здесь — по меркам Дотторе чересчур людном месте. Конкретнее звучит «сегментном», так как без надобности никто кроме срезов в этом отсеке не появлялся.       А у Прайма есть личное крыло, оборудование в котором превышает сумму, потраченную на целый отсек основного исследовательского комплекса. На вопрос «что эта ветошь здесь забыла» логичного ответа не было, и думает он в последнее время слишком тихо.       — Почему ты здесь? — Подозрительно сощурившись потребовал Дзета.       — Я говорю на неизвестном тебе языке? Сво-бо-ден.       — Учитывая внешние факторы и контекст, думаю данный вопрос имеет место быть перед тем как я выполню озвученный ранее приказ.       Дотторе шумно выдохнул и по щелчку пальцев в грудь среза уперлась широкое острие иглы, недвусмысленно подталкивая к выходу.       — Не вынуждай повторять в третий раз.       Ну конечно. Было глупо ожидать от «себя» объяснений. Дзета фыркнул и сморщился, кидая в сторону оригинала гадкий взгляд прежде чем ударить, точнее нажать, по панели рядом с дверью и скрыться в образовавшимся проеме, попутно сжимая и разжимая кулаки за неимением предмета, которым можно было бы занять руки. Или ударить что нибудь. Все таки не один десяток лет понадобился, чтобы усмирить такой специфичный темперамент.

***

      В палате Амиры царила тишина, нарушаемая только периодическим шуршанием тонкого одеяла или измученного скукой вздоха. Постоянное нахождение в четырех стенах в течении продолжительного времени, как и отсутствие нормальной социализации, еще и в купе с пребыванием вторую неделю в абсолютно незнакомом регионе, должны были уже сказаться на ее психике.       Но единственное, что разноглазую волновало на данный момент, это легкий зуд под лопаткой. Возможно ее мозг уделяет этому слишком много внимания, чтобы не замечать зияющее бельмо… Чего то. Разбираться в своих тонких душевных переживаниях ей не хотелось, да и она давно выучила пробами и ошибками парадигму: «Если проблему можно физически избежать или есть возможность о ней не думать — проблемы не существует.» Следуя такому нехитрому убеждению, Амира упорно увиливала от всякой потенциально провоцирующей мысли, фокусируясь на ощущениях телесных.       Может быть ей и хотелось выйти и походить туда-сюда по коридорам, изучить другие помещения, как все устроено, механизмы разные пощупать. А может и поговорить с кем-нибудь, даже охранники сойдут. Или вообще по всему комплексу пройтись, прямо в каждый угол заглянуть, в особенности в той части в которой, как она предположила, обитает Дзета. Но это уже за гранью фантастики, принесут пожрать — уже праздник. И подобные позывы были мимолетными и быстро растворялись в фоновом шуме головы.              Ах, если бы несчастная, томящаяся в одиночестве Амира Альберих могла повлиять на ситуацию и избавить себя от мученических дум…       Она медленно приподнялась с койки, и оглядев углы потолка задумчиво поджала губы. Ну, в целом… Ладно, почему бы и нет, все равно ничего не происходит и хуже не куда.       Встав на ноги, Амира обошла палату по кругу и остановилась у погнутой капельницы. Подкатив ее к двери с характерным скрипом колесиков, разместила так, чтобы деформированный конец примыкал к мизерному просвету между стеной и дверью, где по идее должен был находиться замок. Она не могла определить точно из чего сделан штатив, но судя по тому, как легко погнулась «ручка», что-то легкое и проводимое. Следовательно, путем фрикции можно попытаться создать статическое электричество, а если не выйдет — то просто занять голову и руки повторяющимся действием.       Начав поступательные движения вниз-вверх, гробовую тишину палаты нарушил вычурный скрежет металла, от которого аж мурашки пробежали и лицо непроизвольно сморщилось. Но делать нечего — буквально, поэтому можно и потерпеть. Чем дольше Амира продолжала царапать дверь тем больше она привыкала к неприятному звуку, но никаких метаморфоз не последовало, как и реакции извне. Разочарованно вздохнув и вернув штатив в вертикальное положение, она присела на холодную плитку и облокотилась о дверь, постукивая пальцами по полу. Может ее просьбы услышат и что-то случиться? Неважно, хорошее или плохое — просто что-нибудь помимо стагнации.       К ее счастью это произошло, конечно не так как Амире хотелось бы, но тем не менее. С уже знакомым пиканьем открылась дверь, чересчур быстро, отчего разноглазую чуть не пришибло к стене. На другой стороне стояла серая медсестра с подносом, и несмотря на маску скрывающую ее глаза, чувствовалась смесь удивления и презрения, еле заметная кривизна сухих губ только усиливала ощущение.       Амира не спешила подниматься, почти застыв в полуприседе на коленях, таращась на вошедшую женщину, точнее сквозь нее. Что-то внутри активизировалось, дремлющее жало в пятой точке заиграло от непосредственной близости к выходу.       «А к черту, если что притворюсь что приступ начался, не в первой.»       — Вставай. — лаконично приказала медсестра, входя дальше в палату и уже потянувшись закрывать дверь. Без лишних слов Амира встала, но вместо того чтобы вернуться в койку, сорвалась с места как угорелая, попутно толкая женщину плечом, отчего та попятилась и чуть не уронила поднос.       Разноглазая неслась по коридору так, что пятки сверкали, в голову ударил адреналин и на лице сияла эйфорическая улыбка, какой не было уже несколько месяцев. Ловко войдя в поворот и почти достигнув перекрестка… точно, слепой глаз.       Как и любой другой объект находящийся на земле Тейвата, тело Амиры беспрекословно подчиняется законам физики. Сделав несложные вычисления, можно узнать, с какой силой сто семьдесят четыре сантиметра в высоту, с массой в сорок восемь килограмм, влетели в проходящих мимо медсестер и несчастного подопытного на носилках со скоростью девять километров в час.       За ошарашенными криками последовали возгласы и шум падающих тел, оказавшийся не в том месте не в то время подопытный, по виду которого сложно определить в сознании он или нет, с хриплым стоном пытался перевернуться на спину. Виновницу столкновения отнесло прямиком в стену, помимо туловища и колен удар пришелся еще и на затылок. Зажмурившись от пульсирующей боли и промычав от мерзкого головокружения, Амира находилась в состоянии аффекта, оценить ситуацию не позволял резкий выброс эндорфинов, но чем дольше она сидела с закрытыми глазами, тем яснее становились шаги и голоса.       — Совсем больная а, нет ну совсем седина мозги проела! Как так вышло, что субъект по коридорам носится?! Ты что тут первый год работаешь? Жить надоело? Маразм крепчает?! — Скрипучий голос престарелой медсестры звенел в ушах потерпевших, а серая в свою очередь попыталась сгладить конфликт:       — Давайте не будем-       — Молчать! Иди и немедленно приведи еще какого-нибудь охранника, а этой транквилизатор и в изолятор! — Гаркнула пожилая женщина, обращаясь ко второй работнице, молодой блондинке, которая судя по сконфуженному и неловкому поведению была совсем «новенькой».       Ладно, вдох-выдох. С таким планом не прогадать.       