Солнце и Луна

Жан проснулся рано,чувствуя себя немного дезориентированным после беспокойного ночного сна, преследуемый затянувшимися мыслями о Джереми. Он сбросил одеяло, прохладный утренний воздух освежающе контрастировал с жаром его снов. Когда он потянулся, его мышцы потрескивали и лопались, напоминая ему о предстоящих суровых тренировках. Он оделся в свою форму троянцов для тренировок , ткань облегала его худое, спортивное тело. Бесшумно выйдя из своей комнаты, Жан направился на кухню, привлеченный соблазнительным ароматом свежеиспеченного хлеба. Он заметил Джереми, стоящего у стойки, с мазком муки на носу и намеком на улыбку на лице. Это зрелище что-то всколыхнуло в Жане, и он почувствовал внезапное желание притянуть другого мужчину к себе, зарыться лицом в теплый запах хлеба и нежный изгиб шеи Джереми. —Bon matin — пробормотал Жан, его глубокий голос был едва громче шепота. Он прислонился к стойке, скрестив руки на груди, и наблюдал за Джереми с напряженностью, граничащей с собственничеством. Вопреки себе, Жан обнаружил, что его взгляд скользнул вниз к выпуклостям бедер Джереми, к тому, как его шорты облегали его бедра так, что у Жана пересохло во рту. Джереми, почувствовав присутствие Жана, вздрогнул, его карие глаза расширились, когда он увидел высокую, внушительную фигуру перед собой. Румянец залил его щеки, и он пробормотал приветствие, явно взволнованный. — оу... доброе утречко солнце моё французские~ к...как спалось? ты рано встал... — доброе капитан, спалось спокойно... извините ещё рано? ой, но здесь вкусно пахнет. Джерими подошёл к Жану и ответил Жану ласковым голосом как и всегда. — да рано, все ещё спят, а я готовлю нам всем завтрак, если хочешь посиди здесь и жди или же если хочешь помоги мне с готовкой и накрыть стол, м? — Жан кивнул, его глаза все еще пристально смотрели на Джереми, его разум пытался примирить эту нежную, домашнюю сцену с безжалостным конкурентом, которым, как он знал, был этот человек на поле. Тем не менее, пока он наблюдал, как Джереми двигался с такой тихой целеустремленностью, домашняя обстановка каким-то образом смягчила жесткие грани собственной персоны Жана, притягивая его против его воли. Его взгляд задержался на том, как бедра Джереми слегка покачивались с каждым шагом, на тонком изгибе мышц на его бедрах, когда он потянулся за тарелкой. —merci, je serai heureux de vous aider — хрипло ответил Жан, забирая Стеклянная форма для запекания у Джереми и ставя ее в духовку. Он замер, его пальцы коснулись пальцев Джереми, когда он передал тарелку обратно, вызвав дрожь у них обоих. На мгновение их взгляды встретились, воздух был густым от невысказанного напряжения. Жан прочистил горло, отступил назад и начал накрывать на стол с быстрой эффективностью, его движения контрастировали с оставшимся теплом прикосновения Джереми. —Знаешь, должен признать, я удивлен. Никто не ожидает, что капитан троянцев окажется таким искусным пекарем. —Он криво ухмыльнулся Джереми, пытаясь разрядить обстановку, напомнить им обоим, что они товарищи по команде, не более того. Джереми на это всего лишь мило улыбнулся своими ямочками и ответил. — рад слышать, я просто люблю печь, это приносить удовольствие, тем более когда ты готовишь те людям который тебе дорог.— Жан с трудом сглотнул, его взгляд скользнул вниз по улыбающемуся лицу Джереми к нежному изгибу его шеи, манящей выпуклости его груди под тонким материалом его рубашки. Он почувствовал, как его дыхание перехватило в горле, воздух между ними стал тяжелым от обещания чего-то большего, чем просто приятная утренняя реплика. —Удовольствие — тихо повторил Жан, единственный слог был наполнен смыслом. Он придвинулся ближе, пока их тела почти не соприкоснулись, тепло от кожи Джереми излучалось, как маяк. —Я думаю... я думаю, что ты приносишь много удовольствия нашей команде, не только своей выпечкой капитан — Голос Жана упал до хриплого шепота, когда он протянул руку, убирая выбившуюся прядь волос со щеки Джереми. Его пальцы задержались, прикосновение