While True

— Круцио, — раздался за спиной спокойный голос, и боль обрушилась, навалилась на Гарри страшным красным драконом. Ей казалось, что она падает в бездонный колодец, из стен которого торчат осколки стекла и раскаленные лезвия, рассекают ей кожу, мышцы, скрежещут по костям, разделывают ее заживо, а дна все нет и нет. Гарри уже забыла, какими сильными были его пыточные. Заклинание опалило каждый нерв, каждую клетку, выжигая сковавшее ее онемение, отдирая с мясом приросший к телу панцирь. Каждая секунда растягивалась в чертову вечность без конца и без начала, и Гарри почти не верила, что это когда-нибудь закончится… Когда заклятие сняли, она обнаружила себя на холодном, скользком от чужой крови полу. Тело колотили судороги, во рту расцветал металлический привкус — прокусила язык. Гарри с трудом приподнялась, но в голове было пусто — слоги разбегались, отказываясь собираться во что-то мало-мальски осмысленное. Вопрос… в этом месте должен прозвучать вопрос. Но все слова застряли в горле, когда она подняла взгляд на Волдеморта. Ублюдок даже не смотрел в ее сторону, вместо этого внимательно разглядывал незнакомую ей короткую светлую палочку. — Осина, внутри, кажется, шкура гриндилоу. Не такая мощная, как моя, и тем не менее подойдет, — тихо, как бы про себя произнес он, и мгновением спустя в Гарри полетело еще одно пыточное, от которого она с трудом увернулась. Вопрос наконец сформировался. — Какого… какого хрена ты творишь?! Волдеморт холодно улыбнулся. В противовес ее крику, его голос был негромким и обманчиво мягким. — Есть кое-что, о чем ты забыла сообщить мне, Гарри. Оказывается, ты — хозяйка Старшей палочки, и поэтому она отказывается причинять тебе вред. — Что?! Ты что, просто проверить решил?! Колени предательски дрожали, и Гарри стоило больших трудов подняться на ноги — только затем, чтобы снова упасть, уворачиваясь от очередного красного луча. — Палочка не подчинится мне, пока я не одержу над тобой победу. Все происходящее было настолько абсурдным, что кроме вопросов ничего больше в голову не приходило. — Ты хочешь устроить дуэль за сраную палочку? Здесь? Сейчас?! — Ошибаешься. Я собираюсь убить тебя. Гарри показалось, что она ослышалась. — Что?.. Волдеморт посмотрел на нее снисходительно, как на ребенка, которому нужно объяснять очевидные вещи. — Я убью тебя, Гарри. Сегодня. Сейчас. Как мы выяснили, создаваемое Аркхемом поле влияет на Цикл, ограждая тебя от магии петли. Я был бы глупцом, если бы упустил такой шанс. Это все какое-то дикое недоразумение, билось в голове. Может, он просто не понял? — Ради палочки? Ты же в курсе, что для того, чтобы победа засчиталась, меня достаточно обезоружить? Волдеморт ответил не сразу. Он выдержал паузу, задумчиво рассматривая ее тем же взглядом, что и новую палочку, будто пытался понять, что там внутри. — Дело не в палочке, — медленно произнес он. — Не только. Помнишь, что я сказал тебе у маяка? Я не собираюсь оставлять за спиной потенциальную угрозу. — Но… я не угроза тебе! — Неужели? Сегодня ты чуть было не обрекла меня на смерть, оставив один на один с культистами. Гарри остолбенела. Это что, месть? Резко проснувшееся чувство вины боролось в ней с возмущением. Да, она облажалась, но не настолько, чтобы убивать ее! — Я не специально! Мерлиново дерьмо! Да я первым делом кинулась тебе на помощь… Она прервалась, увидев, как растянулись в глумливой улыбке тонкие бесцветные губы. — О, так ты вообразила, что мне нужна твоя помощь? Что меня надо спасать? Вообразила себя рыцарем, а меня принцессой, Гарри? — поинтересовался Волдеморт с издевкой. — Какая приятная, должно быть, фантазия. Настолько приятная, что ты и глазом не моргнув заплатила за нее жизнями всех этих ничтожеств. Гарри молча, в каком-то онемении смотрела на веселящегося Волдеморта. Часть нее до сих пор упрямо отказывалась верить в то, что слышит. — Но ты ошиблась, — его голос вновь стал тихим, вкрадчивым. — Меня не надо спасать, я последний человек, который нуждается в спасении. Я сам прекрасно способен разобраться с любой угрозой — например, с тобой. Гарри в отчаянии схватилась за голову. — Да я не… Черт! Я не собираюсь причинять тебе вреда! Я давным-давно вышла из этой войны! — Ты — да. Я — нет, — просто ответил он, и Гарри замерла, осознав, что это правда. Время… у него просто не было времени отпустить это. И, похоже, не было желания. — Что касается… технических моментов, то ты не единственный