Взгляд ангела

      День за днем, так проходил месяц, за ним второй. Будни были непохожи друг на друга, выделяясь чем-то своим. Вечера прочтения полюбившихся книг, отдых на берегу, разговоры с бутылочкой медового вина. И это только с Цинем! Человеческая жизнь Аида все больше оттесняла божественную. Он не хотел сидеть один в своем холодном и пустом дворце на окраине Хельхейма. Блуждать по этим мрачным коридорам, наблюдая за демонами через окна. Быт наложника была для него отдушиной, о которой знал лишь Посейдон, но помалкивал, за что старший был благодарен. Его маленькая тайная жизнь ангела, что хихикает, попивая чай с Сио Ли, гуляя в саду. Девушка теперь прямо-таки его лучшая подруга, коих никогда и не было. Друзья не нужны ангелам, тем более серафиму. Тогда он не понимал, как же приятно порой поседеть на пороге с пиалами чая и просто разговаривать с двумя парнями, что сторожат его. Мин Лай стал доверенным лицом и лично поклялся богу в верности, точно так же, как и его друг Цун Фа.       Он все больше очеловечивался, привыкая к культуре и обучаясь азам. За эти два месяца слухи о совращение юнош поутихли, репутация Шихуанди восстанавливалась, а беременность двух леди приближалась к концу. Сио Ли уже была на 8 месяце, пока мать императора уже на 9 отчего у её покоев дежурили лекари и служанки, готовые в любой момент принимать роды. Только вот ни предателей, ни отца ребенка они так и не нашли. Среди дворца явно завелся доносчик и явно не один… но кто?       — Доброе утро, господин! Как спалось? — Стоило ему выйти из покоев, как тут же встретился Цун Фа, что хотел уже его будить. Он потирал озябшие руки, мнясь с ноги на ногу.       Это был черноволосый парень крепкого телосложения лет 17, с карими глазами, мягким взглядом и острыми чертами лица. Если Мин Лай был до ужаса активным золотым ротвейлером, то его друг явно черный кот, что прибирает за этим чудом. Они…довольно милые. Да и оба дали божественную клятву, чему свидетельствовали браслет из серебра в форме вербных веточек у каждого. Это простое, пусть и дорогое украшение Аид принес из Хельхейма. Надевший его клянется жить верой и правдой, защищая своего бога. Конечно, эти двоя не знали, что юноша перед ними божество, а считали заморским принцем, что был в тайне привезен к ним с дальних краев.       — Доброе, все хорошо. Как продвигаются дела с поиском? — Наложник впустил к себе стража и зашел обратно в спальню, где сел у зеркала и закрепил шпильку в волосах. А они уже довольно сильно отросли, касаясь плеч. Это… непривычно. Братья не особо заметили перемены, что определенно радовало. — Ты с караула?       — Да, господин. Сегодня пасмурно и сильный ветер, стоит одеться потеплее. — Фа уже убежал в другую часть покоев, где хранилась одежда, а когда вернулся, в руках было утепленное ханьфу, в бело-пурпурных оттенках и белая накидка с мехом. — К сожалению, мы так и не вышли на след предателей, но и госпожу Чжао больше не расспросить.       — Почему? — Бог вышел в проходную комнату, соединяющую его комнату и столовую, где уже копошились две служанки: Чун Жэн и Дуй Фей. Он забрал одежду и ушел обратно, закрывая дверь.       — У неё начались схватки и нам запретили её тревожить. — От слов охранника даже наложник ненадолго выглянул, непонимающе смотря. — Хах, да. После родов малыша отдадут лекарям, а после вам. Чун Жэн будет его кормилицей. Это приказ Его Императорского Величества.       Аид тяжело вздохнул и вновь скрылся за дверью. По коридору же послышались быстрые шаги и к стражу уже выбегает миловидная девчушка лет 15. Длинные черные волосы были собраны в две боковые шишки и закреплены заколками из серебра в форме вербных веточек. На по-детски милом личике со вздернутым носиком красовались веснушки, блестели полные жизни карие глаза.       — Здравствуй, Цун Фа! Ты уже разбудил господина? Уже пара завтракать. Кстати, а ты не забыл, что нужно рассказать ему о новостях? Сестрица Жэн все утро только и говорит о малыше! — Девчушка быстро говорила, буквально сбивая стража с толку своими переменами тем.       — Доброе утро, Дуй Фей. Я уже встал и обо всем знаю, не переживай. — Сам хозяин крыла нравственной подруги вышел раньше, чем бедный юноша успел ответить. Он уже одел утепленное ханьфу и держал в руках плащ, что тут же забрал Цун.       — Господин! Вам так идет это ханьфу! — Девочка же уже ближе подошла к богу, все так же ярко улыбаясь. — Вы не волнуетесь? А можно мне будет помогать вам с воспитанием? Вы и его Императорское Величество уже обсудили с госпожой Чжао имя малыша?       Аид лишь успел улыбнуться ей, как со столовой показалась высокая женщина лет 25 со строгими чертами лица. Черные волосы были собраны в элегантную шишку и закреплялись серебряной шпилькой с вербными веточками, а строгие голубые глаза укоризненно поглядывали на малышку. Оби служанки были одеты в ханьфу в фиолетово-голубых оттенках. Помимо разного роста девушек отличал ещё один момент: у той, что выше была довольно увесистая грудь, пока у малышки она совсем не большая.       — Дуй Фей. — Рыкнула девушка и девочка тут же отошла прокашлявшись. Строгий взгляд старшей сразу смягчился и она улыбнулась светловолосому. — Доброе утро, господин. Как вы спали?       — Вполне неплохо. — Наложник улыбнулся в ответ и пошел в столовую. Он уже привык к таким теплым утрам, даже в холодную погоду. Эти люди стали ему так же дороги, как и сама тайная жизнь.

***

      Звонкий смех разливался в тишине сада внутреннего двора. Он смешивался с пением птиц, что случайно залетели за стены и решили передохнуть на ветвях здешних деревьев. Там, в глубине этого места, за кустами роз и пионов в беседки сидели два силуэта, что неторопливо пили чай.       — Диа, у меня есть для тебя небольшой порядок. — Сио Ли аккуратно достала из рукава своего ханьфу предмет и отдала его парню, что прикрывая рот ладонью ел мандаринку. — Что б ты не закрывался ручкой.       Аид же непонимающе взял подарок, предварительно вытерев ладони платком. Это был красивый белый веер с узором бабочек разных оттенков от нежно-розового до темно-фиолетового. Он расправил его и прикрыл лицо, тут же смотря на девушку сощурившись. Девица же с этого засмеялась, махая кистью руки, вынуждая и юношу тоже тихо хихикать, закрываясь подарком.       — Спасибо, Лао Ли. — Бог ей улыбнулся, сложив веер и отложив. Девушка же победно ухмылялась, убирая в рот дольку яблока. — Сегодня будет встреча с матерью Его Императорского Величества, а так же я заберу малыша.       — Уже? А моего малыша нянчить будешь? — Наложница заинтересованно глянула и увела свой взор куда-то на руки. — Надеюсь, с малышом и Госпожой Чжао все будет хорошо… Смерть при родах не редкость.       Светловолосый от темы разговора дернулся и тоже отвел взгляд. У него были мысли сделать кое-что, но он знал, что расстроиться, если осуществит их. Он хотел посмотреть судьбу подруги. Понять, сколько ей осталось и как там её дитя. Но он ужасно боялся увидеть там маленькое число. От его вмешательства годы Циня изменились и меняются до сих пор, что тоже заставляет нервничать, что уж говорить об этой милой наложнице.       — Не будем о грустном. Диа, я давно думала кое-что у тебя спросить. Остальные даже не ведают, откуда ты взялся, а приближенные, как я, знают лишь то, что тебя привезли из-за моря. Так откуда же? — Наложник на улыбку и вопрос подруги удивился и чуть задумался. — Твоя внешность и повадки сильно отличаешься от местных жителей. Даже не цветом волос или формой твоих чудесных ушек. Твое лицо более вытянутое в отличие от наших, еще быстро растешь, а подобных твоим белоснежных ресниц я ещё никогда не видела!       Вот и как сказать, что он сам ангел, что спустился на землю жить, как смертный, со своим любимым? Самым близким ему государством была лишь Греция. Но вот… историю его появления они так и не продумали, отчего пришлось импровизировать.       — Ох. Меня-… меня продали, как дар Китайскому императору. Родом я из Греции, это далеко на юге. Не очень люблю это обсуждать, хах. — На деле же у него с фантазией туго. Придумывать что там случилось с родителями он не особо хотел, так что списал на неприятные воспоминания.       — Вот как… меня тоже отдали, но скорее как откуп. Мои родители были одними из вельмож при правителе царство Янь и предложил меня в надежде спастись от захвата. Его Императорское Величество всегда было так добро по отношению ко мне. — Сио Ли тепло улыбнулась, отпивая напиток и поглядывая на Аида. — Получается, мы оба дары, хех?       Она протянула чашку и они чокнулись, после чего отпили чай. Разговоры не утихали, темы сменяли друг друга, а Дуй Фей обновляла заварочный чайничек, то и дело подучая какую-то вкусность в награду. Как бы они не прятались, но за ними все равно следила пара серых глаз, окидывая своим холодным взором.