Амира начала отрывисто дышать ртом, перенапрягая мышцы тела до состояния натянутых струн, чтобы руки тряслись сильнее, а голову можно было рвано поворачивать из стороны в сторону. Отдельные части тела заели в судорогах, глаза нарочно быстро моргали и закатывались. Но надо что-то еще, чтобы наверняка отстали… Точно! Гуляющая челюсть и не глотать слюни! Свалившись на пол, разноглазая расслабила язык чтобы дышать было труднее, прижимая руки к себе и держа рот открытым.       Блондинка взволнованно огляделась, переминаясь с ноги на ногу от непонимания что ей делать, как делать, и куда. Она присела на корточки перед бьющейся в конвульсиях Амирой и трясущимися руками достала ампулу с успокоительным, на что кричащая медсестра одернула ее и оттолкнула в сторону, выдергивая ампулу и вскрывая ее жестким движением большого пальца.       Как раз в тот момент, когда она уже собиралась протолкнуть его в сдавленное и пересохшее от тяжёлого дыхания горло Амиры, в коридоре резко воцарилась тишина, нарушаемая лишь стремительными шагами и стонам подопытного. Старшая медсестра вскочила на ноги, выпрямилась и обвиняюще указала пальцем на серую женщину:       — Милорд, она не уследила за подопытной! Это панибратство! Надо немедленно-       — Замолчите. Вместо того чтобы тратить воздух — вернитесь к своим обязанностям, иначе я лично придумаю каждому применение. Сейчас же. — Приказным тоном отрезал Дзета, внешний вид которого слегка отличался от его «повседневного» тем, что итак взъерошенные голубые волосы завились сильнее обычного, а гартеры на серых брюках отсутствовали, нижняя пуговица голубого жилета была расстегнута.       Дзета наблюдал, как три медсестры вспомнили про носилки с подопытным, и зафиксировав изуродованное тело, поспешили скрыться с его поле зрения. Скрестив руки на груди, он начал стучать ногой по полу, мысленно пытаясь найти хоть один аргумент, чтобы просто не накачать разноглазую морфином, потому что создавать хаос в таких стесненных условиях — это талант.       — Прекращай клоунаду, у тебя слюна не пенится и зрачки в норме.       Амира вздохнула и закатила глаза, расслабляясь и задирая голову, чтобы встретится с ним взглядом, точнее меж его ног, нарочно не отводя глаза и дернув бровью:       — Сейчас запенится значит, с таким то видом снизу. — Протянула она с гадкой ухмылкочкой, на что Дзета цокнул языком и обошел ее со стороны, тыча носом ботинка в костлявый бок.       — Твоя селезенка в опасной близости с моей подошвой. Вставай. — Надавив на нее прошипел срез.       Амира шикнула и инстинктивно отползла от него, медленно поднимая спину и опираясь на стену, чтобы встать без лишних отстреливаний в позвоночник или ноги:       — Ладно ладно, не надо мне угрожать на пустом месте…       — Это пустое место только что нарушило несколько правил, теперь еще и пререкается со мной. Ты вообще осознаешь себя или совсем шифер съехал? — Грубо схватив ее за плечо съязвил Дзета, ведя по тому же маршруту в кабинет.       — Более чем, я бы посмотрела как ты себя вел, если бы тебя на два с черт знает сколько месяца закрыли в четырех стенах, без возможности заняться чем-то кроме лежания и хождения. — Амира огрызнулась в ответ, периодически переходя на семенящий шаг чтобы успевать за ним.       — Смысл мне представлять то, чего не случалось и не случится? — Дзета фыркнул и мотнул головой в искреннем непонимании, зачем ему эта информация.       — Чтобы понять мою точку зрения.       — В твоем случае тут две объективные точки зрения — моя и фактическая, из-за неадекватного суждения любое твое заявление субъективно и неверно. — Не оставляя места для споров утвердил он, открывая дверь и небрежно заводя ее внутрь.       Разноглазая недовольно цокнула языком и слегка попятилась, опираясь о подлокотник кушетки и неспешно залезла на нее.       — Ты умен. — Исключительно саркастически сказала Амира, откидываясь на спину и вытягивая длинные ноги.       — Я знаю. — Дзета проворчал как бы в воздух, будто слушал ее в пол уха.       — Мгм, что ты там говорил насчет моих заявлений? — Она уточнила с самодовольной улыбкой, но срез уже полностью развернулся к ней спиной и начал рыться по каким-то контейнерам и шкафам.              Амира почти ожидала, что он огрызнётся в ответ, может быть снова начнёт угрожать ей или продолжит спор, но что-то в нём было не так. Это было не совсем заметно, но об этом говорили мелкие детали: его взгляд был не таким острым и сосредоточенным, руки были беспокойными, а пальцы стучали, когда он ходил по кабинету, плечи были напряжены, а серьга время от времени вспыхивала. Повисшая между ними тишина не была откровенно напряженной, она едва заметно вибрировала на заднем плане, подчеркивая жуткую натянутость.       Она откашлялась и поерзала на сиденье, постукивая пальцами по бедру и внимательно наблюдая за Дзетой, слегка нахмурив брови в замешательстве. Он должен был ответить как всегда, что его остановило? Если бы срез был не в настроении, это было бы гораздо очевиднее — в этот момент у Амиры к шее была бы приставлена гигантская игла, но нет. Ничего. Как будто он был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать на неё внимание, и это её раздражало. Она хотела любого рода общения, даже если просто поспорить или наговорить на десяток угроз вперед, и теперь когда она была с Дзетой, он решил замкнуться в себе? Несправедливо. Совершенно несправедливо.       Амира снова кашлянула, на этот раз громче. Он даже не повернул головы. Молчанка растянулась на целых десять минут, слышалось только позвякиваниеинструментов друг о друга и шаги туда-сюда. Она решила не церемониться и спросить напрямую — попытка не пытка.       — Ты чересчур молчаливый, даже не оскорбил без повода. — Как бы ненавязчиво подметила она, скрещивая руки на груди.       — Если это не слишком очевидно и тебе тяжело обрабатывать информацию, я явно не в восторге, что на данный момент я должен находиться в одном пространстве с другим человеком. — На одном дыхании проговорил срез, нервно сжимая щипцы и бросая пакет с ватой в поднос.       — Ты просто пересказал мои слова более сложной формулировкой. Я имела ввиду, что это странно. — Амира прояснила, слегка убавив обвинительный тон голоса. Дзета вздохнул и развернулся к ней лицом, уперевшись руками в бедра и с пустым выражением лица, ну, видимой части, стал пилить ее взглядом.       — То есть ты бы предпочла чтобы я озвучил уже обновленный список всех твоих умственных увечий? — Медленно и плоско поинтересовался он, на что Амира кивнула и скрестила ноги на лодыжках.       — Вот теперь нормально. Но вообще любопытно, что именно тебя заткнуло и так отвлекло, что у тебя бабочка неровная. — Амира сказала с притворным беспокойством, приподняв бровь и неопределённо указывая рукой на его малиновую бабочку.       — Во-первых не твоего ума дело, — Моментально рявкнул Дзета, незаметно поправляя галстук, — и во-вторых она в нормальном положении.       — Неа, узел не достаточно тугой и она в сторону кренится.       — И что? — С раздраженным вздохом проскрипел срез, с неприкрытой агрессией открывая очередной шкафчик наотмашь.       — Ничего, просто наблюдение. — Амира беспечно пожала плечами и слегка напряглась от нескоординированных движений Дзеты.       — Замечательно, мне оно крайне не безразлично. — С этим ужасно ядовитым комментарием он опять повернулся к ней спиной, шурша чем то тканевым.       — Ой правда? Не за что, буду знать что мои слова нашли отклик.       Дзета закатил глаза и вернулся к креслу, подкатил ближе поднос со странными на вид компрессами, немного похожими на горчичные, но более красными, а также пинцетом и… скальпелем. Совсем не веет чем-то хорошим.       Как только он взял ватный шарик, она отодвинула голову, переводя взгляд с его рук на глаза.       — Если не расскажешь — буду орать и извиваться.       — Это что? Угроза? Не смеши меня, дорогуша, я просто тебе что-нибудь в рот вставлю.- К сожалению он слишком поздно понял, что предоставил амуницию для очередной пошлой шутки, и как только он увидел задатки характерной ухмылки на лице Амиры, поспешил добавить. — Не смей, я имел ввиду кляп, просто кляп. Да прекрати лыбится, думаешь я шучу?       — Хорошо, так и быть не буду. Но серьезно, так трудно сказать? Как курить в процедурном кабинете вместе — так это чуть-чуть поломаться и вперед, а как просто рассказать в чем дело — так это слишком? Ли-це-мер. Лицемерище. — Осуждающие сощурившись обвинила его Амира, отодвигаясь от него уже всем телом, иначе он бы пропал из ее поля зрения.       Срез фыркнул и манерно мотнул головой, спешно перебирая контраргументы. Не очень то и хотелось признавать свою двуличную позицию,       — Ты сравниваешь несравнимое! Это абсолютно разные вещи, и с какого перепугу тебя так это волнует?       — Ну, э… Тебе же интересно почему последовательность выбивается из нормы? Когда переменная икс как-то поперек стоит?       — Я ученый. Очевидно что да, это буквально огромный пласт моей работы, ты не в состоянии задать более информативный вопрос? — Дзета нетерпеливо сжал щипцы, отчего напряглись обнаженные предплечья и на серо-оливковой коже выступили вены.       — Может и правда лучше чтобы молчал… — Почти про себя пробормотала Амира и закатила глаза, но он продолжал диалог, уже хорошо. — Не важно, суть в том что мне интересно, что за тайная переменная сделала тебя таким лаконично гадким, а не красноречиво гадким.       — По твоему обычный «я» как-то отличаюсь от «себя» сейчас?       — Не увиливай. Ну расскажи, а? Тебе жалко что ли? Хотя бы чуть-чуть.       Дзета нахмурился и поджал губы, недоверчиво посматривая на Амиру из-под ресниц. Давно у него не было череды событий настолько тщательно царапающих мозг, проезжая вдоль и поперек по каждому миллиметру гравировки, что доводили его до такого состояния.       — Ладно, буду использовать твою риторику. Хотя ты итак в почти таком же положении, просто твое значение ниже на несколько порядков.       — Мгм, а ещё более размыто нельзя выразиться?       Все ей не так да не эдак. Она что, хочет чтобы он сказал как есть? Что он не может думать ни о чем другом, кроме как не думать о том, что происходит нечто за гранью его влияния? Ага, разбежалась, совсем губу раскатала. Срез вздохнул, протирая правую часть ее лица спиртовым шариком и доставая скальпель.       — А ты не пререкайся, я уже сказал куда больше нужного. Не верещи. — Не дав разноглазой время среагировать, он четким движением руки сделал неглубокий надрез вдоль щеки, стараясь задеть как можно больше полых линий, и удерживая голову в одном положении свободной рукой, отклонился назад чтобы взять щипцами компресс и придавить его к порезу.       Амира прошипела и скривила лицо от неожиданной смены неприятного на крайне неприятное ощущение, будто под кожу запустили колонию муравьев. Зажмурившись и проморгав выступившие слезинки прочь, она продолжила упрямо гнуть свою линию.       — Ты считаешь себя хорошим доктором? — Она спросила на выдохе, впиваясь пальцами в подлокотник чтобы рефлекторно не отмахнуть его руку, хотя очень хотелось.       — Эффективным и гениальным, да, но это не моя основная область специализации.       — Что делает хороший доктор когда пациенту нужно отвлечься? — Наводящим тоном продолжила разноглазая, слегка приподняв бровь в ожидании его ответа.       — Не знаю, я не доктор по профессии.       — Так ты же только что- Тц, просто расскажи хотя бы кусочек, чтобы я потом могла сама додумать. — Амира мимолетно закатила глаза и продолжила на него смотреть так, будто он обязан ей сказать хоть что-то.       Дзета раздраженно скривил губы и нарочно сильно прижал жгучий компресс к пораженной зоне, мысленно взвешивая опции. С одной стороны что это она о себе возомнила, чтобы он ей такие вещи рассказывал? Но с другой… Как будто хотелось перебрать органические кости Прайма с кем-нибудь еще, с кем-нибудь достаточно мерзким, и кто сможет предоставить мнение крайне желчного сорта…       — Наверное непосильная задача для тебя, но сформируй гипотетическую ситуацию, где есть некий очень старый и ворчливый объект, с которым ты ничего не можешь сделать.       — Да тут представлять не надо, — С ехидной усмешкой сказала Амира и поморщилась от компресса, слегка закатив глаза, — ну, представила.       Дзета сухо кивнул, слегка замявшись и отведя взгляд в сторону на момент, формулируя в голове следующее предложение. Он тщательно подбирал слова и старался не дать лишним эмоциям просочиться в свою речь.              — И этот… объект, в последнее время ведет себя, грубо выражаясь, не согласовано с протоколом и стал употреблять фразы, от которых ранее воздерживался чаще обычного. Вот.       — Ага… Пока объект можно заменить тобой и- а-а-а, тебя до чертиков свой же клон доводит? — Жестом указывая на него уточнила разноглазая.       — Нет, оригинал. — Нехарактерно тихо буркнул срез.       — А он живой вообще?       — В этом и проблема. Точнее парадокс, потому что удивительно, как он еще функционирует. — Он злорадно хмыкнул, что вызвало очередной смешок от Амиры. Это было что-то абсолютно новое — слышать, как Дзета ругается на своего создателя. И забавное.       — А почему проблема? Это же ты, или он это ты… Или как?       — Какая ты медленная. Я это он в те годы, пока он — я, еще не успел стать невыносимо нудным и не прогнулся под конформации высокого положения в обществе.       — Все равно не понятно и особо различий кроме последнего пункта лично я не заметила. И насколько он, то есть «ты», старше?       — Считать устанешь. И нет, я осознаю важность систематизации, просто я не меньше Дотторе, чем Дотторе, какого черта я должен следовать чьим-то приказам? Я имею право делать что хочу и когда хочу, без назойливого попрекающего галдежа в голове. — Продолжал возмущаться срез, смотря в одну точку и периодически переворачивая компресс.       — Как ты справляешься то. А если серьезно, то это странно, так грубо относиться к себе же, даже если ты тот еще гад. Ай! — За оскорблением последовал пресекательный маневр, путем прижимания жгучего пакетика сильнее.       — Пф, нет конечно. Тем более «их» за себя воспринимать не возможно. Все, больше ничего тебе не скажу.       Закончив процедуру и зафиксировав компресс на ее лице, Дзета выпроводил ее обратно в крыло для субъектов, где Амиру сразу встретила не только озлобленная медсестра, но еще и охранник в придачу. Не теряя времени ее схватили под локти и бесцеремонно потащили в палату, захлопывая дверь почти у ее носа. Возможно не стоило поддаваться импульсу момента.

