While True

Нет… Нет-нет-нет-нет-нет, только не это, пожалуйста! Гарри неслась вперед не разбирая дороги. Маяк все еще был экранирован, аппарация не работала, никакая, даже эльфийская. Пахнущий застарелой тиной бриз бил в лицо, подсказывая направление, но что толку? Произошла катастрофа. План не сработал, день не перезапустился, а самое страшное — Волдеморт остался один на один против толпы сектантов, умеющих блокировать магию. Без мантии-невидимки. Абсолютно беззащитный. Дерьмо! Какая же ты дура, какая дура, Поттер! Вот мимо мелькнула заколоченная почта, паб на углу дома, жезл Гермеса над окованной дверью, пыльная витрина, украшенная разбросанными частями кукольных тел, большой, беспорядочно выстроенный дощатый дом… Смазанные кадры — мимолетные, бессмысленные, окружающая реальность — не более чем размытый фон по сравнению с жуткой в своей правдоподобности фантазией, разворачивающейся в голове. Вот Волдеморта хватают и скручивают, волокут вниз по крутой лестнице, выводят на улицу и… Гарри попыталась прервать кошмарное видение, но у нее не получилось. Совершенно не вовремя вспомнился «Молот ведьм». Что ж, если Лорда приволокут на главную площадь для традиционного сожжения, это будет не худшим вариантом, тогда Гарри хотя бы успеет устроить диверсию и вытащить его. А что если его по другой доброй традиции бросят в море в мешке с камнями? Или просто повесят на ближайшем дереве? Дерьмо, дерьмо, дерьмо! В боку кололо. Гарри раз за разом взывала к Волдеморту по связи — безуспешно. Шрам молчал. Ни единого слова, ни намёка на эмоцию с той стороны. Он был жив — это единственное, что она чувствовала и изо всех сил цеплялась за это ощущение. Держись, держись, пожалуйста, держись, я скоро! Да когда этот чёртов город кончится?! Город кончился внезапно, без какого-либо предупреждения. Гарри кинулась за угол очередного дома, и тут земля ушла у нее из-под ног, так резко, что она чуть было не свалилась с крутого обрыва прямиком в темные стоячие воды. Впереди, отделенный узким проливом, вздымался скалистый остров. Отсюда она видела открытую дверь маяка и нескольких людей в бордовых робах, стоящих на страже у входа. Остальные, видимо, до сих пор были внутри — все, включая Волдеморта. Хорошо бы придумать план, мелькнула трезвая мысль, но Гарри быстро ее отмела. Не время думать, надо действовать! Оглядевшись, она увидела неподалеку опущенный ржавый мост, но не успела и шага сделать, как прямо за ней раздался высокий, холодный, до боли знакомый голос. — Жители Аркхема, к вам взывает глас Инквизиции, — Гарри крутанулась, но позади никого не было. Бесплотный и всеобъемлющий звук доносился одновременно отовсюду. — В городе укрывается враг — девчонка. Ее легко узнать: невысокая, короткие черные волосы, на лбу — шрам в виде молнии. Каждый, кто сообщит информацию о ней, получит щедрую награду. Каждый же, кто посмеет укрыть ее или оказать помощь, жестоко поплатится. Делайте выбор с умом, ибо такова воля Инквизиции. Гарри застыла, не веря своим ушам. Что? Что?! Охранники у распахнутой двери зашевелились, выпуская наружу людей, и Гарри поспешно нырнула за угол ближайшего дома. Бок все еще кололо, и она согнулась пополам, пытаясь отдышаться, хотя боль от долгого бега была ничем по сравнению с почти что осязаемым ощущением торчащего из спины ножа. Какого хрена?! Медленно и осторожно она выглянула наружу. Из небольшого помещения вышла процессия: пятеро безликих сектантов, среди которых режущим взгляд пятном выделялась высокая фигура в черном. Отсюда Гарри не могла разглядеть выражения его лица, зато прекрасно видела, что он не был связан, ранен или измучен. Живой и по всей видимости невредимый, он как ни в чем ни бывало шел к мосту в окружении своих новых приятелей. Горькое болезненное чувство заворочалось в груди. Молодец, Поттер, нашла о ком беспокоиться. Гарри прищурилась, пытаясь высмотреть зловещего человека в остроконечном капюшоне, и быстро обнаружила его у двери. Пропустив остальных вперед, он задержался, склонившись над телом смотрителя. Несколько секунд человек стоял неподвижно, потом выпрямился, шагнул назад и сделал знак двум охранникам. Те