Я соберу тебя по частям

Стук колес по кафельному полу эхом разносился по пустым коридорам, сбиваясь в тревожный ритм. Казалось, больница затаила дыхание, наблюдая за тем, как каталка с пациентом пролетает мимо. Необходимо было как можно быстрее доставить пациента в палату, чтобы за короткую минуту, нет, секунду с ним ничего не случилось. Эта секунда могла спасти жизнь, поэтому санитары спешили довезти пациента до операционной. Он лежал на спине, его лицо, как и всё тело, было укрыто медицинским покрывалом. Лицо казалось бледным — как будто жизнь покидала его, словно душа держалась на тонких нитях времени. Медбратья и санитары постоянно проверяли его состояние, пытаясь продлить его жизнь хотя бы на несколько минут. Капельница продолжала капать, поддерживая его в полуживом состоянии. Пациента везли тревожно, стараясь как можно быстрее доставить его в операционный блок к хирургу, способному провести операцию немедленно. Однако, в ночную смену работал всего один хирург. Не теряя надежды спасти еще одну жизнь, медбрат спешил как можно быстрее. Но время, словно на зло, становилось всё плотнее и бесценнее. У самого медбрата сердце билось тяжело, как будто от этого зависела его собственная жизнь. Он стиснул зубы и пронесся мимо палат, где пациенты мирно спали, не подозревая, насколько близка смерть одного из них. Весь этот хаос уже был доведен до сведения хирурга, который не успел даже снять свой халат после предыдущего случая — ему сразу пришлось готовиться к следующей тяжелой операции. Его лицо оставалось спокойным, но по глазам можно было прочитать, что он готов действовать как можно скорее. Адреналин витал в воздухе, но Казуху это не касалось. Медсестры, обладающие большим опытом, уже готовили операционный стол, разворачивая оборудование. — Готовьте анестезию, — произнес он серьезным, но спокойным голосом, надевая перчатки. Он был готов подойти к пациенту, в то время как медбрат Чайлд укладывал его на операционный стол, как другие сотрудники, слаженно, как по часам, разворачивали оборудование, их движения были отточенными до автоматизма. Аккуратно уложив пациента, Кадзуха подошел ближе, чтобы оценить глубину ранений. Убрав покрывало, он увидел, как на бледной коже ярким контрастом выделялась кровь. — Внутреннее кровотечение, — сухо констатировал Кадзуха. Всё зависело от того, успеют ли они восстановить то, что уже было повреждено, и насколько серьёзны раны. С каждой минутой надежда угасала, и ситуация казалась всё более безнадежной, но никто из присутствующих не мог позволить себе думать о поражении. Инструменты заблестели под ярким светом ламп. В тот момент, когда хирург взял первый инструмент, наступила полная тишина. Даже машины и приборы словно притихли перед важностью момента. Операционная наполнилась стуком сердец всех, кто присутствовал. Несмотря на усталость, недосып и тревогу, никто не прекращал делать своё дело. Кровь, которая текла из раны, была последним напоминанием о том, что время почти вышло. Но у Казухи было одно бесспорное оружие — его опыт и уверенность, которые могли перебороть даже самый критический исход.             Спустя 7 часов после операции.  Первые лучи солнца едва пробиваются сквозь окна, но ты не чувствуешь обычного утреннего обновления, лишь обострение тяжести, каждая мышца отзывалась на малое движения, будто продолжала выполнять сложную работу благодаря какой чувствовалась каждая мышца. Голова слегка кружится, мысли размыты, будто смотришь на мир через пелену тумана. Утро после семичасовой операции без сна ощущается как странное сочетание усталости и облегчения. При этот парень все ровно оставался довольным тем что смог спасти ещё одну жизнь, не смотря на все долгие усилия, Кадзуха чувствовал себя счастливым. Хотелось себя побаловать горячим кофе с утра по раньше, так как глаза пекли от усталости. Тишина вокруг кажется тяжелой, но ты ловишь себя на том, что, несмотря на физическое истощение, в голове все ещё крутятся детали операции: каждое движение, каждое принятое решение. несмотря на усталость, ощущает глубокое удовлетворение. Его плечи расслаблены, взгляд спокоен, а на губах невольная тень улыбки. Внутри всё пульсирует тихим чувством гордости за проделанную работу. Он знает, что сделал всё, что было в его силах, и сейчас это приносит ему внутреннее спокойствие.  Тихо вздыхая про себя, такие мысли способны успокоить, унять ноющую усталость по телу. Так и справлялся на своей работы.   Взяв кружку в руки, хотел уже пойти в своей кабинет, возможно немного отоспаться, так как заметил рядом стоящий силуэт  — Ты опять не спал? — рядом неожиданно появился его коллега и друг по работе. Кружка в руках слегка дрогнула — Кадзуха даже не заметил шагов.  Сяо стоял рядом, его плечи были напряжены, а взгляд острый, почти колючий. Казалось, от этого взгляда по телу пробежала дрожь. Он скрестил руки на груди, сжав челюсть и медленно качая головой, прищурив янтарные глаза, словно оценивая, насколько всё плохо. Ему не нужен был ответ, чтобы понять, что произошло этой ночью — состояние Кадзухи говорило само за себя. Наверняка кто-то из коллег уже успел рассказать о вчерашнем дежурстве. Сяо не любил церемоний, всегда переходя прямо к делу. — Ты так долго не протянешь, — сухо произнёс он, но Кадзуха знал, что за этой резкостью скрывалась тревога за друга. Сяо облокотился на стену, продолжая внимательно наблюдать за каждым его движением. Кадзуха понимал, что тот имеет в виду. Это была не первая бессонная ночь, и если так продолжится, последствия для здоровья могут оказаться серьёзными. — А я думал, что справляюсь, — Кадзуха улыбнулся с лёгкой самоиронией, словно хотел снять с себя ответственность за происходящее. Но Сяо не ответил на улыбку, его лицо оставалось серьёзным. Он продолжал пристально смотреть на друга, скрестив руки на груди, взвешивая, как лучше донести мысль, которая и так была очевидна. Его янтарные глаза, хоть и казались холодными, выдавали скрытую тревогу. Он знал, что Кадзуха привык работать в таком режиме, но в этот раз всё начинало выходить из-под контроля. — Ты думаешь, что справляешься, но твоё тело скоро сдастся. И тогда никакого тебе спасения — придётся взять отпуск. Ты этого хочешь? — Сяо знал, что Кадзуха больше всего ненавидит отпуска. Ему всегда было важно держать всё под контролем и продолжать работать, как раньше. Кадзуха отвёл взгляд и сделал глоток из кружки, но кофе внезапно показался горьким. Он поставил кружку обратно на стол. Внутри него боролись усталость и гордость за сделанное. Он хотел сказать, что всё под контролем, что такие ночи — это часть его жизни. Но что-то в тоне Сяо заставило его замолчать. — Я знаю, — наконец выдавил Кадзуха. Он встретил взгляд Сяо и немного расслабил плечи. — Но если не я, то кто? Ты знаешь, что мы все здесь на грани.      