оставшийся крестраж. А насчет осколка во мне… — Волдеморт слегка поморщился, будто речь зашла о досадной неприятности. — Да, пока тебя не убить до конца, но я выясню, как извлечь его, и тогда с тобой будет покончено. Никто не вернет тебе тело. О, так он все продумал. В Гарри помимо воли разливались горечь и невыносимое беспомощное разочарование. Почему она раз за разом забывает, с кем имеет дело? Почему это каждый раз становится неожиданностью? — Я… поверить не могу… — ее голос звучал глухо. Наверное, она выглядела жалко, но у нее не было сил что-то из себя изображать. — Я думала… думала, у нас мир. Думала, мы, черт возьми, команда. Волдеморт улыбнулся, наблюдая за ее отчаянием. — Твою бдительность так легко усыпить, Гарри… Так легко завоевать твое доверие, — мягко пожурил он ее, будто отчитывая недалекого ученика, и добавил с неприкрытой насмешкой: — Всего-то надо было следовать твоему плану, чтобы ты поверила, что контролируешь ситуацию. Позволить вести переговоры, почитать тебе вслух… Нет ничего проще, чем обмануть человека, который жаждет быть обманутым. В памяти мелькнула сцена из прошлой жизни — призрачный парень стоит над бессознательным телом рыжеволосой девочки, высокомерная усмешка играет на красивом лице: «Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике». Мерзавец говорил с ней как с первокурсницей, которую обвел вокруг пальца. Ну уж нет, сейчас все было иначе. — За последние сутки ты кучу раз спасал меня! — со злостью бросила Гарри. — Прикрыл в баре и в самом начале — в тупике! Ты, черт возьми, сам подставился под удар, чтобы не дать мне кинуться на помощь Дюбуа. Зачем?! Если уж ты так хотел моей смерти, мог просто позволить мне убиться об инквизицию! Впервые за вечер в красных глазах мелькнула тень раздражения. — Я защищал в первую очередь себя, — холодно отрезал Волдеморт. — Ты могла проболтаться. — Неужели?! А на маяке ты зачем меня успокаивал?! — Чтобы самому не сойти с ума! Ты настолько никчемна, что не смогла даже выставить щит самостоятельно. — Лжешь! — Лгу? Возможно… Но Гарри… — Волдеморт сделал паузу, на миг утратив адекватный вид. Красные глаза сверкнули, и связь опалило чем-то характерно волдемортовским — алчным, настойчивым, маниакально-одержимым, а голос стал тише, проникновеннее, балансируя на грани со змеиным шипением. — Разве ты забыла? Наши судьбы связаны… Твоя жизнь принадлежит мне, Гарри. Эти ничтожества сказали, что твоя жертва прервет проклятие, но я не допущу этого. Только я могу убить тебя, только у меня есть на это право… Точно, Гарри, как ты могла забыть, что он не просто ублюдок, а в край поехавший ублюдок? — То есть, все это время ты спасал меня просто чтобы меня не убил кто-то другой? — устало уточнила она. — Рад, что ты оценила красоту иронии, — прошептал он, ощерившись заостренными зубами. Может, всему виной изнеможение, но в Гарри что-то перещелкнуло: сменилась точка обзора, и она увидела их двоих со стороны. Стоят друг напротив друга, напряженные, готовые к бою, в заваленной трупами лаборатории заваленного трупами города… Неужели мало крови сегодня пролилось? Как же все это было… Дико. Глупо. — Но зачем? — потерянно спросила Гарри. Она не знала, почему до сих пор пыталась разобраться в его больной логике, но это казалась таким важным — понять. — Зачем, Волдеморт? Мы тут единственные живые люди, в этом… аду, и я сейчас даже не об Аркхеме. Зачем нам драться? Волдеморт на секунду задумался. Покачал головой. — Ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой. — Да в задницу пророчество! — вмиг взъярилась Гарри. — Ты же буквально вчера говорил, что мы сами определяем нашу судьбу! Я не собираюсь идти на поводу у вечность назад разбитого шарика! Ее голос сорвался, ярости надолго не хватило. Бессмысленно. Все его глупые многоходовки и извилистые планы, его неугасимая мстительность и одержимость идиотским пророчеством. Он будто пытался втянуть ее в старую игру, в которую Гарри играть совершенно не хотелось. Как он не понимает… Она больше не кричала и не требовала — просила. — Если не веришь мне, прислушайся к моей душе. Там нет лжи, я не хочу твоей смерти. Волдеморт не ответил, и она скорее почувствовала, чем увидела его колебания. Осторожное прикосновение к связи, и Гарри сбросила все щиты, позволяя ему услышать. Усталость. Боль. Разочарование. И, несмотря ни на что — надежду. — Пожалуйста, Волдеморт. Я не хочу с тобой драться. Не потому, что боюсь проиграть, а