Другая душа

Я жила не плохо. Родители, сестра, лучший друг, почти законченная школа, кров над головой и тёплая постель. Теперь моё прошлое - мой предел мечтаний. Моя новая мать, Хаторут, родила меня и, честно, лучше бы она этого не делала. Мать из неё как из козла молоко - горькая и не мать вовсе. Злая, вечно раздраженная, со своими тараканами и даже периодически не добрая. Зрение у меня стало нормальным только к году. Плакала я только когда хотела есть, а так шелковой была. Вовремя поняла, что если достану эту истеричку - она меня просто задушит, или того хуже, выкинет в Нил. А там если и есть возможность выжить из-за какого-то добряка или случая судьбы, то жить придётся инвалидом, что ещё тяжелее. В общем, старалась её не бесить. В свободное от её присутствия время я училась говорить, повторяла за Хаторут слова, всячески старалась понять их значение следуя хоть какой-то логике. Она часто говорила меренсет, сет, и долг. Понтия не имею, что это за слова, но, подумав, поняла что меренсет произношением похоже на имя. Ну а что, вдруг? Потом, когда мне исполнился год, Хаторут перестала говорить непонятные сет и долг, а вместо уже понятного мне Меренсет называла меня Нефтида. Как я поняла, это второе имя. Или типа того. Или отчество. Есть ли тут отчество? Фигня, в общем. Но, забавный факт: велела она мне чтобы все называли меня Эвтидой, а сама называла только Нефтидой. При этом Меренсет куда-то делась. Вообще какой-то сюр. Говорить нормально я научилась к трём, примерно к тому времени и осознала, что мне не выжить, если я буду хоть как-то действовать Хаторут на нервы. Я просыпалась рано утром и, перетаскивая тяжеленный и единственный в доме стул, готовила подобие завтрака. Из всех возможности - довольно ограниченных, к сожалению - я могла сделать только кашу. На большее ни продуктов, ни силы, ни сноровки не было. Ела, оставляла для матери под полотенцем и шла на улицу. Гуляла так, чтобы меня не то что не заметили, а и не видели. Было два возможных варианта: сидеть дома или гулять. Я склонялась к второму, ведь первый нёс за собой если не побои, то жестокие крики и визги. А оно мне не нужно. При прогулке тоже было два варианта: ходить так, чтобы меня видел даже полуслепой, либо скрываться. Я решила выбрать второе, прокачать своё тело, так сказать. Потерпела крах... Меня нашел мальчик и его мама. - Девочка, ты заблудилась? - Я подняла глаза от грязного пола и глянула на женщину. Красивая, ничего не скажешь. И опрятная, даже ухоженная. Редкость. Моя опрятность только моя заслуга, ведь ни расчёски, ни воды для умывания мне не достать. Приходилось как-то выкручиваться. Умывалась я у одной женщине, которой взамен приносила немного каши, сваренной утром, расчёсывалась у неё же за помощь в уборке. - Прячусь, - Просто сказала я, и, глянув ей за ногу, заметила мальчика, цепляющегося за её юбку. - Прячешься? От кого? - Либо очень наивная, либо очень глупая, либо очень добросердечная. Хотя ни одно из вышеперечисленных друг другу не мешает. А может и три в одном. - От злых больших мужчин, - Она нахмурилась и насторожилась. - Тебя преследуют? - Свожу вероятность стать рабом до минимума, - Женщина незаметно для сына выдохнула. Но не для меня. Я не сводила с неё взгляда, не насторожено, не напугано. Немного любопытно, может. - Ты умная девочка. Где твоя мама? - Тут уже я насторожилась. А точно она такая добрая? Вдруг какая-то банда и они с сыном просто для вида такие добренькие, чтобы не напугать потенциальных рабов? Ведь дети будут боятся больших и взрослых мужиков, а милой и доброй женщины с сыном они боятся не будут... Всё может