Сяо вздохнул, его напряжённое лицо на миг смягчилось, но затем снова стало строгим. — Ты не должен нести этот груз один, — тихо сказал он. — Научись делегировать или хотя бы спать иногда. Ты не из железа. — Кадзуха с трудом сдержал вздох. Ему хотелось скорее закончить этот разговор. Он понимал, что Сяо прав, но каждая спасённая жизнь казалась ему важнее любых часов сна. Однако друг видел сквозь его внешнее спокойствие, зная о склонности к самопожертвованию. — Я знаю, о чём ты думаешь, но давай без лишнего героизма. Не вся твоя работа состоит из бесконечных операций. — Сяо попал в точку. Кадзуха молчал, осознавая, что если он и дальше будет игнорировать свои потребности, Сяо может обратиться к Бай Джу. А тот, не задумываясь, отправит его в отпуск, лишив возможности работать, пока Кадзуха не восстановит силы. — Я взрослый человек, сам понимаю, что вытворяю. Не беспокойся, я смогу о себе позаботиться, — Кадзуха попытался направить разговор в свою пользу, подчёркивая свою ответственность и самостоятельность. Возможно, это звучало немного по-детски, но для него было важно, чтобы Сяо знал: никто не сможет по-настоящему понять.    К счастью, беседа не затянулась. Тяжёлая атмосфера разговора начала рассеиваться, когда в помещение вошёл третий человек — медбрат, который, судя по всему, хотел поговорить с Кадзухой по рабочей теме. — Кадзуха Каэдэхара, вы просили сообщить о состоянии пациента. Мы предполагаем, что он будет в реанимации ещё долго. Усложнений нет, операция прошла успешно. Главный доктор одобрил список препаратов для дальнейшего лечения и капельниц. Но у нас есть одна проблема — мы не знаем, кто его родственники… —  Кадзуха слегка нахмурился, обдумывая услышанное. Успешная операция была поводом для облегчения, но отсутствие родственников усложняло ситуацию лечение.  — Никто не приходил? — задумчиво спросил он, отставив чашку и сделав шаг к Чайлду.  — Никто. Пациента привезли в экстренном порядке, и с тех пор никого не объявилось. Мы проверили все возможные данные, но, похоже, он поступил без каких-либо документов. —  Кадзуха на мгновение замер, ощущая знакомое чувство тяжести на плечах. Ответственность снова легла на него - не только как на врача, но и как на того, кто должен разобраться в этой непростой ситуации. В голове уже возникали мысли о том, как можно попытаться связаться с кем-то, кто мог знать пациента. — Хорошо, — сказал он наконец, переводя взгляд на медбрата. — Мы продолжим наблюдение и постараемся выяснить, кто его родственники. А пока продолжайте терапию по назначению. Я займусь остальным. — Кадзуха, сейчас моя смена, — раздался спокойный, но твёрдый голос Сяо. Кадзуха на мгновение замер, словно только сейчас вспомнив, что его смена закончилась, и уже давно должен был прийти Сяо. Он устало провёл рукой по лицу, осознавая, что вновь потерял счёт времени. Оставаться в операционной дольше положенного было для него привычным делом, но Сяо напоминал, что у всего есть предел, за что был ему благодарен.  — Верно, — Кадзуха слегка кивнул, пытаясь прийти в себя. — Прости, совсем вылетело из головы. Просто этот случай… — Я знаю, — Сяо прервал его, скрестив руки на груди.  — Но теперь моя очередь. Иди отоспись. —Кадзуха вздохнул, понимая, что спорить бессмысленно. Сяо никогда не давал ему возможности перенапрягаться сверх меры, зная за столько лет, что тот склонен уходить с головой в работу, забывая обо всём остальном. Это было приятно, что хоть кто то не даст ему стереть себя в порошок.  - Спасибо. - Невольно вырвалось, прежде чем успел сдержаться.  - Ты ещё здесь? Может тебе колыбельную спеть? - Сяо перевел на него взгляд, и посмотрел с едва заметной ухмылкой. Кадзуха усмехнулся, чувствуя, как с усталостью уходит и напряжение, благодаря этой лёгкой подколке. — Колыбельная от тебя? Это уже перебор,  — ответил светловолосый, изобразив притворный ужас. Но всё-таки ощущалось тепло от того, что друг пытается разрядить обстановку. — Так что ж ты тогда ещё стоишь? — не унимался Сяо, поднимая бровь и уже делая шаг в сторону операционной, закрывая за собой дверь. Что оставалось Кадзухе, это смотреть ему в след, стоя не месте, пока за ним дверь не закрылось. Гул операционного отделение постепенно стихал, и ноющее чувство того, что его работа закончилась никак не покидало его. Сделав глубокий дох, чтоб хоть как то себя образумить.. Теперь уже, он не нужен был до следующего вечера, перед ним оставалось одно: вернуться домой и позволить себе выспаться.                    Со стороны Сяо Как только дверь операционной захлопнулась за Сяо, он позволил себе на мгновение остановиться и глубоко выдохнуть. Тишина коридора резко контрастировала с тем напряжением, которое всегда висело в воздухе операционной. Здесь, за пределами стен, всё казалось чуть более обыденным: приглушённые шаги коллег, мерное гудение аппаратуры, приглушённые разговоры. Но это спокойствие было обманчивым Сяо знал, что любая минута могла принести новые вызовы. Ему предстояло погрузиться в бумажную рутину, следить за пациентами и постоянно держать в голове графики и назначения. Операционная хоть и была его место, но не единственной частью работы. Организация, контроль за состоянием пациентов, взаимодействие с медсестрами и врачами - всё это требовало постоянного внимания.    