Исправление ошибок

      — А хочу ли я этого, Марина Вершинина? — Зона неприятно улыбнулась её губами и приблизилась вплотную, ледяными пальцами касаясь подбородка Марины. — Готова узнать, чем всё закончится прямо здесь и сейчас?       Марина, всё ещё стоя на коленях, не скрывала страха в своих глазах. Время вокруг них было до сих пор остановлено. Она не была готова ни к чему, хотелось броситься к мужу, вцепиться в него и прожить оставшиеся им мгновения рядом. Зажмуриться, прижимаясь к нему, и надеяться на то, что после смерти они окажутся вместе.       Зона молчала, будто о чём-то сильно задумалась. Смотрела внимательно в глаза Марины, замерев как статуя.       — Меняя прошлое, мы меняем будущее, — отстраненно заговорила спустя некоторое время Зона и сделала шаг в сторону, рассматривая замерших людей. — Но тебе об этом известно уже давно, не так ли? Ещё учёные рассказывали тебе о правилах перемещений в пространстве, когда изобрели прибор, чтобы изучать меня.       Марина молчала, попросту не зная, что ответить на это.       — Знаешь, чем каждый раз заканчивались эти путешествия твоего брата? Тем, что всё начиналось с самого начала. Сколько бы не говорил ему мой разум Виталий Сорокин, Паша делал одну и ту же ошибку. Тебя никогда не было с ним, лишь однажды, когда вместо Павла Вершинина появился Никита, — услышав это имя, Марина вздрогнула. — Тогда ты умерла в Припяти от выстрела. И на этом твоя история закончилась, а его, наполненная множеством смертей вокруг, продолжилась.       Зона обошла каждого замершего во времени человека, после чего вернулась и встала напротив Марины, смотря на неё со снисходительностью.       — А потом я решила дать ещё один шанс тебе и твоему брату. Я была в его крови и никуда не исчезала, потому в этот раз ты поехала следом за ним. Я думала, что с твоим рациональным мышлением в этот раз всё не повторится, как было всегда из петли в петлю. Потому что наблюдать за этим… Скучно. Но ты, как бы ни нравилась мне, не оправдала моих ожиданий.       Фантом опустился на корточки и грубоватым движением схватил Марину за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Зона прищурилась, жадно вглядываясь в её лицо, и вкрадчиво прошептала:       — Я не буду останавливать разум Виталия Сорокина. Не буду нарушать то, что снова произойдёт. Но я готова дать тебе последний шанс исправить все ошибки. Ты готова к этому, Марина Вершинина?       — Мы все умрём? — только и смогла выдавить из себя Костенко, ощущая подступившие к глазам слёзы.       — В этой реальности — да, — Зона рушила её по частям этой хлесткой правдой. — Всё вернётся к самому началу. Все они вернутся туда, где и должны быть. Ну а ты, — фантом хищно улыбнулся, — я знаю твой ответ, тебе не нужно его произносить. Тебе предстоит исправить ошибки, если ты не хочешь пережить всё ещё раз. Но я дам тебе маленькую подсказку, прежде чем время вновь вернёт свой ход, и мой разум завершит начатое.       Зона приблизилась и склонилась к её уху, медленно нашёптывая:       — Я есть всё вокруг, где находится радиация. Я зародилась в элементах, обладая своим, иным мышлением. И чтобы исправить допущенные ошибки, тебе нужно разгадать загадку: зачем мне чужой разум?       Зона щёлкнула пальцами, и всё вокруг вновь пришло в движение. От того как резко она испарилась, Марина рухнула вперед, едва успевая подставить свои ладони. Столб, что был направлен в неё, пролетел над головой в считанных сантиметрах, едва не задевая.       — Марина! — крикнул Сергей и стремительно приблизился, хватая её под руки и уводя за собой за одну из полуразрушенных бетонных стен. Он переместил руки на плечи жены, с беспокойством осматривая: — Цела?       — Это конец, Серёж, — она беззвучно плакала, произнося эти слова и смотря ему в глаза. — Она говорила со мной… У нас ничего не получится.       Вместо ответа Костенко схватил её в свои объятия, как Марина того и желала — провести последние мгновения этой жизни рядом с ним. Она зажмурилась, уткнувшись губами в его шею, и прислушивалась к крикам неподалёку. Кричал её брат, кричал Сорокин. Раздавались звуки разбивающихся камней друг о друга. На свой страх и риск она приоткрыла глаза и обернулась, чтобы в тот же момент увидеть, как мимо них, на огромной скорости, в стену влетел Егор. И в эту же секунду, не успела Марина и вскрикнуть от ужаса и неверия, в его живот воткнулся острый огромный камень, разрезая пополам.       — Не смотри, — Сергей прижал её лбом к своему плечу и сам отвернулся, с досадой поджимая губы. — Я люблю тебя, ласточка.       — И я те…       Она оборвалась на полуслове, когда в уши забрался омерзительный треск, а под ногами задрожала земля. От этого звука, разрывающего голову на части, хотелось закричать как можно громче, чтобы избавиться. Но, стиснув зубы, Марина терпела, сильнее руками держась за плечи мужа с надеждой, что где бы она сейчас ни оказалась — будет рядом с ним.       А в следующий миг она проснулась, подскакивая с хриплым вздохом, и упала с постели, запутавшись в одеяле. Задыхаясь и пытаясь выпутаться, Марина разрыдалась, тем самым делая самой себе ещё хуже.       — Маринка, ты чего это тут? — неожиданно рядом с ней опустился человек, бесшумно приблизившись.       И стоило ему только помочь выпутаться ей из одеяла и прибавить яркость освещения, она в ужасе округлила глаза, не веря им.       — Николай? — прохрипела она и скосила взгляд в сторону, подмечая знакомую обстановку вокруг, пусть и частично позабытую.       — Кошмар приснился, дорогая? Давай, помогу тебе подняться и сделаю чай. Андрей с Володей всё равно ещё не скоро придут.       Гольдман подхватил её под руки, и с его помощью, всё ещё отрицая то, что видела перед собой, Марина присела на кровать. Она недоуменным и неверящим взглядом проводила его спину, после чего растерянно стала осматриваться, резко поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Это и правда был бункер. Неподалеку — столы с мониторами. А здесь — койки. Повернув голову вправо, Марина увидела металлические шкафы, а из кухонного блока услышала, как хозяйничал учёный.       — Я что… Я умерла? — пробормотала она себе под нос и посмотрела на руки, которые сильно дрожали.       Обручального кольца, которое Марина часто крутила, когда нервничала, не было. Как не было и маникюра — её ногти были покрыты прозрачным лаком и ровно подстрижены. Она нахмурилась и вытянула ноги, тут же шикая от кольнувшей боли.       Её губы задрожали, стоило увидеть на левой коленке свежий шрам, на котором ещё были наложены швы. Марину сотрясла сильная дрожь, а из глаз потекли слёзы. Николай, только собравшийся спросить у неё, нужно ли было ещё что, тут же вернулся на кухню, вытаскивая из аптечки успокоительные капли. Он добавил их в тёплый чай и торопливо отправился к ней.       — Та-ак, девочка, давай-ка выпей, сейчас придёшь в себя, — Гольдман присел рядом с ней и поднёс чашку к губам.       С горем пополам, перестав хотя бы трястись, Марина выпила чай и закуталась в одеяло, испуганно смотря на учёного. Его ладони были тёплыми, голос мягким, да и в принципе зла ей не желал.       — Николай, — неуверенно начала она, боясь показаться более сумасшедшей, — а что на завтра у нас запланировано?       — Как что? — учёный покачал головой и поднялся с её койки. — Завтра твоё вечернее перемещение, нужно будет сделать несколько снимков, на карте в планшете сделали отметки.       Марина опустила взгляд и впилась пальцами в одеяло. Коротко кивнула, но вслух не ответила. В голове ничего не укладывалось, но успокоительное сделало своё дело — ей стало спокойнее, впадать в истерику Марина не собиралась. Сделав несколько глубоких вдохов, она медленно повернулась к тумбочке у койки и выдвинула ящик, цепляя пальцами свой телефон.       И стоило лишь нажать одну кнопку, как на ярко загоревшемся экране появилась дата:       24 сентября, 2012 год.       — Твою мать, — беззвучно, одними губами произнесла Марина, отрешенно смотря на уже потухший экран мобильника.       «Тебе предстоит исправить ошибки, если ты не хочешь пережить всё ещё раз.»       В голове пронеслась одна из последних фраз, которые сказала ей Зона. Неужели всё это необходимо делать здесь — в прошлом? Там, когда она находилась в компании учёных, помогала им…       «Почему я всё помню? Почему не забыла?» — мысленно спрашивала у себя Марина. Она сжала руками свою голову, пытаясь вытащить на поверхность позабытые воспоминания, которые от прожитых лет почти стёрлись. — «Почему ты так наказываешь меня? За что?»       Вершинина поднялась на ноги, вновь цепляя взглядом шрам на коленке, но не знала, куда пойти. В бункере было включено слишком слабое освещение, и она поняла: сейчас на улице царствовала ночь. Николай не спал — ждал других, ведь сообщил, что их не было здесь. Марина непонимающе качнула головой и опустилась обратно на свою кровать.       Как ей исправить что-то, находясь так задолго до самой аварии? Стоит ли дойти до той же сторожки и попытаться докричаться до Зоны? Растирая виски круговыми движениями, Марина пыталась избавиться от ощущения дезориентации. Нужно было брать себя в руки, чтобы с утра учёные не заметили изменений в ней. Для них она — журналистка, помощница.       Но никак не женщина, пережившая слишком многое.       Марина беззвучно расхохоталась, запрокинув голову.       «Чё-ёрт, мне снова 27 лет», — она недоверчиво улыбалась, но эмоции сошли на нет, когда мысли коснулись близких людей. — «Паша… Ему сейчас снова 17, на первый курс поступил…»       Марина сглотнула и легла на подушку, накрываясь одеялом полностью, прежде чем позволила себе хотя бы мысленно произнести следующее имя.       «Серёжа… Для него прошло здесь меньше месяца, как мы познакомились. Он не знает меня. Господи, почему ты так жестоко поступила? За что ты лишила меня мужа и близкого друга?»       Смерть Егора, которую видела, Вершинина пыталась сразу же отогнать. Боялась, что здесь успокоительное будет бессильно, и вновь истерика овладеет её эмоциями. Сейчас в приоритете, как бы Марина не любила своего лучшего друга, был муж. Но он остался там — в другой реальности, а сама она вернулась к началу. В тот месяц, когда они познакомились.       «Неужели мне придётся снова оставить его?», — Марина сделала глубокий вдох, чтобы держаться.       Но уснуть этой ночью так и не получилось. Она крутилась с бока на бок, хотя старалась делать это бесшумно, и пыталась привести свои мысли и воспоминания в порядок. Тяжело было вспоминать то, что происходило больше 7 лет назад. Ведь с того момента в её жизни произошло большое количество событий, и самые яркие из них затмевали остальные. Под утро, когда занялся рассвет, Марина поднялась со своей кровати с натянутой улыбкой на губах, стоило появиться в бункере остальным учёным. Поздоровавшись и перекинувшись парой фраз, она переоделась и, забрав из своего шкафчика сигареты, вышла на улицу.       Не верилось, что она снова была в своём теле. Родном до каждого шрама и каждой родинки. Вершинина хмыкнула и сделала затяжку, касаясь пальцами своих светлых волос. Не крашеных, не укороченных. А родных, о которых заботилась всю жизнь.       — Что мне делать? — прошептала она и запрокинула голову, смотря в небо.       Но ответа не было. С багажом воспоминаний Марина была здесь одна. Не было никого, чтобы обсудить что-то или поделиться переживаниями. Скорее всего, просто покивают головой и запрут в психиатрической больнице. Может, они будут правы в этом?       До самого вечера она перебирала свои вещи, рассматривала советский паспорт, особенно последние, склеенные страницы. Это Марина хорошо помнила, особенно фотографию, что была спрятана. Совершать прыжок в прошлое было страшно, поскольку, если уже сегодня она случайно встретится с Сергеем — то совершенно не знает, как вести себя с ним. А ведь Костенко, когда ещё был офицером КГБ, сильно подозрительный человек. И давать ему повод Марина не хотела, потому и боялась. Пусть это и был её Сергей, но об их семейной жизни, о встрече через 27 лет, знала только она.       — Ну, как себя чувствуешь? — за полчаса до назначенного времени к Вершининой подошёл Николай, спрашивая тихо о ночном происшествии.       — Всё хорошо, — Марина выдавила из себя благодарную улыбку и задумалась. — А вы завтра утром тоже отправитесь в 85-й? — увидев его кивок, она расправила плечи и, не давая себе момента подумать, спросила: — А можно с вами?       — Ты же посреди ночи вернёшься, Маринка, выспалась бы, — удивился Гольдман.       — Высплюсь, мне пары часов хватит, — она махнула рукой. — Просто… Это ведь последние дни почти, которые я с вами провожу, и мне хочется прогуляться по Припяти… Просто так, надеть платье какое-нибудь, волосы в косу собрать и отправиться в парк, — Вершинина отвела взгляд, чтобы мужчина не увидел в её глазах сильную тоску. — Просто… Андрей с Владимиром вряд ли поймут меня, а с вами, Николай, если говорить честно, мне комфортнее общаться и просить о помощи.       — О-ой, девчонка, — Гольдман рассмеялся и приобнял её за плечи, — умеешь же убалтывать. Договорились, но если проспишь — меня не вини.       Марина проверила свою сумку, чтобы не забыть нужные для исследования вещи, и вместе с Андреем, который вызвался проводить её, отправилась к точке перемещения. И выслушав инструктаж, который годы назад ей повторяли почти каждый день, забрала прибор и, не мешкая, уверенно нажала на кнопку. И пространство вокруг схлопнулось.       Оказавшись на закате дня в лесу, где уже начинали желтеть листья, Вершинина не сдержалась. Рухнула на колени и зарыдала в голос, зажимая ладонью рот. Позволить себе вновь слёзы в бункере — не могла, да и успокоительное, которое ей ночью дал Николай, было сильнодействующим. Сейчас было необходимо дать волю эмоциям, чтобы перестать трястись, будто голая находилась на морозе. Марина хотела получить если не спокойствие, то хотя бы опустошение. Чтобы голова прояснилась, чтобы можно было, наконец, подумать о словах Зоны.       Но здесь, где сейчас она находилась, Зона спала в работающем реакторе. Здесь была жизнь, которой Вершинина годы назад восхищалась.       Пройдя по лицу влажной салфеткой и убрав всё в сумку, Марина спрятала в яме под деревом прибор для перемещения и вытащила планшет. Она постаралась выполнить всё, что просили учёные, быстрее. Сделала необходимые снимки, отмечая в задачнике каждое место.       А потом ноги понесли её в саму Припять. Вершинина жадно вглядывалась в проезжающие мимо редкие автомобили и междугородный автобус, пока направлялась к первому микрорайону. Она бегала взглядом по домам и людям, что спешили с работы после небольшой задержки. Марина думала, что ноги приведут её в до боли родной парк, на знакомую каждым кирпичиком аллею.       Но остановилась перед жилым домом, который в этом времени — в 85-м году — вообще не должна была знать. Она нерешительно запрокинула голову, впиваясь взглядом в окна, где не горел свет. И так было лучше — его не было дома. А, значит, не будет лишних вопросов о том, как она узнала, где он жил. Марина прикусила нижнюю губу, сдерживая себя от порыва ворваться в подъезд, найти запасные ключи и зайти в его квартиру.       За прошедшие ночь и день она совсем ничего не придумала, что могла бы сказать ему. Это было странно. Ведь так долго прожила рядом со своим мужем, а тут — вновь увидеть его молодым. Это убивало изнутри, душило. И Марине несколько раз за прошедшие часы хотелось поддаться этому.       Но в итоге стоит здесь — перед его домом — и смотрит в окна. Но зная о том, какими любопытными могут быть соседи, что даже из квартиры выйдут и что-нибудь спросят, Марина пересилила себя и отправилась прочь. Вернулась в лес, на ту поляну, и стала бездумно листать планшет с информацией и записями учёных, чтобы скоротать оставшиеся до перемещения часы.       На следующий день Марина отправилась в путешествие сквозь время в компании Николая, как тот и пообещал. Проснулась раньше, чем он сам, поскольку вновь, едва закрывала глаза, видела кошмары.       И к обеденному времени она нерешительно шла к зданию КГБ, бегло смотря по сторонам. Марина и жаждала, и боялась встретиться с Сергеем. Упрашивала себя сдержать слёзы, чтобы не вызвать у него беспокойство и вопросы, на которые ответов не будет.       Она остановилась неподалеку от входа в тени одного из деревьев и впилась взглядом в двери. Сжала ладони, чтобы не чувствовать дрожь в них, и просто стала ждать. Ждала того момента, когда Сергей покинет здание и отправится в парк, чтобы вновь встретиться с ней. Но находиться там, без него, не хотела. Ожидание и так прямо сейчас съедало изнутри, а там было бы ещё хуже — Марина была уверена в этом.       — Добрый день.       Она резко обернулась, удивленно смотря на подошедшего к ней мужчину. Он, поприветствовав её, достал ксиву, в которую Марина даже не потрудилась посмотреть, и продолжил.       — Пройдёмте со мной.       — К-куда? — пробормотала Вершинина, бросив взгляд на двери.       — Без лишних вопросов, девушка. Позвольте ваши вещи.       Этого позволить она никак не могла, поскольку её телефон, которого в этом времени быть не должно, находился при ней. Марина сглотнула и прижала сумку к своему бедру ладонью и настороженно сделала шаг назад. Офицер покачал головой и схватил её за локоть, держа крепко, но не причиняя лишней боли.       — Причину задержания мы поясним при конфиденциальной беседе. Оказывая сопротивление, вы только ухудшаете своё положение.       — П-подождите, — вновь затараторила Вершинина, нехотя шагая следом за мужчиной ближе к зданию, — я не понимаю, на каком основании? Здесь запрещено стоять? Так я жду здесь своего му… — она прикусила язык. — Своего знакомого. Он работает…       — Нам поступил сигнал, девушка, о вчерашнем происшествии. От наблюдательных граждан, — только и ответил ей офицер, открывая дверь.       Вчера, поздним вечером, Марина была лишь у дома Сергея. И, по всей видимости, соседи в его доме были чересчур настороженными и любопытными. Она мысленно чертыхнулась, следуя наверх за офицером, и пыталась улучить момент, чтобы вытащить из своей сумки лишние вещи. Пусть в её голове и проскальзывала мысль, чтобы наплевать на всё и рассказать всю правду Костенко, но это было бы ещё одной ошибкой. А их и так за прожитые годы накопилось достаточно, раз Зона отправила её обратно в прошлое исправлять их.       