нагнулись, подняли сухощавое тело за руки и ноги и без видимых усилий понесли в сторону моря. Моряку — морское погребение. Процессия добралась до моста, и Гарри вновь спряталась за углом. Она пыталась привести мысли и эмоции в порядок, но получалось не очень. Итак, подведем итоги. Первое и самое главное: законы петли в этой дыре не работают. Второе: местные инквизиторы (какое удачное название) блокируют любую магию, но при этом способны снимать блокировку, когда им это нужно. Третье: судя по всему, по-маггловски — ногами или, там, на велосипеде — отсюда тоже не выбраться. Она ничего не забыла? Ах да, четвертое: Волдеморт ни секунды не думая переметнулся на сторону самых главных ублюдков в городе. Почему ее вообще это удивляет? Выдохнув, Гарри прислонилась к кирпичной стене и медленно сползла вниз. Связь по-прежнему молчала, их с Волдемортом отделяла непроницаемая стена, и она не знала, было ли это следствием того, что его магию блокируют, или его собственным решением. В принципе, какая теперь разница. Гарри закрыла глаза и по-детски спрятала лицо в коленках. Она не могла понять одного: почему? С другой стороны, прозвучал внутри неуверенный голос, а что ему еще оставалось делать? Зная Волдеморта, это вполне могла быть уловка. Может, он просто притворился, что на их стороне, а на самом деле тянет время, давая ей возможность продолжить расследование? Мысль эта принесла какую-то стыдливую надежду. Узел в груди чуть ослаб, и Гарри на секунду даже почувствовала вину. Сама себя накрутила, вообразила худший сценарий и расклеилась на ровном месте. Надо как-то показать, что она поняла его план… Гарри не знала, может ли Волдеморт слышать ее, но на всякий случай отправила лаконичное: я все разузнаю и приду за тобой. Держись. Ответа не последовало, но Гарри и не ждала. Теперь, когда появилась надежда, что они все еще на одной стороне, дышать стало легче. Она поднялась на ноги, натянув мантию-невидимку. Медлить было нельзя, ей нужны были ответы, и она знала, где их искать.

***

Гарри видела города в разгар военных действий: мертвые, разбитые, с пустыми окнами-глазницами, следящими на ней зрачками снайперских винтовок. Но все же там была жизнь: выжидающая, затаившаяся, раз за разом выгрызающая себе право на еще один день. Гарри видела города-призраки: бесхозные дома, хранящие за выломанными дверьми полустершуюся память о прошлых владельцах, будто бы еще надеясь на их возвращение. Там также была жизнь: природа бесновалась, ликовала, брала долгожданный реванш, безудержно проростая деревьями на стенах и крышах, взрывая корнями когда-то ровные дороги. В Аркхеме жизни не было. Город, потерявший связь с миром, город, вырванный из ткани времени, город-тюрьма. Оживленные некогда улицы замерли в неподвижной тишине. Дома, словно заброшенные склепы, с заколоченными окнами и дверьми. Хотя почему «словно»? Отточенное за долгие века чутье некроманта подсказывало, что как минимум половина из них послужила владельцам последним пристанищем. В промозглом, задувающим под мантию-невидимку ветре Гарри слышала шепот неупокоенных душ, взывающих к ней сквозь истончившуюся до предела завесу — чтобы прорвать ее, не нужно было никаких ритуалов, хватило бы простого желания. Трижды Гарри натыкалась на инквизиторские патрули, в последний раз чудом избежав столкновения. Чтобы разминуться с отрядом из трех сектантов, она скользнула в узкий переулок и остановилась, увидев впереди темную копошащуюся кучу: стаю собак. Те с голодным урчанием раздирали что-то, лежащее на земле, но, учуяв ее невидимое присутствие, ринулись прочь. Увидев, что представлял из себя их обед, Гарри отпрянула, не сдержав сдавленного вскрика. На земле лицом вниз лежал труп молодой женщины: ее тусклые безжизненные волосы слиплись от крови, платье было задрано до пояса, обнажая обглоданные ноги. Судя по отсутствию запаха и явных следов разложения, умерла она совсем недавно. В памяти всплыл услышанный утром женский крик и последовавший за ним выстрел. А вот и жертва… К горлу Гарри подступил комок, она резко развернулась, вылетела на улицу и, не оборачиваясь, быстро пошла вперед, время от времени