***

      Шел второй день родов госпожи Чжао. Цинь ему даже имени матери дитя не сказал, зато сообщили, что роды тяжелые и факт выживания малыша все меньше.       — Слепыш, а если… ребенок умрет? — Наложник сидел с императором, обнимая его со спины, пока тот заполнял документы.       — Одной проблемой меньше. Его рождение все равно не особо желанно. — Шихуанди фыркнул, утыкаясь в свиток, как его резко отрывают и разворачивают.       — Не говори так о детях. — На строгость своего ангела человек удивился, отчего поджал губы и отвел взгляд.       — Прости. — Он поднялся и аккуратно обнял бога, укладывая голову ему на плече и тяжело вздыхая. — Она… она бросила меня. Я был совсем мал, а она бросила меня на произвол судьбы. Меня все там ненавидели. Даже человеком не считали. Я- я не могу простить её. Как бы не пытался, эта ненависть душит меня изнутри, распространяясь и на это дитя. Я не желаю зла, но понимание, что это ребенок той, кто бросила меня, сводит с ума…       Подобные разговоры были редкостью. Цинь не любил говорить о прошлом, а Аид не настаивал. Сейчас он лишь прижал его к себе, поглаживая по волосам и периодически целуя в макушку.       — Я понимаю, слепыш. Ты не виноват и не обязан прощать свою мать, но ведь твой братик или сестрёнка не виноваты в её грехах? Уверен, этот малыш не будет так же плохо к тебе относиться. — Он аккуратно поцеловал мужчину в губы, заглядывая в глаза, поднимая повязку. — Все будет хорошо.       В фиолетовые глаза смотрели замученные голубые с блеклыми звездочками. И это заставило бога остолбенеть, с шоком осматривать эти синяки и небольшие мешочки, бледность и изнеможение, что все это время прятала повязка. Какой же из него партнер, раз он только заметил, что любимый так страдает? Да и то, ему пришлось тыкнуть в это моськой.       — Цинь…-       — Не нужно. Я.- Думаю, мне стало легче. Спасибо, ангелочек. — Император улыбнулся и прижал названного к себе, целуя в губы. — Это так долго терзало меня, но после разговора будто камень с души.       Светловолосый крепче прижал любимого к себе, смотря ему за спину и зарываясь одной ладонью в волосы, а второй вжимая в свою грудь. На деле он смотрел в пустоту, пытаясь понять одно: что за чувство он сейчас испытывает? Почему руки дрожат, а сердце так громко стучит в ушах? Откуда влага на ресницах? Что с ним?       — Сладкий? Хей, ну ты чего? Ангел мой, клянусь, я в порядке. — Звездочка с лаской положил руки ему на щеки, стирая слезы. — Что тебя так расстроило?       — Я не знаю. Я- ты выглядишь очень плохо и я.- — Он сбился с мысли, вновь прижимая к груди слепыша. — Я не знаю, что со мной.       — Ты испугался. Испугался за меня. — Шихуанди же тепло улыбнулся, поглаживая наложника по спине. — Как я испугался, когда ты пришел весь избитый. Бояться нормально.       — Просто… Я не знаю, когда наступит твоя смерть. А если твой срок придет завтра?       — Так из-за этого мой бог начал плакать? Боже, дурень мой. Иди ко мне. — Человек мягко взял плачущего за бедра, поднимая в воздух и усаживая к себе на колени. — Не умру. Слышишь? Как я могу оставить страну без наследника?       — Нашел причину жить. — Бывший серафим на это всхлипнул, укладывая руки на плечи человека. Он стал с ним слишком мягкотелым. Такой плакса, что от страха разрыдался. — Тут не я плакать должен, а наоборот.       — Ну давай вместе поплачем. Зальем слезами весь мой дворец! Хах, ангел мой, нет никакой магической причины жить. Есть мой ангелочек, Китай, будущие дети и моя любовь к вам. Вот, для чего я бы хотел жить. — Слепыш аккуратно утирал слезы любимого, целуя бледные щеки. — Особенно для тебя. Ты… будто свет во всем этом мраке обманов и интриг.       Бывший серафим удивленно смотрел в глаза, в которых вновь ярко сверкали звезды и это его явно радовало. Он и сам улыбнулся, обнимая мужчину и целуя в губы.       — Ты тоже важен для меня. Каждый раз, когда я думаю о том, что рано или поздно ты умрешь… в груди все так больно сжимается и хочется плакать. — Он еще раз поцеловал его, а после отстранился. — Спасибо, Цинь.       — И тебе, Аид. — Мужчина улыбнулся, завязывая повязку.       — Ладно, я макияж подправлю. А то все наши труды рухнут.       — Красавец мой, хех. В постели тебе он не нужен, и без него так мило краснеешь. — Шихуанди же усмехнулся, пока правитель Хельхейма отошел к шкафу, где пряталась его «косметичка». — У меня самый милый и красивый бог.       — Не подлизывайся, гордый и наглый дракон. — Он усмехнулся в ответ, смывая остатки косметики и вновь делая макияж.       Он старательно прятал все мужские изъяны, делая лицо более женственным, сидя на скамейке с подушками, пока император заполнял документы. Только наложник начал закреплять тон пудрой, как в двери начал стучать стражник. Цинь разрешил зайти и тот ворвался. Парень выглядел растрепанно и взволнованно. По отдышке было видно, что тот явно в панике бежал. Да и разве он не из крыла роженицы?       — Ваше Императорское Величество, у госпожи Чжао двойня! Малыши недоношены и их состояние ели поддерживают лекари, но им нужно заниматься и госпожой. Что прикажите? — Страж в спешке, но достаточно четко доложил о новости господину.       Сам же император прямо побледнел, чуть сжимая руки. Сложный выбор. В голове набатом пели мысли о том, что это идеальный шанс избавиться от матери и оставить детей, как и хотел его ангел. Но их перебивали мольбы не слушать, спасать всех троих, мать и дети не заслуживают такого наказания. Взгляд голубых зрачков, скрытый повязкой, в панике метнулись на любимого, как тут в голове раздался его голос.       — «Я могу их спасти. Прикажи отвести нас к ним.»       Он обеспокоенно смотрел на Циня, что поджал губы, чуть хмурясь. Резко он вскинул правую руку, указывая двумя когтями охраннику.       — Веди нас к ним. Сейчас же.       Стражник кивнул выходя. Наложник же поднялся, беря любовника за ладонь и внимательно смотря на его улыбку. Шихуанди глянул в ответ, улыбаясь и крепче берясь за ладонь, ведя бога за собой. Они быстро шли по коридорам, выходя в сады и проходя через них, заходя на территорию госпожи Чжао. Служанки носились по всему крылу, нося тазы с водой, бинты, корзины с лечебными травами. Их подгоняли главные слуги и лекари, что почти не реагировали на приход самого императора. Цинь должен был бы поругать их, но он слишком напряжен и сосредоточен на пути.       И вот, им предстали покоил Госпожи Чжао. Ослабевшая женщина лежала в кровати, а вокруг нее кружили лекари и служанки. В соседнюю комнату тоже бегала прислуга и врачи, но заметно меньше.       — «Попроси их покинуть детей, я разберусь.»       Цинь глянул на серьезный взгляд Аида и тяжело вздохнул, пробормотав ему — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       — Сосредоточьтесь на моей матери. — Громко приказал он, почти физически ощущая, как голубые глаза бывшей танцовщицы в шоке уставились на него. — Не мешайте моей наложнице и не заходите в покои детей.       — Но господин! — Тут же подал голос один из лекарей.       — Молчать и не перечить. Исполняйте приказ. — Шихуанди смерил его строгим взглядом и повел наложницу к деткам.       В маленькой комнатке стоял пеленальный стол, тазики, бинты, травы, лекарства и две разные люльки. В обеих лежали два маленьких мальчика, таких крохотных, бледных и одновременно красных, у обоих были черные коротенькие и редкие волоски. Глазки закрыты, не разглядеть.       — И что ты… будешь делать? — Их старший брат потерянно глянул на любимого, прикрывая дверь, пока тот спокойно направился к детям, дабы взять их на руки. — Аид…?       — Чшш. — Названый прижал малышей к себе, прикрыв глаза, предварительно сняв подаренную маску с одного из них и скинув с плеч хаори.       За спиной стали видны полупрозрачные крылья, что постепенно становились все виднее, как и нимб. Белые ресницы чуть подрагивали, а светлые брови свелись к переносице. Души младенцев были такие слабые, что даже найти их было сложно, что уж говорить о том, как их благословить. Детский свет угасал умирая.       — Войди в узкую дверь, которая открывает дорогу на небо. Я говорю тебе это, ибо широки ворота и широка дорога, ведущие к погибели, и множество людей следует по этому пути. — Нашептывал бог, прижимая свертки все ближе к себе и закрывая их крыльями.

***

      — Дяденька, а наша мама скоро придет?       Парень глянул на два белых силуэта, что чуть святились в тьме холодных и пустых дорог Хельхейма. Несчастные дети, что погибли при родах, а сейчас жались друг к дружке, надеясь на лучшее. Порой, он ненавидит свои обязанности. Почему его брат-близнец отвечает за сны, а он за смерти…?       — Да, малыши. Я отведу вас к доброму дяденьке. Он отвезет вас в замок, а там будет ваша матушка. — Начал привычную лож юноша, приобнимая малышей своим крылом.       — Танатос, остановись. — Раздался голос сзади и троя обернулись.       Смуглый юный парень с кудрявыми черно-золотыми волосами растерянно смотрел голубыми глазами на своего начальника, к коему и отправились бы души на перерождение. Сами же двойняшки мотали головами то на Танатоса, то на пришедшего незнакомого мистера, пусть и были немного зажаты пушистым белым крылом, конец оперенья которого был золотым.       — Койранос.-       — Это мои подопечные. — Бог протянул руку и на двоице сразу появился узор вербных веточек цвета мертвенного индиго.       — Ваши подопечные? Койранос Аид, но ведь они уже мертвы. Вы никогда не нарушали законов жизни. Если вы вернете этих детей — другие боги могут подумать, что вы прониклись состраданием к людям. — Намекал младший явно на Зевса, что к людям был особо нетерпим.       — Я знаю.       Аид же спокойно подошел и присел перед детьми на одно колено. Две маленькие души, кои не знали материнской любви и уже познали смерть. Они переглянулись и неуверенно протянули свои крошечные ручки божеству, что так нежно взял их за ладони.       — Вы… вы отведете нас к маме…? — Дети жались, со слабым страхом поглядывая на парня.       — Да, я отведу вас к ней. — Он аккуратно притянул их к себе и взял за руки, прижимая к себе.       Двоя растерянно смотрели, как и Танатос. Он чуть помялся, но после кивнул и расправил крылья, взмывая вверх. Старший на него благодарно глянул и пошел к вратам. Им пора возвращаться к их старшему братику.

