Исправление ошибок

      — А хочу ли я этого, Марина Вершинина? — Зона неприятно улыбнулась её губами и приблизилась вплотную, ледяными пальцами касаясь подбородка Марины. — Готова узнать, чем всё закончится прямо здесь и сейчас?       Марина, всё ещё стоя на коленях, не скрывала страха в своих глазах. Время вокруг них было до сих пор остановлено. Она не была готова ни к чему, хотелось броситься к мужу, вцепиться в него и прожить оставшиеся им мгновения рядом. Зажмуриться, прижимаясь к нему, и надеяться на то, что после смерти они окажутся вместе.       — Поднимайся, — только и произнесла Зона, делая плавный шаг назад.       На подрагивающих, готовых в любой момент подкоситься, ногах Костенко поднялась, так и не сводя взгляд с лица фантома. Её лицо было без каких-либо эмоций, и предугадать следующее действие или слово Зоны было невозможно. Марина медленно направилась следом за покидающим реактор фантомом, хотела спросить, куда они идут, но голос будто покинул её. Перед тем, как перешагнуть порог, Марина бросила тоскливый взгляд на Сергея, замершего с протянутыми руками в ту сторону, где минуту назад она стояла.       Зона приблизилась к пультам управления установкой, которые Лёша хотел разломать топором, и повернулась к Костенко.       — Боишься меня? — спросила она с надменной улыбкой.       — Я не знаю, чего ожидать, — честно ответила Марина, встав рядом. — Почему мы пришли сюда?       Зона перевела взгляд на экраны, которые тоже застыли. Не мерцало время таймера, не было ни звука. Она подняла ладонь, повернула её, и в этот же момент руки Марины поднялись под влиянием её силы. Костенко с испугом посмотрела на неё, но не могла сопротивляться, как бы ни хотела.       — Что… Что ты делаешь?       — Хочешь узнать, почему ты мне так понравилась? — Марина с опаской кивнула, и Зона вновь повлияла на её руки, заставляя приблизиться к кнопкам. — Для меня не существует того счета времени, какой есть у вас. Дни, месяцы, годы. Для меня всё проходит незаметно, ведь я не имею постоянной оболочки. Я есть всё вокруг, где находится радиация. Как я говорила раньше, мне понравилось, как ты наслаждалась возможностью побывать в прошлом, когда Припять была жива. Ты не стремилась окунуться в науку, не пыталась ухватить какой-то шанс, чтобы прославиться или обнародовать всё. Не стремилась, как знакомые тебе учёные, хоть на несколько мгновений испытать манию величия. Я чувствовала тебя, когда ещё только набирала силу в самом реакторе.       Зона медленно рассказывала, продолжая одновременно с этим влиять на тело Марины. Она набирала неизвестную ей комбинацию на пульте, так и не зная, что именно включала. Может быть, сейчас она ускоряла работу установки, и теперь, едва лишь время вернёт своё естественный ход, останется всего секунда? И за эту секунду Марина даже не успеет вернуться в сердце энергоблока, чтобы в последний раз заглянуть мужу в глаза, прошептать о своих чувствах.       — Этот круговорот начался намного раньше, чем ты во второй раз прибыла в Припять. Я уже была в крови твоего брата, я наблюдала за тобой. Но, не сосчитать сколько раз, ты всегда оставалась в стороне. Не знала ни о чём, ведь нарушать этот баланс, уже установленный, я не собиралась. Но потом… Считай, что мне стало скучно, ведь каждый раз происходило одно и то же. И каждый раз всё возвращалось в исходную точку.       Зона махнула рукой, и тело Марины вновь стало подвластно ей самой. Она с опаской смотрела на мониторы, на которых ничего не изменилось, а после перевела взгляд на фантом.       — Тогда я впервые решила пробудиться в крови твоего брата. И ты отправилась следом за ними. Это была та самая реальность, в которой был Никита, — Костенко вздрогнула от услышанного имени. — Твой брат нашёл способ остаться в прошлом, не возвращаться в настоящее время. Это была ещё одна моя ошибка, когда ты погибла. Мне было интересно наблюдать за тобой, за твоей жизнью. Но не смертью, ведь это… Дальше ничего нет. Пустота, не остается ни души, ни мыслей. Ты просто растворяешься бесследно, оставляя после себя гнившее в земле, на глубине, тело.       — То есть, эти перемещения, всё это… Я проживаю во второй раз?       — Не всё, — Зона покачала головой. — В первый раз ты умерла окончательно ещё в Припяти. В этот раз я позволила тебе переместиться душой и разумом, но не телом, в твою копию, что родилась в Советском Союзе. Я подарила тебе новый шанс, чтобы ты прожила целую жизнь. Мне было лестно, что ты первое время посещала Припять. Я была довольна, когда ты прислушивалась ко мне. Ведь даже носители части меня, как твой брат, не понимали моей щедрости.       Фантом внимательно посмотрел на Марину и неожиданно улыбнулся. Так похоже на искреннюю человеческую улыбку, что сбило с толка.       — Я думала не раз оставить тебя здесь, с собой. Но лишь думала, никогда не собиралась воплотить своё маленькое желание. Твои слова, твои мольбы, — фантом махнул рукой в сторону реактора, — я принимаю их. Я подарю тебе и твоим близким новый шанс прожить нормальную, долгую жизнь. В этом мире, который принял вас. В этой реальности, где вы нашли себя. То, что твои пальцы набирали на пульте управления — код для отключения запуска установки. И стоит мне сейчас только ускорить время, у моего разума по имени Виталий Сорокин не получится осуществить задуманное.       — Ты… — Марина задохнулась, отшатнувшись в неверии. — Ты правда позволишь нам? Всё останется так, как есть?       — Помни о своих словах, Марина Вершинина. Помогай своему брату. Ведь, оставляя всё как есть, я останусь в его крови. Я буду наблюдать, но не стану вмешиваться, пока меня будет всё устраивать, — Зона приблизилась к ней и вновь оставила след от ледяных пальцев на лбу. — Я буду ждать тебя в гости, моя Жрица.       Фантом взмахнул рукой, и Марина тут же зажала ладонями уши от разрубившего тишину писка приборов. Последнее, что она услышала, прежде чем потерять ненадолго сознание, был крик её мужа, который звал её, всё ещё находясь в реакторе. Яркая вспышка света оглушила, чтобы следом погрузить в мрак.       Марина пришла в себя на том же месте, где её оставила Зона. По ощущениям прошло не больше минуты. Дверь в реактор была закрыта. Опираясь на пульт управления, она поднялась и, слегка пошатываясь, отправилась вниз. Петляя по коридорам, вскоре она выбралась на улицу, прищурившись от яркого света.       — Марина! — Костенко повернула голову и судорожно выдохнула, позволяя, наконец, слезам покатиться из глаз по щекам.       Увидев стоящих близко друг к другу своих близких, которые теперь смотрели на неё — шокировано, радостно, испуганно, — Марина направилась в их сторону. Но на полпути, когда её любимый муж быстрым шагом пошёл к ней, вцепилась в Сергея и прижалась лбом к его лбу, почти коснулась губ, выдыхая:       — Всё в порядке… Всё закончилось.       Он не ответил, только лихорадочно прошёлся руками по её спине и оставил поцелуй на щеке, после чего прижал к своему плечу. И находясь так близко к его груди, Марина слышала частый стук его сердца, что билось как сумасшедшее. Она всхлипнула и позволила себе улыбнуться, мысленно обращаясь к Зоне со словами благодарности. До последнего не верилось, что у них был вполне, как оказалось, реальный шанс остаться живыми.       Он сжимал её в объятиях так крепко, что и без слов было понятно: его страх за её жизнь был слишком силён, тем более, что последнее, что он видел — летящий в неё обломок столба. Марина мысленно извинилась перед остальными, которым задолжала объяснения, но сейчас было необходимо отпустить всё нервное напряжение и просто побыть в руках любимого мужчины.       Сергей мягко отстранил её от себя, коснулся щеки ладонью, внимательно рассматривая лицо. Марина улыбнулась ему и прикрыла глаза, когда его пальцы стали вытирать слёзы с щёк. А, открыв вновь, её взгляд выхватил позади мужа Пашу, который внимательно смотрел на неё. Смотрел так, будто знал всё, что произошло там — за пределами реактора. Она нервно сглотнула и нежно провела ладонью по руке мужа, после чего направилась в сторону своего брата.       