Особенная.

      В тот день было слишком жарко, чтобы думать.       Покусывая пухлые губы, чтобы сдержать потоки ругательств, Юнджин изучала взглядом внутренности старенького пикапа, от которого поднимался в воздух вонючий грязно-серый дым. Они встали около часа назад, когда мотор неожиданно (вернее, вполне себе ожидаемо, учитывая покрывающий его слой ржавчины и масла) начал биться о капот, а в салоне отвратительно запахло жжёной резиной. Ынчэ лишь фыркнула и закатила глаза.       – Я же говорила, что мы встанем, – заключила она, с явным удовольствием наблюдая за растерянностью Юнджин.       – Ты говорила так с тех пор, как мы выехали из Осуиго, – огрызнулась Хо. – Мы проехали от Нью-Йорка до Вирджинии меньше, чем за двое суток. Очевидно, что при такой нагрузке даже с хорошей машиной будут проблемы.       Выдохнула и тут же плотно сжала губы. Ынчэ молчала, прислонившись спиной к двери на заднее пассажирское, и смотрела прямо перед собой, словно на самом деле обдумывала слова Юнджин. Разумеется, это было не так. Она игнорировала её слова и советы даже в хорошие дни, а сейчас, – на пустынной двухполосной дороге где-то в самой заднице Вирджинии, – наверняка и вовсе сомневалась в её авторитете как старшей сестры («сводной старшей сестры», – звучит в голове голос Ынчэ). Всё стремительно катилось куда-то в бездну, и Хо не могла найти в себе сил даже просто выругаться.       Им нужно было продолжать путь. Плевать на машину, дойдут и пешком или даже купят билеты на автобус, если сумеют достать немного денег. Главное, – добраться до того места, которое отметил отчим. Для Ынчэ это, кажется, единственный шанс на выживание.       – Эй, – позвала Юнджин.       Младшая нехотя повернула к ней голову.       – Идём.       – Пешком? – Переспросила Ынчэ.       – Нет, сейчас за нами приедет лимузин с шампанским. Конечно, пешком. Если я правильно помню карту с заправки, то примерно в пяти километрах отсюда есть город. Доберёмся примерно за час.       – Но сейчас так жарко…       – Похоже на то, что у нас есть выбор?       – Нет, – выдохнула Ынчэ.       – И я о том же. Бери рюкзак, нам не за чем здесь больше оставаться.

***

Два дня назад…

Покидая Холлуэй, Я сказала: «Мама, это не поездка на каникулы. Послушай, я не вернусь, Но я заполню нашу лачугу золотыми наградами».       Приятная мелодия наполняла комнату, перебивая даже шум дешёвого старого кондиционера. Где-то за окном шумел двигатель. Должно быть, отчим (то есть, конечно же, Джефф, потому что ему не нравится, когда его называют «отчим») снова возился со своим маслкаром, который и в год рождения Юнджин уже считался скорее музейным экспонатом, чем реальной машиной. Ынчэ наверняка уже вернулась с дополнительных занятий в летней школе и теперь занимала телевизор. Такой же типичный день, как и все остальные.       Ну, или почти такой же.       Улыбнувшись одной половиной губ, Юнджин выудила из кармана телефон. Переписка с мистером Беркли, – её учителем по углублённому английскому, – всё ещё была открыта, и Хо не без удовольствия прошлась взглядом по последним сообщениям. Её заявку в колледж приняли. И не просто в один из тех колледжей, которых полно в штате, а в тот, что входит в список «престижных» и, – главное, – предоставляет бесплатные места в общежитие.       Это означало, что всего через пару недель она могла бы уехать из опостылевшего Осуинго в Нью-Йорк, – в то самое «Большое Яблоко», о котором мечтали тысячи, если не сотни тысяч, таких же девушек, как она сама. И если для них это так и оставалось мечтой, то для неё могло стать реальностью.       – Эй, Юнджин, – Джефф пару раз постучал в её окно.       Нехотя поднявшись с кровати, Хо отодвинула задвижки на раме и подняла её выше.       – Что?       – Я должен уехать на несколько минут. Присмотри за Ынчэ.       – Ей уже одиннадцать, Джефф. Тебе не кажется, что в этом возрасте дети уже знают, что трогать спички опасно, а жидкость в пластиковой бутылке рядом с плитой – не газировка?       – Присмотри за Ынчэ, – повторил отчим.       – Ладно, я в любом случае никуда не собиралась.       