потому что… Это не имеет никакого смысла. Мы на одной стороне, и ты… ты можешь доверять мне. Давай закончим эту войну здесь и сейчас. Она нырнула глубже, поднимая на поверхность остальные чувства: панику от понимания того, что он остался в ловушке, сводящее с ума беспокойство, преследующее на протяжении всех поисков. Облегчение, когда увидела его живым. Волдеморт полуприкрыл глаза, по-птичьи склонив голову набок, с каким-то болезненным любопытством перебирая ее чувства, словно речную гальку или драгоценные камушки, задерживаясь на некоторых, внимательно изучая… И Гарри показывала больше, честно и открыто, не утаивая ни единой эмоции. Ослепляющий ужас, когда ей показалось, что в него выстрелили. Отчаянную решимость, когда кидала ему мантию, без тени сомнения отдав жизни «всех этих ничтожеств» взамен одной-единственной, — той, которой она так и не смогла назначить цену. Да, среди этого запутанного вороха были гнев и злость, разочарование и усталость. Но было и что-то еще — чувства, происхождение которых Гарри затруднялась объяснить: стыд и вина за то, что стала причиной его травм, теплое восхищение при виде того, как быстро он выискивает информацию в дневниках смотрителя. Благодарность за спасение. Волдеморт выглядел увлеченным, почти зачарованным. Гарри чувствовала, как их связь колеблется, до нее доносились отголоски сомнений, словно он взвешивал что-то, и это зажгло в ней надежду. Неужели у нее получилось достучаться? Неужели он понял?.. Но потом все разом оборвалось. Чужая душа захлопнулась, ограждаясь непроницаемой стеной, выталкивая Гарри прочь. Волдеморт открыл глаза и покачал головой. — Люди могут верить тому, что говорят, могут верить своим чувствам… — его голос был полон тихой печали, и Гарри бы даже поверила, что ему на самом деле грустно, если бы не призрак хищной улыбки на бесцветных губах, если бы не подрагивающие от предвкушения пальцы, сжимающие рукоять чужой палочки. — Люди могут верить себе, но это ничего не значит. В решающий момент они сломаются, дрогнут и предадут. Никому нельзя доверять — не потому что люди лгут, а потому что люди слабы. Такова их природа, — он прошептал почти доверительно, будто сообщал ей тайну, а Гарри слушала, с затаенным отчаянием и изо всех сил надеясь, что она ошибается, что этот дурацкий злодейский монолог приведет к чему-то иному… — Доверие — это малодушие и глупость, и я никогда не совершу такой ошибки, Гарри. Ты знаешь слишком много: мои уязвимости, мои тайны. Тебя опасно оставлять в живых. Волдеморт направил на нее палочку, и из его глаз пропало все, кроме ледяной, бритвенно-острой решимости. — Авада Кедавра!

***

— Авада Кедавра! Еще недавно Гарри думала, что то отсыревшее пепелище, которое оставил в ее душе Аркхем, не в состоянии породить ни одной эмоции. Что ж, она ошиблась. Разочарование было настолько сильным и всепоглощающим, что ей хотелось разреветься, но вместо слез пришла злость. На культистов, запытавших черт знает сколько людей, на местных жителей, потерявших человеческий облик, на весь этот проклятый город, и самое главное — на саму себя за то, что вновь, в который раз поверила, что между ними возможен мир. Зеленый луч, словно издеваясь, пролетел в дюйме от ее лица, и пепелище вспыхнуло ярым пламенем. — Как знаешь, придурок, — зло прошипела Гарри и запустила руку в карман, захваченная стихийным вдохновением. — Вот только ты сильно ошибаешься, если думаешь, что меня так просто убить. Время — понятие растяжимое. Иногда, в моменты сильной паники, оно растягивается само собой, но иногда этим процессом можно управлять. Чертов песок времени мешался ей весь день, и наконец Гарри нашла ему применение. В нее уже летело следующее заклинание, когда она зачерпнула и подбросила вверх горсть гладкой, изменчивой субстанции, и та застыла в воздухе невесомой дымкой, легкая, как пыльца фантастического цветка. Шаг — и Гарри в этом облаке, а мир вокруг застывает, замедляется, беспомощно дергается, как муха в патоке. Очередной ядовитый луч смертельного проклятия — Волдеморт не разменивался на реверансы — застыл прямо перед носом. Гарри слегка отклонилась в сторону, позволяя ему медленно пролететь мимо, и сосредоточилась, замедляя дыхание, вспоминая нужные движения. Лорд был прав: атакующая магия Востока, несмотря на всю ее мощь, почти бесполезна в дуэлях — слишком долго создаются заклинания. Хорошо, что у нее было необходимое время. Волдеморт еще не успел развернуть