Особенная.

      Юнджин открыла глаза и тут же закрыла их, потому что слишком яркий для её состояния свет фонаря ударил в глаза. До слуха доносились рёв машин и лёгкое дребезжание металла, которое почти сразу словно терялось в потоке из других звуков: завывания ветра, шелеста травы, хруста веток. Итак, ей нужно было подвести хотя бы промежуточные итоги. Мистер Ли, – её учитель анализа, – всегда говорил, что тот, кто умеет разбираться по косточкам достаточно быстро, всегда выйдет из ситуации победителем, а Юнджин считалась одной из лучших его учениц, поэтому она надеялась, что в состоянии сделать хороший анализ даже при такой головной боли.       Итак, пункт первый – Джефф мёртв.       Пуля определённо попала куда-то в грудь и наверняка задела лёгкое, потому что он сильно задыхался, когда говорил о бумажнике. Очевидно, внутри было что-то важное, но это не деньги, потому что крупные суммы наличных Джефф при себе никогда не держал, вполне обоснованно опасаясь всякой шпаны, которая имела привычку приставать к людям на улице.       Хо с трудом дотронулась до кармана своих шорт. Бумажник был при ней.       Пункт второй – коп тоже мёртв.       Глупо надеяться, что человек, чьё тело выглядело так, будто его затянуло в жернова мусоровоза, сможет выжить. Но из этого возникал другой вопрос – почему его тело так выглядело? Юнджин видела, как в одну секунду он стоял на ногах, а затем его вместе с машиной, Мелани и её орущими подружками отбросило в сторону с такой лёгкостью, словно они были тряпичными куклами. Что это, блять, было? Землетрясение? Внезапное проявление некой божественной силы? Что ж, если так, то было бы неплохо, если бы она появилась секунд на десять раньше и просто заставила пуля застрять в дуле пистолета. Это принесло бы куда больше пользы, чем ёбаное массовое убийство.       Пункт третий – Ынчэ осталась одна.       О бывшей жене Джеффа Юнджин знала лишь то, что она ушла, когда дочери было три года. Причины будто не было, – мама сказала, что в один день эта женщина просто собрала вещи, поцеловала дочь и полностью оборвала все связи с прошлым, будто растворившись среди множества таких же женщин. Джефф хранил оставшиеся от неё вещи (в основном, фотографии) в гараже, но среди них не было ни писем, ни номеров, ни нового адреса, по которому они могли бы поехать.       «Возможно, тот номер, о котором он говорил, имеет какое-то отношение к матери Ынчэ», – подумала Хо. – «О его родителях я ничего не слышала, о братьях и сёстрах тоже. Выходит, есть только мать. Если Джефф, конечно, не сошёл с ума и не решил, что доверить Ынчэ мне – лучший выбор».       Пункт четвёртый – они в дерьме. Ни один коп или даже федеральный агент ни при каких обстоятельствах не поверит в историю о том, что все те люди погибли из-за очень точного подземного толчка, который совершенно случайно превратил тело полицейского в фарш. Нет, вся вина упадёт на них. Вернее, только на Юнджин, потому что поверить в то, что одиннадцатилетняя девочка в состоянии провернуть массовое убийство, так же сложно, как и в рассказ о землетрясении. Конечно, смертная казнь в штате Нью-Йорк была отменена ещё в конце двадцатого века, но пожизненное заключение вряд ли было желанной альтернативой, а на другое в этом случае рассчитывать не приходилось.       Хо захотелось расхохотаться. Пять трупов, разрушенный дом, смерть Джеффа… всё это казалось скорее сном, но боль, железными цепями опутывающая её тело, подсказывала, что теперь это часть её реальности, тот мир, в котором ей придётся выживать, при этом не забывая о заботе об Ынчэ. В первую секунду идея просто оставить её показалось притягательной, но затем Юнджин едва не стошнило от отвращения к себе. Какой бы надоедливой ни была Хон, она оставалась её младшей сестрой и, – что важнее, – одиннадцатилетней девочкой, оставшейся без родителей.       