Пепел

***

Деревня на окраине леса.

Место это не всегда было столь мрачным, темным, уединенным. Раньше там кипела жизнь, решались судьбы, ходил народ ведающий, знающий. Сейчас все поменялось. В той деревне никогда не видели других людей, которые пришли из-за леса. Все рассказы о том, что когда-то тут был центр мира обросли новыми, лживыми дополнениями, стали легендами, былинами, сказаниями, которые бабушки рассказывают внукам на ночь вместо колыбельной, вместо доброй сказки. Деревня эта стара. Стара, как мир. А потому Боги оберегают ее - самый близкий город, да что там город, самое близкое село находится на огромном расстоянии. Но это не одна преграда. Лес, непроходимая тайга, через которую не может пройти ни один человек - вот настоящая защита, воздвигнутая Богами. Но местные жители не боятся чащоб. Они не страшатся диких животных. Все это не несет им угрозы. Однако давным-давно не было того леса. Когда появились первые люди, когда братья невероятно сильно поссорились лишь в первый раз, вот когда появилась та деревня. Тогда Боги еще спускались на землю в истинных облачениях. Тогда и люди жили в гармонии, не зная ни печали, ни боли, ни страданий. И была это не деревня - целое поселение, самое большое из тогда созданных. Но пришла она - нежить. Откуда же она могла взяться? Не уследили Боги, пропустили они мимо себя все свои недомолвки, ссоры и обиды. И из этой темной энергии она появилась. Всемогущие были юны, а эта ошибка дорого им стоила. Но не может добро без зла существовать, как и зло без добра - во всем должен быть баланс. Невозможно было нежить уничтожить, невозможно было существовать миру без нее. Рано или поздно все равно бы пришла та напасть. Не вся нежить оказалась злой, бесчувственной. Много кто проникся любовью к Богам, к своим создателям. Но, не умея правильно показывать эмоции, они выражали их по своему. Водяные, лешие, домовые, запечники и много кто еще полюбил людей. Они помогали Богам поддерживать порядок на земле. Но не все были столь добродушны. Больше, гораздо больше половины всей нежити если не убивали людей, то очерняли их мысли. Виной всему была зависть. Они ненавидели Богов за то, что те не захотели делиться властью над самой сутью мира. Годы шли, сердца людей очерствели, не было уже той детской, слепой любви. Да и Боги перестали так часто спускаться на землю - лишь в самых крайних ситуациях. Но порядки в той деревне все держались, были неизменны. Люди там жили самые чистосердечные, самые преданные. А в ту пору много раз велось нечисти, даже слишком. Приняли Боги решение огородить то поселение непроходимым лесом, защитить от нежити. Но плохо было дело - зла было слишком много. Спустились Боги на землю с нежитью биться. И бой тот был не на жизнь, а на смерть. Победили всемогущие, истребили очень много злых сущностей, спасли мир от разрухи. Да не вся нежить полегла в сражении том. Уцелевшие ноги уносили, бегом бежали, лишь бы под горячую руку не попасть. С тех пор зло прячется по самым труднодоступным местам, а рассеянных людей к себе заманивает, да душу высасывает, наваждение наводит. Сидит нежить по болотам, оврагам, канавам. Прячется в закрытых наглухо погребах старинных зданий. А тот, кто встретит ее, в тот же миг рассудка лишится. Деревня та сокрыта от глаз людских и по сей день. Никто еще не дошел до нее. Никто, кроме тех девяти человек. Местных жителей не напугало это - предупредили их Боги, послали пророчество, которое все жители узрели своими собственными глазами. Редко когда Боги насылают такое видение. Всего два раза было такое. А первый случился перед тем, как вырос за одну ночь непроходимый лес.

***

1 января. День Морока.