Отбросив мобильный куда-то на одеяло, Юнджин вышла из комнаты. Их гостиная почти ничем не отличалась от гостиной в других домах на этой улице. Больше всего места занимал массивный диван. Мама утверждала, что он оббит натуральной кожей, но, глядя на ошмётки, в которые превратилась обивка, Хо с уверенностью заявляла, что её обманули. Ну, или кожа просто не выдержала активности Ынчэ. Прямо напротив стояла деревянная тумба, на которой громоздился телевизор с выпуклым экраном. От него тянулись к приставке многочисленный провода. То тут, то там валялись упаковки с дисками от игр, которые Ынчэ скупала в таких количествах, словно планировала построить из них новый дом и переехать туда со всей своей коллекцией игрушек.       Сама Манчэ (или «маленький дьявол», как её называла Юнджин) сидела на диване, поджав под себя ноги, и играла в очередную «игру с выбором».       – Ну, и что на этот раз? – Спросила Хо.       – Не твоё дело.       – Ладно. Я просто пытаюсь быть хорошей сестрой.       – У тебя не получается, – отрезала Ынчэ. – И ты не моя старшая сестра. Просто дочь второй жены моего отца.       – О’кей, дочь второго мужа моей матери, твой отец уехал и сказал, что я должна за тобой присмотреть. Надеюсь, ты не собираешься устраивать Апокалипсис в ближайшее время.       Ынчэ появилась в жизни Юнджин около пяти лет назад.       Тогда, – после развода с отцом, – они с матерью перебрались в арендованный на последние деньги домик по адресу Осуиго, улица Вязов, 13 и почти сразу познакомились с ближайшими соседями. Едва увидев на подъездной дорожке кучу коробок, Джефф, как истинный рыцарь на не таком уж и белом маслкаре, подошёл, чтобы поинтересоваться, не нужно ли новичкам помощь. На руках он держал девочку в очаровательном розовом платьишке. Тогда Хо ошибочно посчитала её такой же милой, как и её платье.       Дальше события развивались стремительно. Мама пригласила милого соседа на ужин, который затянулся почти до полуночи, а на следующий день обратилась к нему с просьбой посмотреть, всё ли в порядке с гаражной дверью. На самом деле она даже не собиралась ею пользоваться, потому что при разводе машина осталась отцу, но это было единственным предлогом снова уговорить милого соседа зайти в гости. Так продолжалось около полугода, пока мама не заявила, что они переезжают к милому соседу.       На самом деле Юнджин было плевать, где жить. Милый сосед оборудовал для неё вполне удобную комнату и даже позволил выбрать обои, хотя мама и настаивала, что ей подойдут и те, которые хранились в его подсобке. Ынчэ, казалось, тоже отнеслась к этому равнодушно, но позже Хо начала находить в кровати жуков и прочую мерзость типа гнилых листьев или холодной каши. Младшая, конечно, всё отрицала, но Джефф всё равно врезал в дверь Юнджин замок и на несколько дней лишил дочь возможности смотреть её любимые мультфильмы.       Шалости прекратились, но отношения между ними так и остались слишком натянутыми, чтобы называть друг друга «сёстрами».       Подойдя к холодильнику, Юнджин выудила банку энергетика. Джефф был не очень рад их видеть, но Хо покупала их на свои деньги, поэтому он не мог просто выбросить их и прочитать ей долгую лекцию о вреде таурина и кофеина. Хотя и пытался.       Да, старый добрый Джефф…       На фоне её отца он выглядел настоящим принцем, и Юнджин могла понять, почему мама так легко и быстро отошла от неудачного брака и вступила в новые серьёзные отношения. Что ж, они были вполне счастливыми. Не без изъянов, но разве хотя бы одна пара довольна друг другом на сто процентов? Если да, то это пара из фанфика. Ну, или просто врёт.       – Эй!       Прежде, чем Юнджин успела что-либо понять, Ынчэ вырвала из её рук банку и выбежала на улицу. Хо рванула за ней, едва не спотыкаясь о невысокий порожек.       – Какого фига ты делаешь?!       – Какого фига ты это пьёшь?       – Серьёзно? Ынчэ, отдай банку.       – Попробуй отбери.       Юнджин была не в настроении носиться по лужайке перед домом, но Ынчэ уже успела вылить часть энергетика, а второй банки у неё было, поэтому, выдохнув, Хо побежала за ней. Маленький дьявол был не так быстр, но хорошо умел уворачиваться, поэтому первая часть этой странной гонки осталась за ней. Возможно, ко второй она слегка устала, потому что замедлилась, и Юнджин почти выхватила банку из её рук, но девочка неожиданно отпрыгнула и врезалась в чьё-то тело.       