палочку для следующей атаки, а Гарри уже поставила пару непробиваемых щитов, с мрачным удовлетворением отмечая, как медленно расширились алые глаза. Сейчас удивишься еще больше, пообещала она себе и сложила пальцы в последовательный ряд сложных фигур, будто давая представление в театре теней. Впрочем, это и было представлением. В центре лаборатории со зловещим свистом открылся переливающийся кислотными оттенками портал. Долгие минуты по Гарриному времени ничего не происходило, а потом из портала показалась массивная нога, белый хобот… Китайская магическая традиция могла по праву гордиться своими щитами, европейская — скоростью и узкой специализацией, но не было в мире ничего более зрелищного и безумного, чем магия индусов. Словно в замедленной съемке Волдеморт шагнул назад, с легким потрясением наблюдая, как в небольшое отверстие протискивается огромный двухголовый слон-альбинос с реактивными двигателями на лапах и золотыми винтовками вместо бивней. Слон вскинул хоботы, взревел и бросился на Лорда. Время понеслось вперед словно по щелчку пальцев. Песок осыпался, заклятия ударились в щиты и взорвались разноцветными искрами. Пытающемуся отбиться от фантастического чудовища Волдеморту было не до атак, чем Гарри и воспользовалась, аппарируя ему за спину и швыряя в него горсть песка из второго кармана. Вообще-то Гарри планировала просто отобрать у него палочку и закончить этот фарс, но, разумеется, когда дело касалась Волдеморта, о простоте можно было забыть. Он был быстр, чертовски быстр. За долю секунды до того, как песок укутал его мерцающим, на этот раз тормозящим облаком, он успел заключить себя в непроницаемую, сверкающую как диско-шар сферу. Слон влетел в неожиданную преграду со всего размаху, больно ударился покатым лбом, погнул один бивень-пулемет и, обиженно взревев, развоплотился. Чертовы индийские духи, поморщилась Гарри, неторопливо обходя сферу по кругу и выискивая слабое место. Только выглядят круто, но чуть что — дают деру. Гарри протянула руку к зеркальной поверхности и тут же получила болезненный удар током. Что ж, похоже, разоружить Лорда не выйдет. Песчинки медленно, но верно опадали, и у нее оставалось не так много времени, поэтому, не придумав ничего лучше, она наколдовала поверх сферы сияющую золотую клетку и для надежности накрыла ту антиаппарационным куполом. Обманчиво тонкие прутья отражали любую магию, а значит, никаких больше Авад. Пусть помаринуется здесь пару часиков, подумает о своем поведении, авось станет посговорчивее. Конечно же, расчет не оправдался. Стоило песку осесть, как сфера исчезла, но вместо воображаемых Гарри диалогов и попыток достичь компромисса Волдеморт без слов развоплотился в темное облако и с оскорбительной легкостью проскользнул сквозь прутья клетки на свободу. Не потрудившись воплотиться обратно, он рванул к ней хищной тенью, и Гарри едва успела аппарировать в другой конец помещения, на ходу поспешно разворачивая мантию-невидимку. Пора было менять тактику. К бесконечной досаде Гарри, ее яркая, но не самая успешная контратака нисколько Волдеморта не смутила, а, наоборот, раззадорила. Магия времени и ведийские демоны. Как занимательно… Вижу, ты многому научилась за эти годы. Насмешливый голос звучал прямо в голове, в обход всех ментальных щитов. Я еще ни разу не убивал кого-то столь древнего. Очевидная провокация, но сейчас Гарри достаточно было малейшего толчка, чтобы сорваться. Надежно укрывшись под еще влажной от крови мантией, она быстро запустила в медленно формирующуюся фигуру пару огненных стрел. Стрелы прошли насквозь и ударились в стену. Обманка! Гарри даже не успела пожалеть, что так тупо выдала свое расположение, как ее что-то ударило в спину. — Но даже этого не хватит, чтобы победить Лорда Волдеморта. Гарри болезненно зашипела и перекувыркнулась, уходя с линии огня. Она ожидала чего-то смертельного или как минимум травматичного от угодившего в нее заклинания, но кроме неприятного жжения между лопатками ничего не чувствовала. Только попытавшись переместиться, Гарри поняла, чем в нее попали: какое-то хитрое и, судя по всему, самодельное проклятие, ограничивающее любую аппарацию, включая эльфийскую. Вот же мерзавец, небось все это время на домовиках тренировался… Лишившись возможности быстро перемещаться, Гарри пригнулась и отбежала подальше от места, где ее засекли. Впрочем, Волдеморт не особо старался ее поймать — вместо этого он открыто развлекался, пуская