***

      Последующие дни, а может и неделю, увы никаких способов определить время у Амиры не было, она не повторяла выходки с «побегом». По большей части из-за того, что теперь рядом с медсестрой всегда маячил незнакомый охранник. Странный вкус бульона тоже вносил свою лепту. Компрессы менее жгучими не стали, и с каждой сменной штукой по правой стороне тела все чаще маршировал фантомный озноб. Мешалось еще то, что вышеуказанный охранник был как статуя — ни слова не проронил, просто маячил за спиной медсестры. Играть глазами и делать какие-либо еле заметные поползновения толку не было. С головой Амиры пока было все не так плохо, чтобы в бестолку пытаться оприходовать стену.       Но о чудо, высшие силы сжалились и послали ей, ну тех, как их там, короче икс и игрек ей послали, не привыкла она к таким именам да и смысла их запоминать не было. Скорее всего они решили проверить, на месте ли все ее конечности и не превратилась ли она в облезлого гуманоида, коих было подавляющее большинство.       Не ожидав их визита, Амира не удостоила взглядом вошедших в палату, лишь демонстративно вздохнула. Но все-таки силуэт Станислава, светленького охранника, попал в ее ограниченное поле зрения и она тут же оживилась настолько, насколько ей позволяло состояние.       — Ой, а я вас не заметила. Вы пришли меня спасти из этой белой коробки? А то мне тут совсем не весело, так и зачахну скоро. — С легкой улыбочкой и наигранным драматизмом пропела разноглазая, вставая с койки и обходя небольшим кругом по центру палаты.       — У нас просто обход, так сложилось что твоя палата нам попалась. — Пожав широкими плечами сказал Алексей, выпрямляя спину и перемещая вес на одну ногу.       — А какой обход? Вечерний наверное, да?       — Такие вещи нам почему-то нельзя говорить, всякая пурга, мол, тревогу какую-то создает, заставляет мозг думать о лишнем, одним словом ученый берд. — Презрительно фыркнув ответил плечистый фатуус, сухо перечисляя «заумные» строчки регламента, что вынудило Амиру саркастично вскинуть бровь и продолжать тупо улыбаться, чтобы случайно не самовоспламениться от дебилизма этого индивидуума.       — Это два слова, дубина. — Озвучил мысли Амиры Станислав, складывая руки на груди.       — Я тебе этой дубиной по башке дать могу, за базаром следи.       — Может не будем спорить на пустом месте? Мало ли сколько слов там или сям, разве это важно? Лучше скажите… хотя нет, не надо, не хочу вас задерживать, а то вы устали наверное, а я тут со своими расспросами.       — Нет, ничего страшного, можешь быстро спросить если это срочно. — Заверил Станислав, отмахиваясь рукой от молчаливого возмущения Алексея.       — Ладно… Даже не знаю как бы я справлялась без вас, тут так тихо и одиноко, но когда вы заглядываете сразу так радостно становиться, только вы так ко мне добры… Не обращайте внимания, просто давно ни с кем не общалась, слова сами лезут. Вообщем, что мне делать, если мне очень плохо? Как я могу кого-то позвать?       — У тебя же есть кнопка за тумбочкой, красная такая.       Да чтоб вас горизонтально и поперек, это что, шутка какая-то? Такую информацию должны были сразу сказать по приезде. На этот раз раскрыв глаза от искреннего удивления и развернув голову, Амира подошла к предмету уж очень разнообразного интерьера и осмотрела стену за ним.       — Да? Подождите… — И вправду, за маленьким прикроватным столиком находилась еле заметная кнопка, краска на которой была слегка облезшая. Возможно те, кто были ответственны за пригодный вид палаты, не удосужились сделать ее более заметной. Отлично, плюс одна вещь с которой можно будет прикопаться к Дзете. Кстати о нем, раз уж эти двое из ларца тут…       — Буду знать. — Амира ответила кивком и выпрямилась, волей сжимая гланду стыда и скучив плечи медленно повернулась лицом к охранникам, переминаясь с ноги на ноги. — Я это… ну, не просто так спросила, мне как-то совсем не хорошо, можно мне к кому-нибудь? Мне нужны… Ну… Эти… Инъекции. — С каждым словом ее голос становился слабее, а с помощью нехитрой расфокусировки глаз они слегка разъехались и создавался более жалобный образ. Хотя, слабость изображать не пришлось.       Алексей и Станислав растеряно переглянулись, и решив не изобретать велосипед взяли разноглазую за локти и повели к какому-то кабинету, но не к тому, который был нужен Амире. На очередном повороте ее дыхание стало тяжелее и отрывистее, а ноги еле плелись и спотыкались сами об себя. Станислав приостановился и заметив проходящих мимо субъектов в сопровождении медсестер потянул еле стоящую Амиру в сторону, ведь согласно своду правил любой контакт между подопытными должен быть равен или близок к нулю.       — Тебе стоит пока постоять здесь, сейчас я приведу медсестру. — Спокойно объяснил охранник и спешным шагом удалился вглубь коридора, оставляя трясущуюся разноглазую под присмотром Алекся.       Это вообще не то, что должно было произойти, они должны были оба уйти! Ладно, придется устраивать очередное представление.       Действуя по сценарию, Амира скользнула вниз по стене и грузно свалилась на пол, повторяя выходку с «обмороком». Широкий охранник явно видел достаточно, поэтому вместо бурной реакции он продолжил стоять подле нее, озадаченно почесывая затылок и ожидая Станислава с компетентным человеком. Нет, ну что еще может пойти не так? Почему когда ей надо, Дзета не появляется в нужное время, а когда нет — то вон, будет смотреть как ее тошнит или как она спит, это всегда пожалуйста.       Полностью разочаровавшись в своей стратегии, разноглазая закатила глаза и сразу же их закрыла, расслабляя челюсть и все тело, максимально замедляя дыхание чтобы грудная клетка почти не двигалась. Алексей выругался под нос и нетерпеливо начал постукивать пальцами по бедру, оглядываясь по сторонам и заметив вдалеке Станислава с пожилой медсестрой облегченно выдохнул.       Амира же в свою очередь от пары приближающихся людей мысленно покрыла кучерявым матом их, их матерей, и отцов, если были. Не придумав ничего лучше чем волшебным образом прийти в себя, она нарочно шумно и резко вдохнула ртом, широко раскрывая глаза и недоуменно осматривая троицу фатуусов над ней.       — А как… А вы… А, точно, со мной сейчас все нормально, просто давление. — Хрипло пролепетала разноглазая, пока от натланского стыда сворачивало внутренности.              — Нет ну вы поглядите, девочка ты совсем с ума сошла? Под локти и обратно в палату ее, транквилизаторов на таких не хватает, какие все бойкие стали. — Укорительно причитала медсестра, махнув рукой на охранников и разворачиваясь.       Тихо промычав от неугодного исхода, Амира повернула голову, отчего компресс на ее лице сместился и почти отвалился. Мозг тут же поразила очередная мысль, как постараться выкрутить это недоразумение.       — Подождите, подождите! Мне надо к Дотторе, он сказал мне напомнить, если не сменят компресс. У меня кнопка не работала, думала охранники меня к нему ведут. — Выпалила она, привстав на локти и слегка насупившись.       Медсестра еле заметно повернулась в ее сторону, недоверчиво вскидывая подбородок и будто переглядываясь с Алексеем и Станиславом. В глазах пожилой женщины, Амира была совсем сумасшедшей. Так напрашиваться к Дотторе — это уже новая категория, до которой психоанализ еще не дошел. Вздохнув и сделав ленивый жест, мол, ведите ее куда хотите, женщина зашагала прочь, переваливаясь со стороны в сторону.       Пожав плечами, охранники помогли ей встать на ноги и недоуменно покосились, пока разноглазая отряхивала белую рубашку от возможной пыли и провела рукой по волосам, приводя их в маломальский порядок, расчесывая длинные пряди спереди пальцами.       — А почему ты сразу не сказала, что тебе к Доктору надо? — Вкрадчиво поинтересовался Станисалв, держа медленный шаг.       — Так я же сказала — да, к доктору. Наверное мы чуть-чуть друг друга не поняли, но ничего страшного. — Слабо улыбнувшись заверила она, легонько поглаживая его плечо, на что Алексей еле слышно прыснул. — Тем более, все вам расскажи и покажи.       Охранники синхронно поджали губы и решили не комментировать ее слов, доходя до высокой темной двери в неловкой тишине. Станислав открыл рот чтобы задать вопрос, но Алексей устало вздохнул и слегка трясущимися пальцами нажал на комбинацию из нескольких клавиш. Из-за того что тот был справа от Амиры, она не смогла подглядеть, какие именно цифры он вводил. Механизм запищал, и дверь не открылась. Разноглазая озадаченно повертела головой, ожидая явно другого результата.       — У нас нет полномочий как у медсестер, это так работает запрос. — Пояснил Алексей, складывая руки за спину.       — Да? А почему так? Это как звонок получается? — С каждым насильно затупленным предложением, разноглазой все сильнее хотелось с разбега удариться бошкой о что-нибудь тяжелое. «Ой, а как звоночки работают? Мальчики вы такие умные, расскажите мне пожалуйста.» Фи. С Дзетой хотя бы не надо строить из себя дуру, он сам за нее это делает.       — Ну вроде того, правда обычно никто на него не отвечает. — Измотавшимся тоном добавил Алексей, складывая руки на груди. Его поведение показалось Амире странноватым, но эту информацию можно пока придержать себе.       И словно по воле иронии, металлические пластины разъехались в стороны, открывая их взору Дзету, по виду которого было несложно догадаться, что он страшно негодовал, особенно это выдавали широко распахнутые алые глаза и склоненная в сторону голова, будто он ожидал сиюсекундных извинений за то, что его посмели потревожить.       Амира вскинула брови, и как бы невзначай потянулась почесать лицо, где по идее должен был быть компресс. Срез сжал губы и был готов взорваться на несчастных охранников и виновницу посередине, но он обратил внимание на ее правую щеку, и заметив изменения на посиневшей коже, вздохнул и кивком приказал мужчинам удалиться. Те поспешили повиноваться и после небольшого поклона замаршировали прочь, любопытно оглядываясь назад.       Молчание прервала разноглазая, уперевшись рукой в бедро и манерно рассматривая ногти на второй.       — Я в мастерскую хочу. — Абсолютно бесстыже заявила Амира, еще и с таким видом, будто он был обязан выполнить ее требование здесь и сейчас.       Дзета не смог сдержать издевательское прысканье, еле приглушая подступающий смех от ее наглости и комичности. Это либо смелость, либо дерзость, либо последняя стадия дебилизма. По сути одно другому не мешает.       — Да ну? Может тебе еще экскурсию провести? По дороге зайти в буфет, в качестве жеста доброй воли? — Едкий сарказм так и сочился из его слов, но в глазах невольно промелькнул позабавленный огонек.       — Звучит очень заманчиво, может тебе стоило попробовать себя в рекламе? Аж захотелось послушать твои нисколько не колкие комментарии на протяжении нескольких часов. — С таким же тоном подхватила Амира, изображая преувеличенную серьезность. — А если без шуток, может сжалишься?       — С чего это я буду тебя жалеть? У меня есть дела куда важнее, дорогуша, это во-первых, — Дзета вытянул руку и обхватил ее плечо, дергая на себя, — и во вторых сейчас мы будем тебе под кожу вкачивать кое-какую вещь. — Почти про себя добавил он, игнорируя ее удивленный вздох и перемещая ладони на стороны головы, в очередной раз поворачивая ее туда-сюда.       На месте разреза появилась заживляющая корка, которой по идее не должно было быть на пораженной коже, еще и в венах вокруг появились синие крапинки. Срез заметно воодушевился и незаметно для себя стал лыбиться во все острые зубы, таращась на правую сторону лица. Наконец хоть какая-то хорошая новость за последние три недели. Теперь и поэкспериментировать с остальными можно будет, а на ней попробовать еще пару препаратов, ну просто праздник!       Разноглазая нахмурилась и зашипела, как почувствовала что его большой палец немного придавил чуть ниже правого глаза, но она посчитала, что это от скальпеля, ведь отражающих поверхностей банально не было, чтобы узнать истинную причину.       — Чего так смотришь? — Настороженность вперемешку с любопытством окрасили ее неуверенный голос, зрячий глаз пристально изучал видимые части его лица.       — Скоро узнаешь, а может и нет. Если у меня завтра будет хороший день то так и быть, сделаю тебе одолжение и расскажу. А теперь вперед, пора колоться! — С неподдельным энтузиазмом сказал Дзета, делая пару шагов назад, потирая руки и слегка встряхивая их несколько раз.       С одной стороны это было почти очаровательно, как подпрыгивали его слегка кудрявые голубые волосы и как на видимой стороне лица появились ужимки. С другой стороны, он так обрадовался явно не от чего-то конвенционально хорошего, и выглядело это жутко, неестественно, и одновременно слишком по человечески.       Разобраться как именно на это реагировать, Амира решила позже, сейчас ее интересовало как совместить полезное с приятным — и как ей казалось, шанс был куда выше нуля. Она кивнула и пошла вслед за ним, как всегда не поспевая за его широким шагом, несмотря на почти одинаковый рост. Правда прежде чем войти в кабинет Амира остановилась, поднимая руки дабы слегка осадить срез.       — Слушай, а может все-таки мастерскую покажешь? Какая разница в каком месте в меня что-то закачивать, правильно? — Разноглазая постаралась его заверить, говоря честнее обычного, даже готовая пообещать.              — До нее идти надо. Ну же, не трать время, двигай телом. — Нетерпеливо почти проныл Дзета, хватая ее за перед рубашки и заводя в кабинет. Амира фыркнула и схватила его за предплечье, попятвшись назад чтобы попробовать добиться своего.       — Чего ты такой настырный? В комплексе в Сумеру я ее видела, значит от того, что покажешь здесь, хуже не будет. — Срез почти и забыл, что у нее было куда больше вольностей, и очередное напоминание о его изменчивых словах и действиях не являлось желанным.       — Тц, приведи один вменяемый резон, тогда подумаю. Только быстро. — Проворчал Дзета, все также держа ее за рубашку.       — Я помогу тебе с чем-нибудь, как-нибудь, любое условие поставь — сделаю, честно-честно. — Глубоко кивнув для большей достоверности, Амира слегка похлопала его по руке, из-за чего он заметно вздрогнул и поморщился. Ладно, эффективнее просто дойти до мастерской, чтобы не спорить и не тянуть время. Еще Прайма позлить можно будет. Один из самых приятных побочных эффектов.       Закатив глаза, Дзета демонстративно прохрипел и отпустил ворот, разворачиваясь и спешно перебирая разные склянки и ампулы, параллельно запихивая три шприца в карман серых брюк. Амира с интересом наблюдала, как на фоне звяканья приборов и шуршания папок, срез активно искал третью пробирку, пока две другие он держал меж пальцев. Наконец найдя нужную с прозрачной жидкостью, он встал прямо и провел рукой по взъерошенным волосам, параллельно быстро шагая из кабинета.       Амира немедля засеменила за ним чуть ли не вприпрыжку, игнорируя тот факт, что сейчас скорее всего будет больно до скрипа зубов. По высоким ажурным стенам разлеталось цоканье туфель и шарканье тапочек. Несмотря на разницу в отделке, окна здесь также отсутствовали. Стремительно достигнув поворота, затем еще одного поворота и пройдя вдоль длинного прямого участка, они оказались у очередной двери, с таким же механизмом как и у остальных.       Проделав те же махинации и приложив палец к панели, бронзовые двери разъехались в разные стороны, представляя пораженному взору Амиры неприличных размеров мастерскую — почти как миниатюрный цех! Вдоль стен стояли столы разного назначения, передовые инструменты и виды энергии на вкус и цвет, медные резервуары и бойлеры с голыми трубами, верстак, чертежная станция, станки различной направленности, даже проводка не искрилась. В нос ударил запах металла и масла, и что-то перечное, наверное конденсат какого-нибудь элементального существа. Желтый свет на некоторых машинах контрастировал с мерцанием голубых или красных индикаторов, смешиваясь в гирлянду ярких и не очень огней.       