Пепел

***

1000 год. Глухая Сибирь. Тайга.

Тишину ночного, безжизненного леса прорезал стройный хор. Зазвучала молитва. Никакое дикое животное не могло нарушить того покоя, той тишины и великолепного слияния девяти голосов. Ветер затих - больше не шевелилась редкая листва, которую еще не покрыла новая порция снега. Ветви деревьев перестали покачиваться, поскрипывать. Снег, шедший повсеместно, будто специально обходил ту поляну, чтобы не потревожить, не помешать и не отвлечь. Луна вышла из-за черных туч, освещая не все пространство леса, а лишь ту часть, откуда звучала молитва. Наступила недолгая тишина - пауза, и вот хор снова запел.  Боги услышали своих детей.  Еще одна пауза, на этот раз достаточно долгая, но вот, опять начала идти молитва. На этот раз вступил лишь один человек, четко произнося слова, вытягивая гласные. Зазвучала мелодия. Вскоре к нему присоединился еще один голос, поддерживая, укрепляя. Через несколько минут звучал снова весь хор. Молитва постепенно становились тише. Люди взывали к Богам от всего сердца, они верили, они ждали, они надеялись, они знали, они молились и вкладывали в священную песню всю свою душу, безвозмездно отдавая себя высшим силам.  Заблестел снег, и сверкающая тропинка уходила вглубь леса, куда сияние луны уж точно никак не могло дойти. Густые ели закрывали небо, но даже в самых темных местах непроходимой тайги всегда горел огонь надежды и веры. Боги помогли своим детям. Пробираясь по лесу, шагая по сугробам, никто не чувствовал холода, никто не проваливался в снег. Боги поддерживали своих детей, не давая им сбиться с маршрута. Горячая кровь струилась по жилам, согревая тела каждого из путников.  Шаг, шаг, за ним еще шаг. Лица людей скрывали капюшоны, было слышно лишь их периодичное дыхание. Шаг, шаг, опять шаг. Силы пока еще никого не покинули окончательно, значит можно идти. Преодоленный маршрут был невероятно большим и долгим, скоро, совсем скоро они дойдут до пристанища. Шаг, шаг, шаг. Шли они не останавливаясь, без отдыха, по сверкающей тропе, которая должна была вывести их людям. К ведающим людям. Шаг, шаг, еще шаг. За ними не было погони, ее и не должно было быть. Следы, рытвины от обуви исчезали, как только нога отрывалась от земли. Свет, по которому они шли, исчезал так же быстро, как и отпечаток подошвы, оставленный на снегу.  Ночь тянулась бесконечно долго. Невероятно кровавая, невероятно жестокая, невероятно справедливая. Вёрсты пролетали слишком быстро. Обычные люди так не ходят. Они не ходят по рыхлому снегу, как по обычной, протоптанной тропинке. Они не проходят огромные расстояния за половину часа. Обычным людям это не под силу. Но эти могут многое, если не все. Ближайший город находился в ста пятидесяти верстах. Окоченевшие трупы были ближе - всего сто верст. До пристанища было уже рукой подать.  Час, еще час, вот уже солнце начало показываться над горизонтом - было семь часов утра. Силы уже начали покидать путников, но Боги не давали им упасть, не давали им сдаться. Еще полчаса - лес, густой и непроходимый, начал редеть. Поваленных деревьев становилось в разы меньше. Самый первый, идущий впереди всех человек заметил маленькую, неприметную тропу. Группа, все еще держа темп, зашагала по этому следу. Сил идти не было абсолютно, но ноги шагали сами по себе. Усталость взяла верх - веки начали закрываться. Голова клонилась к груди, но засыпать было нельзя. Руки висели по бокам, как две безвольные ниточки. Хотя, сейчас так оно было и на самом деле. Но путники все шли, шли и шли. Тропинка становилась все больше и больше, а деревья стояли все реже и реже. И вот - человеческая речь. Обезумев от радости, но не показывая этого, невероятно уставшие путники поспешили на говор, но у них получилось лишь чуть быстрее переставлять ноги. Солнце уже полностью освещало землю.

***

Той же ночью.