смертельные проклятия в случайных направлениях. Гарри пригнулась ниже, почти распластавшись на полу за чьим-то тучным трупом. Удача сегодня была не на ее стороне: попытавшись принять более удобное положение, она наступила ногой в лужу крови, вытекшей из вскрытой глотки несчастного. Омерзительная липкая влага тут же пропитала кроссовок, и Гарри задержала дыхание, с трудом подавляя рвотный рефлекс. — Прячешься, Гарри? Волдеморт неторопливо ходил взад-вперед, аккуратно ступая между убитыми им людьми. — Ну же, где твоя гриффиндорская смелость? Выйди ко мне, встреть смерть лицом к лицу, как твои родители. Гарри сощурилась. Какой дешевый прием. Впрочем, если ему так хочется поболтать, почему бы и нет. Она коснулась пальцем губ, зачаровывая звук так, чтобы он раздавался из противоположного угла комнаты. — Хватит! Этот город сводит тебя с ума, разве ты не видишь? В место, откуда шел голос, тут же полетела шаровая молния и оглушительно затрещала, разбившись о стену. Мгновенно поняв свою ошибку, Волдеморт замер. Его глаза сузились, он глубоко втянул воздух, по-змеиному пробуя запахи раздвоенным языком. Гарри передернулась — зрелище было жутким и одновременно завораживающим. Чертова рептилия… Хорошо, что ее мантия была в крови — отличная маскировка, учитывая, что в крови было вообще все. — Ты думаешь это спонтанное безумие? — тихо поинтересовался Волдеморт, медленно обходя лабораторию по кругу. — О, нет, я планировал это очень давно. Просто ждал подходящего случая… — Это совсем не подходящий! — прорычала Гарри, смещаясь в сторону, старательно удерживая разделяющее их расстояние. — Наоборот, Гарри, нет времени лучше. Ты измотана, не на своем поле, лишена своей неуязвимости, — вспышка жестокого азарта пронеслись по их связи. — А еще… ты оставляешь следы. Гарри взглянула вниз и похолодела: прямо к ней вела предательская цепочка отпечатков ее пропитанного кровью кроссовка. О черт… Она услышала гул раньше, чем увидела зарево. Стена огня, несущаяся прямо на нее, жадно поглотила раскиданные по полу трупы, превращая их в обугленные останки. Гарри рванула в сторону, одним длинным прыжком уворачиваясь от огненного вала. К несчастью, уйти от Адского пламени было не так-то просто: оно настойчиво преследовало ее, обращая к ней страшные звериные морды. В отчаянной попытке спрятаться Гарри метнулась за стоящий неподалеку сейф и съежилась, чувствуя, как смертельный жар проносится прямо над ее головой. Ей повезло: огонь потух, не успев развернуться. Гарри сидела на полу, с трудом проталкивая в легкие высушенный пламенем воздух, вцепившись побелевшими пальцами в обгоревшую штанину. Она пыталась не смотреть на видневшееся в прогалинах джинсовой ткани розоватое мясо — в последний момент Адское пламя все же задело ее, и кожа на голени лопнула от сверхестественного жара. Черт, черт, черт, как же больно… Откинув голову назад, она прислонила затылок к холодной поверхности и крепко закусила губу, удерживая любые звуки. Даже не выглядывая, она чувствовала хищное выжидающее присутствие за спиной. В лаборатории почти не было укрытий, вопрос времени, когда он ее обнаружит. Не видя другого выхода, Гарри в очередной раз обратилась к дипломатии. Давай просто закончим это… — телеграфировала она по связи, не доверяя своему голосу, и, сосредоточившись, направила на ногу поток охлаждающей магии. Не то чтобы Гарри всерьез рассчитывала достучаться до вышедшего на тропу войны Волдеморта, скорее надеялась выиграть немного времени. Думаешь, я отступлю в последний момент? — холодное прикосновение к разуму. Передумать — это не глупость и не слабость. Это адаптивность! Твоя смерть — мой приоритет уже восемнадцать лет. Значит, самое время поменять сраные приоритеты! Не думаю. Благословенный холод разлился по ноге, укутывая пострадавший участок тонкой прозрачной пленкой. Не столько лечение, сколько быстрое обезболивание, и все же благодаря ему она смогла подняться на ноги и оценить ситуацию. Оценка вышла неутешительной: Гарри была в очевидно проигрышной позиции, а если говорить прямо — в полной заднице. У нее не было плана, палочки и возможности аппарировать. Но самое поганое, что за проведенное в петле время она полностью разучилась сражаться — в этом попросту не было надобности. Все, что она умела — зрелищные фокусы, разученные от скуки, и довольно специфические беспалочковые практики разных народов, чего, очевидно, было недостаточно для сражения с