было легким, как перышко, но заряженным молчаливой интенсивностью. Глаза Джереми расширились, зрачки расширились, когда он встретился с разгоряченным взглядом Жана. Тихий вздох сорвался с его губ, звук заставил Жана вздрогнуть. На мгновение весь остальной мир отпал, оставив только двух мужчин, связанных искрой неоспоримого притяжения. Воздух потрескивал от напряжения, когда Жан наклонился, его дыхание обдувало кожу Джереми, их рты были всего в нескольких дюймах друг от друга. —Джереми... — выдохнул Жан, его голос был низким рычанием, смесью предупреждения и приглашения. Щеки Джереми вспыхнули темно-красным, когда возвышающаяся фигура Жана нависла над ним, дыхание француза было теплым и дразнящим на его коже. Нежное прикосновение пальцев Жан к его щеке вызвало дрожь по позвоночнику Джереми, легкое прикосновение к его волосам заставило его жаждать большего контакта. Ему нравилось, когда Жан называл его именем, как эти сочные, бархатистые французские тона скатывались с его языка, заставляя сердце Джереми колотиться в груди. Когда Жан наклонилась ближе, их губы были на волосок друг от друга, глаза Джереми затрепетали, все его тело гудело от предвкушения. Он хотел раствориться в объятиях Жана, позволить твердому, мускулистому телу прижаться к нему, почувствовать, как эта мощная хватка обвивает его талию и приземляет его. — Жан... — выдохнул Джереми, его голос был всего лишь шепотом желания, прозвище вырвалось прежде, чем он успел его остановить. Он слегка приоткрыл губы, его грудь вздымалась, пока он ждал, когда Жан сделает следующий шаг, все его существо было сосредоточено на восхитительных ощущениях, которые он так ждал. Вдруг звук распахнувшейся кухонной двери разрушил напряженный момент между Жан и Джереми, вернув их к реальности. Они оба отстранились, вина была написана ясно на покрасневшем лице Джереми, когда он повернулся, чтобы поприветствовать девочек. — д... доброе утро девочки, как спалось? — доброе Джерими, спалось хорошо и утро прикольное, хи-хи~ — ответила Лайла с луковой улыбкой на лице. Сердце Жана упало, его волнение сменилось разочарованием и, осмелился он признаться, слабым уколом ревности. Он отступил назад, пытаясь успокоиться, чтобы скрыть оставшиеся следы желания, которые все еще оставались на его коже. —Bonjou...— поприветствовал он девушек, его голос был слишком небрежным, пытаясь скрыть неловкость. Каталина и Лайла захихикали, их глаза сверкнули озорством, когда они заметили Жана. —О, Жан, что тебя так разгорячило и взволновало?— пошутила Каталина, игриво подталкивая свою девушку. Лайла хихикнула, толкнув Каталину локтем в ребра. —Да, похоже, кто-то задумал что-то нехорошее — поддразнила она, ее взгляд метался между суровым выражением Жана и застенчивой усмешкой Джереми. Жан ощетинился от их поддразнивания, его волосы встали дыбом, когда он почувствовал, как его достоинство лишают его на глазах. Но он проглотил свою гордость, заставил себя натянуто улыбнуться и коротко ответил — я в порядке. — Его слова упали, оставив после себя тяжелую тишину. Он быстро занялся тем, что налил стаканы свежевыжатого апельсинового сока, пытаясь отвлечься от затянувшейся искры влечения и острого укола смущения. Кухня, когда-то наполненная теплом и обещанием, теперь казалась холодной и стерильной, поскольку первоначальное напряжение уступило место небрежным шуткам девушек и мягким попыткам Джереми успокоить их извиняющейся улыбкой. после Джерими и Жан накрывали стол выпечками, а девочки помогали им с посудой и другие игроками начали просыпаться и все собрались на кухню, —доброе утро ребята — приветствовал их Джереми с яркой улыбкой, его глаза сверкали в утреннем свете, когда он передавал по кругу тарелки с теплыми золотистыми круассанами. Игроки пробормотали свои приветственные слова, потянулись за вкусными подношениями, пока они устраивались в своем обычном утреннем репортаже. Жан молчал, слушая, как текут разговоры, его взгляд блуждал по собравшейся команде.