Едва узнав их, Хо оттащила сестру за свою спину и сжала руки в кулаки.       Мелани (или Мелоди, хер знает) окончила школу год назад, но так и не уехала из города, обосновавшись со своим парнем на двадцать лет старше в том доме, который когда-то занимала Юнджин с матерью. Они не ладили. Вернее, на дух не переносили друг друга из-за привычки Мелани выбрасывать использованные презервативы и остальной мусор на задний двор Джеффа. Он пытался поговорить и с её парнем, и с ней, но получал лишь средний палец в лицо, и в конце концов сдался, попросив Юнджин просто не пускать Ынчэ на задний двор в дни их тусовок. Хо, конечно, выполнила просьбу, но иногда не отказывала себе в удовольствии забросить в окно блондинистой сучке кое-что из их «подарков».       Несколько дней назад, сильно напившись, Мелани пообещала, что при следующей встрече пересчитает ей все зубы. Что ж, сейчас она снова была пьяна, а по белой ткани её футболки растекалось ярко-синее пятно, оставшееся от энергетика.       «Кажется, колледж я начну с шикарной улыбкой», – подумала Хо.       Мелани, как и всегда, окружали её подружки, – три бывших чирлидерши, за год потерявшие не только спортивную форму, но и репутацию, и надежду на будущее, и даже часть зубов. С пьяной злостью они посмотрели на Ынчэ и скрестили руки на груди.       – Сучка… – блондинка шагнула вперёд.       Юнджин закрыла Ынчэ телом.       – Она случайно.       – Случайно, да? Вы, семейка дебилов, постоянно портите мне жизнь.       Свита визгливо загоготала.       Под их поддерживающее улюлюканье Мелани снова попыталась дотянуться до Ынчэ, но Юнджин слабо ударила её по рукам.       – Слушай, если ты так злишься, я могу постирать твою футболку. Просто отвали.       – Ты хоть знаешь, сколько она стоит?! Да зарплаты вашего папочки за год не хватит, чтобы её оплатить!       – Ты…       – Молчи, Ынчэ, – прошипела Юнджин.       Мелани ухмыльнулась.       – Нет, дай ей сказать.       – Если ты хочешь, чтобы я извинилась за пятно, то я это сделаю, но оставь в покое Ынчэ.       – Что? – Нахмурилась девочка. – Нет, не извиняйся перед ней! Последний год она только и делает, что устраивает вечеринки, из-за которых у тебя и папы болит голова.       – Ынчэ, молчи.       – Не буду!       – Ынчэ…       – Ты…       Мелани снова потянулась к ней, но Юнджин успела толкнуть её в плечи. Удар был слабым, но блондинка и так плохо стояла на ногах из-за алкоголя, поэтому упала прямо в руки своей группы поддержки. Под коллективный вздох, сорвавшийся с их уст, девушка с рыком набросилась на Юнджин и кулаком врезалась в челюсть. Не очень больно, но Хо инстинктивно ответила хуком в район живота.       – Хватит, – попросила Юнджин.       Мелани не услышала. В порыве злости, усиленной алкоголем и, возможно, наркотиками, она попыталась повалить Хо на землю. Удар шёл за ударом, и Юнджин отвечала на них так слабо, как могла, потому что знала, что в случае чего парень Мелани не оставит их в покое. Такие ублюдки, как он, (к тому же, любители несовершеннолетних) едва ли отличали детей от взрослых, поэтому не остановились бы и перед местью Ынчэ, а ею Юнджин рисковать не могла.       Снова увернувшись от удара, она толкнула Мелони, и та упала. Кажется, Ынчэ закричала, а где-то поблизости завопила сирена. Юнджин определила бы точнее, если бы по нижней половине лица не стекали из разбитого носа и губ ручьи крови. Её футболка была порвана и покрыта пятнами. Кожа на костяшках не просто стёрлась, а сбилась до мяса, – вернее, до ярко-красных пятен, покрытых грязью и чем-то бежевым, наверное, тональником Мелани.       Сама блондинка продолжала валяться на земле, извиваясь в странных конвульсиях, пока её подружки визжали и кричали что-то, от чего боль в висках только усиливалась. Юнджин упала на колени. Теперь боль наполняла каждую клеточку тела, не просто пульсируя, а будто разрывая его на части.       – Что…       Ынчэ бросилась к неё, руками держась за плечи. Кажется, она говорила что-то, но Хо уже не разбирала слов. Она видела лишь лужу крови, которая медленно растекалась из-под головы Мелани по серому тротуару, смешиваясь с грязью и пылью. Затем перед глазами ярким светом засияли полицейский огни.       