Темным, мать его за ногу, Лордом. Было что-то бесконечно ироничное в том, что даже три тысячи лет спустя Волдеморт все еще был сильнее. Ее самоназванный враг тоже прекрасно это понимал, поэтому никуда не спешил. Он выглядел почти расслабленным, стоя в центре зала и поигрывая палочкой, терпеливо ожидая, когда она выдаст себя случайным шорохом. Как ни велик был соблазн схорониться, Гарри понимала, что задерживаться на одном месте не вариант — учует, — поэтому, пригнувшись, медленно покралась по кругу, как можно тише ступая на чистые участки пола. Взгляд ее упал в сторону приоткрытой двери. Не потрудился запереть — наверняка ловушка, но даже если не так… Ну уж нет, она не станет бежать. Не от него. Все это было похоже на извращенную версию салочек, в которых на кону стояла ее жизнь. Каждый шаг давался с трудом. Голова раскалывалась от усталости и безумия сегодняшнего дня, мышцы сводило от акробатических трюков и столь щедро отсыпанного ей Круциатуса, отнималась обожженная нога. И все же Гарри не могла отделаться от странного, совершенно неуместного чувства… легкости. Несмотря на весь ужас и идиотизм ситуации, ей все же было несравнимо лучше, чем когда она бесцельно блуждала по Аркхему бледной тенью самой себя. Чувства кипели внутри, перемешивались в гремучую смесь, разгоняя застоявшуюся кровь: зловещий азарт — его, гнев — ее, адреналин — их, и Гарри почти наслаждалась этим пламенем, наслаждалась тем, как оно выжигает всю плесень и заразу, скопившуюся в ее душе. И вот они вновь на этом проклятом месте — кружат друг против друга в смертельной схватке, словно и не было этих тихих, почти мирных последних недель, этих тысячелетий бессмысленной апатии. Все вернулось на круги своя. — Никакой инквизиции, никого лишнего, только мы с тобой, Гарри… Один на один, как и должно быть, — вторил ее мыслям Волдеморт. Давно она не видела его таким довольным. — Что, настолько соскучился по мне, придурок? — не удержалась Гарри от язвительной ремарки. — Внимания захотелось? Он уже не велся на фокус с голосом, вместо этого склонил голову набок и прикрыл глаза, вслушиваясь и внюхиваясь. — Пожалуй… — мягко прошелестел Волдеморт, глубоко втягивая воздух. — Возможно, мне будет даже немного не хватать тебя… — на бесцветных губах мелькнула улыбка: холодная и ядовитая, как аммиачный айсберг на чертовом Уране. — Но у меня останутся твои дневники. Иногда я буду читать их вслух… Раз в год. В годовщину твоей гибели. — Кому читать? У тебя же никого, кроме твоей идиотской змеи, нет, — внезапно пуще прежнего разозлилась Гарри. — Едва ли я нуждаюсь в чьем-то обществе… — опасная нотка проскользнула в его голосе, а потом он резко открыл глаза и уставился прямо на нее. — Особенно в твоем. Это было настолько неожиданно, что Гарри растерялась, замерла, как олень в свете красных фар. Вжух! По-змеиному стремительный выпад, холодный хирургический отблеск стали. Ей бы хватило реакции увернуться, если бы не чертова нога, подогнувшаяся в последний момент. Споткнувшись, Гарри неловко дернулась в сторону и вскрикнула, почувствовав, как острое лезвие — то самое, которым он с таким удовольствием перерезал всех этих людей — скользнуло по ребрам. Обжигающая боль в боку не так сильно выбила ее из себя, как треск порвавшейся мантии-невидимки. Вспышка хищного удовлетворения — его, и яростный, как чертов взорвавшийся вулкан, гнев — ее. Как же ей все это надоело! Ранивший ее нож завис в воздухе и развернулся, готовый продолжить атаку, но в этот раз Гарри была готова. Под ее пристальным взглядом лезвие завибрировало, покраснело, потеряло форму и стекло алыми каплями вниз. Хватит с нее игр. — Я говорила, что я неплохой некромант? — Гарри зло сощурилась и вскинула руку в направлении еще дымящегося трупа Джереми. — Что ж, я преуменьшила свои умения. Я отличный некромант, Риддл. Она сжала кулак, действуя почти интуитивно, призывая на помощь магию теней, огня и сырой земли. Восстань, мертвец, восстань и исполни мою волю. Ее безмолвный приказ сорвался с пальцев ядовито-зеленой искрой и ударил в покрытое сажей тело. Пару секунд ничего не происходило, а потом труп дернулся, завозился и с глухим «о-о-ох» поднялся на ноги. Его черная обугленная кожа расходилась глубокими трещинами, сквозь которые виднелось Адское пламя. Мгновение он просто стоял на месте, бессмысленно покачиваясь, а потом без предупреждения сорвался и прыгнул на Волдеморта. Волдеморт, наблюдавший за ее действиями с чем-то