Марину провели в один из кабинетов и всё-таки забрали вещи, проведя также небольшой осмотр тела. Но, если не считать сумку, в остальном она была чиста. И после этого дверь с той стороны оказалась закрыта на ключ.       Вершинина с досадой поджала губы, падая на стул, и нервно застучала ногой по полу. Мысли разбегались в разные стороны, поскольку всё вышло из-под контроля. В её прошлом такой ситуации точно не было — это она помнила слишком хорошо. Временная петля изменилась, а, возможно, и вовсе оказалась другой, ведь с ней сюда переместились и все воспоминания.       Услышав, как вновь повернулся ключ в двери, она резко обернулась, со страхом смотря на дверь.       А через несколько секунд столкнулась взглядами с Сергеем. Марина разомкнула губы, но не смогла произнести ни слова, рассматривая его внимательно, жадно, заново вспоминая. Она хотела бы подняться, но не верила своему телу. Ноги бы точно подвели. Вершинина впилась ладонями в стул, сжимая дерево, и молчала.       — Здравствуй, — слегка хрипловатым голосом произнёс Костенко, закрывая за собой дверь. В его руках были её вещи. Молния на сумке была расстёгнута.       Марина настороженно кивнула, опуская взгляд.       — Если тебя мой коллега напугал — прости. Не хотел. Но… — Сергей медленно пересек помещение и взял стул, поставил его напротив Вершининой и присел. — Что ты вчера забыла возле моего дома? И откуда тебе известно, где я живу?       — У какого дома? — выдавила через силу Марина, мысленно хваля себя за то, что удалось сдержать в голосе дрожь.       — Я хорошо чувствую, когда мне лгут, Марина, — тихо и наигранно спокойно произнёс Костенко, пристально смотря ей в лицо. — Ты смотрела в окна именно моей квартиры. Я стоял там и видел тебя, поздним вечером я уже находился дома. Так что? — но она молчала, кусая губы. — Послушай, ла… Марин, я не хочу накручивать себе, но иначе не получается.       Быстрым движением он залез в её сумку и выложил телефон на стол, куда она сразу же скосила взгляд.       — Что это?       — Серёж, — голос всё-таки подвёл, и Марина заставила себя посмотреть в любимые ею глаза, хоть и боялась увидеть в них разочарование. Но этот взгляд, которым он смотрел на неё, был настолько знакомым, таким родным… Вершинина посчитала, что это игра её подсознания. Она нервно улыбнулась и запрокинула голову, чтобы слёзы от глаз отступили. — Я не знаю, что сказать тебе. Я не работаю ни на какую разведку, если ты посчитал так. Я просто… Я просто знаю, где ты живёшь. Например, могла тайно проследить за тобой из-за сильных чувств…       — Не могла.       — Не могла, — покорно согласилась Марина и коротко, с болью в голосе посмеялась. В голове не было никаких отговорок, кроме правды. Всей правды, всей истории её жизни. За эти пролетевшие часы, что она провела в бункере, в прошлом, куда попала, Марина смертельно устала. Морально была истощена. Может быть, исправление ошибки — это её смерть? И она решилась. — Знаешь, Серёж… Мне снился сон. Красочный, подробный… Мне снился твой дом, снилась гитара на стене. А потом сон менялся…       Она всхлипнула и тут же вытерла глаза, после чего опустила голову, но не смотрела на Сергея.       — Мне снился ты, но только старше. И это был такой замечательный сон, где мы были с тобой женаты. Я будто прожила целую жизнь, пока спала. Всё казалось настолько реальным, что, проснувшись, стало так грустно… Так пусто на душе. И я отправилась проверить — правда ли мне просто снилось? Нашла этот дом из сна… И стояла, пытаясь хоть что-то понять.       Она замолчала, но и Костенко не произносил ни слова. Марина мысленно умоляла поверить его в этот бред со сном, чтобы его убедил этот рассказ. Чтобы весь этот странный, якобы, допрос закончился, они обнялись и отправились в любимый обоими парк. Она была готова прямо сейчас обнять его, лишь бы почувствовать тепло.       Марина заметила, как он вновь потянулся ладонью в её сумку, вытаскивая поддельный паспорт. Смотрела, как он листал страницы, пока не добрался до последних.       Она не ожидала, что аккуратным движением Сергей расклеит последние страницы, откуда на пол тут же выпала их совместная фотография. Но он не должен был знать о том, где именно она хранила её. Никто не знал.       — Сколько тебе осталось провести часов в этом времени, прежде чем вернёшься в своё настоящее? — вновь с хрипотцой и напряжением спросил Костенко, наконец, поймав её взгляд.       Марина покачнулась на стуле, с неверием и каким-то ужасом смотря на него.       — Откуда ты знаешь? — прошептала она.       — Ты сама показывала мне, где хранила её, ласточка, — он с надеждой смотрел в ответ. — Ты всегда кусаешь губы, когда нервничаешь. И вчера, пока стояла у моего дома, касалась безымянного пальца, где носила обручальное кольцо. Мне нужно было убедиться, что это ты, ласточка моя. Что ты моя жена.       — Это ты? — Марина попыталась подняться на ноги, но они резко подогнулись, и от падения на пол спасли лишь теплые сильные руки, подхватившие её.       Сергей резко поднялся следом, крепко удерживая её в своих объятиях, и с тревогой смотрел в глаза.       — Это правда ты? Ты — мой? — с мольбой в голосе прошептала Вершинина, впившись пальцами в его предплечья. — Откуда ты всё знаешь?       — Твой, родная. Это я, — с облегчением выдохнул Костенко и прижал её к себе, накрывая губы поцелуем.       В голове всё происходящее не укладывалось. Как такое возможно, чтобы он — помнил всю их жизнь? Ведь никто, кроме него, не знал, что она хранила фотографию между последними страницами поддельного паспорта. Сама показывала ему, что не забыла, не выбрасывала.       Она зарыдала в голос, когда Сергей прижал её к своей груди и уткнулся губами в макушку, что-то шепча. Марина не разбирала слов, оглушенная пониманием того, что не потеряла его. Он был рядом с ней. Самый родной и самый близкий человек, с которым прожила счастливую часть своей жизни. Она прижималась к нему, желая слиться в единое целое и больше никогда не отстраняться.       — Скажи мне, — всхлипнула она, сжимая его своими руками в объятиях, — скажи, что это не сон. Серёжа, п-пожалуйста.       — Тш-ш, ласточка моя, — он зажмурился, переживая вместе с ней всю эту боль, — я рядом. Я с тобой, родная моя, любимая.       Марина смогла относительно успокоиться лишь спустя время, сидя на его коленях всё в том же кабинете. Уткнулась в шею Сергея и глубоко дышала им, пока он гладил её по спине, успокаивая дрожь в теле.       — Я помню всё, абсолютно, — тихо рассказывал он ей, зная, что внимательно слушает. — Помню, как Егор… А потом вспышка, ты в моих руках. И я проснулся здесь, в своей квартире посреди ночи. Сложно было понять, где я, что произошло. Ещё труднее было вспомнить это время, когда посмотрел в календарь. Вчера в обед ждал твоего появления в парке, но ты не пришла. Помня о том, откуда ты, хотел как-то подвести к разговору, чтобы ты не испугалась… Но вчера увидел тебя у дома, ласточка. И твои жесты знакомые увидел, понадеялся, что ты — моя, — Сергей поцеловал её в висок. — Прости, что напугал с этим допросом. Не хотел, но не знал, как поговорить с тобой так, чтобы не сбежала от меня.       — Я думала, что я осталась совсем одна, — прошептала Марина ему в шею, смотря покрасневшими глазами в стену. — Так страшно было… Я боялась встретиться с тобой, чтобы не выдать себя как-то. Я запуталась, потерялась в собственной голове, Серёж.       — Мы постараемся решить с тобой всё. Вот только… Ты должна скоро вернуться.       — Нет, — она сжалась в плечах и замотала головой, — нет, я не вернусь. Я не оставлю тебя одного здесь на столько лет. И сама не останусь, слышишь?       — Ну, тише, — Костенко погладил её по волосам и оставил ещё один поцелуй. — Сколько у тебя осталось времени до обратного перемещения?       — Не знаю, — Марина нехотя выпрямилась, вытирая тыльной стороной ладони своё лицо. — Часа три-четыре. Не одна сюда отправилась. Я могу вечером снова вернуться, попрошусь выполнить их чертовы задания, придумаю что-нибудь. Я не хочу обратно, Серёж. Я не хочу без тебя.       — Мариша, — Сергей нежно коснулся её щеки и заставил повернуться, чтобы окутать её теплом лишь одним взглядом, — вернёшься вечером, сделаешь, что должна, и придёшь ко мне в квартиру. Если задержусь — у двери есть запасные ключи в горшке с цветком на площадке. Подождёшь меня внутри. Договорились?       — Но…       — Послушайся своего законного мужа, ласточка, — Костенко наигранно нахмурился, и это вызвало у неё несмелую улыбку.       — Прости, любимый, но здесь мы с тобой не женаты.       — Это временное обстоятельство, — он привычным движением заправил ей пряди за уши, после чего внимательно посмотрел на волосы. — Я и забыл, какой ты была в этом времени.       Опустил голову, большим пальцем касаясь левой коленки, где заживал шрам. Уголки его губ приподнялись в теплой улыбке. Сергей поднял руку, смотря на часы, после чего вновь обратил внимание на Марину.       — У меня ещё есть время, пойдём, нам просто необходимо побыть на свежем воздухе.       Но этого времени было недостаточно им обоим. Ни ей, ни ему не хотелось прощаться, пусть и до вечера. Марина боялась, что это окажется сном — что её мужа, пусть и в своём молодом теле, не было здесь. Но в то же время была решительно настроена добиться ответов от той, кто играла с их судьбами.       Поэтому, встретившись с Николаем и вернувшись в 2012-й год, Вершинина пробормотала ему что-то о сильном желании прогуляться и не задерживаться, после чего отправилась к той злополучной сторожке. Остановилась у порога, осматривая её, и с опаской открыла дверь.       — А я ждала, когда же ты придёшь ко мне, — с усмешкой произнесла Зона, явившись перед Мариной в незнакомом обличии.       — Ты ответишь на мои вопросы? — спросила Вершинина, нерешительно подходя ближе.       Зона внимательно смотрела на неё, а после поморщилась недовольно.       — Слишком много вопросов. Если я отвечу, это будет очень просто. Скажу несколько вещей, не столь важных для меня, — Зона приблизилась почти вплотную, упиваясь её маленьким страхом. — Вместе с тобой здесь оказался и твой муж, ведь он занимает во всей истории не последнюю роль. Впрочем, как я вижу, вы уже нашли друг друга. Я думала, это случится раньше, — Зона улыбнулась. — Ты вернулась в это время не просто так, Марина Вершинина. Исправь ошибку до того, как она появилась и стала набирать силу. А твой Сергей поможет тебе в этом.       — Что будет, если я нарушу правила перемещений и останусь в прошлом, как когда-то получилось у моего брата?       — А ты хочешь остаться? — Зона склонила голову, но довольно прищурилась. — Ответь сама на этот вопрос.       И фантом исчез, оставляя Марину в сторожке в одиночестве. Она коснулась груди слева, где быстро колотилось сердце, и судорожно выдохнула. А потом закричала:       — Помоги мне! Сделай так, чтобы я смогла вернуться сегодня обратно!       И покинула сторожку, направляясь в сторону бункера. И незаметный лист, плавно плывущий по воздуху, сопровождал её. Путь был недолгим, всего каких-то пятнадцать минут. И Марина ни на что не надеялась, пытаясь придумать вескую причину для повторного перемещения в Припять. Её безумно тянуло обратно к Сергею, чтобы убедиться ещё раз в том, что была не одна. Пусть Зона великодушно и подтвердила, что все воспоминания об их жизни в России были при нём, Марине было просто необходимо оказаться снова с ним рядом.       Но, как оказалось, судьба была к ней благосклонна. Или же Зона услышала её крик.       — Мариночка, — Андрей подхватил её под руку, стоило только оказаться в бункере, — выручай. Знаю, что устала, наверное, но нужно снова переместиться. У Володи давление подскочило сильно, Николай его сейчас уложил и таблетками кормит. А я расшифровкой и сводкой занят. Осталась надежда на тебя.       — Я всегда с радостью, хоть не раз на дню готова, тем более, что моё пребывание здесь уже к концу подходит, — Вершинина почти искренне улыбнулась. — И это такой шанс — побольше изучить, как жили в Советском Союзе. Андрей, просто скажите время, я буду готова.       — Через несколько часов, — Сергеев похлопал её по руке в знак благодарности и ушел обратно к столам.       