Коп направил на них пистолет, и Юднжин снова затолкала Ынчэ за свою спину и подняла руки.       – Она набросилась на мою сестру, сэр… она…       – Руки!       – Я держу их, сэр. Вот… сэр…       – Она убила её! – Завопил кто-то из подружек Мелани. – Просто набросилась на неё!       – Это не так…       – На колени! Живо!       – Хорошо…       – Обе!       Дрожа от страха, Ынчэ медленно опустилась на колени. Юнджин опускалась тяжелее, но продолжала держать руки над головой и смотреть прямо в глаза офицеру. Шон, – парень из их квартала, – говорил, что так меньше шансов схлопотать пулю. Хотя насколько его советы вообще могли быть рабочими, если его застрелили в прошлом году при попытке побега от полиции?       – На землю! Руки за голову!       – Но…       – Делай так, как он говорит, Ынчэ, – пробормотала Хо.       Полицейский подходил к ним медленно, не убирая пальца с курка, и опустился рядом с Мелани на колени. Юнджин готова была покляться, что она ещё дышала, хотя, возможно, это была лишь галлюцинация, вызванная очередным приступом боли. Ынчэ хныкала, но этот звук терялся на фоне визга сирен и криков «группы поддержки». Вроде кто-то из них даже достал телефон, и коп ничего не сказал.       «Урод», – подумала Хо.       Она не сразу заметила, как рядом с полицейской машиной остановился знакомый маслкар. Джефф выпрыгнул с водительского и побежал к ним, но замер, когда в его грудь уткнулось дуло пистолета. Руки полицейского тряслись, и он почти рычал, пока на его пальцах ссыхалась кровь (и, возможно, мозги) Мелани.       – Сэр, это мои дочери.       – На колени!       – Я просто хочу знать, что здесь случилось. Почему моя дочь в крови?       – Я сказал – встаньте на колени!       – Сэр…       Наверное, он сделал шаг вперёд, – по крайней мере, Юнджин была уверена, что видела это, – и в ушах зазвенело от выстрела. Джефф покачнулся. Пуля попала в грудь, и пятно крови стремительно растекалось по его рабочей форме, пока он перевод ошарашенный взгляд с приёмной дочери на родную. Хо вскочила, и коп повернулся к ней, но до того, как он успел нажать на курок, земля под ними затряслась как батут или волны в плохой день. Её подбросило, а затем повалило на ноги, и некая сила придавило тело к земле, отправив остальных, включая подружек Мелани, копа и его машину, в полёт до противоположной стороны улицы. Хруст костей сменился криками боли.       Только встряхнув головой, Юнджин поняла, что лежит рядом с Джеффом.       – Эй… – она подползла к нему. – Я сейчас вызову скорую.       – Б-бумаж…       – Не трать силы.       – Бума-жжж-н…       Из последних сил он вытянул из кармана кожаное портмоне и бросил рядом с Юнджин.       – Номер. Позвони. Один раз. Позаботься о ней.       – Джефф… эй… нет, не смей… Джефф…       Хо толкала его, но Джефф продолжал молчать. Приложила руку к пульсу, – колебаний не было, а глаза уже затягивало пеленой. Полицейская сирена продолжала вопить, но теперь этот звук заглушался противным протяжным писком, занявшим всю голову. Дома Мелани не было; волна снесла его почти до фундамента, превратив в груду бетона и деревянных обломков, а тело копа валялось в нескольких метрах в неестественной позе: ноги повёрнуты под углом в сорок пять градусов, руки под спиной, а голова задрана так, что трахея и кожа порваны. На тела подружек Мелани Юнджин предпочла не смотреть и кинулась к Ынчэ.       Та без сознания лежала на траве. На теле не было крови, лишь синее пятна от энергетического напитка и грязь. Легко подняв худощавое тело на руки, Хо оттащила его к дому и забежала в комнату, чтобы схватить рюкзак и конверт с деньгами, приготовленными для колледжа. Что бы ни случилось, им нельзя было оставаться здесь. Копы (или кто угодно на их месте) обвинил бы в массовом убийстве Юнджин, а в тюрьму ей хотелось примерно так же сильно, как и на тот свет.       «Я просто найду тихое место, чтобы подумать», – мысленно решила Юнджин, снова поднимая сестру на руки. – «Всего час или два… мне просто нужно избавиться от боли… а потом я разберусь с тем, что здесь случилось. Всего час…».