Он сел за стол, развернув перед собой медицинские карты, стараясь сосредоточиться на своей работе, начиная что-то выписывать. Ситуация с новым поступающим в больнице была сложна тем, что стоило найти родственников потерпевшего. Для этого он подключил Чайлда, который этим займется на данный момент. Работа шла своим чередом, пока кто то решил не потревожить его тишину.  - Сяо, я рад тебя видеть опять здесь! - Это был анастезиолог Итэр, со славной улыбкой встречал всегда Сяо на работе. Теплый голос стремился с ним как можно раньше начать утренний диалог, да чтобы узнать как себя чувствует Сяо. Хирург едва лишь поднял глаза от бумаг, стараясь немного удерживать деловой тон.  — Ты писал, что ночью была сложная операция, — спокойно отметил Сяо, его голос оставался ровным, но в нём чувствовался скрытый интерес. Он хотел узнать больше о новом пациенте, предвидя, что впереди его ждёт ещё много работы. — Пациента привезли около одиннадцати вечера, в тяжёлом состоянии. Операция длилась почти семь часов, — анестезиолог постарался сделать свой тон менее напряжённым, словно пытаясь сгладить серьёзность произошедшего. — Но Кадзуха, как всегда, справился на высоте. Так что не стоит волноваться.  Сяо не волновался. Он задавал вопросы не из беспокойства, а для того, чтобы собрать все необходимые детали. Ему нужно было быть в курсе каждой мелочи, чтобы заранее подготовиться к тому, что может произойти дальше.  — Я поручил Чайлду заняться поиском родственников. Он с тобой не говорил? — Сяо наконец оторвался от бумаг, переведя взгляд на Итэра, решив переключить внимание полностью на разговор. — Он собирался зайти. Пока нашёл только близкого друга, — ответил анестезиолог, слегка нахмурившись. — По его словам, у пациента нет родственников. Честно говоря, многое выяснить не удалось. Друг был… слегка эмоционален. — Сяо потёр переносицу, осознавая, что ситуация сейчас далека от идеальной. Видимо, придётся разбираться постепенно, шаг за шагом.  Сяо кивнул, осознавая, что теперь ему самому придётся найти Чайлда и разобраться в обстоятельствах, при которых доставили пациента. Важно было понять, что случилось и почему состояние пострадавшего оказалось столь критическим. — Итэр, мне нужно отойти, — сказал Сяо, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу. — Д-да.. конечно. Рад был поболтать, Сяо! — с добродушной улыбкой Итэр помахал ему на прощание.     Сяо лишь слегка кивнул, не оборачиваясь, и вышел из кабинета, снова погружаясь в ход неотложных дел, его мысли уже переключились на задачу впереди.      Быстрым шагом шёл по коридору, его мысли были сосредоточены на поиске Чайлда. Тот всегда отличался внимательностью в деталях, и Сяо знал, что если кто-то может пролить свет на ситуацию с новым пациентом, то это именно он.    Пока Сяо проходил мимо палат, мимолётно замечая занятых медсестёр и врачей. Вскоре он увидел Чайлда, стоящего возле стойки регистрации. Тот что-то объяснял молодой медсестре, жестикулируя и улыбаясь, как всегда легкомысленный. Завидев Сяо, он тут же повернулся к нему и подошёл ближе. — Сяо, ты всё ещё жив. Как поживаешь? — Чайлд, как всегда, пытался начать с лёгкой шутки, но сразу понял, что его попытка не удалась. Хирург был настроен слишком серьёзно, его интересовали только рабочие вопросы. — Нашёл что-нибудь? — Сяо задал вопрос прямо, не тратя времени на лишние слова. Видя этот взгляд, Чайлд понял, что разговор будет кратким и по делу. Он покачал головой, его лёгкая улыбка исчезла, уступив место серьёзности. — Только друга. Никаких родственников. Парень был сильно расстроен, толком ничего не объяснил. Но он собирается прийти и обещал, что лично покроет все расходы на лечение, — ответил Чайлд. Это, казалось, решало часть проблемы, но Сяо не мог не насторожиться. Мысль о том, что друг пациента собирается явиться лично, вызывала у него лишь лишние хлопоты.  — Ты же понимаешь, что мы не сможем пустить его в палату, особенно пока состояние пациента не стабилизируется, — сказал Сяо, внимательно следя за реакцией Чайлда. Чайлд вздохнул, кивнув. — Да, я объяснил ему это, но, кажется, он не до конца понимает всю серьёзность ситуации. Думаю, придётся поговорить с ним ещё раз, когда он придёт. —   Сяо на мгновение задумался, потом спокойно добавил: — Когда он появится, сообщи мне сразу. Я сам с ним разберусь, — сказал Сяо с твёрдой решимостью. Он уже собирался вернуться к работе, но Чайлд его остановил. — Погодь. Тигнари искал Кадзуха. Просил зайти, когда у него свободная будет минутка, но наш бедолага отсыпается. Он приходил к пациенту, взял анализы крови, но что-то в результатах его насторожило.  — сообщил Чайлд. Это заставило приостановить свои мысли о уходе.     Сяо медленно повернул голову, осмысливая услышанное. Неужели это следы алкоголя или наркотиков? Если так, то, скорее всего, пациента побили, и без вмешательства полиции здесь не обойтись. — Вещества какие-то? — спросил он, уже готовясь к худшему. — Не знаю точно. Просто передал, чтоб к нему зашел хирург. — Чайлд пожал плечами. — Короче, зайди к нему ты, вместо Кадзухи, окей? Но дело в том, что это не его забота знать про вещества. Так зачем Тигнари это нужно, а точнее что он хотел обсудить с Кадзухой. Сяо почувствовал, как очередная волна дел накатывает на него, и больше всего его утомляло не само количество работы, а необходимость общаться с людьми. Общение отнимало у него гораздо больше энергии, чем любые операции. — Ладно, — коротко ответил Сяо, уже мысленно переключившись на следующую задачу. Кадзуха, как главный хирург, знал пациента лучше, и имело смысл дождаться его. Вечером Сяо заберет необходимые документы и оставит их в кабинете его. День был удивительно свободным — никаких операций, что случалось редко. Однако это не означало покоя. Бесконечные переговоры и вопросы коллег уже начали утомлять. Вернувшись в свой кабинет, Сяо с облегчением сел за стол. Здесь, среди бумаг и медицинских карт, наконец-то появилось время, чтобы сосредоточиться на работе и забыть обо всём остальном, даже в какой то степени расслабиться. Время прошло около 40 минут, как его уже успели ещё раз потревожить. Он услышал гром за дверью, а потом к нему ворвался Итэр.   - Сяо! Простите что потревожил, но кажется тот самый друг пришел, и если вы его не усмирите, он разнесет больницу. По его кри.. словам ему нужен хирург. - Сяо устало закрыл глаза. Не хватало только этого... Самая неприятная часть работы - успокаивать встревоженных родных после операций. Объяснять детали, описывать состояние пациента, особенно когда ситуация серьёзная. Он не любил приукрашивать - предпочитал говорить прямо, без обиняков. Люди должны знать правду, так они быстрее её примут. Но Сяо всегда чувствовал себя не в своей тарелке в такие моменты. Не из-за самих эмоций людей, а из-за того, что ему было трудно выразить сочувствие и подобрать правильные слова.      Сяо встал из-за стола, чувствуя, что опять придётся заниматься не совсем его делом. Он вздохнул, выпрямился и вышел в коридор, где звук голосов становился всё громче. В приёмной стоял молодой человек, сжав кулаки, его лицо выражало смесь тревоги, злости слез. Рядом с ним крутился обеспокоенный Чайлд, который пытался объяснить всю ситуацию, но тот лишь кричал о хирурге, но заметив приближающийся фигуру в зеленом халате, сразу переключил свое внимание на него.     — Хирург, который оперировал вашего друга, сейчас не в больнице, — ответил он спокойно, удерживая деловой тон. — Но я здесь, что у обсудить его состояние.  — Мне нужен хирург, который его опе-рировал! Я лично хочу поблагодарить его. Позвоните ему! — в голосе Венти прозвучала настойчивость, почти требовательность. Он явно не понимал или не хотел принять, что хирурги тоже люди  и Сяо это раздражало. Как можно было не понять, что у хирурга тоже есть пределы? Сяо нахмурился, всё меньше склонный к дипломатии. Ему всегда трудно было держать себя в руках, когда сталкивался с людьми, которые не учитывают реальность.  — Как вас? — спросил Сяо, стараясь соблюдать формальности, но его голос был сухим.  — Венти... — промямлил парень, вытирая лицо салфетками, которые ему передал Тарталья. Его глаза всё ещё были красными от слез, и казалось, он вот-вот снова расплачется.  — Так вот, Венти. — Начал он, стараясь выдержать тон, но уже без тени сочувствия. — Хирург не может примчаться по первому зову бродяги. Ожидайте, как вам сказано. С пациентом все нормально. — Слова прозвучали резко, но в подобных ситуациях Сяо знал, что иной раз мягкость просто не работает. Иногда только прямота заставляет людей сосредоточиться на сути. Венти замер, удивлённый такой грубостью. Его глаза распахнулись в недоумении, будто он не ожидал такой холодности. Это был шок для человека, который, возможно, привык к более тёплому подходу. Но Сяо не был из тех, кто будет утешать, когда нужно говорить по делу. Всё, что его волновало, — состояние пациента, и уж точно не эмоциональные всплески посетителей. Однако, несмотря на резкость, эти слова достигли цели. Венти перестал настаивать, его беспокойство уступило место молчаливому согласию. Да, это не было ласковым подходом, но зато эффективным.  - Приходите завтра, если так у вас горит. - Сяо, уже бывало хотел опять куда то уйти, а именно вернутся в кабинет. Ну так его сильно манят его бумажки, как Венти спустя долгой переваренной информации подал голос.   - П-подождите! Простите господин Сяо, я повел себя не корректно. Вы не знаете, что с ним случилось и в каком состоянии находится. - Венти уже звучал более уравновешенно, его паника улеглась, и разговор, наконец, мог состояться. Сяо остановился, выпрямился, расправив плечи, его лицо стало спокойнее, лишившись прежней холодности. Он посмотрел на Венти с лёгким вздохом, теперь готовый к более конструктивной беседе.  - Что с ним случилось, нам не известно. Доставили его в кране сложном состоянии, с внутренним кровотечение. Операция длилась 7 часов, но прошла успешно. Сейчас находится в реанимации, жить будет. - Сяо постарался закрыть все вопросы одним ответом, уже смирившись с тем, что день выдался насыщенным на людей больше, чем ему хотелось.   В этот момент раздался голос Тартальи, который, оказывается, всё это время стоял рядом, держа коробку с салфе-тками.  - Эм.. если вы не забыли меня, я все ещё здесь. - пошутил он, слегка подняв руку с коробкой. Сяо перевёл на него взгляд, затем снова посмотрел на Венти.  — Вы не знаете, что случилось с вашим другом? — спросил рыжий уже более прямо, чтобы разобраться в происходящем.  — Я... я... — начал Венти, но слова словно застряли у него в горле. Его руки мелко дрожали, а взгляд метался по комнате, не в силах сосредоточи-ться. Видя, как эмоциональное состояние Венти ухудшается, Сяо почувство-вал, как атмосфера становится ещё более напряжённой, что только усили-вало его желание покинуть помещение.  - Тарталья, успокой его, - коротко прикомандовал Сяо, отступая, чтобы наконец уйти, зная, что его присутствие здесь больше не требуется.   Но вдруг… приборы замещали на всю больницу. Монотонные звуки приборов в реанимации внезапно прервались тревожной сиреной — аппарат зафиксировал остановку сердца. Монитор, только что показывавший стабильные показатели, резко вспыхнул красным, выдавая череду коротких тревожных сигналов. Врач и медсёстры, уже стоявшие поблизости, моментально бросились к пациенту, готовясь к немедленной реанимации. Сяо услышал звук пищащие и, не задумываясь ни на секунду, бросился в реанимацию. Он уже готовился к тому, что придется вмешаться самому, если пациент окажется на грани. Дверь в палату он открыл одним резким движением, заметив, что медсёстры и врач уже начали реанимационные мероприятия. Сяо шагнул к аппарату, его рука уже тянулась к дефибриллятору. В его голосе прозвучала сдержанная, но твердая команда: — Давайте, разряд готов. Он быстро оценил состояние пациента, взгляд метнулся на монитор — отсутствие сигнала пульса. Время будто сжалось. Сяо сделал глубокий вдох, ощутил холод металла в руках и, подключив дефибриллятор, чётко произнес: — Разряд. Отходим.  