Хо помнила, в какой прострации была после смерти матери. Это случилось внезапно; копы, приехавшие в дом, рассказывали, что она даже не успела ничего почувствовать. Она шла в школу за Ынчэ, когда какой-то пьяный водитель перепутал газ с тормозом и влетел в неё, несколько метров протащив за собой по асфальту. Юнджин не знала, что с ней будет: родной отец (если то вечно пьяное тело можно было так назвать) умер примерно за год до матери, а о бабушках и дедушках она знала ровно то же, что и о дядях и тётях, то есть совершенно ничего. В тот день Джефф вошёл к ней в комнату, спросив разрешения, присел на кровать и сообщил, что оформил над ней опеку. Конечно, ему ещё требовалось собрать достаточно большое количество бумажек, но этот шаг позволил ей остаться в доме Джеффа, а не переехать на время многочисленных судебных заседаний в приют, и Хо была благодарна ему за это.       Собрав все силы, она снова открыла глаза. Боль постепенно стихала. Судя по отвратительному запаху гнили, приправленному такими же мерзкими ароматами сырости и гнилой рыбы, они находились где-то неподалёку от реки. Скорее всего, в районе порта, то есть на Первой Восточной улице. Мастерская Джеффа располагалась на Четвёртой Восточной улице, а ключи от неё он всегда хранил в бумажнике. Что ж, если там не устроят засаду, то у них будет шанс раздобыть машину. Их поиски наверняка будут вести по всему Нью-Йорку, поэтому в первую очередь стоит убраться из штата. В Пенсильвании множество мелких лесных дорог, на которых нет камер, и добраться туда можно всего часов за пять. При должном везении…       «Решено», – мысленно заключила Юнджин. – «Едем в Пенсильванию. Там разберусь с тем, что делать дальше и позвоню по номеру, который оставил Джефф. Если это мать Ынчэ, она сможет её забрать и обратиться к хорошему адвокату».       После пяти минут борьбы с болью Хо наконец смогла встать. Они были под мостом. Ынчэ, – всё ещё без сознания, – лежала на груде наиболее чистых коробок, а Юнджин валялась прямо на земле, подложив под голову рюкзак. Её футболка и шорты словно пропитались грязью, но она думала не об этом, а о том, где найти силы подняться и продолжить путь.       «Если тела подружек Мелани пострадали, то они, возможно, какое-то время будут думать, что и мы с Ынчэ мертвы», – подумала Хо. – «Это сыграет нам на руку. Будет фора для того, чтобы убраться в Пенсильванию или даже куда-нибудь подальше. Где не так много копов? Техас? Да, Техас звучит хорошо, хотя там и разрешена смертная казнь».       Наконец у неё получилось встать. Голова ещё ныла, а кровь ссохлась на коже в противную плёнку, которая, словно косметическая маска, покрывала нижнюю половину лица, но это не шло ни в какое сравнение с ощущением собственной беспомощности. Теперь у них с Ынчэ не было ни дома, ни Джеффа, ни плана на будущее. Хотелось биться головой о бетонную опору моста или пустить в висок пулю, но в этом случае Хон осталась бы одна, а этого нельзя допустить.       – Эй, – Юнджин потрепала сестру по плечу.       Та нехотя и с явным трудом приоткрыла один глаз.       – Где я?       – Где-то в районе порта.       – Что мы тут делаем? Где папа?       Хо прикусила язык. Она либо не видела, как в него выстрелили, либо не помнила этого, а значит, любое лишнее слово могло привести к истерике, а этого нельзя было допустить. Ни в этих обстоятельствах.       – Что ты помнишь?       – Та девушка, – блондинка, – упала, и полицейский наставил на тебе пистолет. Я помню, как папа вышел из машины, чтобы поговорить с ним, а потом… потом ничего.       – Если кратко, у нас проблемы, Ынчэ.       – Та девушка мертва?       Когда Юнджин обречённо кивнула, Ынчэ слезла с коробок.       – Что нужно делать?       – И это всё? – Нахмурилась Хо.       – Если я с тобой, а не с папой, значит, так нужно, и ты знаешь, что делать.       – О… да… да, это так. Сейчас мы должны добраться до мастерской Джеффа. Возьмём там машину и деньги, если они у него остались и поедем в Пенсильванию. Там разберёмся с тем, куда ехать дальше.       – Отец нас где-то ждёт?       – Я… я не знаю.       – Он говорил, что со мной могут случиться странные вещи.       – В каком смысле?       – Не знаю. Он просто сказал, что, если со мной произойдёт что-то странное, а его не будет рядом, то я должна слушать тебя.       Какой дерьмовый совет, Джефф…       – У меня есть план на первое время, и это пока самое главное. Ну… готова идти?       – Да, – кивнула Ынчэ.       Большинство полицейских сейчас наверняка стекались к их дому (или тому, что от него осталось), а значит, окраины Осуиго были абсолютно не защищены. Что ж, для них это было полезно. Без труда перебравшись через квартал, они оказались на узкой и грязной улочке, в глубине которой скрывалась мастерская Джеффа. Выудив ключи, Юнджин легко открыла маленькую входную дверь и отключила сигнализацию, а затем осторожно зажгла настольную лампу. Высокие окна не позволяли увидеть свет снаружи, что давало им хотя бы немного дополнительного времени на обыск. Ынчэ поёжилась.       – Возьми куртку, – Юнджин кивнула на металлический шкафчик в углу.       – От отцовских курток всегда несёт машинным маслом.       – Это же мастерская, тут отовсюду несёт машинным маслом.       В запертом шкафчике стола Хо нашла около тысячи долларов и спрятала их в потайном кармане рюкзака. Рядом с ним лежали документы, связанные с бизнесом, и две или три семейные фотографии, которые Юнджин сгребла «на всякий случай». Рядом с настольной лампой валялись несколько ключей и список машин. Большинство из них были подчёркнуты красным, – так Джефф отмечал те автомобили, которые уже починил и готовился вернуть клиентам. Это были сравнительно современные седаны и большие автомобили для семейных поездок, и Хо сразу отбросила их в сторону, – в таких почти всегда стояли противоугонные маечки и системы GPS, которые позволяли находить машину по сигналам со спутника. Им нужна была старая машина, но при этом внешне достаточно чистая, чтобы не привлекать лишнего внимания.       – Думаю, стоит взять пикап, – сказала Ынчэ.       Она уже нашла среди курток наиболее чистую и теперь обходила машины.       – Что?       – Пикап, – девочка кивнула на тёмно-синий «Форд Хайбой» с удлинённой кабиной на пять мест и мощными на вид новенькими колёсами. В списке Джеффа он значился как «проблемный», но зато не имел хозяина, так как достался ему в качестве подарка от какого-то приятеля из Мэна. К тоже же из всех машин эта была самой старой и наверняка не имела никаких современных штук, которые могли бы помочь поймать их. – Хотя я не думаю, что он протянет дольше двух дней. Слишком старый.       – Нужно просто выехать из штата. Для этого он сгодится.       – Если ты так говоришь…       – Поменьше недоверия в голосе, Ынчэ. Я же сказала, что знаю, что делаю.       «Нихрена я не знаю», – подумала Хо.       Оглядев себя в зеркало рядом со столом Джеффа, она нахмурилась. Кровь действительно запеклась на лице в подобии жуткой карнавальной маски, а костяшки покраснели и опухли, воспалились. Ей футболка и джинсовые шорты были покрыты грязью и кровью. Она запеклась даже в волосах, теперь темнея на фоне общей синей массы. Удивительно, что очки остались целы. Наверное, двойная цена за закалённые стёкла и металлические дужки всё-таки была оправдана.       – Дай мне минуту.       Вымыть грязь и прочую мерзость оказалось достаточно сложно, но за пять минут у Юнджин получилось привести себя хотя бы в подобие порядке. Джефф хранил здесь немного запасной одежды, поэтому Хо надела на себя ту из футболок, которая выглядела почище, и джинсы, предварительно закатав штанины для колена. Они с Джеффом были примерно одного роста, – сто восемьдесят против ста восьмидесяти трёх, – но всё же он был куда шире в плечах и бёдрах и крепче. У Юнджин был рельеф благодаря занятиям в секции по лёгкой атлетике, но он явна уступал крепким мускулам отчима.       – Проверь, нет ли снаружи кого-нибудь, а я открою гараж. Пора убираться. И как можно быстрее.