напоминающим праздное любопытство, вскинул палочку и без труда, почти лениво отбил атаку. Обгоревший труп откинуло назад, вслед полетел огненный шар, но вопреки всему, что рассказывал Снейп на уроках защиты, пламя не уничтожило мертвеца, как должно было, и даже не отпугнуло, а, напротив, впиталось в покрывающие кожу трещины, еще пуще разжигая горящее там пламя. — Лавовый инфернал, как любопытно, — прищурился Волдеморт, на пробу посылая в противника несколько проклятий, от которых тот ловко увернулся. Когда мертвец снова подобрался к Лорду на расстояние прыжка, земля под его ногами расползлась, мигом поглотив агрессивный труп по пояс. Тот страшно, утробно заревел, вытягивая руки в сторону Волдеморта, но ничего не смог поделать с удерживающей его ловушкой. Самодовольная уверенность донеслась до Гарри с той стороны. — Забавный трюк, но его не хватит, чтобы… Волдеморт поднял взгляд от обезвреженного врага и прервался на полуслове, увидев, как вокруг него, пошатываясь и рыча, медленно поднимаются все остальные мертвецы — ровно одиннадцать штук. Гарри мрачно усмехнулась: наконец-то ей удалось заткнуть мерзавца. Она сделала короткий жест рукой, и трупы рванули в его сторону с нечеловеческой скоростью. Вызванная им стена льда оказалась не слишком эффективна — инферналы оперлись на нее тлеющими ладонями, и лед зашипел, на глазах распадаясь на воду с паром. — Кажется, самое время заключить мирный договор, — злорадно крикнула Гарри, заглушая треск льда и рычание инферналов. — Будь хорошим Темным Лордом: брось палочку и извинись, и тогда, может быть, я не скормлю тебя этим ребятам. Что ж, возможно, дразнить Волдеморта было плохой идеей. Ледяная ярость опалила связь, и в унисон с ней взметнулась острыми льдышками растаявшая вода, засвистела сковавывающим все живое и неживое вихрем. Попавшая в бурю Гарри едва успела выставить щит, в последний момент щелкнув отмороженными пальцами. Снег проносился мимо почти горизонтально, закрывая обзор, и она вслепую похромала в сторону, пытаясь уйти подальше от эпицентра. Темная магия выла, сметала любые преграды, давила все сильнее, и в один момент Гарри поняла, что больше не в силах удерживать защитный барьер. Внутренне попрощавшись с жизнью, она сделала последний отчаянный рывок и вывалилась в тихое место. Ноги подогнулись, и она упала на колени, жадно глотая морозный воздух. Внезапно горло сжал спазм. Жуткое мертвенное присутствие окутало ее удушающим саваном, и, с трудом разлепив обледеневшие ресницы, Гарри увидела возвышающийся над ней сталагмит. Охвативший всю лабораторию ураган не касался его, пирамида в основании жадно мерцала, поглощая бушующую рядом с собой стихийную магию. Это плохо, успела подумать Гарри. Очень, очень плохо… Буран стих так же быстро, как и начался. Обернувшись, Гарри увидела картину, достойную пера Данте: неподвижные вмерзшие в лед обугленные останки людей, протягивающие руки в направлении окутанной тенями фигуры. Огонь, скрепляющий их тела, потух, и одного касания было достаточно, чтобы они рассыпались пеплом и головешками. Голова одного мертвеца с глухим стуком упала на пол и покатилась в сторону Гарри. Волдеморт вскинул голову — ноздри раздувались, глаза горели, а тени кружили вокруг кровожадным шлейфом. — Замечательно, Гарри, — протянул он со снисходительным одобрением. — Достойная попытка. Но что дальше? Пригодных трупов у тебя не осталось, а значит, рассчитывать ты можешь только на себя. Гарри определенно нужен был новый план. Мертвецы — не единственный рабочий материал некроманта, пронеслось в голове, есть еще неупокоенные души, а их здесь целая тьма… если прорвать завесу, его это отвлечет, вот только душами невозможно управлять… но что, если..? Прежде чем Гарри успела довести мысль до конца, она заметила движение у дальней стены. Скрюченный силуэт, в котором она с трудом узнала Дюбуа, выбрался из-под каким-то чудом уцелевшего в пожаре и буране письменного стола и метнулся в сторону приоткрытой двери. Бедняга дождался перерыва в битве и сделал выдающуюся по храбрости и глупости попытку уйти из зоны поражения. По вспышке хищной радости Гарри поняла, что произойдет, за секунду до… — Больше никаких пряток, Гарри. Авада Кедавра! Письменный стол взлетел, закрывая собой бегущего Дюбуа, и раскололся на две части. Взметнулись в воздух сотни бумажек, покатились по полу десятки волшебных палочек. — Авада… — Хватит! Поддавшись неоспоримому по своей силе