Комнату наполнило молчание, прерываемое лишь механическими разрядами дефибриллятора и напряжённым счётом медсестёр. С каждой вспышкой разряда команда затаив дыхание смотрела на монитор, надеясь увидеть малейший признак жизни. Но взгляд Сяо задержался на другой детали - под простынёй медленно расплывалось пятно крови. Сяо потянул край простыни и приподнял его, ожидая увидеть обычные следы послеоперационных швов или дрена-жей, но то, что открылось, заставило его сердце сжаться. Там, где должны были быть кости и сухожилия ног, остались только пустые, как будто хирургически обработанные, участки. На мгновение он застыл, прокручивая в голове: кто-то словно вырезал их с хирургической точностью.   Холодок пробежал по спине, но Сяо вынужден был быстро взять себя в руки. Он встретился с тревожными взглядами своей команды. Даже Тарталья, обычно жизнерадостный парень, шутник в компании даже при острых ситуаций, сейчас стоял, не сводя с него напряжённого взгляда, очевидно, ожидая указаний. Сяо не сразу нашёл слова - будто его голос застрял в горле, от увиденного. Несколько долгих секунд он молчал, ощущая, как сковываются мысли и движение. Наконец, обретя способность говорить, он произнёс, низким, едва узнаваемым голосом:  — Немедленно... доложите Бай Чжу и вызовите полицию. Здесь определённо был кто-то ещё. — Это единственное что приходило в его голову от увиденной картины. Такого быть просто не могло.   - Сяо. Тогда я… - Не успел Тарталья договорить, как Сяо уже стремительно направился к кабинету главврача - человека, которому принадлежала вся больница. Тарталья только взглянул ему вслед, осознавая серьёзность ситуации, и сразу взял телефон, чтобы вызвать полицию, его лицо отражало то же тревожное напряжение, что царило в комнате.                Со стороны Кадзухи Квартира встретила его гулкой тишиной и пустотой, давно уже потерявши своё тепло. Она казалась теперь не домом, а лишь временным ночлегом, куда приходил изредка. Единственным живым существом здесь был белоснежный кот с пушистой шерстью и яркими золотистыми глазками, который всегда отзывался на его шаги, голос. Когда Кадзуха открыл дверь, кот мягко спрыгнул с подоконника и подошёл к нему, тихо мурлыча, словно приветствуя и одновременно успокаивая. В его доверчивых глазах читалась преданность, а нежное прикосновение пушистого хвоста к ногам напоминало, что здесь, в этой квартире, его всё-таки кто-то ждал. Пускай он дома не так часто перебирает, но этот котенок никогда не забывал голос Кадзухи, всегда приветствуя его своим мурчанием.   - Милиска, я рад тебе, моя девочка. - Рука прошлась по мягкой шерстке, поглаживая. Парню пришлось присесть на пару секунд, чтоб оказаться на одному уровне, чтоб было удобно гладить. Взгляд разносился по квартире.    В квартире царила почти стерильная чистота, словно это был кабинет врача, а не личное пространство. Белые стены отражали мягкий свет, исходящий от встроенных светильников на потолке, добавляя комнате ощущение воздушности и спокойствия. Мебель была минималистичной и лаконичной — светлые оттенки, чёткие линии, без лишних деталей, будто всё здесь напоминало об аккуратности и дисциплине его профессии. Полы из гладкого, светлого дерева были безупречно чистыми, на кухонном столе и полках — ни единой крошки, ни одной лишней вещи. На белом диване лежало только одно шерстяное серое покрывало, сложенное с почти математической точностью. Даже кот сливался с этим идеальным интерьером — его белоснежная шерсть казалась частью пространства. Всё здесь говорило о порядке, но также ощущалась лёгкая отстранённость.   — Милиска, надеюсь, Горо тебя покормил, — проговорил Кадзуха с лёгкой улыбкой, обращаясь к коту, который тут же потянулся к нему, ласково прижимаясь. Горо, его сосед и добрый друг, которому он давно доверял, частенько заботился о квартире и о Милиске в его отсутствие. Кадзуха оставил ему дубликат ключей не только из удобства, но и из уверенности в своему другу.     Горо был человеком надёжным, с искренней теплотой относился и к самому Кадзухе, и к его пушистому компаньону. Так что он не беспокоился, наоборот, так было куда спокойнее.    Кадзуха аккуратно взял Милиссу на руки и, ласково поглаживая её, прошёл на кухню. Он опустил кошку рядом с кормушкой, насыпал её любимого корма, а сам тем временем успел набрать короткое сообщение Горо: «Уже дома, до вечера свободен». Наблюдая, как Милисса ест с удовольствием, Кадзуха ощутил, как желудок напомнил о себе долгим урчанием — за весь день удалось поесть лишь один раз, и то наспех. Он решил приготовить себе что-то, побаловать едой. Сделал себе сытный бутерброд с нежным авокадо и Филадельфия, собрал свежий салат с хрустящими листьями римского салата и тертым пармезаном - салат цезарь. А также добавил рис с подливой, приготовленный заранее. Наслаждаясь каждым кусочком, он наконец-то ощутил, как возвращается к жизни. Закончив есть, Кадзуха направился к гостиной, где мягкий диван уже ждал его. Включив телевизор на какой-то спокойной передаче, он устроился поудобнее, и, не заметив сам, как, окунулся в глубокий, умиротворяющий сон. Звонок телефона вырвал его из сна. Даже не открывая глаз, он нащупал рукой устройство на столике рядом. Поднеся телефон к уху и слегка потирая переносицу, Кадзуха с усилием вернулся к реальности. Гулкий голос собеседника на том конце линии раздавался отдалённо, как будто из другого мира, но он уже интуитивно понимал: если звонят в такой час, значит, дело срочное.  - Кадзуха, товарищ. Прости, что вырываю со сна, но больница заполнена копами. — Голос друга звучал на удивление напряжённо.    Эти слова заставили Кадзуху мгновенно открыть глаза, словно от удара током. Он резко сел, прижимая телефон крепче к уху, его сонная расслабленность сменилась тревожной настороженностью. “Копы? В больнице?” — мысли метались, а волнение нарастало, пока он пытался осознать, что могло произойти за время его отсутствия. — Что за черт?.. — выдохнул он, быстро приходя в себя. — Сами хотели бы понять… Дружище, тут такой переполох. — ответил голос на другом конце. — Наши что-то странное в одной из палат. Руководство не пускает никого, кроме полиции. Так как ты был хирургом этого пациента, должен присутствовать на месте преступление.  