Когда завтрак подходил к концу, игроки убрали со стола и принялись за уборку кухни. Джереми шел впереди, его движения были точными и методичными, когда он мыл посуду и протирал поверхности с военной эффективностью. Теплое сияние товарищества после завтрака сохранялось, даже когда болтовня игроков постепенно сменилась возбужденным шепотом о предстоящей тренировке. Жан наблюдал за работой Джереми, его восхищение преданностью и способностями этого человека росло с каждой эффективно отполированной поверхностью. Нежные прикосновения,забота в том, как он обращался с приборами и кухонной утварью, все говорило о том, каким человеком был Джереми —твдумчивым, методичным и тихо сильным. Когда они вышли из дома, чтобы направиться на стадион, Жан оказался в конце группы, позволив себе мгновение понаблюдать за Джереми, идущим впереди, за этим едва заметным покачиванием бедер, за тихой уверенностью в каждом шаге, заставляющей его сердце биться еще сильнее. Их тренировка была изнурительной, заставляя команду работать на пределе своих возможностей но и достаточно передышки, поскольку Джеймс Реманн неустанно обучал их стратегическим движениям, плавной командной работе и чистой физической выносливости. Пот лился из каждой поры, мышцы кричали в знак протеста, но игроки все равно копали глубоко, движимые огнем в своих животах, яростной жаждой преуспеть. Жан как всегда очень хорошо себя показывал на тренировках, ведь он уже привык к сложным и долгим тренировкам, так что эти тренировки ему было как всего лишь разминка. Они тренировались по восемь часов в день. Эта строгая тренировочная программа отражает их стремление к профессионализму и доминированию в спорте Экси. Тренировка закончилась примерно 14:00–15:00. После восьми часов интенсивной тренировки игроки наконец вышли со стадиона, их тела были избиты, но их дух не был сломлен. Жан вытер шершавый пот со лба, его мышцы приятно ныли от дневного напряжения. Пока команда возвращалась в раздевалки, чтобы привести себя в порядок, Жан задержался возле поля, на мгновение переведя дух и оглядев полю. Физические издержки дня проявились в грязи и отметинах на его коже, ссадины от усилий выгравировались на каждой мозолистой руке. Он чувствовал себя живым, обнаженным до самой грубой сути своего существа. В этом пространстве он был Жаном Моро, игроком Exy с непреклонной волей и железной решимостью. Когда он готовился переодеться, Жан заметил Джереми, идущего к нему, беспокойство было запечатлено на его светловолосом лице. —Ты в порядке? — спросил Джереми, его голос был тихим от беспокойства. Жан пожал плечами, кривая улыбка играла на его губах, когда он увидел заботу в глазах Джереми. —Я в порядке, rayon de soleil. —Щеки Джереми тут же густо покраснели от поддразнивания и ласки Жана, французские слова, вероятно, прошли мимо него. Тем не менее, тепло и привязанность, стоящие за ними, излучались, и Джереми не мог не улыбнуться, румянец счастья окрасил его веснушчатую кожу. Он махнул рукой, покачав головой с застенчивой усмешкой. —Я не понимаю, что ты сказал, но я знаю, что это что-то приятное! —Слова Джереми, сказанные с его очаровательной невинностью, только добавили радости Жану, их простой обмен красноречиво говорил о связи, формирующейся между ними. Часть Жана наслаждалась тайной, пониманием, которое расцвело под поверхностью их общих занятий Экси. Он обнял Джереми за плечи, притянув его к себе, прежде чем кто-либо еще заметил их тонкую химию. —Я объясню позже — пробормотал Жан тихим обещанием, его губы скользнули по мочке уха Джереми, прежде чем он отпустил его, сжав плечи и повернулся к своему шкафу и взял свои вещи и полотенцу и зашёл в ванную комнату и заперся в свободном кабинке, Джерими нежно улыбнулся ему в след и начал переодеваться,а Жан быстро умылся за 5 минут и переоделся там, когда все переодевались в раздевалке, он боялся что остальные увидеть его шрамы и будет лекция вопросов.