Вершинин наплевал на то, что горело плечо от пулевого ранения, болел бок от такой же раны. Он схватил сестру за плечи и крепко обнял, будто не видел её целую вечность. Прижался губами к макушке и зажмурился, шепча в волосы:       — Она показала мне. Я… Марин, прости меня.       — Всё будет хорошо, родной, — тихо ответила ему Костенко, сжимая в ладонях ткань балахона. — Мы с тобой справимся со всем. Главное, что теперь ты рядом. И больше не исчезнешь от нас. У тебя появился шанс начать жизнь заново, а мы поможем адаптироваться и не оставим тебя.       Паша прижал её к себе ещё теснее и ссутулился в плечах, желая в этот момент оказаться меньше, может быть, младше. Вернуться в детство, когда и правда был младшим братом — и ростом, и беззаботностью. Когда смотрел снизу вверх на свой пример для подражания — старшую сестру. Смотрел глазами, полными восхищения и обожания.       Почувствовав, как в миг ослаб её брат, Марина осторожно, придерживая его, отстранилась. Коснулась ладони Ани, сжимая её, улыбнулась и передала ей Пашу в объятия. А сама налетела на шею к лучшему другу, который шумно выдохнул ей на ухо и оторвал от земли.       — Ты сумасшедшая женщина, красавица, — произнёс Егор, качая головой. — Но я охренеть как рад, что ты в порядке. У меня точно появились седые волосы из-за тебя.       — Я покрашу тебя, — Марина со смехом всхлипнула и растрепала его боевую причёску.       Крепко обняв и Гошу с Настей, признательно посмотрев в глаза Лёше и получив ободряющую улыбку, она вернулась в объятия к мужу, встав с ним напротив остальных. Минуты, когда был необходим тактильный контакт, дикое желание обнять каждого и почувствовать, что в них продолжалась жизнь, остались позади. И как бы не маячило перед глазами спокойное и счастливое будущее, в данный момент реальность всё ещё была довольно жестокой.       — Как вы оказались здесь? — наконец задала волнующий её вопрос Марина.       — В один момент ты просто за секунду исчезла с того места, где была. Этот столб пролетел мимо, нас просто раскинуло в стороны, — говорил Егор, прислонившись устало к стене. — А потом этот, как вы сказали — Сорокин? — заорал, проклиная нас. И всё.       — Всё? — Костенко нахмурилась непонимающе.       — Его изображение, или тело, зарябило, и весь реактор озарила вспышка света. Ослепила просто, — продолжил следом Лёша, успокаивающе поглаживая Настю по плечу. — И мы оказались здесь.       — В себя ещё не успели прийти, как ты вышла из здания, — заговорил Сергей, скрепив свои руки в замок на животе жены. — Как ты выбралась оттуда?       Марина переглянулась с Пашей. Он прикрыл глаза на мгновение, всего на несколько секунд, после чего согласно кивнул. Она, набрав в грудь побольше воздуха, рассказала о том, как всё было на самом деле. И о том, как их остановило само время, о том, как Зона помогла отключить запуск машины времени. Ей не хотелось делиться только одним: обещанием, которое она дала хозяйке этой местности. Не хотелось лишь по одной причине: все вновь начнут переживать. Но и скрывать не желала ещё сильнее, чем умалчивать.       Она не стала сейчас спрашивать мнение мужа и лучшего друга на этот счёт — теперь у них было всё время мира, которое они смогут прожить обычной жизнью, как это и было в прошедшие несколько лет. И на разговоры выкроить полчаса или час ещё успеют, когда вернутся домой.       — То есть, я правильно понимаю, — обдумав всё сказанное Мариной, произнёс Егор, — мы не умрём, не исчезнем, поэтому можем спокойно отправиться в Москву?       — Угу, — она устало кивнула.       Но сам Гурьянов будто воспылал силой и оптимизмом, так ярко и широко улыбнулся, заражая этим настроением и остальных. Сначала раздался неуверенный смех, а после его подхватили и остальные, наполняя мёртвый город энергией. Но улыбки вскоре сошли на нет, когда взгляды обратились к лежащим на земле трупам бойцов из «Кинтек».       — Ещё Виктор, — неуверенно произнесла Аня, обернувшись к тому месту, где оставила тело Рябова. — Нам нужно вернуть его…       — Нет, — неожиданно ответил Сергей. — Поищем лопаты, здесь несомненно есть. Мы приехали сюда по своей воле, и, по правде говоря, не горю желанием писать тонны объяснительных и быть вызванным на десятки ковров с начальством из-за трупа бывшего полковника. А нам с Егором и так предстоит их писать по поводу того, что мы пересекли границу.       — Думаю, нет разницы, где он будет похоронен. Я уверена, что они с женой уже отыскали друг друга, — грустно улыбнулась Марина.       — Ласточка, — Костенко мягко развернул её к себе, — идите к машинам. Мы справимся сами и скоро подойдём.       Она не стала говорить что-то против, согласно кивнула и подхватила своего брата под руку, вместе с ним и девушками направляясь в сторону ворот. Теперь не нужно было лезть через забор, ведь путь был свободен. Смотря на нерешительно пробивавшиеся лучи осеннего солнца через густые облака, Марина улыбнулась. Её автомобиль был открыт, ключи валялись на пассажирском кресле вместе с пачкой сигарет. Она взяла её в руку и задумчиво посмотрела, после чего направилась к машине Ани, где расселись подруги с её братом.       — Хочешь? — спросила она Пашу, протягивая пачку.       — Годы прошли, а ты всё такая же неправильная сестра, — он слабо улыбнулся и поднял взгляд. — А ты?       — А я бросила, — Марина пожала плечами с улыбкой, — прямо сейчас, — осмотрела брата и покачала головой, поворачиваясь к Ане: — Принеси аптечку из моего багажника, Анют. Обработаем ему плечо и перевяжем, чтобы доехал до Москвы спокойно.       Паша схватил её ладонь в свою, заставляя вновь обратить внимание на себя. Он неуверенно, как провинившийся сорванец, смотрел на сестру. Ему хотелось многое сказать, ещё тысячи раз извиниться. Поговорить с ней, остаться наедине, чтобы поверить в её слова о том, что она не держала зла на него. Но в то же время сейчас понимал, что ей было необходимо остаться с близкими людьми. И этим человеком, спустя столько лет, которые она провела без него, был точно не он.       — Я хочу поехать с ребятами обратно в Москву. Не обидишься?       — Ну что ты, родной, — Марина тепло улыбнулась ему и мягко потрепала по волосам. — Конечно же нет. Я люблю тебя, братец, — она наклонилась и оставила нежный короткий поцелуй на его лбу. — Расскажешь, что тебе нашептала Зона?       Паша нахмурился, опустив взгляд и пытаясь подобрать слова, чтобы объяснение вышло более-менее понятным.       — Сказала, что подарила мне шанс прожить нормальную жизнь, но продолжить дела Киняева. Конечно, не так, как было эти шесть лет, но… — Вершинин замотал головой. — Марин, я вообще не представляю, как всем руководить и заниматься. Этот Сорокин управлял мной, кровь переливал, чтобы другие люди слушались его — а я? Как я буду теперь заниматься всем, если нихрена не понимаю? Ведь у меня нет полных воспоминаний о том, что было сделано, какие разговоры происходили. Я не знаю даже, где жил.       — Я буду тебе помогать. Хочешь — сниму тебе квартиру, хочешь — останешься пожить немного с нами, я не думаю, что Серёжа будет против. Выдохнем и отпустим всё произошедшее, чтобы не трястись от каждого шороха, и займёмся с тобой делами. У меня много неотгуленных отпусков, а сейчас вообще, как приедем в Москву, я возьму больничный, — говорила ему Марина, держа за руку. — Паш, тебя никто не бросит в этот изменившийся за годы мир одного. И Аня тебя не оставит, и я тебя тем более не оставлю.       — Я виноват перед вами всеми. Я всех втянул в это.       — Меня ты точно ни во что не втягивал, — Костенко вздохнула и поправила волосы на его голове. — Не начинай загонять себя в болото тяжелых мыслей, братец. Отдохни для начала. А потом уже будем думать и решать всё остальное.       Напоследок она поцеловала его в лоб, после чего ушла к своей машине, намекая Ане, которая тактично не вмешивалась в их разговор, перевязать Паше плечо самостоятельно. Если она успела поговорить со своим братом, то у Антоновой такой возможности ещё не было. И сейчас был тот момент, когда Марине нужно было оставить их наедине.       