переходя на бег. Смерть, повсюду смерть, настолько обыденная, что никто даже не убирает тела… Да что не так с этим городом, с этими людьми? Добравшись до знакомого перекрестка, Гарри потерянно огляделась. Вот бар на углу, а вниз по улице — почтамт. Сколько она в этом городе, часов семь? Казалось бы, не так много, но она уже беспредельно устала. В маяке было легче, но вдали от поддерживающего дух живого огня мутная хандра вновь разрослась внутри черной плесенью. Проклятый город выдавливал из нее, капля за каплей, всю волю к жизни, и долгой прогулки она бы не выдержала. Где этот чертов институт? Ей нужно было узнать хотя бы примерное направление, но как? Спросить у хозяина бара? Гарри вспомнила, как тот не моргнув глазом рассказал о ней жуткому мужику в капюшоне, и поморщилась. Не вариант, за награду он ее тут же с потрохами сдаст. Может, на почте завалялась карта города? С соседней улицы послышался пронзительный детский вопль, и быстрее, чем она успела сообразить, что делает, Гарри рванула на звук. Она ожидала увидеть что-то отвратительно-кошмарное, в стиле Аркхема, однако, выскочив из-за поворота, обнаружила перед собой хоть и неприятную, но вполне терпимую картину: тучный мужчина средних лет выволакивал из магазина худенькую, вопящую что было сил девочку. — А ну пошла вон, паршивка! Ещё раз припрешься — пристрелю! — проорал он, отбросив ребенка, словно бродячую кошку, и скрылся в лавке, громко хлопнув окованной сталью дверью. Девочка тут же вскочила на ноги и бросилась к двери, продолжая громко кричать и колотить по металлической поверхности. Отзвук явно не пустой угрозы все еще висел в воздухе, и, не заботясь об осторожности, Гарри стянула мантию и подбежала к ребенку. — Эй, постой, перестань! — Гарри попыталась оттащить девочку от двери, но это оказалось не так-то просто. Несмотря на внешнюю хрупкость, та вырывалась дико, отчаянно, будто речь шла о жизни и смерти. — Пожалуйста! — кричала она, захлебываясь слезами. — Умоляю, пустите! Мне очень, очень надо! После недолгой, но ожесточенной борьбы Гарри наконец удалось развернуть девочку лицом к себе. — Тише, не кричи! Что случилось? Тебе нужна помощь?! Девочка на секунду замерла, уставившись на Гарри. Ее лицо было перекошено, слезы заливали щеки, подбородок, из носа капало. Гарри покопалась по карманам в поисках платка, но вновь не обнаружила ничего, кроме дурацкого песка. Впрочем, девочка управилась сама, утеревшись грязным рукавом. — Вы правда можете помочь? — спросила она тоненьким голоском и в следующее же мгновение набросилась на Гарри, вцепившись в ее одежду. — Пожалуйста, добрая леди, пожалуйста, помогите мне! Моя… моя мама очень больна и ей срочно нужно лекарство, но у меня не осталось сигарет, чтобы заплатить… — на этих словах лицо девочки снова жалобно сморщилось. — Успокойся, тш-ш-ш, тише! — Гарри быстро опустилась перед девочкой на колени, успокаивающе сжав тонкие, как тростинки, ручки. — Как тебя зовут? — Трикси, — сквозь слезы выдавила из себя девочка. — Конечно, я тебе помогу, Трикси, только не плачь. Я немного разбираюсь в медицине, давай ты отведешь меня к своей маме, и я… Гарри осеклась, вспомнив, что все лечебные зелья остались в Гермиониной сумке, не говоря о том, что половину она разбила, пока искала снотворное. Сама по себе Гарри не была хорошим врачом. Колдомедицина — самая бесполезная вещь в петле: вместо того, чтобы что-то лечить, проще было аппарировать на крышу Биг Бена, спрыгнуть вниз и очнуться через секунду абсолютно здоровой. Но все же какие-то основы она знала, так что попробовать стоило. Но вместо того, чтобы обрадоваться Гарриному предложению, Трикси снова надрывно заголосила: — Нет, вы не понимаете! Ей не нужен врач, ей нужно лекарство! Пожалуйста, прошу вас, умоляю, достаньте его! Гарри нахмурилась, усиленно отгоняя жуткую мысль, что матерью девочки может быть та мёртвая женщина в переулке. Если так, то тут действительно никакой врач не поможет, впрочем, как и лекарство. Только сейчас Гарри заметила, как нездорово выглядела сама девочка: худая, как щепка, белая, трясущаяся, с маниакальным взглядом. Она схватила Гарри за руку, сжав