Взгляд ангела

***

Загляни в щель между штор и узри представление до его антракта.

      — Он лишь человек.

Две пары каблуков отстукивали шаги, кружа своих хозяев.

      — Он мой человек.

Зашуршали ткани пышной юбки девушке в накидке, вместе с тихой усмешкой, что растянулась на мертвенно синих губах.

      — Это фарс.

      — Это любовь.

      По залу раздался звонкий девичий смех, вместе с четким отстукиванием каблуков её партнера по танцу.

— Ты смешен!

      — Ты слепа.

      Шаг за шагом, стук за стуком, а пианино играет лишь громче, будто пытаясь перекричать смех девушки.

      — А кто не слеп?

      — Он.

Каблук издал слабый шкребет вместе со стуком, стоило ноге сделать одну четвертую круга, а девушке повернуться, дабы упасть на руку парня, усмехаясь над ним.

      — Он такая же кукла судьбы.

      — Мы все её куклы.

Мелодия все громче, а спор будто песня, которую поют два божества, вычерчивая квадраты по залу суда.

      — Мы все лишь куклы в её игре.

      — Мы все лишь куклы в её игре.

Смена партнера.

      

***

      Детский смех поселился в крыле Нравственной подруги Диа. Малышам выделили особые кроватки, что стояли в покоях наложника. До воспитания малышей допускался лишь он и его слуги. Те же были от деток в восторге.       — Господин! А- вы уже встали? — Дуй Фей удивленно смотрела на бога, что так нежно покачивал на руках Яна. Тот же глянул на неё и приложил палец к губам, делая знак: «тихо».       Девочка кивнула и утихла, ставя на стол поднос с завтраком. Мальчиков уже покормили, так что Аид их убаюкивал перед тем, как сесть работать. Положив Яна обратно в кроватку, тот поднялся и сел на пуф к низкому столу. Сперва вкусный яичный рулет с рисом и кофе, а потом работа. Радовало, что госпоже Чжао стало лучше, а детки были здоровы.

Все прекрасно.

      Открыв божественный ящик, что мог открыть только он, Аид заметил незнакомое письмо. На фиолетово-синем воске была эмблема кошки на фоне пентаграммы со звездами и тремя кругами. По белой коже скатилась капля пота. Пригласительное письмо в зал суда.