Прошла неделя с тех пор, как девять путников пришло в деревню. За это время они обжились в доме главного волхва, немного начали общаться с местными людьми, которые всякий раз, как видели новоприбывших, лишь с благовением смотрели им в глаза. Сложно жить, когда тебя не видят за Божественной оболочкой. И клоны, и их хозяин - Богдан, это понимали. Попытки нормально поговорить с населением прекратились в тритейник, а еще через два дня путники почти перестали выходить из дома. Нормально общаться они могли лишь с семьей волхва, который подарил им крышу над головой, ведь те имели самую сильную связь с Богами, а потому робели перед старшими сыновьями меньше, чем остальные. Но вот, прошло девять дней. Наступил новый месяц - январь, а потому настала новая пора, пришел новый праздник - день Морока. Хотя, назвать его праздником сложно, но ведающие с достоинством и уважением почитали своего Бога. Именно в этот день люди, которые отвернулись от высших, получали по заслугам. Много кого Морок забирал в Навь в тот день. Ведающие, понимая, что столь тяжкий труд отнимает у их Бога много сил, приносили ему жертвы. Чаще всего - молодого, упитанного поросенка, которого выходить до зимы - сложное дело. Этот раз был не исключением. Все деревенские с самого утра прихорашивались и молились, молились без остановки, дабы показать свою любовь Богам. Хозяюшки после молитвы не отходили от печи, готовя свежие, горячие блины. Их дочери в это время из сушеных трав и ягод готовили целительные отвары, зная, что Морок, помимо того, что забирает злых людей, может навлечь беду, хворь. Каждый год волхв лично выбирал поросенка, которого принесет в жертву. Делал он это заранее, за несколько дней, а хозяевам животного нужно было откормить того лучшими корнеплодами и сеном. Настоящая честь - если именно твою скотину выбрали в качестве жертвы. После одного часа дня уже все были одеты в подходящую одежду - девушки и женщины надевали черные платья в пол с вышитыми рукавами. У каждой семьи была своя вышивка, свой узор, который хранил в себе определенную историю. Рубашки юношей и мужчин были такого же глубокого смоляного цвета. А на рукавах выделялась точно такая же белая вышивка. Молодые девушки заплетали себе в волосы различные украшения, надевали венки с сохранившимися листочками, которые безжалостно подсушила зима в обличие Мары. Конечно, обряд начинался с жертвоприношения, лишь после него народ мог расслабиться, позволить себе веселиться. Начинались песнопения и пляски. Этот раз исключением не был. Восемь братьев сидели в специально отведенной для них комнате. Хоть спален им было предоставлено три, они часто собирались в одной, привыкши держаться особняком, особо не разделяясь. Богдан, прекрасно понимая, что единственные, кого в деревне не особо сильно боялись, и к которым уже привыкли, были он, Ромео и Феликс, обсудил это с остальными из братьев, буквально упрашивая тех пообщаться с местными на равных. Когда разговор окончился, в дверь несильно постучали, и спустя мгновение она отворилась. На пороге стоял глава семейства - самый влиятельный человек деревни, волхв, проводник в мир Богов. Звали его Ведагор. Это был статный мужчина со слегка пробивающейся сединой, длинной, густой бородой. Пришел он к ним, чтобы отдать одежду на праздник. Черные рубашки сели как влитые, порты такого же цвета поддерживались кожаными ремнями, которые показывали, насколько в деревне рады видеть гостей. Закончив переодевание последним элементом - онучем - в комнате послышались тихие разговоры. В основном они шли между Феликсом и Вару, не неся большого смысла. Продолжалось это до тех пор, пока в дверь снова не постучались. На пороге, как и ожидалось, стоял опять Ведагор. Мужчина позвал старших братьев на главную улицу. Ветер, который бушевал за пределами деревни, был почти неощущаем, и несмотря на зимний холод, на улице мало кого можно было встретить в теплой одежде. Сейчас был один из самых ответственных моментов этого дня - народ наконец-то узнает, как же выглядит животное, идущие на заклание. Двенадцать часов дня. Пик со вздохом осмотрел это гадящее столпотворение. Голова гудела, раскалывалась, все нутро подсказывало, что Боги хотят есть. Молодой человек был уверен, что его братья испытывают те же самые ощущения, однако по внешнему виду это было незаметно. Тут галдеж толпы резко осек громкий голос Ведагора, означавший, что скоро народ узреет священное животное, которое волхв лично отбирал для праздника. Через минуту на пустое пространство между волхвом с братьями и жителями деревни медленно, с достоинством, будто в трансе вышел поросенок. Сжав руки в кулак и резко выдохнув, Пик наблюдал за неспешно идущим животным, которое будто понимало, что совсем скоро станет пищей для Богов. Поросенок был большим, толстым. Ярко-розовый пятачок выделялся на фоне нежной кожицы. Ритуал был начат. Налюбовавшись на хрюшку, люди начали постепенно расходиться, и вскоре улица опустела. Время было два часа дня. Многие уже собрались в группы не несколько человек, и ходили по деревне, пугая детишек древними легендами о том, что происходит с людьми, которых забирает или отравляет Морок. В поселении во всю кипела жизнь, ни один человек не сидел без дела. Блины были давно готовы, часть из них осталась домовому на подоконнике, рядом с наглухо закрытыми ставнями. Но время все неумолимо шло. Отзвучали песни, которые молодые люди пели перед обедом ради забавы, но приема пищи за этим не последовало - в этот день можно было поесть только с утра. Насыпав корм скотине и птице, хозяйки уже возвращались по домам. Солнце, только недавно освещав землю, уже подходило к горизонту, знаменуя начало кровавой части праздника. Люди постепенно выходили из своих домов, но никто никуда не расходился - все ожидали волхва, жрицы и сыновей Богов. Полчаса спустя, когда все были готовы, процессия двинулась на капище. Воздух затрясся от огромного количества голосов. Все люди одновременно запели молитву, взывая к Богам, рассчитывая на их милосердие.