быть, доверять никому не стоит. - А вам зачем, госпожа? - Перешла на формальное общение я. Голос не выдавал настороженность, только поджатые к голове плечи и немного прищуренные черные глаза. - Ты же... - Она прищурилась и нахмурилась, будто что-то вспоминая. - Точно, я вспомнила где тебя видела! - Вдруг воскликнула женщина. Я даже вздрогнула от неожиданности. - Хаторут твоя мать, так? Я нахмурилась и немного опустила подбородок вниз, ощущая как на лицо падает тень. - Откуда знаешь, госпожа? Никак подруга? - Женщина удивлённо моргнула и присела рядом. Её сынок, про которого я и забыла, встал ближе. - Нет, я соседка, - Я нахмурилась, копаясь в памяти, чтобы не отвлекать себя, глянула под ноги. Соседка-соседка... Из всех домов подходит только тот, что справа, через один дом. - Помню... Вроде, у вас ещё муж торговец, что-то продаёт, - Она кивнула. Я намного легче задышала. Значит не опасна. Хаторут сказала, что все соседи безопасные, зачем только непонятно. - Верно. Ты не голодна? Я с утра наготовила слишком много, нам этого не съесть! - Очевидная ложь, которую она выдала только из желания накормить звучала словно жаворонок. Приятно, хоть и немного раздражала. В целом и общем, меня затащили в гости, умыли, почти что помыли и накормили. Исман, как звали ребёнка этой женщины, изъявил желание поиграть со мной. Я была не против, с ребёнком безопаснее чем со взрослым. Он обмануть не сможет, слишком маленький и наивный. Мы с ним играли в типичные догонялки, стоит ли говорить, что я упала в пыль спустя всего пару минут игры? Меня это не устроило, так что я решила тренировать своё тело до такой степени, чтобы к 10 меня никто не мог украсть не из-за того, что не нашли в подворотне, а потому, что были избиты и с выбитыми зубами. Медленно но верно в мой график дня вливались не только обещанные самой себе тренировки, но и Исман. Тот самый ребёнок. Я начала с самого нормально и простого: утренняя зарядка, пробежка, растяжка и на выносливость. Медленно но верно это стало рутиной, и я стала добавлять себе вес. Взяла две вазы из глины и набрала в них песка, здесь он всюду. С ними делала что могла, приседала с ними, делала отжимания, привязав к спине, также училась держать равновесие и когда руки разминала их брал. В общем, выживала из всего что могла всё. Мне чертовски повезло. У меня конское здоровье, и малое недоедание его не испортило, я не инвалид, сильная, без любой патологии, без каких либо болезней ещё и с мозгами. Как говорится, всё при мне. Исман стал неотъемлемой частью моей жизни, мы с ним играли, гуляли, говорили - хотя я скорее выступала в роли слушателя - и в целом проводили свой день друг с другом. Исман оказался очень добрым и милым малым, мечтающим стать врачом. Я подумала, подумала и решила ему немного помочь, а он в свою очередь, помог мне с языком. Я только говорить умела, и то, что на базаре скажут, то и запомню. Он стал учить меня алфавиту - в основном мы писали палкой на земле - обучил некоторым правилам и так далее, в целом и общем где-то через почти полгода я смогла говорить и читать в разы лучше. Писать пока у меня не очень выходило, практики мало, но я делала что могла. Исману я, в свою очередь, помогала с той базой биологии которую сама знала. Я объясняла ему что могла, но для этого мне приходилось напрягать память и думать о том, как назывался тот или иной орган. Благодаря тому, что по одной улочке был продавец мяса, я смогла понять как называются органы, и в дальнейшем рассказывала об этом Исману. Исман был просто в восторге. Он обнимал и едва ли не целовал меня после каждого урока. Я училась как могла, выживала