Ей хотелось дождаться, когда вернутся остальные. Но усталость и вернувшаяся головная боль взяли верх над ней. Марина оставила ключи на панели и забралась на задние сиденья, снимая с себя куртку. Сложила её и попыталась как можно удобнее прилечь, коленями упираясь в спинку кресла. Стоило только закрыть глаза, как сновидения почти мгновенно забрали её в свои объятия.       Марина проснулась от раздавшегося телефонного звонка и поморщилась, приподнимаясь на локте. Она повернула голову, замечая, что сверху была накрыта пальто мужа.       — Кто там? — сонным голосом спросила она, пытаясь открыть глаза.       — Твой директор, — глянув на экран, ответил Егор и повернулся к ней. — Ответить?       — Пусть Серёжа ответит, скажите, что я заболела, — Марина легла обратно, но сон теперь не шёл. — Всё равно больничный брать придётся…       К счастью, прошла и головная боль. На улице уже стемнело, и в салоне становилось местами светло лишь благодаря фонарям вдоль дороги. Она медленно моргала, пытаясь проснуться окончательно, и краем уха слушала разговор мужа с её начальством. Лежать уже было не так удобно, поэтому, с грустью вздохнув, Марина выпрямилась на сиденьях и аккуратно сложила пальто рядом с собой.       Она поймала внимательный взгляд Сергея через зеркало заднего вида и сонно улыбнулась, после чего подалась вперед, опираясь ладонями на спинки кресел.       — Где мы?       — Под Тулой. Ты долго спала. Как себя чувствуешь?       — Голова болела сильно, не помню, как отключилась, — Марина оглянулась назад, пытаясь увидеть машину подруги. — Сейчас, вроде, нормально. А где остальные?       — Сзади отстали немного, на заправке задержались. Должны скоро догнать, — Егор протянул подруге бутылку воды. — Хреново выглядишь.       — Лучший комплимент от тебя, дорогой, — поморщилась Костенко и откинулась на спинку сиденья. — Вы что-то делали с остальными телами?       — Вскрыли одну постройку и оттащили туда. Не знаю, что с ними нужно в итоге сделать, но возвращаться в Припять снова я больше не согласен, — ответил ей Гурьянов.       — Как приедем, отправимся в нашу больницу, где вы были шесть лет назад. Нужно всем измерить радиационный фон, да и твоего брата зашить нормально, — включился в их диалог Сергей. — Диме я уже позвонил, предупредил.       — Опять бедного доктора от жены отрываем, — Марина улыбнулась.       Через несколько часов дороги, объезжая даже небольшие пробки, они подъехали к зданию, где сама Марина была лишь один раз, когда они прилетели из Америки. Больше и не было причин, чтобы здесь находиться. Всей толпой их не пустили в один кабинет, даже самый просторный, поэтому пришлось разойтись по нескольким палатам. Марина осталась с мужем, не желая больше с ним сегодня расставаться.       Стоило им только зайти в одно помещение и прикрыть дверь, дожидаясь, пока очередь на проверку радиационного фона дойдёт до них, Марина почти что кинулась к нему на шею, получая в ответ крепкие объятия.       — Я… — она тяжело сглотнула ком в горле, пытаясь от него избавиться, — я думала, что мы и правда не вернёмся оттуда. Серёжа, мне было так страшно, хоть я и заставляла себя верить в лучший исход. Я больше не хочу видеть смерти других людей, не хочу вновь окунаться в ужасы и сталкиваться с насилием. Но, чёрт возьми, мне придется. Помогать брату с «Кинтек». Я обещала просто машинально всё Зоне, лишь бы иметь какую-то надежду на то, что мы останемся живы.       — Не переживай, — Сергей поцеловал её в висок и мягко качнулся с женой из стороны в сторону, успокаивающе поглаживая по спине. — Со всем этим разберёмся вместе, ласточка. Сейчас важнее понять, как сильно повлияло на нас нахождение в самом реакторе.       — Прости меня, — Марина отстранилась и обняла его лицо ладонями, виновато смотря в глаза, — ты опять пострадал по моей вине.       