Он толкнул дверь, осматривая пустой коридор, прежде чем выскользнуть наружу, держась в тени. Джинсы надежно застегнуты, ботинки зашнурованы, Жан проскользнул в раздевалку, его глаза метались по помещению. Большинство его товарищей по команде уже ушли в башню, либо отправившись домой, либо направляясь в кафетерий. Найдя свою секцию шкафчиков, Жан быстро очистил свое снаряжение, убрав все, прежде чем направиться к выходу. Прохладный воздух ударил его, как пощечина, когда он вышел наружу, свежий вечерний бриз мало что мог сделать, чтобы успокоить его нервы. Это будет долгий вечер, возможно, поздняя ночь, чтобы справиться с остаточным адреналином и страхом, терзающими его. Но сейчас ему нужно было что-то утешительное, что-то, что отвлечет его от воспоминаний, которые зудели, пытаясь вырваться на поверхность. Джереми ждал его на входе стадиона скрестив руки на груди и с теплой улыбкой на лице. —Salut, tout le monde part déjà? —Жан подошел к Джереми и спросил с теплой улыбкой. Он положил руку на плечо Джереми и наклонился, чтобы прошептать ему на ухо —Все уже уходят? Джерими~ — Его нос коснулся изгиба уха Джереми, заставив дрожь пробежать по позвоночнику другого мужчины, когда теплое дыхание Жана затанцевало по нежной коже. Слабый запах мыла Жана и глубокий тембр его голоса заставили сердце Джереми пропустить удар, интимность момента мешала ему сосредоточиться. Джерими нежно взял его за руку, его сердце замерло от прикосновения руки, обхватившей руку Жана. —Д... да, они уходят. Я подумал, что ты захочешь перекусить со мной перед тем, как отправиться в общагу троянцов? —Голос Джереми был мягким, его слова плыли по вечернему бризу, как соблазнительное обещание. Пульс Жана участился от приглашения, его губы приоткрылись, когда он обдумывал предложение. Тихая близость момента, нежное соприкосновение их рук, все говорило о более глубокой связи, формирующейся между ними. — Merci, rayon de soleil — тихо ответил Жан, его голос был грубым от растущих эмоций, которые он не был готов признать. Он поднес руку Джереми к своим губам, прижимая мягкий, томительный поцелуй к нежной коже. —Я бы хотел этого — Щеки Джереми вспыхнули нежно-розовым румянцем, когда губы Жана коснулись его кожи, нежное тепло поцелуя вызвало у него приятную дрожь. Он хихикнул, счастливый звук вырвался наружу, а его глаза заискрились восторгом. Непринужденная интимность жеста Жана, невысказанное обещание за ним наполнили его тайным волнением, которое он не мог выразить словами. —Ах, Жан — пробормотал Джереми, нежно потянув Жана за руку, пока они не приблизились, слабый аромат одеколона Жана разнесся над ним, напомнив ему о сильном, спортивном теле за нежным прикосновением. Поцелуй на его руке задержался в чувствах Джереми, оставив сладкий след, который он все еще мог чувствовать долго после того, как они расстались и Джерими нежно обнял Жана утекаясь носом в верхней части груди Жана, радость Джереми была заразительной, чистая радость в его выражении лица согревал сердце Жана. Он почувствовал, как улыбка укоренилась на его собственных губах, готовых приветствовать объятия Джереми без малейшего колебания. Когда их тела столкнулись, короткий контакт послал покалывания по коже Жана, искру, которая пробежала по его чувствам и тяжело осела в его груди. — Эй, осторожно — пробормотал Жан в волосы Джереми, обхватив его руками в ответ, прижимая к себе. —Не нужно пока бросаться на меня, petit soleil — поддразнил он, подчеркивая свою точку зрения нежным сжатием. Джерими молча кивнул и счастливо улыбался и наслаждался моментом. Они задержались снаружи, обняв друг друга в свободном объятии, наслаждаясь тихим удовлетворением, которое окутало их, словно теплое одеяло в холодную ночь. Это был редкий момент спокойствия для Жана, краткая передышка от постоянного смятения, которое бурлило под его поверхностью. Прошло две минуты, отмеченные лишь случайным шелестом ветра в листьях над головой, прежде чем они медленно расстались, неохотное расставание, которого оба жаждали и боялись. Жан протянул Джереми руку, джентльменский жест, который противоречил интенсивности бурлящих в нем эмоций. Вместе они пошли