Кадзуха на миг замер, осознавая серьёзность ситуации. Его отсутствие было непродолжительным, но, казалось, что-то из ряда вон выходящее произошло именно за этот короткий промежуток времени. Он быстро поднялся на ноги, пытаясь сосредоточиться.  — Я выезжаю, — коротко сказал он, заканчивая звонок и уже подбирая вещи. В голове крутились вопросы, но ответы можно было найти только там, в стенах больницы. Лучше разобраться на месте.    Кадзуха выскочил на улицу, и дождь хлестнул его по лицу — крупные холодные капли, словно торопили его, смывая последние следы сна, позволяя окончательно пробудиться. Он натянул капюшон и быстро сел в машину, включив дворники, которые едва успевали разгонять поток воды на стекле. Улицы были пустынны, и под светом фонарей вода мерцала на асфальте, словно зеркало, отражая огни ночного города. Дождь барабанил по крыше, приглушённо стучал в окна. Машина мчалась через осенней город, и Кадзуха, не отрывая взгляда от дороги, обдумывал всё, что могло произойти в его отсутствие. Проливной дождь затруднял видимость, но он уверенно держал руль, стараясь ехать быстрее, чем обычно. Мысли путались, сердце глухо билось в груди, и чувство тревоги становилось всё сильнее, тяжёлое предчувствие. Кадзуха с трудом удерживал руки на руле, стараясь, чтобы напряжение не сказывалось на управлении машиной. Дорога длилась около десяти минут, но с каждой секундой казалась длиннее. Когда он наконец подъехал, у входа в приватную больницу его взгляд сразу зацепился за патрульные машины с мигающими огнями. Порывистый дождь усилился, и, выбежав из машины, он прижал руку к лицу, прикрываясь от холодных капель. Не тратя ни секунды, он бросился к входу, чувствуя, как внутри постепенно нарастает тревога, пока снаружи шелест дождя только подчеркивал мрачность происходящего. Вошел в больницу, его приветствовала Гань Юнь на рецепшине. —  Каэдэхара Кадзуха! Они на третьем этаже, скоро начнется следствие… — Голос Гань Юнь дрожал, в глазах плескался страх, будто сама сцена только что пронзила её душу. Но Кадзухе некогда было её успокаивать — он быстро положил ладони ей на плечи, пытаясь вернуть её к ясности. — Гань Юнь, успокойтесь, — произнес он спокойно, хотя в нём самом уже начинала нарастать тревога. Однако девушка лишь сильнее задрожала. — Пациент… которого вы оперировали… — Голос её сорвался. Слова эхом ударились о сознание Кадзухи. Его сердце сжалось, и в голове промелькнула мрачная догадка. Он отпустил Гань Юнь и без промедления бросился к лестнице. Время будто замедлилось, а каждый пройденный этаж лишь усиливал тревогу, тянувшуюся за ним. Возле палаты где должен быть его недавний пациент стояла толпа людей. Полиция.. Бай Чжу что-то говорил следовало. Тарталья стоял рядом и о чем-то говорил Сяо, а тот его лишь слушал. Лица расплывались.. когда Кадзуха подошел ближе, то Бай Чжу сразу его заметил.     - Кадзуха, ты в порядке? -Голос Бай Чжу звучал мягко, но настойчиво, пытаясь дотянуться до хирурга, потря-сенного происходящим. Кадзуха не сразу нашел слова, весь промокший, с волосами, растрепанными от дождя, и с глубокой тревогой, заполнявшей его взгляд.  - Бай Чжу.. что с ним? - Голос его прозвучал глухо, прорываясь сквозь наплыв эмоций.  Бай Чжу внимательно посмотрел на него, заметив, как сильно он переживает из-за чего-то. Его голос стал еще мягче, стараясь вернуть к спокойствию.  - Кадзуха, сначала тебе нужно прийти в себя. Пойдем мой в кабинет. Там все обсудим. Пойдем хороший, пойдем. - Его слова прозвучали как приказ, но с оттенком заботы,  не оставляя Кадзухе выбора. Тот кивнул, чувствуя, что иначе просто не сможет справиться. Шаг за шагом он последовал за Бай Чжу в кабинет, стараясь взять себя в руки, и осознать весь масштаб происходящего.  Кадзуху терзали противоречивые мысли. Он не понимал, насколько стоит тревожиться. Примчался сюда с гнетущим чувством, что в больнице, возможно, случилось убийство. Все указывало на это: состояние пациента не предвещало внезапного исхода, а полиция явно не пришла для формальной регистрации смерти. Палата была окутанная ленточками желтыми.  Значит, дело серьёзнее, как кажется. В голове прокручивались разные версии, но ни одна из них не давала ответа. Он только мог надеяться, что Бай Чжу внесёт ясность, подскажет что могло случится.   Погружённый в свои  мысли, Кадзуха даже не заметил, как они с Бай Чжу дошли до кабинета. Открывши дверь и, слегка кивнув, пригласив его войти. Кабинет встречал светлыми, мягкими оттенками на стенах, от которых веяло спокойствием и умиротворением.  — Снимай верхнюю одежду и садись напротив, — предложил Бай Чжу, жестом указывая на удобное кресло. — Я сейчас приготовлю нам травяного чая.  Он знал, что вначале важно чем то отвлечь внимание хирурга. Ведь впереди был разговор не из лёгких: следствие намерено допросить Кадзуху, и на нём, как на оперирующем хирурге, лежала ответственность за объяснение всей ситуации. Бай Чжу понимал, что такая беседа должна начаться с доверия и спокойствия, и травяной чай, несомненно, был лучшим способом поддержать его перед непростыми вопросами.  Кадзуха устроился в кресле, наблюдая за каждым движением Бай Чжу. Спокойная атмосфера кабинета, теплый свет и плавные жесты коллеги понемногу расслабляли, даже навевая легкую дремоту. Но внезапный звук, с которым Бай Чжу поставил чашку на стол, вернул его в реальность. — Ты любишь что-нибудь к чаю? У меня есть несколько сортов шоколада, — предложил Бай Чжу, указывая на фарфоровую вазу для сладостей, стоящую рядом.  