***

      Цинь напряженно на молча сидящего Аида, что закрыл себя и детей крыльями. Кажется… или они стали более ощипанными? Точно. Оперенье более редкое, перья будто побитые и блеклые. Может это освещение такое, но у них почти пропал тот перламутровый блеск. Нимб тоже ели видимый, а какие-то кусочки будто отломились от него. Неужели это все последствия ядов? Бедный его ангелок…       — Все готово. — Раздалось из-за крыльев и те растворились вместе с нимбом.       Дети на руках мирно посапывали, прижатые к груди. Своими крохотными ручками оба держались за ханьфу наложника, пока тот чуть устало смотрел на них. Шихуанди же выглядел растерянно, а после поджал губы и быстро сел рядом, обнимая свое божество и вновь живых деток.       — Все хорошо, мой дракон.       — Спасибо, мой ангел.       Пусть это дети матери, что не дала любви и бросила его, но он рад, что они выжили. Что эти маленькие комочки сейчас лежат на руках его любви. Что их еще можно было спасти, окружить тем, чего не было у него и дать шанс на хорошую жизнь. Жизнь братьев императора. Пусть сейчас он и не готов назначить их своими приемниками, но кто знает, может они вырастут верными советниками.       — Ваше Императорское Величество, состояние вашей матери стабилизировано. Мы можем заняться детьми и.- —Кажется это был один из лекарей.       — Они живы, проверьте их на болезни и унесите в покои Нравственной подруги Диа. — Слепыш говорил спокойно, отстраняясь от братьев и любимого дабы подать ему его хаори и маску.       Аид же спокойно укладывал спящих двойняшек в свои люльки. Он уже хотел взять маску, как почувствовал, будто зацепился за что-то. Посмотрев в одну из кроваток, сердце чуть защемило. Ребенок держался за край рукава его ханьфу, сладко спя.       — Цинь, глянь. — Бог перевел взгляд на человека, а после обратно в кроватку. Тот же подошел и тоже заглянул, накидывая хаори на его плечи.       — Они… и правда чудесные. — Он слабо улыбнулся выдыхая. Было видно, что ему все еще тяжело свыкнуться с мыслью существования этих детей.       Теплую руку аккуратно накрыли холодные, а на щеке остался поцелуй. Его ангел был рядом, стоял в паре сантиметров, нежно поглаживая ладони и так легко улыбаясь ему. Слапыш посмотрел в еще открытые глаза. Светло-пурпурный и ярко-фиолетовый, пропитанные любовью и теплом. Холодный, но такие теплые, как осенние вечера на берегу моря с бутылочкой медового вина.       — Твои звезды прекрасны… — Он как завороженный смотрел в этот фиолетовый омут.       — Уверен, твои тоже. — В ответ на него посмотрели так же, вновь ласково целуя в щеку и прижимаясь лбом ко лбу. — Я люблю тебя, моя звездочка.       — И я тебя, мое божество.       Рукава Шихуанди что-то коснулось, отчего отстранился и глянул вниз. Его край тоже поймали, но уже другой малыш. Он тихо причмокивал, пытаясь сжать ткань и обнять. Старший чуть помялся, но после опустил ладонь, давая обнять большой палец, что ребенок охотно сделал.       В двери вновь постучали, отчего двоя отошли друг от друга. Бывший серафим одел маску, все поправляя дабы выглядеть как наложница. Император же бережно поправлял одежду брата, что так вцепился в его палец. Зашли два лекаря, что удивленно прямо пялились на двоих оживших младенцев.       — Но- как? Господин, дети были не доношены и.- — Заговорил один из врачей, подходя и осматривая мальчика, который до этого держался за рукав его спасителя.       — Я знаю. Моя наложница знает врачевание из страны, откуда её привезли. — Сам он продолжал поглаживать второго, пока названный тихо сидел рядом, молча наблюдая за происходящим и периодически смущенно уводя взгляд.       — Это настоящее чудо богов! — На это сам бог лишь слабо улыбнулся, поглядывая на свое чудо. Кажется, он немного устал. Тело еще не перестроилось под новые силы, отказавшись от своей ангельской сущности.       Император тоже слабо усмехнулся, глянув на любимого, а после обратно. Он даст им шанс. Если его ангел готов спасти этих детей, то и он будет стараться. Он будет хорошим старшим братом.       — Вы дадите им имя Ваше Императорское Величество? — Второй лекарь подошел, дабы осмотреть второго малыша. Названный от этого задумался чуть, но после кивнул.       — Добро пожаловать в семью, Ян, — он аккуратно коснулся лба младенца, что держал его за ладонь, а после лба его двойняшки. — Добро пожаловать в семью, Оу.

Он постарается быть хорошим старшим братом.