ее ладонь с неожиданной для ребенка силой. — Вы та девушка, которую разыскивают? Помогите мне, пожалуйста, и я никому не скажу, что видела вас! Это что сейчас было, шантаж? Вместо злости в Гарри поднялась волна сочувствия. В каком же отчаянии был этот ребенок… — Я… — Гарри замялась. Она не хотела расстраивать Трикси еще больше. Если та так истово верила в силу лекарства, то Гарри не сложно было его достать. В любом случае, хуже от него не будет, а в сочетании с Гарриной магией они быстро поставят ее маму на ноги. Где-то на периферии сознания всплыли резкие слова, брошенные ей Волдемортом на почте: дефективно-обостренное человеколюбие. Да плевать. Это у него были проблемы с мировосприятием, а Гарри все делала правильно. Она успокаивающе сжала побелевшие от напряжения пальцы девочки. — Не переживай, конечно, я достану тебе это лекарство. Как оно называется? — Просто… просто лекарство, — шмыгнула носом несчастный ребенок, смотря на Гарри мокрыми умоляющими глазами. — Оно там одно… Гарри подавила вздох. Одно лекарство от всех болезней, в городе, отрезанном от остального мира. Можно себе представить его эффективность. Ну ничего, даже если оно не поможет, Гарри будет на подхвате. — Хорошо, Трикси. Обещаю, с твоей мамой все будет в порядке. Жди здесь, хорошо? Я скоро. Выпрямившись, Гарри шагнула к обитой железом двери и решительно зашла внутрь. В лавке царил негостеприимный полумрак. Столь характерный для Аркхема аромат плесени перебивался здесь чем-то едким, химическим, и навевал неприятные ассоциации со стоматологическим кабинетом, запах которого Гарри не забыла бы и через миллион лет. На полках вместо упаковок с таблетками стояли какие-то химические реторты и склянки, заполненные подозрительной темной жидкостью. Для полноты картины не хватало разве что заспиртованных младенцев. Снейпу бы здесь понравилось. — О, кого я вижу. Новое лицо в нашем захолустье, — за прилавком сидел уже знакомый ей тучный мужчина. Он деликатно разглядывал ее, примерно как гремучая змея разглядывает жирного грызуна, забравшегося в ее логово. — Так понимаю, вы пришли за лекарством. — Да, — Гарри кивнула, подходя к прилавку. — Там у девочки мама заболела… — она прервалась, понимая, что продавец, скорее всего, в курсе чужой беды, и ему просто плевать. Нахмурившись, она резко спросила. — Сколько с меня? Мясистые губы фармацевта искривила неприятная улыбка, вызвавшая у Гарри много мерзких ассоциаций. — Мама? Ну конечно, — порывшись под прилавком, он извлек небольшой пузырек темного стекла. — С вас тридцать сигарет. Опять дурацкие сигареты. Кто вообще ввел такую нелепую валюту? Решив засунуть поглубже свое обостренное чувство справедливости, Гарри кинула в мужчину невербальный Кондуфус и протянула ему пару фунтов. В конце концов, на эти деньги в нормальном мире как раз можно было купить пачку сигарет, а то и не одну. Взгляд фармацевта на мгновение потерял осмысленность, и мужчина без возражений принял мятые купюры. — Приятно иметь с вами дело. Шприц, я так понимаю, не нужен. — Шприц? — растерялась Гарри, положив лекарство в карман. — Да нет, наверное. Не знаю, надо спросить. Не успела она выйти, как на нее накинулся маленький смерч. — Ну что? Ты достала? Достала?! — Лекарство у меня, не переживай, — поспешила успокоить девочку Гарри. — Пойдем к твоей маме, я… — Отдай! Отдай его мне! Гарри слегка опешила от столь яростного напора. — Слушай, не нервничай так. Я помогу твоей маме, мы быстро поставим ее на ноги… — Я сама! Мне не нужна твоя помощь! — прежде чем Гарри успела сообразить, что происходит, Трикси с лихорадочным блеском в глазах полезла ей в карман. — Где оно?! Перехватив тонкое запястье, Гарри резко отстранилась, удерживая девочку на расстоянии. Та яростно вырывалась, только теперь ее целью была не дверь, а сама Гарри. Девочка казалась невменяемой. «Может, у нее самой лихорадка?» — со все возрастающей тревогой подумала Гарри. Трикси действительно выглядела паршиво: ее била крупная дрожь, а белое, покрытое испариной лицо было искажено нездоровым, почти маниакальным стремлением. — Отпусти! Пусти! Я буду кричать!!! — визжала девочка, остервенело