***

      До Мансфилда они добрались часа за три. Первое время Юнджин нервничала, – головная боль ещё давала о себе знать, и каждая синяя или красная вспышка света вызывала панику, – но к концу первого часа заставила себя полностью сосредоточиться на дороге. Ынчэ спала на заднем сидении, положив под голову свёрнутую вчетверо отцовскую куртку. Мимо проносились знакомые пейзажи: хвойные леса, зелёной стеной окружающие дорогу, очертания небольших городков, тонущие в наступающем тумане, знаки и рекламные билборды. По радио, которое Хо включила, чтобы понимать степень опасности, крутили какую-то рекламу и старые песни в стиле диско, которые скорее раздражали, чем поднимали настроение.       Съехав с Пикл-Хилл-Роуд на Экстеншен-Стрит, Юнджин остановила пикап рядом с кладбищем и бесшумно вылезла из машины. За это время её лицо опухло, а синяки проступили на бледной коже слишком яркими фиолетовыми пятнами. Один глаз заплыл. Она прикрыла сбитые костяшки пластырями, которые нашла в мастерской, обработала их, но они продолжали ныть и болеть, раздражать. В какой-то момент это выбесило настолько, что ей захотелось ударить что-нибудь, но в тот же момент смех от абсурдности ситуации заставил её расслабиться и схватиться за живот.       «Блять», – снова подумала Хо. – «И вся эта хуета началась из-за энергетика. То есть… несколько трупов, землетрясение, если это было землетрясение, и прочее… ебучий случай».       Добравшись до телефона-автомата рядом с коваными воротами кладбища, Юнджин выудила из кармана бумажник Джефф и четвертак. Сперва с той стороны звонка доносились лишь длинные гудки, которые затем слишком резко сменились взволнованным женским голосом.       – Если ты звонишь, значит всё плохо.       – Определённо, – выдохнула Хо.       – Не пытайся отвечать, Джефф. Это запись. Кажется, на нас вышли, и теперь мы решили найти место побезопаснее. Келли предоставит место, но надолго мы там не останемся. Нас ждут ангелы и море. Приезжайте как можно скорее.       Звонок оборвался. Юнджин попыталась снова набрать номер, но металлический голос сообщил, что его больше не существует, и посоветовал связаться со службой поддержки. Хо нахмурилась.       «Итак», – подумала она. – «Кто бы это ни был, он хорошо знал Джеффа. «Приезжайте»… во множественном числе, значит, скорее всего, она в курсе о существовании Ынчэ. Но кто эти «нас», и почему от них нужно убегать? Куда я, блять, ввязываюсь?! Хотя ангелы и море, очевидно, указывают на Лос-Анджелес».       Когда она вернулась к машине, Ынчэ уже сидела на заднем сидении, прижав к себе отцовскую куртку.       – Где ты была?       – Нужно было позвонить.       – Отцу?       – Нет. Ты знаешь кого-нибудь из своих родственников? Может, дедушка и бабушка? Тётя?       – Отец говорил, что сирота, а мать я вообще не помню, не говоря уже о её семье.       – А Лос-Анджелес? Твой отец говорил что-нибудь о нём?       – Кажется, он жил там до того, как женился на моей матери. Почему ты спрашиваешь?       – Потому что нам нужно в Лос-Анджелес.       – Ты ведь в курсе, что это огромный город? Куда именно мы поедем?       – Поймём, как только доберёмся.       – Ты уверена, что знаешь, что делаешь?       – Да, – отмахнулась Юнджин. – А что твой отец ещё говорил о странностях?       – Ничего, – пожала плечами Ынчэ. – Он просто… не знаю, он говорил, что я особенная, вот и всё. Как и остальные отцы.       «Не все», – некстати подумала Хо.       – В любом случае, теперь нам нужно добраться до Калифорнии, и я не хочу слышать, как ты ноешь. Будь милой девочкой и избавь меня от этого.       – А я не хочу слышать, как ты ругаешься матом.       «Скажи спасибо, что после всего этого я только матерюсь», – пронеслось в голове Юнджин.       – Ты не ноешь, я не матерюсь. Договорились?       Ынчэ протянула руку, которую Хо быстро пожала.       – Вообще-то я голодна.       – У меня в рюкзаке, кажется, было печенье, можешь взять, если хочешь. Думаю, в таком виде мне лучше держаться подальше от магазинов.       – Я могу сходить.       – Нет, не стоит. Дай сначала доедем до другого штата, а потом купим что-нибудь на заправке.       Даже при условии, что тела подружек Мелани деформировались так же, как тело того копа, любой коп легко бы понял, что среди них нет одиннадцатилетней девочки. Да, Ынчэ считалась достаточно высокой для своего возраста, но те девушки давно прошли через половое созревание и отрастили (или, возможно, сделали) грудь не меньше третьего размера, так что вопросов по их возрасту возникнуть не могло. Оставаться лишь надеяться, что полицейские решили, будто девочка испугалась и сейчас прячется, а не стали сразу объявлять её в розыск.       «И я ещё верю в удачу? После этого?» – Спросила себя Юнджин. – «Ладно, неважно. Я подумаю об этом позже. Сейчас нужно доехать до Вирджинии и заправиться, а потом построить маршрут до Калифорнии. Это будет долгая дорога».