***

      — И так... — Тонкая угольно-черная, переходящая ближе к локтю в мраморно белую, рука поставила фарфоровую чашку на блюдце. Мертвенно синие губы были искаженны в слабой ухмылке. — Ты считаешь, что поступаешь правильно?       — А ты считаешь нет? — Черные ногти постукивали по столу, а холодный взгляд фиолетовых глаз следил за лицом собеседницы.       — Это фарс. — В ответ на него глянули тёмно-синие. Правый был со зрачком в виде белого полумесяца, а в левом полная луна. В них блестели искры и звезды.       — Это ты мне говоришь в зале суда? — Он строго смотрел на неё, пока девушка лишь усмехалась от его серьёзности, проводя пальцем по краю чашки. — Твоё поведение не подобает богине.       — А твоё богу. Ты ведь божество, так о какой любви может быть речь? «Чувства удел слабых людей». Не твои ли это слова, Аид? Они лишь люди и людьми вечно быть обречены. — Она выпрямилась, облокачиваясь на мягкую спинку резного стула, и скрестила руки на груди.       — Тебе не понять. — Бог же чуть нахмурился, закрывая глаза и беря в ладони свою чашку, делая глоток.       Приятный вкус травяного чая разлился по горлу, оставляя во рту приятное послевкусие мяты и мелиссы. Чего не отнять у его собеседницы, так это навыка делать великолепный чай.       — Хмм? ~ Объясни же, как за эти века ты поменял свою точку зрения? Или же... дело вовсе не в ней? Дело ведь в том смертном? — Девушка усмехнулась, ставя руки на стол локтями и упираясь подбородком в ладони. Тонкие, черные пальцы с острыми ногтями, что из природного угольного переходили в алый, чуть постукивали по немного видным на бледном лице скулам.       — Тебе есть дело до жизни смертных? Твоя обязанность — помогать сторожить Тартар, заботиться о колдуньях и подобных. Насколько я помню, ты помогаешь лишь обделенным и угнетенным, а не всем под ряд. То есть, жизнью их ты тоже интересоваться не должна. — Парень же лишь поставил чашку, открывая глаза обратно и спокойно смотря в синие глаза. Белые ресницы и веки чуть прикрывали фиолетовые зрачки, отчего казалось, будто в них нет блика. — Чего ты хочешь, Геката?       — Справедливости. — Названая же в миг похолодела, вновь отстраняясь от стола и взмахивая одной рукой, что еще была согнута в локте.       Из воздуха появилась небольшая дымка хаотично переходящая от магнолии к лавандовому. В ней мерцали белые и золотистые блестки, похожие на маленькие звезды. Секунда за секундой прямо из центра этого дыма отчетливым становилось изображение. Немного круглое лицо, повязка на глазах и эта прекрасная улыбка, пусть и не такая широкая, как обычно. Цинь. Его родной и любимый. Сидит в покоях у кроваток братьев, держа в ладони... перо. Все то же, белое с перламутровым переливом.       — Ты нарушил правило.       — Я знаю.       Девушка чуть нахмурилась смотря на секунду изменившего с холодного на теплый и вновь холодный взгляд Аида. Она поправила свои струящиеся черные волнистые волосы, что переходили в голубую дымку у кончиков, переливаясь все теме же «лже-звездами». Картинка начала чуть меняться. Сама она будто стала тусклее и мутнее, а татуировку сороконожки на щеке и спине Циня обвила знакомая вербная ветвь, что ярко горела цветом мертвенного индиго. Подобные этой ветви две другие находились на коже над сердцами младенцев, образуя там моток и расползались по грудной клетке подобно терновнику, кутая своими лозами.       — Мертвое остается мертвым, живое живет свой срок. Это правило, за нарушение которого тебя могут судить. — Изображение становилось все темнее и лишь узоры вербы все так же ярко виднелись, смешиваясь с дымкой.       Черная, когтистая ладонь взмахнула практически перед лицом бога, собирая дым в одном месте и сжимая его в кулак. Синие глаза хитро сощурились, а губы вновь исказились ухмылкой, пока брови немного сводились к переносице, образуя морщинку.       — Если об этом, конечно, узнает кто-то сверху. Кого волнует Подземное царство? Им, там, наверху, нет дела до нас, что томятся во тьме. — Белые брови так же нахмурились от вкрадчивого тона собеседницы. — Ты ведь сам помнишь. Тот бой, когда мы были плечом к плечу. Наш договор.       Бог от этого дернулся и увел взгляд, задумываясь. Как же...

...давно это было?

***

      Четыре месяца назад. Второй день обороны Хельхейма после побега из Тартара во время Гигантомахии.       Почти каждое утро начинается одинаково. Рыки, крики, треск оборонительного круга, которым она сдерживала титанов. Для тварей сверху это всего лишь два дня, а для нее уже четыре. Чертовы олимпийцы. Как вовремя ангелы решили устроить революцию! Или скорее титаны подгадали момент, что б восстать? Плевать. Они сбежали и еще совсем немного и даже её сил не хватит, что б сдерживать их ярости. Кажется, она видела одного из войнов старшего серафима, но скорее всего, тот либо мертв, либо сбежал к своему начальнику.

...Хрус... Хрус...