Марина не стала терять зря время, пока все были заняты. Быстро сбегала в душ, чтобы освежиться, а после направилась к своему шкафчику с одеждой. Переоделась в брючный костюм и, подумав всего несколько секунд, спрятала в свою сумку платье на всякий случай. Перед тем, как отправиться на поляну, она встала перед зеркалом, пристально рассматривая себя. Глаза подозрительно блестели от предвкушения. Ведь теперь у неё была причина жить дальше, а не существовать.       И ответ на вопрос Зоны был найден уже давно. Его и не нужно было озвучивать, по крайней мере, ей. А вот другому человеку…       Оказавшись вновь в 85-м году, Марина спрятала прибор и сразу же отправилась с планшетом выполнять довольно легкое и быстрое задание. Ей хотелось справиться как можно скорее, чтобы не тратить лишние минуты, ведь время пребывания, к сожалению, было ограничено. Поэтому через каких-то пятнадцать минут уже бежала, наплевав на ноющую боль в коленке, в сторону самого города, а после, петляя по улочкам, направилась к дому Сергея. По сравнению со вчерашним вечером, уже стемнело.       А в его окнах горел свет. Прикусив нижнюю губу, Марина взлетела по лестнице на нужный этаж и тихо постучалась. Но он будто чувствовал её — или видел. Дверь открылась почти мгновенно, и Вершинина с каплей неверия, что была совершенно лишней в окутавшей её радости, смотрела на Сергея.       — Иди ко мне, — он мягко улыбнулся, и Марина не стала отказываться.       Кинулась к своему мужу на шею, довольно жмурясь. Костенко же, зная о любопытстве советских людей, в частности пожилого возраста, закрыл дверь, после чего закружил её в своих руках.       — Я всё расскажу тебе, — пробормотала Марина между поцелуями, которые оставляла на его лице. — Проблем — куча, Серёж. Но хотя бы полчаса хочу просто обнимать и целовать тебя, дорогой. Я люблю тебя.       — И я тебя, ласточка моя. Люблю сильно, — Сергей, взглянув на её кровоточивший шрам на коленке, ловко подхватил Вершинину на руки и понёс в зал, опуская следом на диван. — Что случилось?       — А? — Марина неподдельно удивилась, опуская взгляд. — Вот чёрт. Я бежала просто, не останавливаясь. А, может, в лесу чем-нибудь ободрать успела, — она взглянула на мужа и улыбнулась. — Обработаешь?       — Куда же я денусь, — Костенко покачал головой и поцеловал её в лоб, отходя к стенке, чтобы найти аптечку. — По правде говоря, чувствую себя довольно-таки непривычно. Я за столько лет уже забыл об этом, — он растрепал свои волосы, заставляя Марину рассмеяться. — Странно видеть в отражении себя молодым, ласточка.       — Мне тоже. Моих немногочисленных морщин больше нет. Да и… По сути, я вернулась в своё родное тело. И это меня напрягает, если честно, — она наблюдала за тем, как Сергей, опустившись на пол, стал обеззараживать средством ей коленку, а после наклеил пластырь. Марина схватила его за руки, вынуждая посмотреть на себя. — Я не буду возвращаться домой и заставлять тебя ждать 27 лет, родной. Я останусь здесь, с тобой, — и неуверенно, тихим голосом закончила: — Если ты, конечно, не против…       — Даже не знаю, — он прищурился, — ведь ты, получается, сейчас старше меня. Даже по своему поддельному паспорту… — но тут же ловко поднялся с пола и сел рядом, привлекая её в свои объятия и целуя в макушку. — Ласточка, я только рад буду. Честно. Но это совсем другая жизнь, другие законы. Впереди будет ждать очень много трудностей. Ты уверена в своём желании?       — Я без тебя не хочу больше, Серёж, — прошептала Марина. — Я понимаю, что когда вернусь в 2012-й — для меня не пройдёт много времени. Но для тебя — 27 лет. Я каждую минуту буду думать о том, как ты прожил эти годы. И я так не хочу, любимый. То, что у меня там семья… Знаешь, за то время, что мы прожили с тобой вместе, я перестала быть привязанной к ним душой. Даже к Пашке, — Вершинина повернулась, всё ещё находясь в его объятиях, и заглянула во внимательные глаза. — Ты самый дорогой для меня человек. Ты мой муж, ты мой мир. И я знаю, что ты будешь рядом. Так что трудности, какими бы ни были, меня не так сильно пугают, как остаться без тебя и твоей любви.       Но тут же задумалась и тихо рассмеялась, хлопнув себя по лбу.       — Только есть ещё несколько проблем с этим, милый. Мне нужна будет работа.       — Это не такая уж и большая проблема, ласточка, — Сергей прижался к спинке дивана и положил подушку себе на колени, после чего Марина опустилась на неё, повернувшись к нему лицом. Он с любовью погладил её по щеке, убрал мешающие пряди и просто рассматривал. — Я буду только счастлив прожить с тобой всю жизнь, родная. Только в этот раз нам ни к чему с тобой ходить вокруг да около. Но всё это мы с тобой обсудим позже, потому что, как я понимаю, у нас есть проблема куда важнее сейчас. Из-за которой мы и оказались в этих годах с полными воспоминаниями.       — Да, — Марина моментально нахмурилась и начала рассказывать о том, о чем именно поведала ей Зона, когда они находились в реакторе.       Она сбивалась, но продолжала снова. Пыталась не упустить даже малейшей информации, которая может оказаться очень важной. Старалась рассуждать, поделиться своими маленькими догадками. И, выслушав её, Сергей не спешил говорить. Задумчиво гладил жену по волосам, смотря в окно. А уже после предположил:       — Нам нужно избавиться от Сорокина. Точнее, чтобы его перевели с работ в четвертом энергоблоке в другое место. Я бы, конечно, вообще хоть сейчас что-нибудь там сломал, но не будем ещё сильнее играть со временем и пространством. Всё останется как есть, и предстоящая авария — тоже, — он внимательно посмотрел на Марину. — Завтра, как на работе буду, подумаю, как нам всё это провернуть безопасно и незаметно.       — Что с твоим переводом в Москву?       Сергей задумчиво нахмурил брови.       — Тоже завтра узнаю, попробую как-то ускорить это. В прошлый раз это было ближе к осени.       — Если я останусь в прошлом и не вернусь, то учёные начнут искать меня, — Марина стала нервно перебирать свои пальцы. — И если увидят здесь… Не знаю, что им сказать. Они могут начать искать такой способ, но не думаю, что Зона хотела этого.       — Попробуем придумать вариант, что ты просто сбежала с их прибором. Напишешь им записку, где оставила его, он ведь не понадобится тебе при перемещении?       — Нет, — она уверенно покачала головой. — Если вместе с ним останусь под водой, то и он не появится там. Здесь есть где-то поблизости озеро, Серёж? Надо найти место безлюдное.       — Есть, — Костенко провёл большим пальцем по её лбу, снимая напряжение, — но можно использовать бассейн. Ночью. Договориться — не проблема.       Вспомнив о бассейне, на Марину накатили и другие воспоминания — те, от которых она пыталась отстраниться с момента пробуждения в бункере. Она медленно поднялась, садясь рядом с Сергеем на диване, и нерешительно заговорила:       — Как думаешь… Раз нас с тобой Зона отправила в прошлое… Егор сейчас жив?       — Я надеюсь на это, правда, сейчас ему всего около двух лет, — Костенко крепко обнял её. — Просто поверь, что у него снова началась жизнь. Как переберемся с тобой в Москву — наведу справки обязательно, чтобы узнать о нём. Ну а потом, если всё сложится почти так, как и было — начнёт работать со мной.       — Только он вряд ли будет знать о том, что с ним было в другой жизни, — Марина грустно улыбнулась, прижавшись к его груди.       Несмотря на то, что за окном была ночь, они не смогли уснуть. Делились друг с другом теплом, объятиями. Вновь и вновь обсуждали все возможные варианты дальнейшего развития событий. Сергею было проще — здесь у него была уже устоявшаяся жизнь, здесь были амбиции. А Марине придется снова начинать всё с нуля, и вновь в этот момент он будет рядом с ней. Поэтому было не так страшно.       А через несколько дней, во время очередного её перемещения в прошлое, прогуливаясь в обеденное время в парке, Сергей поделился тем, что всё получилось. Инженер Сорокин был переведён на первый энергоблок. И следом обрадовал тем, что его переезд и смена места работы на Москву планируется уже через две недели. Стоило закончить здесь дела, собрать вещи. А там, в столице, их ждала уже новая служебная квартира.       Вернувшись в 2012-й год, Марина знала: это будет последний её день здесь. Больше она сюда не вернётся. И шагая по лесу, Вершинина увидела знакомую собаку, которая наблюдала за ней между деревьями. Марина прошептала одними губами «спасибо» и тепло улыбнулась старой знакомой.       В бункере она демонстративно стала собирать свои вещи в сумку, с которой прибыла из Москвы. Но потом, когда учёные занялись своими делами, вытряхнула половину в шкафчик, меняя одежду на советскую. Извинившись мысленно перед ними, забрала и часть советских купюр с монетами, пряча между вещей.       Покинуть бункер тихо было возможно, если на время перезагрузить систему безопасности. Вечером, сделав учёным чай, в который добавила снотворное, Марина села за компьютеры, когда они уснули, и написала короткую записку с кривыми объяснениями. И, нажав несколько команд на мониторе, подхватила один из приборов и отправилась прочь, больше не оборачиваясь.       Сергей ждал её в служебной машине, сидя за рулём. Покинув лес и увидев его у остановки, так широко и счастливо улыбнулась, получая от него поцелуй.       Впереди ждало и правда немало трудностей. Переезд, поиск работы. Более близкое знакомство с местными порядками и законами. А потом и развал Советского Союза. Но Марина не боялась этого, ведь рядом с ней был мужчина, которому она когда-то доверила свою жизнь. И готова доверить снова, лишь бы быть с ним до самого конца.

***

1995 год, зима.

      Поправив воротник тёплой шубы, Марина попрощалась с акушерками, широко и благодарно улыбаясь им, и направилась к мужу. Ласково коснулась его плеча и заглянула в свёрток, который он мягко покачивал в своих руках. Её улыбка стала ещё счастливее, стоило увидеть умиротворенное спящее лицо их дочери.       — Можно ли стать ещё счастливее, ласточка? — прошептал Костенко, с любовью рассматривая новорожденную дочь.       — Можно, — легко ответила Марина, забирая малышку из его рук. Наклонилась, едва ощутимо целуя дочь в лоб, и подняла лучащиеся радостью глаза на мужа. — Она сделает нас в тысячи раз счастливее, родной.       — Нисколько не сомневаюсь в этом, Мариш, — Костенко поцеловал жену в висок. — Готовы ехать домой? Машина ждёт.       Сергей подхватил пакет с вещами жены и первым отправился к дверям роддома, после чего пропустил вперед Марину с их дочерью на руках. Но она не спешила спускаться по ступенькам, замерла, со скрытым удивлением смотря на стоящую внизу пару, которая ворковала над новорожденным ребёнком в их руках.       — Ты чего, ласточка? — Костенко обеспокоенно посмотрел на жену, а после перевёл взгляд на пару. — Кто это?       — Мои родители, — тихо ответила она, — а это… Это Пашка. Если здесь всё так же, как и… Он родился на следующий день после нашей малышки.       — Хочешь посмотреть? — спросил Сергей, заранее зная ответ.       Марина лишь кивнула и несмело сделала первый шаг, бережно прижимая к себе дочь. Она приблизилась, вежливо улыбаясь, чтобы люди, когда-то подарившие ей жизнь, в другой реальности, заметили её.       — Поздравляю, — произнесла она, бросая взгляд на свёрток. — Дети — это великое счастье, особенно сейчас. Кто у вас?       — Мальчик, — гордо произнёс её отец, а мама раскрыла конверт, позволяя Марине увидеть знакомое спящее личико. — А у вас?       — Девочка, — ответил за жену Сергей, придерживая её за талию.       Всё внимание Марины было приковано к Паше, к знакомым с самого первого дня чертам лица. Она, скрывая нежность в глазах, рассматривала его, пока вновь его не скрыли уголком ткани. Перебросившись ещё парой фраз, Марина прижималась к плечу своего мужа и провожала их взглядом, пока пара садилась в такси.       «Будь счастлив в этой жизни, братец. Я постаралась сделать всё, чтобы ты смог прожить её спокойно… Дальше дело за тобой, Пашка», — мысленно обратилась она к своему когда-то брату, а после, спокойно улыбаясь, перевела взгляд на Сергея.       — Поехали домой, любимый. Мы с тобой так и не определились с именем для нашей красавицы.