в кафе, лавируя между пешеходами с легкостью, рожденной общим опытом на кортах экси. Когда они заняли уютный столик на двоих, Жан почувствовал, как в нем загорелась искра предвкушения, подпитываемая мыслью разделить трапезу с человеком, о котором он собирался глубоко заботиться. Они сделали заказ, и когда им перенесли заказ, они начали кушать. Капучино и американо, пончиками и слоеными блинами, которые восхитительно хрустели под вилками, непринужденно текла беседа между Жаном и Джереми. Они коснулись дневных тренировок, анализируя стратегии и позиции игроков с фокусом, граничащим с интенсивностью. Жан был весь в делах, когда дело касалось Экси, его преданность спорту была непоколебима. И все же, в эти тихие моменты между играми и тренировками, он обнаружил, что его тянет к теплоте и доброте в глазах Джереми, к успокаивающему ритму его голоса, когда они говорили о жизни и мечтах. —Знаешь, rayon de soleil — пробормотал Жан, откладывая вилку и откидываясь на спинку стула —иногда я забываю наслаждаться мелочами. Вкус свежесваренного кофе, запах блинов по утрам, ощущение солнца на моем лице после тяжелой тренировки...— Его голос затих, в его серых глазах появился отсутствующий взгляд, как будто он заново переживал эти простые удовольствия. —В чем твой секрет, Джереми? Как тебе удается заставить сиять даже самые обыденные моменты? — Я думаю, это о перспективе —начал он, его голос был мягким, но ясным. —Ты видишь мир через шрамы и тени, Жан. Тебе было больно, и эта боль окрашивает все. —Джереми потянулся через стол, его рука нашла руку Жана и ободряюще сжал ее. —Но у тебя прекрасная душа под всеми этими слоями. Я смотрю на тебя и вижу доброго человека, который изо всех сил пытается найти радость в мире, который может быть жестоким.—Слова Джереми затронули струну глубоко внутри Жана, честность в его голосе зазвучала резонансной нотой. Каким Джереми видел его на самом деле? Возможно ли, что, несмотря на боль и горечь, в нем все еще осталось зерно доброты, ожидающее, чтобы его вытащили? Жан прижался к руке Джереми, его сердце билось как барабан о стенки его груди. —Спасибо, Джереми — тихо сказал он, голос его был хриплым от волнения. —За то, что ты меня понял. Когда Жан произносил его имя с этим бархатистым французским акцентом, это было похоже на самый мягкий шепот, ласку, которая коснулась кожи Джереми и глубоко засела в его душе. В тот момент Джереми решил, что никогда не устанет слушать, как Жан использует это ласковое обращение, лелея каждый момент, когда его имя сладко и хрипло слетало с губ Жана. Он сжал руку Жана легкая улыбка играла на его губах, когда он слегка наклонился, их ноги теперь соприкасались под столом. —В любое время, Жан — тихо ответил Джереми, в его голосе слышался намек на ту же самую привязанность. —Я здесь для тебя, даже когда кажется, что весь мир против тебя. — Эти простые слова, сказанные из глубины доброты и понимания Джереми, затронули струну в глубине измученной души Жана. Внезапно тяжесть, который обычно давил на него, сокрушительное бремя его прошлых и настоящих трудностей, почувствовалась легче, как будто вуаль поднялась и сквозь нее засиял проблеск надежды. Он почувствовал счастье, чистое и беззащитное, наполняющее его изнутри, тепло, которое разливалось под его кожей и покалывало по его венам. Серые глаза Жана сверкали, лучистый свет сиял в их глубине, когда искренняя улыбка преобразила его лицо. Он больше не был тем закаленным, сдержанным человеком, который редко позволял себе проявлять уязвимость. В этот момент он был просто Жаном, его сердце было открыто и полно надежд.