      Девушка обернулась, ошарашенно смотря на падающий голубыми осколками барьер, что так долго она держала. Куски стекла рассыпаются на блестки, что пропадали и растворялись под крики титанов. Она попятилась, вновь хватаясь за посох и вынуждая обереги на нем зазвенеть. Это плохо.       Очертив вокруг себя круг, она в спешке чертит в нем окружности и звезды, что тут же вспыхивают голубым. Каждый шаг этих тварей раздается набатом у нее в голове. Шаг, грохот и так по кругу. Когда пентаграмма была закончена, громилы уже подошли почти вплотную к небольшой башне наверху которой она стояла. Слава богу, что тут нет крыши.       Держа посох в одной руке, дева взмахнула им и прокрутила в кисти, со стуком ударяя о каменный пол в завершение. В воздухе остался тот же узор, что слабо светился под её ногам.       — Лампси. — Четко скомандовала она и стоящих перед этим маленьким ангелочком титанов ослепил яркий белый свет, что лучом ударил по ним, обжигая и прожигая их тела насквозь.       Только их это будто лишь заводило. Стоящий ближе всего к ней бывший заключенный замахнулся, ударяя своим кулаком по ангелу. Он бы раздавил её, если бы она вовремя не заблокировала удар пентаграммой подобной той, что она уже создавала. Это уже становилось опасно. Барьер израсходовал не мало её сил, а остатков явно не хватит на бой с такой оравой.       Создав еще один луч она обрушила его на тварей из Тартара, вновь почти никак их не ранив. Пара пала за мертво, но что это по сравнению с пятьюстами ? Это... конец? Неужели её жизнь оборвется таким жалким образом...?       Резко один из титанов, что стоял ближе к разрушенным вратам Тартара, взревел и упал на холодную скалистую почву. От него отлетел белый силуэт, что почти молниеносно влетел в другого врага, ударяя его промеж глаз своим двузубцем. Сделав подобие незаконченного сальто назад, силуэт взмахом оружия перерезал горло еще одному выродку. Если колдунья была в шоке, то твари Тартара пришли в ужас.       Они тут же отвлеклись от нее, пытаясь поймать или придавить летающего между ними ангела, что, как назойливый комар, крутился рядом и ранил. В один момент он встал рядом, отходя к девушке и переводя дыхание, что явно не слабо сбилось. Его белые крылья, что переливались перламутром окропила кровь, явно мешая полету.       — Я не сильно опоздал? — Фиолетовые глаза глянули в синие, поблескивая в этой кромешной тьме.       — Аид... сучонок, что ты тут забыл?! — Девушка зло глянула на него, а после на титана, дабы заблокировать его удар.       — Не хочу обременять их вторым фронтом, да и помочь старой подруге явно нужно. — Серафим встряхнул двузубец, отряхивая его от крови и готовясь сделать рывок, дабы рассечь горло напавшему. — Я ведь прав, Геката?       Названая же создала в воздухе пентаграмму, на которую и запрыгнул беловолосый, используя, как трамплин, и ударяя по громиле. Ангел ловко скакал по платформам, которые сотворяла сестра. Вдвоем у них больше шансов, но она все еще вымотана. Заметив, как коллега опирается на посох Аид чуть нахмурился, возвращаясь к ней.       — Отдохни и используй приказ. Я задержу их.       — Но- Аид!       Парень её не слушал, вновь взмывая и отсекая бегущему на них титану руку. Тот взвыл, хватаясь за обрубок, а после замахиваясь и ударяя по серафиму. Только тот успел в последнюю секунду отлететь, рассекая уже другому выродку горло.       Геката растерянно смотрела на то, как брат одним за другого убивал сбежавших заключенных, пачкая себя и десмос. Когда он... успел использовать свою кровь? Она... не заметила даже. Почему веки такие тяжелые? Сползая по древку посоха, девушка упала на пол, зарывая глаза и проваливаясь в сон. Неужели... он решил искупить свою вину? Какой странный способ у этого щенка...

...