и вертелась. С той женщиной, к которой я собственно и ходила за расчёской и умыться у нас сложились замечательные отношения. Я помогала ей чем могла, она мне платила, либо отдавала долг за проделанную работу как-то по другому, то делом, то вещами. - Эва, подойди, я тебе кое-что дам, - Я молча встала, оставила промытые семена нут и подошла к Энирифе. Она стала истощатся, её здоровье подкосилось из-за частых попыток забеременеть. Поэтому я стала ещё больше помогать ей в домашнем хозяйстве. - Вот, - Она вложила мне в руку кусок пергамента с какими-то закорючками. - Это что, Энирифа? - Передашь Адджо, скажи, что я передала, а то этот скряга и копейки не даст, - Я нахмурилась. - Ты совсем головой поплыла? - Вымыть бы твой рот с мылом, да мыло жалко, не поможет, - Она пожужжала немного, а после вздохнула. - Тебе нужны деньги, я тебе их дать могу, но тебе ведь не хватает? - Я молча поджала губы. - Иди к старику Адджо. Ему как раз помощь нужна. Он тебе платить будет. Запомни: всего должно быть 6 медиков в день. - Ладно. Но к тебе я обязательно буду захаживать, - Она кивнула. Я доделала всю работу, немного поторговала и сварила на скорую руку кашу для Энирифы, нарезала ей немного огурцов и дала листья салата, которые все тут называют салатом-латуком. Я пошла к Адджо и отдала ему кусок пергамента. Он вздохнул, глянул на меня, кивнул внутрь своего жилища. В целом и общем, теперь у меня есть работа. Я помогала Адджо за прилавком, торговала как могла, рассказывала о знакомых мне вещах. Он торговал вышивкой, которую делали его дочь и жена. В таком темпе прошло 6 лет. Вот, кажется, время тянется долго, а оглядываешься назад и поверить не можешь, что такое происходит. Мне уже 11, Хаторут появился молодой человек, который часто поглядывал на меня знакомым и вполне себе понятным взглядом, ему не нужен был повод чтобы ударить меня, простого взгляда было достаточно. Будь моя воля - ушла бы. Но к родителями Исмана и к нему самому я привязалась и быть помехой им не хотелось, Энириф наконец забеременела и уже на 2 месяце, а у Адджо жена умерла. Идти на улицу не вариант - изнасилуют. Но и тут оставаться тоже не катит, возможность лишения моей девственности не падает, зато возможность подхватить какую-то хворь падает почти по плинтуса. Этот урод имел большой доход и пользовался почётом у многих, так что... Оставалась только мать этого тела, хотя и мать это сильное слово. Так, родилица. И даже не воспитывала. - Мам, - Я прошла внутрь дома, осмотрела его, с удовольствием отмечая, что отморозка в доме не наблюдалось и подошла ближе. Хаторут заливала в себя алкоголь вновь. Она вся опухла, с синяками ещё и вся измотанная. - Я занята, иди отсюда. - Нужно поговорить, - Я прошла вперёд. - Я сказала, что занята, - Она нахмурилась, закидывая в себя ещё спиртного. Когда отродье придёт домой, она точно получит за то, что выпила. - Мама. Он странно на меня смотрит, - Женщина подняла на меня тяжелый и мутный от алкоголя взгляд, будь я обычным ребёнком, меня бы сейчас от её взгляда на слёзы пробило бы. Но мне плевать, и на неё, и на её взгляд. Но мне не плевать на себя. Видя, что запугивание взглядом не работает, она решила заговорить. - Ты выдумываешь. Ты ребёнок. Ты ничего не понимаешь. Он нас кормит. Он даёт кров над головой. - Я работаю с 3 лет, получаю деньги с 4, кормила нас тоже я, кров наш, - Она разозлилась и неожиданно кинула в меня кувшин. Уже пустой. - Убирайся! Убирайся! - Она заорала. Громко, надрывисто, истерично. Она словно больная начала кричать, стала кидаться в меня вещами, что-то говорила о долге, о Сете, о чем-то ещё, но я не