И те их услышали.

Голоса, подкрепляемые силой Всевышних, зазвучали еще громче. Но вскоре процессия остановилась. От толпы отделились волхв, жрица и братья с Богданом. Их маленькая компания последовала на капище. Дойдя до нужного места, почти все про себя отметили, что снега здесь нет. Это не было чем-то удивительным, но глаз все равно цеплялся - немного отойдя от священного места любой бы оказался по колено в снегу. Из уст волхва потекла тягучая молитва. Голос заполнял собой все пространство. Даже братья пошатнулись от такой силы. Из зачарования людей выдернул душераздирающий визг свиньи. Жрица, одной рукой придерживая поросенка, а в другой руке держа нож, подняла взгляд в небо, едва шевеля губами - она читала свою молитву для своих действий. Время - восемь вечера. Пора. Удар пришел по шее. Визг свиньи оборвался, животное стало издавать булькающие звуки и задергалось в предсмертных конвульсиях. Все конечности поросенка двигались независимо друг от друга, черные глаза-бусинки выпучились настолько, что было ощущение, будто те сейчас выпадут. Точный, четкий удар клинком. Поросенок в последний раз завизжал, а потом его голова отлетела от тела, окропляя кровью капище. Жрица умелыми движениями разделывала тушку свиньи, не переставая шептать молитву. Руки ее были по локоть в крови, но женщина будто этого не замечала. Ее черное, как ночь, одеяние насквозь пропиталось алой жидкостью, а глаза горели безумным возбуждением от процесса. Кровь струилась по камням ручьями, но ритуалу до завершения было еще далеко. Огонь, нужен был огонь для того, чтобы отправить жертвенное животное Богам. Но тут в руке жрицы, словно из ниоткуда, появился факел, а рядом с ней на свету показалась кучка сухих веток. Женщина подожгла дерево, и как только костер разгорелся, в него отправились куски мяса. Голые свиные ребра жрица выложила с севера на восток, копыта отправились в западную часть, а череп - в костер, к мясу, которое уже начало обугливаться. В это время волхв, чьи глаза были полуприкрыты, стоя на коленях читал, а точнее говоря - пел молитву, и его утробный голос пронизывал все тело, будто запрещал шевелиться. Братья образовали круг по диаметру капища. Взявшись за руки, они с упоением наблюдали на умелой и точной рабой жрицы и прекрасным пением волхва. Куски мяса стали угольками, а костер затух, но ритуал был еще не завершен. Главные участники отошли с капища, к которому стройной вереницей подтягивались люди, принося свои дары Богам. Вскоре на священном месте не осталось пустого пространства - все было заполнено различными подношениями: много кто принес свежие блины, молодые девушки оставляли свои венки, достаточно было хмеля и зерна.

Боги были довольны.

Ритуал был завершен.

Впервые за долгое время у Пика перестала болеть голова. Будто кто-то вставил раскаленный штык в темечко, а сейчас наконец-то вытащил. Даже морщинка между бровями у него ненадолго разгладилась. По телу разлилась легкость - Боги были сыты и довольны. Жертвоприношение прошло недаром.

Хворь обойдет деревню стороной.

В Навь попали все, кто должен.

Все, кто забыл своих прародителей.

Все, кто отвернулся от Богов.