      Сколько же она проспала? Пару часов точно. Пусть и уснула в неправильной позе, но тело ни капли не болело. Открыв глаза, Геката в шоке обнаружила, что лежит под плащом брата, на одном из рукавов. Он укрыл её, попутно сражаясь. Даже сейчас, она слышала крики титанов и грохот. Сев и протерев глаза, девушка в шоке уставилась на поле боя. Возле нее уже не было живых врагов, а сама бойня переместилась к вратам Хельхейма. Тут были сотни трупов, что выглядели так, будто их живьем рвали. Щенок явно стал сильнее после их дуэли.       Поднявшись и переместившись к вратам, она пришла в ужас. Появилась она явно позднее нужного. Аида схватили за крылья и швырнули в колону, да так, что та растрескалась и начала обламываться. Её куски упали на почву вместе с окровавленным телом.       — Аид!       Колдунья вскочила, вновь очерчивая пентаграмму и создавая шар щита вокруг лежащего. Только она подумала, что парень отключился, как тот поднялся, прокручивая десмос в левой руке, видимо разминая. Она тут же переместилась, вставая рядом и осматривая его мельком.       — Проснулась? Отлично. Я начал немного уставать, хах. — Серафим стер с уголка губ кровь и вновь стал готовиться к рывку.       — Сколько я спала? — Геката очерчивала пентаграмму для перемещения, чуть поглядывая на разорванную в кровь правую руку. Видимо, порезал для создания десмоса, а сейчас рана растрепалась.       — Примерно пять часов.       От спокойного тона и даже слабой улыбки брата, ангел пришла в ужас, ошарашенно смотра. В себя привел удар титана по щиту. Она тут же переместила их обоих на поваленную колону, что перекрывала путь к вратам. Аид тут же сорвался с места, вновь скача по платформам, что создавала девушка.       — Что ж. — В какой-то момент, она ударила посохом, убирая его в правую руку и выпрямляя левую. Перед ладонью сразу появился узор, но уже заметно больше того, что под ногами. Синие глаза закрылись. Стоило сжать ладонь, как от правого глаза по щеке поползла трещина. — Повеливайтесь моему приказу, Титаны.       Все великаны тут же остановились, а Аид приземлился рядом с ней, переводя дыхание. Девушка отбросила посох, хватаясь за левую руку и морщась. Слишком тяжело. Глаза тварей тартара горели синим, а сами они, как куклы, уставились на двух ангелов.       — З-замрите. — Стоило словам прозвучать, сразу все названые встали, как вкопанные. — Долго я их, кхе, не удержу!       — Я тебя понял. — Парень кивнул и вновь взмыл в воздух.       Его белый силуэт мелькал между громилами, преследуемый брызгами крови. Удар за ударом, титанов становилось меньше, а трещин на лице девушки больше. Она упала на колени, все еще удерживая концентрацию.       На последнем титане её силы закончились и рука все же упала. Тот уже замахнулся на Аида, как тот перерезал ему горло, пролетая мимо и становясь рядом со сестрой на колону.       — Это... последний? Ха... фух... — Ноги и у него подкосились, роняя на колени, а после и полностью на колону. Раздалось ели слышное и разборчивое — Цинь меня убьет.       — Кто...? — Сестра упала рядом, смотря в фиолетовые глаза своими синими.       — Не важно. Твое лицо-       — Не важно. — Повторила она за ним и, тяжело вздохнув, села. — Я проверю Тартар.       — Постой. — Стоило Гекате встать, как брат поймал её за кисть. — Мы... можем поговорить? Завтра.       Она стояла к нему спиной, молча и обдумывая. Чуть погодя, девушка отдернула руку. — У меня дома, в три часа дня.       И ангел растворилась в синем свете пентаграммы, оставляя серафима одного.

...

      — И что же ты хотел обсудить?       Они сидели в её хижине, в окружение множества котов и собак. Её личная свора щеночков мило кружила вокруг, махая своими хвостиками, а домашние ведьмовские коты мурчали под ногами.       Аид чуть улыбался, смотря на черного кота, что уже улегся на его коленях. От вопроса же он поднял голову и чуть задумался.       — Думаю, ты уже слышала приказ Зевса о том, что теперь я правлю Хельхеймом. — Девушка чуть нахмурилась, смотря рубиновыми глазами на беловолосого, что нежно чесал котика за ушком. — Будь моей помощницей.       — Что?       — Ты ведь прекрасно меня услышала и поняла. Я хочу, что б ты была моей помощницей. Я и ты, правители преисподней и сильнейшие боги, что сторожат Тартар. — Новоиспеченный бог придвинулся ближе, заглядывая в зрачки со звездами.       — Даже если я соглашусь, это не даст тебе права мне указывать. Мы не друзья, Аид. — Геката же отодвинулась, хмуро погладывая на собеседника.       — По рукам! — Он же улыбнулся и протянул перебинтованную руку. Глянув на него и чуть помолчав, девушка пожала руку.

Или...

Это было еще раньше?

***

      — Аид?       Цинь открыл дверь в покои любимого. Он не видел его весь день. Слуги сказали, что господин не выходил сегодня из своей спальни. Может его ангелочек приболел?       Однако в помещение были только дети. Куда он делся? Подойдя к столу, император заметил... письмо.