***

2010 год, Москва.

      Отправив дочь в школу, Марина с удовольствием вытянула ноги на диване и прикрыла глаза. Это были последние дни её отпуска, которые она собиралась провести весьма продуктивно. Съездив всей семьей к морю, пока погода на юге ещё была жаркой в этом сентябре, Костенко трудно было вернуться к обычной жизни. Поэтому планировала на полную насладиться этими днями перед работой.       Приготовив ужин заранее, она залезла в ноутбук, читая последние новости. В этой жизни не было Киняева. Не было каких-то работ в Припяти. Это была спокойная, обычная жизнь, и Марина наслаждалась каждым её днём.       Едва только перебравшись с Сергеем в Москву, в 85-м году, они сразу же расписались. Уже 25 лет на её безымянном пальце находилось обручальное кольцо, которое она почти никогда не снимала. Крутила его, ощущая прохладу, любовалась или улыбалась, когда муж целовал ей ладонь, задевая губами металл. Не верилось, что в этом году она отметила свой юбилей — по документам у неё остался тот самый возраст, который был указан в поддельном когда-то паспорте.       Было и правда сложно адаптироваться и приспособиться к другому времени, что-то не получалось, но Сергей всегда был рядом. Помогал в силу своих возможностей, оберегал и успокаивал.       А теперь вновь была Россия. Та самая квартира, в которой когда-то в другой жизни жил Костенко, а теперь и вся их семья.       От чтения очередной статьи её отвлек телефонный звонок. Марина схватила мобильник, улыбнулась, увидев имя своего мужа, и ответила:       — Ты опять не разбудил меня с утра.       — Дал тебе поспать, ласточка моя. Отправила мышку в школу?       — Конечно, — Марина потянулась, подходя к окну. — Просто так звонишь?       — На самом деле нет, — Сергей замолчал на несколько секунд, а после продолжил. — Приезжай ко мне в управление. Я буду ждать в кабинете.       Возможно, стоило бы нахмуриться или попытаться выяснить подробности такого неожиданного приглашения, но Марина лишь ответила согласием и отключилась, после чего отправилась собираться. Собрала волосы в низкий хвост, захватила ключи от машины и спустилась на парковку. Путь до управления ФСБ был недолгим, выученным наизусть за несколько прожитых жизней.       Она с улыбкой поздоровалась с сотрудниками, которые давно знали её в лицо как жену генерала, и поднялась на этаж, где находился кабинет её мужа. Кивнув секретарю, коротко постучала в дверь и сразу же вошла внутрь.       — Итак, я здесь, — Марина сделала несколько шагов к столу, за которым сидел Сергей. — Если ты соскучился, родной, то…       — Хочу тебя кое с кем познакомить, — мягко перебил её Костенко и кивнул ей за спину, поднимаясь из кресла.       Марина обернулась, и в ту же секунду её глаза удивлённо расширились. Но она постаралась как можно быстрее вернуть себе самообладание, не выдать того, что узнала сидящего в камуфляже человека. Вежливо склонила голову к плечу, когда муж поравнялся с ней и коснулся ладони. Последний груз на душе, который она несла с собой все эти годы, отпустил.       Егор поднялся с дивана, поправляя форму, и внимательными, серьёзными глазами смотрел на неё. Так пристально рассматривал, задумчиво. Переводил взгляд и на своего нового начальника, но неизменно возвращался к женщине.       — Марина Костенко, — первой заговорила она, мягко улыбаясь, — жена Сергея.       — Егор Гурьянов, — представил своего подчинённого Костенко, взяв слово, — сегодня перевели к нам на службу. Будет работать непосредственно со мной, а потому хотел вас познакомить, чтобы, так сказать, знали друг друга в лицо.       — Охренеть, — неожиданно выпалил Егор, удивив стоящую перед ним пару. — Слушай, красавица, я не ожидал, что у тебя седые волосы появятся раньше, чем у меня.       Марина непонимающе переглянулась с мужем, который, как оказалось, тоже был в замешательстве. Приказ о переводе Сергей получил буквально полчаса назад и сразу же вызвал к себе Гурьянова, ведя с ним разговор исключительно о работе. И никоим образом он не дал понять, что… Что-то знал?       Такое знакомое прозвище, за 20 с лишним лет позабытое, сейчас кольнуло в груди. Марина шагнула назад, прижимаясь поясницей к столу, и качнула головой, думая, что ослышалась.       — Что вы сказали?       — Вы ведь тоже помните всю эту паранормальную радиоактивную херню? — нахмурился Гурьянов и взмахнул рукой. — Иначе не понимаю, каким образом вы снова женаты, да ещё и … одного возраста. Я начал вспоминать, когда мне лет пять исполнилось. Всё делал, чтобы сюда попасть на работу. Но кольцо у Серёги не увидел, потому и не сказал сразу… А тут ты. Ну как промолчать теперь, красавица?       — Господи, — Марина прикрыла рот ладонью, неверяще смотря на него. — Ты…       — Мне нужно выпить, — только и сказал Костенко и отошел к шкафу, вытаскивая три бокала и бутылку хорошего коньяка. — Всем. Сейчас же. А потом уже разговоры.       Но пока он разливал алкоголь, несмотря на то, что был рабочий день, Марина приблизилась к молодому парню, который с теплотой смотрел на неё, и крепко обняла. Охнула, когда он оторвал её от пола, сжимая в ответных объятиях, и тихо рассмеялась.       — Так, отставить. Жену мне сломаешь, Гурьянов, — улыбнулся Сергей, наблюдая за ними. — Ласточка уже немолодая.       Марина укоризненно посмотрела на него, но Егор покачал головой, вновь смотря на слишком изменившуюся подругу.       — Всё такая же красивая и молодая, Серёг. Хоть сейчас готов украсть у тебя и жениться сам.       — Вот дурачок, — Марина расхохоталась и выписала ему легкий подзатыльник. — У нас дочь растёт, бросай свои шуточки. Хотя… Я даже скучала по ним.       — Неплохо вы так изменили всё, — искренне удивился Егор, но тут же собрался, взял Марину под руку и помог присесть на диван, а сам опустился в кресло. Взяв бокал с коньяком, посмотрел на неё и Сергея, и покачал головой. — Рассказывайте всё, как было. Чувствую, это было то ещё приключение.