Правда вдоволь насладиться визуальным триумфом техники ей не дали, Дзета настойчиво подтолкнул ее в спину, ведя в сторону первого попавшегося стула и усаживая на него. Не замедляя процесс дезинфекцией лица, срез достал один из шприцов и сорвал колпачок зубами, выплевывая его куда-то на пол, протянул Амире руку, занятую пробирками.       — Открой оранжевую.       — А что в ней? — Откручивая крышку поинтересовалась разноглазая.       — Очень жгучая вещь. — Дзета начал заправлять шприц, откладывая пустую и остальные две склянки на стол слева от него, рядом с кучей каких-то папок и бумаг. Не мешкаясь, он крепко взял разноглазую за челюсть, поднимая ее испуганное лицо и, выдавив воздух, метким движением всадил иглу в одну из самых широких полых линий, закачивая туда два миллиграмма жидкости.       Последовала нарастающая боль, которая деформировалась из комариных укусов в сжимание и прокусывание каждой клеточки клешнями. Веко задергалось и пришлось почти закатить глаза, чтобы слезы не наворачивались. Амира сжала челюсть, пальцами впилась в подлокотники и выпустила прерывистый выдох, который перешел на тихий скулеж. Хотелось расцарапать место укола до крови, настолько сильно, что она вместо подлокотника вцепилась ногтями в свое бедро. Жидкость уже полностью растворилась, на ее месте остались красные пятнышки.       Дзета жадно наблюдал за метаморфозой, лишь иногда сжимая челюсть разноглазой, если та слишком сильно дергалась. Повторив процедуру с желтоватым раствором, который на их общее удивление имел анестетический эффект, он отошел на другую сторону мастерской, вылавливая из общей массы макулатуры блокнот и ручку. Записав результаты небольшого внепланового эксперимента, срез оперся о стол и скрестил руки на груди, бездумно снимая и надевая колпачок с глухим щелчком, пока его мозг выполнял ментальную акробатику.       Амира же в свою очередь полулежала в стуле, тяжело дыша и осматривая каждую детальку, которая попадалась ей на глаз. Покрутившись на стуле, ее внимание тут же приковал к себе очаровательный, полуразобранный автоматон — дракон руин, еще и в прекрасном состоянии. Она кашлянула чтобы привлечь его внимание, все-таки гадость гадостью, а чужую работу без спроса трогать — это чересчур.       Несколько секунд срез игнорировал посторонний звук, но выйдя из зоны глубоких раздумий он отложил ручку и почесал бровь под маской, наконец регистрируя звук извне:       — Чего? — Отчужденно спросил он, видимо его поднявшееся настроение пропало так же быстро, как и появилось.       — Можно я посмотрю поближе? — Амира указала большим пальцем на робота, не прилагая усилий для поддержания нейтрального тона, так как сил на препирания пока не было.       «Так, ну пока должен пройти эффект последнего раствора, потом надо будет проверить базовые показатели, дальше ввести последний препарат, еще связаться с Ро, чтобы тот дошел до лаборатории и передал мне результаты биопсии, было бы замечательно получить новость от Омеги…» — Задумался срез, еле останавливая засасывающую воронку мыслей.       Черт с ней, все равно мешаться без повода не будет.       — Только не трогай. Вообще ничего не трогай, поняла? Увижу что дотронулась — руки отрежу. — Удивляя сам себя разрешил Дзета, фыркая и переводя фокус на близлежащие бумажки, слегка наклоняя голову и перебирая серьгу пальцами.       Амира недоверчиво сощурилась, и ожидала что он закончит фразой какой-нибудь колкостью, но нет:       — Ничего себе, у нас сегодня праздник? Еннаер? Я что-то пропустила без календаря и часов? — Не удержавшись от небольшой ремарки, Амира ехидно хихикнула и почувствовав на себе предупреждающий зырк, пожала плечами, мол, ты бы тоже не слабо удивился на моем месте.       Не спеша встав на ноги, ей вдруг отдало в правую сторону шеи, прям под челюстью, но она списала это на продолжительное сидение в позе золотого сечения. Осмотрев Дзету с головы до ног еще раз, на всякий случай, мало ли она шаг сделает и в лицо игла прилетит, Амира сделала пару пробных шагов, наблюдая за его реакцией. Срез не обращал на нее внимания, только хмуро читал какие-то свои бумаги. Довольно ухмыльнувшись, разноглазая подошла к лежащему на боку туловищу автоматона, рядом с которым лежало отсоединенное крыло.       Машина выглядела чистой, следов мха или коррозии на коричневых и черных пластинах почти не было, ядро было отключено от сенсоров и датчиков, во «внутренностях» отсутствовала пара переходников, точечные тусклые пути не мигали. Амира наклонилась вперед, разглядывая составляющую механического дракона поближе, держа руки за спиной дабы ограничить соблазн поковыряться в нем лично. Выпрямившись, она развернулась и начала рассматривать лежащее на полу крыло, которое в таком положении напоминало набор деталей для макета. В верхней «косточке», с полым кругом внутри, лежал бледно-желтый осколок, так и манящий ее скучающие пальцы.       Но солидарность есть солидарность, может потом как-нибудь получиться замарать руки, а пока есть возможность — лучше ей пользоваться. Она продолжила вымерять мастерскую шагами, любопытно изучая каждый предмет, попадающий в ее поле зрения. Естественно, отметила, что несмотря на размеры, большинство инструментов лежали не в попад, а папки и чертежи формировали небольшие кучки. Понять, где Дзета работал последний раз, крайне несложно — на столах было не заваленное периферией место.       Пройдясь вперед-назад, Амира вернулась к роботу, и начала еще более дотошно изучать компоненты, насколько ей позволял только зрительный способ, конечно. Она вскинула бровь, наклоняясь еще ближе к середине корпуса, замечая бесхозный блестящий шлейф.       — Дзета? — Она подозвала его, голос был приглушен из-за металлического корпуса вокруг.       — Да чего тебе опять?       — У тебя тут шлейф без контактов висит. Ты решил оставить его обрезанным и не цеплять его к плате?       — Если тебе так нравится говорить умные слова, могла бы выучить что они значат. И не может такого быть. — Дзета фыркнул и быстро сократил дистанцию с автоматоном, надеясь, что она правда не знает о чем говорит, иначе это ужасно стыдно.       Сделав прогоняющий жест рукой, чтобы разноглазая освободила место, срез сдвинул брови еще сильнее, залезая по локоть в открытый корпус и на ощупь выуживая оттуда пару толстых трубок и проводов. Со второго захода у него получилось найти тот самый шлейф, который к его разочарованию — и самодовольному ликованию Амиры — был рвано обрезан.       Развернувшись, он скривил губы и уже почти выдал очередной приятный и добрый комментарий, но понимал, что объективно злиться здесь не на что. Но он будет, потому что может. И потому что хочет. Не для того он половину своего существования инженерией занимался, чтобы какая-то студентка ему на ошибки указывала. И не важно что «он» проучился в Академии на пару лет меньше, чем она. Когда одарен таким гением — корочка не нужна.       Дзета цокнул языком и метнулся к верстаку у правой стены, хватая кусачки и завалявшийся адаптер, который он скорее всего просто забыл подсоединить. Вернувшись к роботу, он демонстративно задел ее плечом прежде чем обхватить шлейф щипцами и «откусить» неровную часть, примеряя деталь к концу.       