Сергей нахмурился. Ему было не по себе слышать каждый раз извинения, когда жена обвиняла себя в чем-то случившемся. И сколько бы раз уже ни говорил, казалось, это было бесполезно. Он покачал головой и надавил ей между лопатками, вынуждая сделать шаг ближе. Нежно заправил пряди волос ей за уши и поцеловал в кончик покрасневшего носа.       — Мариш, — тихо и ласково заговорил он, — я не сильно пострадал, в отличие от тебя, любимая моя. Дима нас сейчас проверит, и мы с тобой поедем домой. Я хоть и не доктор, но уверен, что тебе нужна теплая ванная с твоей любимой лавандовой пеной и, — его уголки губ приподнялись в улыбке, — бокал красного вина.       Марина усмехнулась и подалась вперед, целуя своего мужа. Позволила бы этому моменту растянутся подольше, если бы в дверь не постучались.       Доктор, с которым они виделись буквально недавно, приветливо улыбнулся, хоть и бросил вопросительный взгляд на Сергея.       — Ну, давайте и вас осмотрим. Кто первый?       Дмитрий Борисович к своему делу подошел со всей ответственностью, вытащив из кейса дозиметр с радиометром. И предупредил о том, что чуть позже сам лично пройдет опять по всем и возьмет кровь для исследования. Марина, услышав это, недовольно поморщилась.       Взглянув после всех манипуляций на приборы, Дмитрий покачал головой.       — У вас тоже всё в норме, как и у молодых людей, и у Гурьянова. Согласен, что проверка лишней не бывает, — тут он многозначительно посмотрел на Костенко, — Сергей Александрович, я, конечно, со своими ребятами поговорю, и вас тут вообще не было, но ты сам понимаешь…       — Всё оформлю. Завтра, как на работу выйду, позвоню тебе, — с пониманием и благодарностью кивнул Сергей, и доктор не стал задавать лишних вопросов.       — Марина Андреевна, как голова у нас? — Дмитрий поправил свои очки.       — Ухудшений не было, — она улыбнулась. — Приедем домой, буду лежать и никуда не вставать.       — Правильно, — врач улыбнулся в ответ и покивал. — Пусть муж на руках носит.       Марина рассмеялась, посмотрев на Сергея, и пожала плечами. Почти мгновенно доктор покинул их, вновь оставляя наедине. И с лица Марины тут же сползла улыбка, а сама она нахмурилась.       — Думаешь о том, почему после посещения реактора мы все в порядке? — смотря на неё, спросил Костенко. — И, наверное, знаешь ответ.       — Точно не знаю, но почему-то уверена, что это ещё один подарок от Зоны, Серёж, — покачала головой его жена. — И я почему-то рада ему.       Когда у каждого Дмитрий взял кровь на анализ, обещая, что завтра уже все результаты отправит Сергею на личную почту, все распрощались на улице. Как бы Марина ни предлагала Паше отправиться с ними, он держал за руку Аню и сказал, что поедет к ней. Против этого она, конечно, ничего не могла сказать против, только обняла крепко и обещала завтра позвонить.       Подбросив Егора, Марина, наконец, вместе с мужем отправилась домой. Дорога пролетела незаметно, но как в тумане. После напряженного разговора с Зоной всё ещё было сложно поверить, что всё вокруг было реальным. Что все они живы, относительно невредимы. Сложно поверить, что жизнь продолжается, и в ближайшие десятилетия больше ничего глобального не приключится.       — Ну что, набрать тебе сразу ванну, ласточка? — спросил Сергей, когда припарковался у их дома.       — Я сначала приготовлю что-то на ужин, — она покачала головой и вышла из машины, забирая свою сумку.       Оказавшись в самой квартире, Марина оставила поцелуй на щеке мужа и, сняв куртку, сразу же отправилась на кухню. И уже оттуда услышала, как из ванной комнаты, из душевой, полилась вода. В начале этого года Сергей предложил сделать ремонт, снести стену, чтобы помещение стало больше. И теперь, помимо удобной душевой рядом находилась ванная, в которой Марина с удовольствием могла провести лишний час, нежась в тёплой или горячей воде.       Но сейчас, когда она помыла овощи и положила их на стол рядом с разделочной доской, решив сделать салат на ужин, замерла. Всё это было напускным — будто пришли после тяжелого рабочего дня, решили поужинать вместе. И пока Сергей смывал с себя груз тяжелого дня и усталость — Марина готовила ужин на двоих.       