понимала в попытках уворачиваться. Подумав, что жаль мне себя, убежала. Просто убежала из дома и спряталась в подворотне. Сидела тихо, почти не двигалась, прислушивалась к каждому шороху. Неожиданный шорох сбоку заставил меня насторожится, я медленно выглянула, натыкаясь на чему-то взгляд. Чьи-то карие глаза в темноте казались по ночному тёмными. Высокий парень в чёрной накидке с большими глазами смотрел на меня, не понимая кто я и опасна ли я. Он был напуган пуще ёжа перед несущейся на него повозкой. Длинные чуть кудрявые чёрные волосы заплетённые в низкий хвост, серьги и очень красивая кожа. Просто очень. Моя кожа очень тёмная, просто ужасно тёмная, она вообще не похожа на эту загорелую кожу. У него просто идеальная кожа. Он испуганно моргнул, а потом будто пришел в себя и недоумённо глянул на меня. - Что вылупился, господин? - Недоумения в глазах стало больше. - Если не нужно ничего, проваливай, - Рыкнула на него я. - Что ты тут делаешь? - Тебя не касается, иди куда шел, - Он поморщился и оглядел меня. Я выглядела хорошо, насколько это похоже. - Если тебя это успокоит и ты поскорее уйдёшь, мне нужно просидеть здесь только одну ночь. Мне есть куда идти. И тебе есть. Так что иди. Он глянул на меня немного жалобно, но ушел. Я смогла вдохнуть легче. - Зачем прогнала его? - Я дёрнулась от неожиданного голоса рядом и сосредоточила свой взгляд на неизвестном. Красные волосы, красные глаза, идеальная светлая кожа, волевые черты лица, дорогие одеяния, скорее всего он богат. Значит есть деньги на жрицу любви. Значит не за этим пожаловал. Он спокоен, сидит, не боится запачкать одеяния, расслабленный даже, глаза почти что горят. Но не от похоти, не от чего-то странного, они просто горят изнутри силой. Но она не давила. Просто была. Сидит расслабленно, чуть склонив голову в сторону, из-за темноты разглядеть цвета правильно не могу. - Кто ты? Нет, - Сразу отдёрнула себя я. - Не говори, не интересует, - Я села обратно, прижала к себе ноги и обняла, пытаясь сохранить тепло. - Не боишься меня? - Нет. - Почему? - Я вновь глянула на него и спрятала лицо по нос в руках. - Ты, господин, богатый, одеяния хорошие, запачкать не боишься, значит на жрицу любви средств хватает, - Спокойно сказала я, положив голову на руки. - Ты сидишь, расслабленный, не боишься, не злишься, глаза твои наполнены только слабым интересом, значит и как рабыня я тебе не нужна. Никого рядом я не слышу, значит и дружков у тебя нет. Руки и ноги видны, ничего не прячешь, ни сумки ни карманов я не вижу, значит ты не путешественник, ничего не прячешь. - Какой умный ребёнок. - Хочешь жить - умей вертеться. А жить я хочу. - И зачем же? Не от прекрасной жизни ты здесь. - А жизнь никогда не подносит всё на блюдечке с голубой каёмочкой, - Я вздохнула и наконец расслабилась, мужчина просто искал собеседника. На плечи навалилась вся усталость 11 лет. - Нужно учится выживать и искать свои плюсы в своём положении. Я пока не так много насчитала, - Тихо посмеялась я. Я закрыла глаза, захотелось спать и я аккуратно потёрла глаза косточками больших пальцев. - Устала? - В голосе не было насмешки как таковой, но был интерес. Простой интерес и это не настораживало. - А ты бы устал с 3 лет пахать без продыху и отдыха? - Съязвила я, но после поджала губы. - Прости, я просто очень хочу спать... - Глаза, казалось, наливались свинцом, тёмный угол подворотни уже не казался таким страшным и грязным, в этой грязи было даже не страшно... даже немного уютно... Я себя отдёрнула, ущипнув за ногу. - Нельзя спать... А то меня убьют... - Спи, тебя никто не тронет, - Усталость забрала своё, я уснула.