Кадзуха поднёс чашку к губам, делая первый глоток горячего травяного чая, мягкий вкус которого, как всегда, успокаивал. Бай Чжу заметил, как напряжение стало спадать с его лица, и с доброй улыбкой наблюдал за ним. Но затем выражение его изменилось, становясь серьёзным. — Знаю, что вырвали тебя из заслуженного отдыха, но твоё присутствие было необходимо, — Сказал он ровным тоном. — С твоим пациентом произошло нечто ужасное. У него обнаружили серьёзные повреждения, которые… весьма пугающи. — Убийство? — Кадзуха отставил чашку, голос его был твёрд, как будто это утверждение не подлежало сомнению. Бай Чжу на мгновение растерялся, не ожидая такой уверенности. — Официально это пока не подтверждено… но дело и правда серьёзное. Пациент лишился некоторых органов  - как и почему это произошло, не ясно. Либо это сделал кто-то из наших, но я отказываюсь в это верить. Каждый из сотрудников для меня как близкий. Второй вариант -  возобновление незаконного оборота органов, что кажется более вероятным. — Его голос был спокоен, но за этим спокойствием скрывалось беспокойство -  понимание того, что произошедшее выходит за пределы обычного медицинского дела.  — Такое уже случалось? — голос Кадзухи звучал тихо, но в нем угадывалась тень тревоги. Он был готов к сложным исходам, всегда переживая за каждого пациента, особенно если операция шла не по плану. Но сейчас всё было иначе — эта ситуация казалась мрачнее любых неудач. Ему безумно жаль пациента, и что-то тяжелое холодом осело в груди. Бай Чжу вздохнул, на секунду задержав взгляд на собеседнике, прежде чем ответить: — Такие люди есть везде, Кадзуха. То, что они дошли до нашего региона — неудивительно. Пускай этим займется полиция. Но за больницу я действительно беспокоюсь. Если в реанимации, под нашим контролем, могли вырезать органы… это значит, что подозрительным людям удалось проникнуть в самое сердце нашего учреждения. Нам, возможно, придется указать в отчете, что пациент просто умер в реанимации, чтобы избежать шумихи тревоги —  Эти слова были словно груз, который не хотел оседать. Лицо Бай Чжу хранило спокойствие, но по едва заметной складке на его лбу Кадзуха мог понять, насколько тяжело ему давалось это решение. — Но ведь это не так. Мы рискуем, скрывая такие вещи. Это может подвергнуть опасности других, — Кадзуха ощутил, как что-то болезненно кольнуло в груди, протестуя против такого подхода. Бай Чжу отступил к окну, скрестив руки на груди и устремив взгляд в темноту за стеклом. Слова были тяжелыми, но он произнес их ровно: — Ещё ничего не доказано, Кадзуха. Вполне возможно, что пациента избили люди, с которыми он пересекся не на той стороне жизни. Он пришел к нам в ужасном состоянии. Возможно, его просто настигли его же враги, и последствия… они решили на этом нажиться. — Этот ответ хоть и звучал логично, оставлял неприятный осадок. Кадзуха почувствовал, как тревога понемногу стихала, но все же в воздухе повисло гнетущее ощущение.  — А как же камеры? — внезапно вспомнил Кадзуха. Вспомнил, как эти устройства всегда фиксировали происходящее вокруг, как могло случиться что-то подобное без их ведома? — К сожалению, камера показывала нарезки за 10 число, а не за 20, — ответил Бай Чжу, его голос наполнился недопониманием. Эти слова задели Кадзуху еще глубже. Что могло произойти, если кто-то смог получить доступ к системам больницы? Неужели это было преднамеренное действие? — Значит, у нападавшего был доступ к камерам, — произнес Кадзуха, его разум вновь начал собирать фрагменты пазла. — Нужно узнать историю этого человека. Венти все еще в больнице? — Смекалка вновь заработала, стремление разобраться во всем начинало его захлестывать. В этот момент понял, что не может просто стоять в стороне, наблюдая за происходящим.  — Постой… — с недоумением глядя на него, произнес Бай Чжу. — Почему ты так спешишь? Это не твои заботы. — Не мои, но я хочу помочь следствию чем смогу. В конце концов, это был мой пациент, — ответил Кадзуха, его голос звучал уверенно, хотя внутри него раздирали сомнения. Он знал, что нужно не просто споткнуться о собственное желание помочь, но и быть готовым к последствиям. Бай Чжу ощутил легкую тревогу за коллегу, который, казалось, был полон решимости, но в этот момент у него возникали больше всего сомнения. Помогать другим — это прекрасно, но иногда такое желание могло привести к непредсказуемым последствиям. — Только будь аккуратнее, — сказал он, глядя на Кадзуху с искренней заботой. — Мы не знаем, кто эти люди. В этот момент Кадзуха ощутил, как его сердце бьется сильнее. Он не мог позволить себе остаться в стороне, когда кто-то страдал. Для него важно было знать, что он сделал все возможное, чтобы помочь, даже если это означало подвергнуть себя опасности. Кадзуха шел по коридорам, вглядываясь в лица прохожих, пока не нашел Венти на втором этаже. Тот сидел рядом с Тартальей, сжимающим в руках бутыль воды и пытающимся разговорить его, но безуспешно. Венти выглядел удрученным, словно вся тяжесть случившегося не отпускала его ни на минуту. Подойдя ближе, Кадзуха остановился, позволяя Венти заметить его. — Привет, Венти, — мягко заговорил Кадзуха, стараясь говорить максимально спокойно. — Я оперировал твоего друга. Если хочешь, можем поговорить? Венти лишь молча покачал головой, избегая смотреть на него. — Не думаю, что после такого он захочет с кем-то обсуждать что-то, — предостерегающе вставил Тарталья. Он был прав: воспоминания о трагедии, казалось, лишили Венти всякой способности говорить. Однако Кадзуха знал, что рано или поздно следствие потребует от него каких-то объяснений, и отказ будет только сильнее обострять подозрения. Стараясь найти выход, Кадзуха подумал о Сяо. Тот не любил общаться, но когда дело касалось экстренных ситуаций, он знал, как разговорить людей крайнее быстро, для своей же выгоды. Кадзуха быстро набрал сообщение: «Извини, что отвлекаю, но нужна помощь, чтобы разговорить Венти». К его удивлению, спустя всего минуту сообщение было прочитано, и примерно через пять минут Сяо появился на этаже. — Учти, что это последний час моей смены, который я трачу… — он прервал себя, глядя на взволнованного Венти, который, казалось, погрузился в собственный мир. Сяо сделал легкий знак рукой, и Венти, почти как загипнотизированный, поднялся и последовал за ним.   