Напускное, потому что действия выполнялись, будто доведенные уже до автоматизма. Просто так, как и должно быть. Или всё-таки не должно? Марина опустила взгляд на свои ладони, которыми оперлась на стол. Пальцы едва заметно дрожали. Отложив нож подальше, к стене, она оттолкнулась и, не пытаясь даже подумать или остановиться, направилась в сторону ванной комнаты. За эти метры, что разделяли её сейчас с дверью, Марина успела полностью скинуть с себя пыльную, грязную одежду, которую хотелось выбросить на помойку. А еще лучше — сжечь. Поежившись от соприкосновения голых ног с холодным полом, она открыла наполовину дверь в ванную и прошмыгнула внутрь, цепляя взглядом обнаженную спину своего мужа.       Сергей обернулся, когда вместе с ней в душевую забрался холодный воздух. Марина молчала, бегая по нему взглядом, а после сделала небольшой шаг, чтобы стать ещё ближе.       — Я хочу почувствовать, что я жива, что всё реально, понимаешь? — только и прошептала она, будто оправдываясь.       Конечно, он всё понимал. И, возможно, имел такие же желания, только не произносил вслух. Сергей взял жену за плечи и поменялся с ней местами, прижимая её спиной к прохладной стене из плитки. Провёл большим пальцем по её щеке, надавил на губы, задерживая внимание, а после поцеловал. Так жадно, на грани с легкой болью, чтобы дать своей ласточке то, что она просила.       Его руки медленно спустились по её телу вниз и остановились на бёдрах, сжимая их так крепко, так желанно сейчас. Марина вздрогнула, ощущая мурашки по всему телу. Он прижимался к ней своим горячим телом, заставляя сильнее соприкасаться с холодной стеной. Этот контраст и его сильные руки вытаскивали из неё эмоции, которые просто необходимо было сейчас выпустить наружу.       Марина закинула ему руки на шею, скрепляя сзади в запястьях, и запрокинула голову, стоило любимым губам мужа спуститься поцелуями на шею. Она судорожно выдохнула, закрывая глаза. Все чувства обострились от нежных касаний губ на коже, от сильной хватки рук на бёдрах. Но этого было мало. Хотелось большего, и она выгнулась в спине, прижимаясь еще теснее.       — Тш-ш, ласточка, — шепнул Сергей ей в шею, оставляя ещё один поцелуй, — не спеши, жизнь моя, просто чувствуй.       Марина плавно прошлась ладонями по его плечам и буквально впилась пальцами, вытягивая шею ещё сильнее. От поцелуев мужа ноги подкашивались, настолько приятными и нужными они были ей сейчас. Она тихо выдохнула, чувствуя, как к глазам подступили слезы.       — Я люблю тебя, Серёжа, — торопливо зашептала она, — я так сильно люблю тебя, слышишь?       Костенко взял её пальцами за подбородок, заставляя опустить голову. Убрал с её глаз попавшие капли воды, что падали на них сверху, и поцеловал. Оставил короткий поцелуй на губах, перешёл на щёки, лоб… Зацеловал каждый сантиметр её лица, которое любил безумно. Марина хотела мотнуть головой, чтобы уйти от прикосновений, но он не дал ей сделать этого. Такие почти невесомые, нежные поцелуи обжигали кожу. Это ощущалось в тысячи раз сильнее, чем на шее и плечах. Эти касания губ вызывали целый коктейль эмоций, который поднимался из глубины все выше и выше.       — Серёж… Серёжа, — пробормотала Марина, всё же взяв себя в руки, уперлась ладонями в грудь мужа, чтобы отстраниться, посмотреть ему в глаза и честно признаться: — Ты… Я сейчас расплачусь, как маленькая девчонка, не нужно, — намекая на ласку и нежность, прошептала она, — не сейчас.       Такие слова должны были заставить беспокоиться, но Костенко слишком хорошо знал свою жену. Знал различные грани её настроения, знал, когда стоило быть более тактильным, когда нет. Когда стоило целовать её, куда мог дотянуться, чтобы она рассмеялась. Но сейчас, после того, как они оказались на грани, ему хотелось создать для Марины максимальный комфорт. Быть настолько заботливым и нежным, чтобы ни о чём плохом не думалось. И как бы сейчас она ни утверждала обратное, предупреждая о том, что её нервы были натянуты до предела, что эмоции зашкаливали — именно их выхода он и добивался.       