порыву, Гарри сорвала с себя мантию. В тот же миг ее схватило, сжало и швырнуло назад, тело оплели веревки и затянулись так туго, что передавили легкие. Гарри затошнило, когда она почувствовала затылком скользкую бугристость сталагмита. Десятки невидимых щупалец хтонического артефакта тут же заползли под кожу, присосались к венам голодными пиявками. Холодный высокий смех резанул по нервам. Что там Гарри себе говорила — что ее сосед не стереотипный злодей? Ну, она брала свои слова назад. Волдеморт стоял напротив, полный возбужденного ликования. — Оказывается, ты совсем не грозный противник, Поттер. Стоит вытащить тебя из твоего уютного мирка, и иллюзия непобедимости рассеивается в прах. Он скользнул ближе, жадно рассматривая то, как она молча и яростно извивается, пытаясь поджечь чертовы веревки. Тщетно — всю ее магию высасывал проклятый артефакт. — Не трать силы на бесполезное сопротивление, — протянул он этим своим издевательски-заботливым тоном. — Все сложилось так, как должно, разве ты не видишь? Лорд Волдеморт победил, а ты проиграла. Такова жизнь… Скажешь что-нибудь напоследок? Гарри была не против потратить еще немного сил на бесполезное сопротивление, просто назло ему, но, во-первых, она подозревала, что ублюдку нравится наблюдать, как она корчится, а во-вторых, этих самых сил почти не осталось. Поэтому она перестала дергаться и кинула на Лорда свой самый вызывающий взгляд. Она знала, как обломать ему праздник. — А знаешь, мне плевать. Волдеморт прищурился и склонил голову набок, словно пытаясь разглядеть спрятанный за ее бравадой страх. Но нет, страха не было. Только злость. — Убивай, вперед. Вообще-то я сама хотела смерти. — Хотеть смерти… — повторил Волдеморт, скривившись. — Какая омерзительная слабость. Гарри недобро усмехнулась, посмотрев ему в глаза с темным обещанием. — Что ж. Довольно скоро ты узнаешь, каково это — хотеть смерти. В тот момент, когда окончательно сойдешь с ума от одиночества в одном-единственном зацикленном дне, когда убьешь себя всеми возможными способами и будешь молить об избавлении… Ты будешь не просто хотеть смерти — ты будешь мечтать о ней, но никто не придет тебе на помощь. А я… я понаблюдаю за твоими страданиями из-за грани, как за занимательным, хоть и немного однообразным сериалом. Так что вперед, Волдеморт. Убей меня. Всего на мгновение в алых глазах мелькнула тревога, но уже в следующую секунду Волдеморт взял себя в руки и вздохнул с ложным сочувствием, нацепив на лицо самоуверенно-презрительную ухмылку. — Занятная фантазия, девчонка. Я бы поиграл с тобой еще, но, боюсь, у меня не так много времени, как ты себе представляешь. Разумеется, я найду способ разорвать петлю. Уверен, дело пойдет быстрее, если ты не будешь путаться под ногами. Судя по вспыхнувшему шраму, ее ответная улыбка — равнодушная и наплевательская — задела его больше, чем он готов был показать. Волдеморт сверкнул глазами и вскинул голову. — Прощай, Гарри Поттер, — произнес он тихо, направив палочку ей в сердце. — Авада… Он замолчал. Его грудь вздымалась и опадала, зрачки сузились. — Авада… — вновь прошептал он и снова осекся. — В чем дело? — пробормотал он растерянно. — Почему я… И тут с его губ сорвалось едва заметное серебристое облачко. Сначала принятое Гарри за пар от холода, оно ожило и устремилось вверх. Под их потрясенными взглядами слабо светящаяся дымка закрутилась спиралью и впиталась в пульсирующий, как голодное чрево, столб, осев сверху последней каплей. Квинтэссенция чистого отчаяния… Ох… Какой дурак. Чудовищный гул заполнил помещение. Сотня невидимых щупалец впилась в ее грудь, и Гарри закричала, чувствуя, как что-то голодное и прожорливое высасывает ее магию, опустошая досуха. В кровавой дымке перед собой она различила, как с глухим стоном осел наземь Лорд, атакованный столь же резко и беспощадно. Вспышка за спиной, звук лопающихся веревок. Гарри буквально отшвырнуло от взбесившегося артефакта, и она плашмя упала перед полубессознательным Волдемортом. Здание затряслось, заходили ходуном перекрытия, пошли трещинами стены. Рядом с ними упал огромный кусок потолка, лишь чудом не раздавив их в лепешку. Гарри ударила ладонями по полу, выдавливая из себя последние остатки магии, как из почти закончившегося тюбика зубной пасты. Со стоном и скрежетом материя неохотно подчинилась, в последний момент заключая их в цементно-кафельную капсулу. Мгновением спустя потолок обрушился, погребая их под собой.