Взмах атама, настолько остро заточенного, что клинок разрезал воздух, просвистел в ночной тишине. Удар. Невинная кровь была пролита. Умертвив жертву и закончив ритуал, он быстро убрал следы недавнего обряда и скрылся в лесу. На его лице сияла победная улыбка. Скоро она окажется на месте этой жертвы. Скоро цикл будет запущен. Скоро, все начнется очень скоро.

***

Мужчина средних лет молился. Молился на здоровье своих детей. Вот уже много лет волхвы предсказывают его сыну мучительную смерть, но она не наступает, а седых волос на голове отца становится все больше - почему именно его мальчик должен страдать? Почему именно они должны бояться не пережить эту ночь? Почему? За что? Ответ был прост - на то воля Богов. Но его сын был ни в чем не виноват перед Богами, тогда за что? Никому не было то известно. По щеке мужчины пробежала слеза. – Молю… Молю вас! - перед глазами возник образ улыбающегося мальчика. Он был невероятно добрым и лучезарным. На столько, что в мыслях своего отца аж светился. Хотя, так считал не только его родитель. В деревне никто не понимал, почему самый невинный человек попал под гнев Богов. Волнистые волосы пшеничного цвета спадали по челу, немного прикрывая голубые, как чистое небо, очи. За последний год мальчик, хотя, скорее уже юноша, заметно увял. Он буквально умирал на глазах у всех. Никакие отвары, никакие молитвы не помогали. Многие уже смирились. Многие, но не его родители. - Пожалуйста, окажите милость! - мужчина зарыдал, падая на колени. Не мог, не мог его любимый мальчик, родной сын, умереть в возрасте четырнадцати лет. Именно его рыдания и услышали путники. Утерев слезы кулаком, мужчина закончил молитву, успокоился и встал. Немного постояв, размышляя о том, слышат ли его молитвы Боги, он посмотрел в сторону леса, откуда были слышны шаги. Не боясь, мужчина пошел на встречу. Через минуту на него смотрело девять пар глаз. Люди были больше похожи на лесных тварей - ободранные, с дикими глазами, еле державшиеся на ногах. Тот мужчина все знал. Знал, кто и откуда эти люди. Потому, не задавая вопросов, повел их в саму деревню. Из окон почерневших от времени домов выглядывали любопытные жители, но, посчитав количество прибывших людей, все их вопросы сразу же отпадали. Сама деревня выглядела несколько странно - с утра обычно в подобных местах уже кипит жизнь, здесь же была полнейшая тишина. Редко можно было увидеть лицо местного жителя в окне - все они не хотели попадаться на глаза новоприбывшим. Утрамбованный снег под ногами приятно хрустел и искрился. На контрасте с ним темные, посеревшие дома выглядели черными. Улицы были пустынны. Не было слышно ни кудахтанья куриц, ни мычания коров и других звуков, которые издает скот. Не было слышно перешептываний жителей - на улице было пусто. Тишина стояла такая же, как и в лесу, нарушаемая лишь шагами. Но это было неважно. Самое главное - все путники, все дети добрались до того места. То было важнее. Боги довели их, сохранили, спасли. Они не бросили своих детей. Своих любимых детей.

***

Считается, что Боги любят всех одинаково. Это неправда. Есть исключения - предатели, которых высшие силы ненавидят, а есть самые первые, самые любимые восемь детей. Появились они из чистой энергии, из чувств Богов. Они хотели отдать детям все свои силы, лишь бы те жили в самом настоящем блаженстве, не заботясь ни о чем. Но так было нельзя, и всемогущие это понимали.  Восемь братьев быстро перессорились друг с другом, имея абсолютно разный характер. Тогда, Боги в наказание разделили их по разным местам. Спустя много лет братья нашли друг друга, пообещав не ссориться. А за это время их прародители создали других людей по их подобию, но идеальнее первых восьми не было никого. Недолго же продлился мир старших. Поняли Боги, что так дело идти не может, и потому ограничили силы тех. Теперь братья до конца всех лет должны были принадлежать человеку. Именно он сдерживал их силы, именно от его характера зависела их жизнь. Сильно были разгневаны Боги на старших детей, а потому отшибли им память. Но помимо этого лишили их Боги еще одной возможности - испытывать определенное чувство. Этим чувством была любовь. Поняли всемогущие, что слишком сильно гневались, да поздно уже было. Совершили они непоправимую ошибку. Даже Боги ошибаются.