Сергей поднял её вверх за талию, и Марина с готовностью, будто только и ждала этого, обхватила ногами его бедра, прижимаясь ближе. Смотрела в любимые глаза просяще, чтобы он не растягивал и так долгую прелюдию, из-за которой следы от его губ и пальцев горели до сих пор на теле. Стена за её спиной нагрелась, и сейчас хотелось вновь ощутить холод, чтобы голова прояснилась.       Марина прикусила нижнюю губу, довольно жмурясь, когда Сергей оказался в ней, в тот же момент губами касаясь груди. В таком положении, в котором она находилась, было сложно сделать хоть одно движение навстречу, поэтому лишь водила руками по его плечам, шее и затылку, куда могла дотянуться. Ей хотелось не только получить, но и отдать взамен. Но у её любимого мужа были на эти мгновения совсем иные планы.       Совершая неторопливые, плавные движения, он вновь обрушился лаской на её шею, не обращая внимания на то, как Марина сильнее сдавила его бока ногами, намекая на совсем иной темп. Он делился с ней своей любовью, своими искренними и сильными чувствами, который год за годом только крепчали по отношению к ней. Она была его ласточкой, которую он хотел оберегать каждый день до конца своей жизни. Хотел, чтобы она никогда не испытывала боль, грусть. И всё начало получаться, пока прошлое не заявило о себе.       Он извинялся своими прикосновениями, своими движениями за все травмы, которые она получила. За страх, который испытала, а он не смог уберечь её.       И стоило только шепнуть ей сейчас на ухо горькую фразу «прости, ласточка моя», как слёзы из её глаз сами нашли выход. Сбегали торопливо по щекам вниз, смешиваясь с водой, даря ей по крупице облегчение. Марина будто и не замечала их, погружаясь всё глубже в наслаждение и ласку, которые ей дарил муж.       Сергей заметил, как её тело стало реагировать на его действия. Видел и влажные ресницы, далеко не от падающих на них капель теплой воды. Он крепче сжал в ладонях её ягодицы и толкнулся сильнее, вырывая несдержанный стон из губ жены.       А после, привалившись спиной к стене и прижимая её к себе, размякшую и тяжело дышащую, он касался губами её лба, восстанавливая собственное дыхание. Марина от высвобождения букета эмоций и испытанного удовольствия хотела опуститься на пол, настолько сильно не держали ноги. Её ощутимо потряхивало, из-за чего Сергей обнял её крепче.       — Кому-то пора в постель, — улыбнулся он и одной рукой потянулся за гелем для душа. — Давай, ласточка, быстро смоем с себя всё, и я отнесу тебя в спальню.       — Я бы сейчас вышла на балкон с сигаретой, — пробормотала Марина ему в плечо, пока муж медленно намыленными руками водил по её спине, — но я обещала, что брошу. Отдала Паше ещё в Припяти.       — Я тебе принесу воды с лимоном, — коротко ответил ей Сергей.       Укутав её в полотенце, он с легкостью подхватил жену на руки и отправился с ней в спальню. На протест о том, что ей необходима была пижама, только поцеловал в кончик носа и накрыл сверху одеялом. И уже через несколько минут Марина прижималась щекой к нему, крепко сжимая его ладонь своей.       — Что теперь дальше делать, Серёж? — прошептала она, смотря куда-то в стену. — Всё это вряд ли получится забыть или не думать. Ведь придется помогать Паше с компанией Киняева.       — Жить, ласточка, — спокойным голосом произнёс её муж, смотря в потолок, и сжал её бедро под одеялом другой рукой. — Дальше мы будем просто жить и наслаждаться каждым днём. Просто, жизнь моя, запомни одну вещь. Куда бы ты ни отправилась, я последую за тобой всегда. Клятвы, которыми мы с тобой обменялись, когда поженились, для меня не пустой звук. С моими возможностями всё, что ждёт нас дальше, вполне решаемо. Тем более с твоим братом и с «Кинтек», — он опустил голову, смотря на макушку Марины и мягко улыбнулся. — А сейчас просто засыпай, родная. Завтра наступит новый день.