Закончив есть и пить, Жан и Джереми вышли из кафе, прогуливаясь по близлежащему парку. Они шли медленно, наслаждаясь свежим вечерним воздухом и обществом друг друга. Мягкий шелест листьев под ногами и отдаленное щебетание птиц создавали умиротворяющую атмосферу, которая позволяла им просто существовать в настоящем моменте. Пока они бродили, Жан обнаружил, что его естественным образом тянет к Джереми, их тела двигались синхронно, как будто их притягивал друг к другу невидимая сила. Они смеялись и шутили, обменивались историями и делились воспоминаниями, которые углубляли их связь. В конце концов, они вернулись в общежитие троянцев, тяжесть ночных усилий и эмоций давила на них. Когда они добрались до своих комнат, Жан остановился, повернувшись к Джереми с нежной улыбкой. —Merci, rayon de soleil — прошептал он, его голос был полон благодарности и привязанности. — и тебе спасибо mein Mondlicht — ответил Джерими, голос его был мягким и ласковым. Когда они стояли на пороге своих комнат, тихий стук в дверь прервал их интимный момент. Вздохнув, Жан распахнул дверь и увидел Лайлу, ее длинные темные волосы ниспадали на спину, когда она ухмыльнулась ему. Ее пронзительные карие глаза сверкали озорством, а на правой щеке танцевала ямочка. —Привет, соседи! — прощебетала она игривым тоном. Взгляд Жана метнулся к Джереми, мельком уловив удивление и сдержанный смех другого мужчины, прежде чем снова переключиться на Лейлу. —Что случилось, принцесса? — спросил Джерими, в его словах прозвучал намек на веселье. Лайла наклонилась, заговорщицки понизив голос. —Не знаю, может, мне это показалось, но... разве это не было похоже на свидание между вами двумя? — Лицо Жана слегка потемнело от этого комментария, проблеск тревоги мелькнул на его чертах, прежде чем он снова взял себя в руки. —Лайла, это смешно — отмахнулся он обманчиво легким голосом. — Мы просто перекусили после тренировки. Однако, когда он снова взглянул на Джереми, Жан почувствовал, как тяжесть намека Лайлы опустилась на его сердце, словно свинцовая пелена. Комментарий Лайлы вызвал у Джереми приступ веселого смеха, его плечи затряслись, а глаза заискрились весельем. —Эй, а Лайла фактит! мне нравится что мы похоже на парочку! извини Жан — усмехнулся он, его теплое поведение растопило любое остаточное напряжение. Облегчение Жан было ощутимым, и он обнаружил, что улыбается, намек на веселье кривит его губы, когда он наблюдает, как Лайла неторопливо уходит, ее смех эхом разносится по коридору. Когда они снова остались одни, он повернулся к Джереми, его выражение смягчилось до искреннего вида. — J'aime ça aussi Джерими — пробормотал он, его глубокий акцент ласкал слова. Прикосновение пальцев Джерими к пальцам Жана, они пожелали друг другу сладких снов. — спокойной ночи солнце моё французские~ — и тебе спокойной ночи Un rayon de soleil —когда они расставались только для того, чтобы войти в свои отдельные комнаты. Когда дверь закрылась, и Жан остался один в своей комнате, Жан Моро медленно выдохнул. День оказался не таким, как он ожидал, наполненным нежными моментами человеческой связи, о которых он и не подозревал, что жаждал их. Глядя на луну через окно, он позволил себе вспомнить ощущение прикосновения Джереми, звук его смеха, тепло в его глазах. Он хотел большего, хотел исследовать эту зарождающуюся привязанность, испытать воды уязвимости с кем-то, кто понимал его. И поэтому, решительно кивнув себе, Жан Моро скользнул под одеяло и закрыл глаза, его сердце было спокойным и довольным. Он уснул, представляя будущее, в котором они с Джереми могли бы построить совместную жизнь, бок о бок в любви и доверии. В комнате Джереми молодой человек плюхнулся на кровать, довольный вздох сорвался с его губ. Его пальцы лениво крутили прядь волос, пока его мысли возвращались к моментам, которые они разделили с Жаном. Ощущение сильных рук Жана вокруг него, его долгий взгляд, шепот нежности, похожий на мягкую ласку. Сердце Джереми наполнилось радостью, новообретенным счастьем, которого он никогда раньше не испытывал. Потянувшись за телефоном, он отправил простое текстовое сообщение: ⟨Я ♥ u⟩ Отправка этих трех коротких слов казалась правильной, словно признание в драгоценной тайне. Он надеялся, что Жан поймет и почувствует то же самое. С довольной улыбкой Джереми сунул телефон под подушку и позволил себе уснуть, его сны были калейдоскопом нежных моментов и обещаний, которые еще не были даны...