Казалось, проблему удалось решить почти мгновенно. Пусть Кадзуха и поступил не самым обычным образом, отправив Венти к Сяо, но он знал, что, как бы сурово Сяо ни вел себя в обычной жизни, он не навредит ему… по крайней мере, так хотелось думать. Однако небольшое беспокойство все же осталось, и, сдерживая улыбку, Кадзуха быстро написал Сяо: «Только, пожалуйста, не доводи его до истерики и не пытай его, ладно?» Тарталья, оставшийся рядом, с легкой иронией посмотрел на него, как бы пытаясь разрядить напряжение. — Как думаешь… он точно не доведет его? — спросил он, пытаясь скрыть улыбку. Кадзуха усмехнулся. — Не уверен, — ответил он полушутя. Однако в глубине души он был спокоен за Венти. Сяо мог показаться жестким, но умел быть эффективным и понимал, как важно не навредить. А его согласие помочь Кадзухе в этом деле говорило о том, что он тоже ощущал значимость ситуации. Возможно, Сяо просто знал, что в такие моменты Кадзуха будет искать ответы, чего бы это ни стоило. Сяо шагал вперед молча и уверенно, почти не оглядываясь, и двигался так быстро, что Венти, чуть запоздав, спешил за ним, чтобы не отстать. Он был явно не в восторге от этой ситуации, но делал это вовсе не ради какого-то там расследования. Ему было все равно, что творится вокруг и какие тайны мог утаивать этот Венти. Единственная причина, по которой он согласился сюда прийти, — избавить Тарталью и Кадзуху от лишних хлопот. Пусть они занимаются более важными делами, а с этим эмоциональным «хлюпиком» он разберется сам. Когда они зашли в кабинет, Сяо, недолго думая, закрыл дверь на замок. Телефон в кармане завибрировал — сообщение от Кадзухи. «Только не доводи его», — прочитал он, слегка нахмурившись, и даже тихо усмехнулся. Ну, как же по другому — добросердечный Кадзуха, как всегда, пытается всех обезопасить. А он уже собирался разбирать его на части. Сяо вздохнул, быстро обдумывая, как же ему подступиться к этой ситуации. Взгляд его вдруг упал на полку, где стояла бутылка вина. Он поднял бровь, оценивая идею, и, не раздумывая дальше, взял бутылку и бокалы. Если уж разговор должен быть спокойным — значит, будет так. Без лишних слов он наполнил бокал и, усевшись напротив, протянул его Венти. — Если об этом кто-то узнает, следующий будешь ты, — негромко, но с холодной интонацией предупредил Сяо, хотя в глубине души он понимал, что это всего лишь блеф. Угроза была скорее способом встряхнуть Венти, чем настоящим намерением. Венти, казалось, понял, и, не раздумывая, осушил бокал одним глотком. Сяо прищурился, наблюдая за ним. — У тебя нет зависимости? — спросил он, больше из профессионального любопытства, чтобы знать, не создаст ли он ещё больше проблем. — Нет, просто иногда… когда мне плохо, — ответил Венти, глядя в пустой бокал. Это, по крайней мере, означало, что он способен говорить, а не только истерить. Сяо слегка расслабился, откинувшись на спинку кресла. — Ладно. Насколько близки вы были? — он выбрал прямой вопрос, надеясь, что это не вызовет у Венти новую волну эмоций. — Очень близки… он был моим лучшим другом, — сдавленно ответил Венти, и его взгляд снова затуманился от слез. — Я знал, что у него были проблемы, но чтобы так… так жестоко с ним расправиться, — голос дрогнул. Но тут же его внимание привлекла фраза о “проблемах”. — Какие проблемы? Поясни, — попросил он, спокойный, но настойчивый. Венти замялся, но всё же заговорил. — У него был трудный период. Он хотел… хотел покончить с собой, у него всё разваливалось -  работа, отношения. В какой-то момент он начал принимать наркотики. Я пытался ему помочь, правда… но, видимо, он нарвался на кого-то опасного… А теперь его нет, — Венти посмотрел вниз, в его глазах блеснула боль. Сяо, сидя напротив, лишь кивнул. Он не знал, что сказать в ответ, но внутренне отметил: алкоголь оказался безотказным способом разговорить собеседника.  Сяо понял, что на самом деле ответить ему нечего. Венти, если говорить прямо, был для него никто, незнакомец, к которому не стоило привязываться или проявлять излишнюю теплоту. Всё же он не хотел казаться бесчувственным и сухо бросил: — Мне жаль. Эти слова, казалось, скользнули мимо Венти, и он продолжил, словно рассуждая вслух. — Он был хорошим человеком… просто жизнь его увела не туда. Прошлое настигает каждого, и никто не становится таким от лёгкой жизни. Если бы у каждого был выбор, в мире не было бы зла, — говорил он с наивной верой, словно сам убеждался в этом с каждым словом. — Никто не хочет зла ни себе, ни другим; это лишь эхо прошлого, наложенное на настоящее. Таких людей нужно спасать… если бы я мог сделать для него больше тогда, я бы сделал, — голос Венти становился всё тише, но слова лились потоком, как будто он давно хотел их высказать. Сяо слушал внимательно, временами ощущая соблазн войти дискусию, возможно, оспорить или изложить своё видение мира. Но тут в дверь кабинета постучал Тарталья, вырвав их обоих из разговора. — Сяо, ты там? Нас вызывают на опрос, — раздался за дверью голос Тартальи, сопровождаемый настойчивым постукиванием. Сяо мгновенно встрепенулся, бросив взгляд на бутылку вина, стоявшую на столе. — Черт, — пробормотал он, пряча бутылку обратно на полку, чтобы не было никаких лишних вопросов. — Сяяяяооо! — нетерпеливо окликнул Тарталья с явным намеком. — Не ори, я здесь, — Сяо наконец открыл дверь, выходя из кабинета, а за ним, абсолютно спокойно, шагал Венти. Тарталья приподнял бровь, бросив взгляд на Венти. — Ну, что? Удалось по душам поговорить? Он не угрожал тебе? — с наигранным любопытством спросил Тарталья, немного поддразнивая их. Венти улыбнулся, похоже, с некоторой благодарностью. — Нет… всё хорошо. Он славный, — ответил он, как будто и не только что его допрашивали. — Славный? Ты про него? — Тарталья посмотрел на Венти в полнейшем недоумении, как будто не веря своим ушам. — Хотя… — он прищурился, уловив лёгкий запах вина, — судя по запаху, очень даже славный. Сяо резко нахмурился, поняв, что Тарталья сразу заметил запах. Чуть раздосадованный, он холодно ответил: — Ещё слово - и я зашью тебе рот, ясно? Тарталья поднял руки в примирительном жесте и хмыкнул: — Спокойно, я - могила. Думаешь, ты первый? — Сяо лишь бросил на него серьёзный взгляд, предпочитая не продолжать спор. Тарталья обернулся к ним обоим и махнул рукой: — Пошли, нас ждут. Я буду тебя вечно ждать, ждать вечно, возле пня, одинокого дуба…