царапая удерживающие ее руки. Внезапно Гарри что-то заметила. Недолго думая, она кинула в девочку Петрификус, и Трикси застыла, вытянувшись по струнке. Гарри схватила ее за запястье, быстро закатав грязный рукав. Полупрозрачная кожа была покрыта множеством синяков и кровоподтеков, среди которых Гарри с ужасом различила многочисленные красные точки: полузажившие следы уколов. Всего одно лекарство… Шприц, я так понимаю, не нужен… Открывшаяся правда так поразила ее, что удерживаемое ею заклинание слетело. Девочка извернулась, с силой укусив ее за палец, и Гарри, охнув, отдернула ладонь. Одно неуловимое движение, и Трикси выхватила из кармана толстовки темный пузырек, тут же бросившись наутек. — Стой! — беспомощно крикнула ей вслед Гарри, что, конечно, было бесполезным сотрясанием воздуха: миг — и девочка скользнула в какую-то дыру в заборе, бесследно растворившись в лабиринте пустых улиц. Не было никакого смысла ее преследовать. Гарри развернулась. Только сейчас она заметила висящий над входом знак, уже виденный ею мельком на пути к маяку — змея, обвитая вокруг чаши. С острых зубов рептилии капал неразбавленный яд. Чувствуя невероятную, неудержимую ненависть, Гарри рванула на себя металлическую ручку и залетела внутрь. — Лекарство, значит?! Что это за дрянь? Морфий?! Мерзавец за прилавком глазом не моргнул, лишь улыбнулся своей мерзкой улыбкой. — Ты продавал наркотик ребенку! — кричала Гарри, задыхаясь от бессильной жгучей ярости. — Продавал, пока у нее было чем заплатить! — И что? — спокойно спросил мужчина, разглядывая ее, как какую-то забавную зверюшку. — И что?! Это же убьет ее! — Значит, ей повезет. Смерть в этом городе еще большее благо, чем забытье. — Ах ты ублюдок… — не контролируя себя, Гарри шагнула вперед. — Не советую, — насмешливо протянул фармацевт. Лишь сейчас Гарри заметила направленый на нее наган. В груди поднялось что-то темное, холодное, злое. Выродок ошибся, сильно, сильно ошибся. Гарри щелкнула пальцами, и оружие вылетело из чужой руки. Еще один щелчок, и мужчина завопил, задергался на стуле. Иногда для перевоспитания действительно требовались более убедительные средства… Гарри усилила заклинание, ни на секунду не отводя взгляд от своей жертвы. Его пронзительные визги вызывали в ней какое-то особое извращенное удовольствие. В тот момент в ней не было никаких сомнений, совесть молчала, и она знала, что может делать это долго, очень долго, пока не стихнут последние судороги этого жалкого существа, пока последний отблеск сознания не потухнет в маленьких жадных крысиных глазках… Осознание того, что она делает, накрыло, как удар, и Гарри резко прервала пытку. Человек прекратил вопить, безвольно распластавшись на стуле. В его замыленных глазах застыл страх. — Где институт? — глухо спросила Гарри. — Ч-что? — Я спросила, где ваш сраный институт. Как туда попасть? — В-вниз по улице, потом ми… мимо церкви направо… — пробормотал мужчина срывающимся голосом. — Пожалуйста, прошу, пощадите… С улицы раздался крик. — Быстрее, она здесь! Девчонка сказала, она здесь! Гарри криво усмехнулась. Интересно, на сколько пузырьков хватит Трикси выданной награды? Ни слова не говоря, она набросила на себя мантию и отошла к стене, замерев у косяка. Спустя секунду дверь распахнулась, и на пороге появились два человека в бордовых мантиях. Один вбежал внутрь, другой перекрыл собой выход. Не обнаружив никого, первый охотник кинулся к еще трясущемуся продавцу. — Где она? Говори! — Только что была здесь, клянусь! — выл тот со злобным страхом. — Поймайте ее, она ведьма, она пытала меня! Гарри не могла колдовать в их присутствии, но ей и не нужно было. Она бесшумно скользнула к замершему в дверях человеку и со всей силы толкнула того в грудь. Не ожидавший атаки сектант оступился и, потеряв равновесие, упал спиной на мокрую землю. Перепрыгнув через барахтающееся в грязи тело, Гарри кинулась вниз по улице. Волдеморт был прав, прав с самого начала. Достаточно играть в спасателя. Нужно выяснить, что тут творится, вытащить его из лап ряженых уродов и свалить к чертовой матери из этой дыры. По крайней мере, теперь она знала нужное направление.