Амира фыркнула и манерно закатила глаза, складывая руки на груди и наблюдая за его действиями. Но больше ее взгляд тяготел к его голубым волосам, которые так удобно маячили почти у нее под рукой. Визуально он был напряжен и трогать его лишний раз было плохой идеей. Но они так близко, и слегка распушившиеся, и снизу волосы были по длиннее, кончики завитые…       Осторожно вытянув руку, она задержалась в воздухе, как бы давая себе шанс оттянуть ее назад. Но вдруг не заметит, правильно? Быстрым движением плеча, она дотянулась и провела пальцами по волнистым светло-голубым прядям, сразу же отскакивая будто ошпаренная. Как и ожидалось, они ощущались мягкими и немного пористыми. Только вот сказать наверняка, пользовался ли он чем для их ухода, трудно, ведь судя по его ресницам — это все гены.       Срез дернулся от неожиданности как испуганный кот, ударяясь затылком о верх корпуса и таращась на нее алыми фарами с суженных до точек зрачков. Ой.       — Ты чего творишь? — Медленно прорычал Дзета, угрожающе сжимая острые кусачки. Амире было крайне тяжело держать баланс между принятием последствий своих действий, и истерическим смехом от зрелища.       — Ты чуть не ударился, я так предупредила. — Невинно поджав губы и отходя еще назад промямлила разноглазая, прилагая максимум усилий, чтобы не выдать потенциального неправильную реакцию и прикрывая рот рукой. Дзета медленно выпрямился, меняя хватку на кусачках и смотря на Амиру так, будто она оскорбила его вдоль и поперек.       — Да ну. И как тогда понимать то, что ты без моего разрешения, без моего ведома, и без явных на то причин-       Разъяренный Дзета не успел закончить свою тираду, как Амира указала пальцем указала на искрящуюся плату и сделала глубокий, успокоительный вдох, еле пряча улыбку.       — У тебя там контакты не сошлись, ой подожди… секунду… пф… — Не выдержав прыснула она, помахивая рукой в останавливающем жесте, и делая очередной вдох, случайно выпуская глухой смешок. Наконец придя в себя, разноглазая все еще не могла сдержать тихое хихиканье. — Только не убивай, я случайно задела, не знала что ты так отреагируешь.       — Поверь Амира, мне очень тяжело сейчас не проверить силу сжатия на твоих пальцах. Я по твоему поверю в такую чушь? — Процедил срез, медленно сокращая дистанцию и указывая кусачками в ее сторону.       — Ну ладно тебе, буду знать. По тебе никогда не скажешь, как поведешь, вот я и подумала, что не обратишь внимания. — Амира, на удивление, говорила с искренним раскаянием.       — По тебе не скажешь, что ты думала. — Фыркнул Дзета, тыча широкими щипцами ей в грудину с характерным стуком.       — Эй! Я вообще-то извиниться пытаюсь. — Оскорбленно нахмурившись, она отмахнула инструмент, складывая руки на груди.       — Вот именно, пытаешься. — Срез добавил очередную едкость, не скрывая задатки ухмылки от ее раздраженного лица, нарочно надавливая кусачками в пробел между ключицей и лопаткой, чтобы не выделывалась.       — Тц, какой ты засранец, все, передумала извиняться. — Уворачиваясь плечом заявила разноглазая, на этот раз без стыда и совести, напрямую, протягивая руку и пользуясь секундным замешательством среза, полноценно взъерошила ему волосы.       Дзета поежился и дернул голову в противоположную сторону, смотря на нее одновременно растерянными и озлобленным взглядом, поправляя торчащие в разные стороны пряди свободной рукой.       — А что? Лучше в автоматона посмотри, сейчас все замкнет. — Как ни в чем не бывало сказала Амира, пожимая плечами и вздергивая подбородок наверх.       Срез был сконфужен, потому что не понимал, как именно ему надо реагировать. Точнее вообще понятия не имел, а от незнания злился, и из-за того что злился — раздражался. Выходил порочный круг, и пока он мысленно переходил от одной стадии к другой, он стоял как вкопанный и пялился в стену, находящуюся за головой Амиры, как бы сквозь нее. Спустя напряженную минуту мертвецкой тишины, его вырвал в реальность шипящий звук, доносящийся из основной платы, на которой располагались остальные компоненты.       — Давай помогу? — Неожиданно предложила разноглазая, которой видимо стало совестно из-за чересчур наглого нарушения личных границ.       Немного «прогрузившись», Дзета нахмурился и осмотрел проблемную зону, понимая что ему сейчас не хотелось лишний раз говорить, слышать, и трогать что-либо. Он шумно выдохнул и кивнул, передавая ей в руки кусачки и жестами указывая на стол с инструментами, потом на пригоревшую плату, затем двумя пальцами от своих глаз к ее, как бы предупреждая, что он следит, и очень пристально.       Амира просто кивнула, испытывая неприятное кручение вины где-то под ребрами. Просто переволновалась и решила почему бы и нет, еще раз сделать то, что он явно не оценил. Одно дело оскорблять в ответ или только словесно — можно словами же исправить ситуацию, в большинстве случаев. А трогать людей без разрешения, оказывается, не очень хорошо, и извиниться труднее. Почесав голову, она начала вспоминать как правильно чинить проводку, потом подсоединить к плате, потом вставить переходник. Периодически обмениваясь провинившимся и отрешенным взглядами, разноглазая начала проводить махинации с особой осторожностью, опираясь боком о корпус, чтобы руки лишний раз не дрожали.       Пока она возилась, срез начал понемногу приходить в себя, выдыхая и проводя рукой по волосам, поправляя бабочку и голубой жилет. Через какое-то время, за которое Амира успела подсоединить шлейф к новой плате, Дзета заговорил нейтральным тоном:       — Не забудь потом все изолировать.       Разноглазая аж дернулась от испуга, по воле кармы также стукаясь затылком о корпус. Она кивнула, аккуратно проводя плату в адаптер и зажимая небольшие пластинки вокруг нее.       — Ну… это, извини, не хотела так прям, ну, из строя тебя вывести. — Промямлила Амира, посматривая на него краем глаза. Да, он конечно тем еще козлом может быть, но у нее еще осталась частичка, готовая принять небольшую ответственность за объективно ненужный поступок. Кстати, это первый раз, когда она попросила у него прощенья с помощью настоящего «извини», а не тысяча и одного словесного оборота.       — Забудь, просто никогда не делай так больше. Без спроса, по крайней мере. Или вообще не спрашивай. Короче, не делай так. — На выдохе проговорил он, потирая сторону шеи, игнорируя, как кончики ушей слегка порозовели от неловкости.       — Хорошо, не буду, честно. А это, как у тебя там с оригиналом? — Разноглазая спросила чуть громче, стараясь перевести тему подальше от произошедшего казуса.       — О боги…— Нарочно раздраженно фыркнул срез, переключаясь на более приятную и доступную тему, мозг сразу закипел всеми лестными фразочками, которые были адресованы его создателю.       Дзета начал с малого — с того, насколько он надоел строить из себя хер знает что, хотя у них один мозг на всех, просто с разным изначальным кодом, так сказать. Затем, по геометрической прогрессии, его жалобы становились все более эмоционально окрашены, например как-то, что Прайм постоянно перекладывает мелкие дела на младших клонов, как вынуждает их присутствовать на социальных мероприятиях, потому что ему, видите ли, не хочется, и многочисленные примеры, как этот старый хрыч абсолютно субъективен в своих суждениях, по его скромному мнению.       Пока он ходил взад-вперед и разглагольствовал о каждом недостатке оригинала и некоторых старших сегментов, в том числе Омеги, Амира уже закончила чинить автоматона и встала прямо, облокачиваясь на корпус. Она сама не заметила, как поддакивала и поддерживала гадостную перетирку сухожилий, не смотря на то, что понятия не имеет, как оригинал вообще выглядит и ведет себя в действительности. Зато Дзета оживился.       — …Нет ну ты можешь себе такое представить? Я клон, не человек, могу работать куда дольше и особо не нуждаюсь в топливе в виде калорий, но сваливать на меня полгода документации, потому что формат устарел? Я похож на печатную машинку? Я ученый, моя работа разбирать машины и людей, а не переписывать бумажки! — Активно жестикулируя причитал Дзета, смотрясь абсолютно возмущенно.       — Это издевательство, я бы на твоем месте кинула бы все в шреддер.       — А я хотел, но увы, есть понятие ответственность, знаю что тебе не знакомо, — он нахально ухмыльнулся от ее недовольного фырканья и закатанных глаз, — в любом случае, я потом подсадил гомункула ему под дверь.       — Гомункула? Типо, настоящего? И из чего ты его сделал? — Будто зная ответ спросила Амира, вскидывая бровь.       — Неважно. Важно то, что он раздавил его дверью и аромат еще неделю не спадал. — Гордо заявил срез, останавливаясь у стола и опираясь о него. — А еще надо третий препарат ввести.              — Какой препарат? — Она уже успела забыть, что осталась пробирка с голубоватой жидкостью, ожидавшая ее у стула на правой стороне мастерской. Дзета цокнул языком и по привычке взял ее за плечо, опять ведя до заменителя кушетки и усаживая. Он достал третий шприц и снял колпачок, выкидывая куда-то на стол, отковырял крышку и набрал пару милиграмм, возвращая пустую стекляшку к двум похожим. Выкачав воздух, срез взял разноглазую за челюсть и повернул к себе, поднося к линии шприц.       Вдруг он нахмурился, сжимая шприц и делая шаг назад.       — Что случилось? — Непонятливо спросила Амира, пытаясь рассмотреть эмоцию в его алых глазах, которые медленно перемещались из стороны в сторону.       Дзета отошел дальше, серьга замерцала и будто задрожали пальцы. По движению его груди было видно, как его дыхание участилось, а взгляд становился все более и более потерянным. Уставившись в пол, срез прикрыл рукой рот и потер маску, медленно убирая шприц на стол и пересекая мастерскую, подходя к особо захламленному столу. Он начал перебирать бумаги, стараясь стабилизировать дрожащие руки и сбивчивый ритм моторчика, почти такого же, как сердце.       Не может быть. Нет. Нет нет нет — Это все блеф, он не посмеет, не посмеет.       Да, не посмеет, конечно, он не позволит вековому труду уйти за шахматную фигурку, да? Не позволит же?       Не позволит?       «Хмпф.»       Срез почувствовал, как по спине прошелся ток. Началась гипервентиляция. От тряски пальцы стучали по столу, колени почти сдали. На лбу, под маской, выступила испарина, а на лице застыло шокированное, потерянное выражение.       Может это все-таки блеф. До него не дойдет, просто пару сотрут. Его — нет. Или его нет?       Разве его больше не будет?       — Что за абсурдное решение! Ты же не серьезно! — Почти выкрикнул срез, вжимаясь пальцами в стол и почти ломая его надвое. Его голос отчаянно старался казаться ровным, но еле заметная дрожь прокатилась по каждому слову.       Амира была не менее растеряна, но по другим причинам. Она не могла даже угадать, что происходит и почему, и если бы она была честна с собой, она бы призналась себе, что ей не нравится видеть его таким, ей неприятно видеть и слышать, как с ним происходит что-то явно плохое. Наверное даже ужасное, раз он в таком состоянии. Разноглазая встала со стула и начала неторопливо сокращать дистанцию, брови сомкнулись в недоумении и тревоге.       — Дзета? Что с тобой? — Неуверенно спросила она, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки и перебирая свои же пальцы.       Срез оскалился, вдыхая воздух через зубы и отворачиваясь, будто подбитый зверь. Еще немного и центр один за другим начнут отказывать. Серьга продолжала стремительно мигать, каждое колебание света в пробирке — последние мысли каждого из сегментов, начиная с самых недавних, старших. Дзета хотел скулить. Обида, отвращение, предательство, сожаление, страх — целый спектр эмоций, которые раньше он знал только по определению, теперь бились в пределах его постепенно отключающегося тела.       Он медленно повернулся, стыдливо смотря на Амиру багровыми радужками, будто ждал, что она скажет, объяснит — что это такое, чувствовать смерть, если не был живым? Глаза заблестели, дрожащие губы приоткрылись в молчаливой просьбе.       — Дзета, скажи что-нибудь, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь… — Амира просила почти шепотом, боясь, что если заговорит слишком громко, то случиться еще что-то ужасное, непоправимое. Она подошла чуть ближе, держа руки при себе. Ее нутро сжималось с каждой пульсацией ускоряющегося сердца, правый глаз начинал слезоточить.       — Амира… Там, на затылке… карта п-памяти. Попробуй открыть… — Пролепетал Дзета. Он не звучал, как он. Его голос был таким испуганным, хриплым. Задиристые, горделивые ноты пропали, как и самодовольный взгляд. Руки мертвой хваткой держались за стол, колени подкашивались.       Казалось, будто с каждой секундой его глаза тускнеют, теряют яркий, красный цвет. А может и нет.       Может, скоро отключится центральная нервная система.              Разноглазая судорожно кивнула, рыская глазом в поиске отвертки. К счастью, одна лежала на столе рядом. Грудь сдавило, тернистым плющом обвивая горло и вытаскивая из нее приглушенное хныканье.       Она крепко схватила инструмент, заходя за его спину и трясущимися пальцами отодвигая небольшое количество волос. На задней части шеи был знак дзета и маленькое отверстие для крестовой отвертки. Амира видела, как его тело начало трястись сильнее. Слышала, как за прерывистым вдохом следовал еле слышный всхлип.       Раз он не думает о том, как его воспринимают, он скоро не сможет стоять. Он слышал последние импульсы нейронов Лямбды, Каппы, Йоты. Дзета не дурак, знал, что скоро отключится и он. Просто ему не хотелось тратить ресурсы и время, потраченные на его создание, вот так. Впустую. Ради фигуры на доске. Он жалел, что станет просто хламом.       Руки разноглазой ускорились, как и ее сердце, которое отчаянно разбивалось в кровь о грудную клетку. Почему так больно? Это же Дзета, он клон. Он и не слишком близок был, наверное. Он же не был единственным человеком, с которым она общалась ближе остальных последние два месяца, да? Может он и был груб и жесток, но он был самым приближенным к человеческому контакту. И смешной, иногда. Красивый.       Открыв замаскированную кожей крышку, за ней оказалось две вставленные пластины памяти.       — Ч-что дальше?       — …Достань… Нижнюю. П-потом… Потом… — Дзета глубоко вздохнул, разворачивая голову полностью, встречаясь с ней взглядом. Он смотрел на нее влажными, тусклыми глазами, лишь отдаленно напоминающие красный. — А-амира?       — Да? — Роняя отвертку на пол с оглушающим звоном, она достала черно-голубую пластину, еле сдерживая плач и трясущуюся челюсть. Хотелось думать, будто она может повлиять на исход, будто сейчас проследует его инструкции и починит его. Вот сейчас он скажет, что делать с картой, она сделает, и он перестанет трястись в судорогах, встанет прямо и оскалится, может фыркнет.       Это не первый раз, когда из-за него плакали. Это первый и последний раз, когда плачут, потому что его больше не будет.       — Мне… Мне холодно… — Срез смотрел ей в правый глаз, только в тот, который мог увидеть страх и горечь, исчезающих из его радужки.       — Это… Это нормально, иногда так… так бывает, что мне д-делать дальше? Скажи, пожалуйста… Что дальше? — Умоляюще лепетала Амира, держа пластину в холодной руке, пока вторая осталась на его затылке, боязливо касаясь синтетической кожи лишь кончиками неконтролируемых пальцев.       Она панически искала взглядом в его темных глазах что-то, просто что-нибудь, похожее на его острый и колючий взор. Но Амира видела за только затухающую радужку, в которой оставалась детская растерянность и человеческий страх, разочарование, и просьба.       Свет серьги погас.       Клонам не может быть холодно.       Ноги подкосились. Последняя система была деактивирована.       — Дзета.? Дзета… ты же встанешь? Дзета, вставай, Дзета… Д-дзета… — Тихо хныча между неразборчивыми в шепоте словами бормотала Амира, падая на колени рядом с неподвижным телом среза, слезы обжигали и затмевали ее ограниченный взор, не давая отчетливо посмотреть на маску и застывшее за ним лицо.              Сегмент номер шесть был отключен.