Исправление ошибок

— Здесь все пропитано моими воспоминаниями от том дне. Там у меня была семья, там у меня было тело, там... у меня было будущее. Ты думаешь, было в твоей жизни что-то чтобы ты готов был вернуть так же сильно? — Было.

ЧЗО, Финал.

      Стоять и просто ждать — Марина никогда не любила. Выглядывая с разных сторон, они следили за тем, как всё ближе ко входу в здание под куполом подходили мужчины. И, на первый взгляд, казалось всё легко — пока никого не было в округе, были минуты в запасе на то, чтобы осуществить задуманное.       Пока не послышался хлопок, напоминающий выстрел. Марина схватилась за пистолет, который ей отдал муж, а мужчины — вытащили свои и встали спиной к спине, осматриваясь. Но никого не было, и тогда взгляды приковались к разбитым окнам постройки. Больше не было мест поблизости, откуда мог прозвучать выстрел.       Сейчас было не то место и не то время, когда Марина могла бы ослушаться мужа и сорваться с места, вновь руководствуясь синдромом спасателя. За прошедшие годы её пыл ввязываться во все и сразу поутих. Поэтому, пусть ей это и не нравилось, пряталась за кучей строительного мусора и просто наблюдала, готовая в нужный момент отправиться на помощь.       — Это была плохая идея — отправиться сюда, — пробормотал Гоша, опустившись на корточки. Ему не особо хотелось смотреть и ждать, но ослушаться почти прямого приказа своего начальства — не мог. Наверное, будь его воля чуть сильнее, и вовсе бы остался в Москве, поскольку все они успели отдалиться друг от друга за этот долгий срок.       — Возможно, — Марина пожала плечами, отвечая ему, — но поздно уже думать об этом, ведь мы здесь.       — Где плазма? — спросила Аня, опускаясь рядом с медицинским чемоданчиком. — Надо сразу её переложить удобнее, чтобы схватить и начать переливание сразу же.       Минуты тянулись долго. Казалось, что прошло больше, чем час, а на деле — несколько минут, когда Егор первым резко повернулся лицом ко входу под купол, направляя пистолет вперед. Марина напрягла ноги, в любом момент готовая бежать, когда летящим шагом оттуда вышел её брат в черном балахоне с прикрытой капюшоном головой. Даже с такого расстояния было видно, что его глаза закрыты, что не он управлял своим телом.       И, если бы не Аня с Настей, она бы и дальше стояла и рассматривала Пашу, но девушки дернули её за руку. Все, что было дальше, произошло настолько быстро, что не было даже возможности успеть обдумать. Едва только подняв ладони вверх, Паша, всё ещё находясь под влиянием Зоны и недовольный их появлением здесь, воздействовал на оружие в руках мужчин, из-за чего они тут же стали бесполезными. И отбросил их на несколько метров от себя, и Марине оставалось лишь надеяться, что их спины не напоролись на что-нибудь острое. Она не могла ослушаться мужа и рвануть с места к ним, чтобы убедиться, что они были в порядке. Нужно было действовать по их быстро придуманному, совершенно ненадёжному, но всё-таки плану.       Аня с Настей схватили генератор и побежали ближе, мысленно надеясь, что всё получится. Марина вытащила пакет с плазмой и впихнула в руки Гоше, после чего, не давая себе и пары секунд на раздумья, вытащила пистолет из-за пояса, снимая с предохранителя, и выстрелила в собственного брата.       Никто не ожидал такого действия от неё, учитывая, что Вершинин и так был ранен после встречи с полицейскими. Никто не предполагал, что она сможет выстрелить в собственного брата. Но совсем недавно она сама призналась Лёше, что позволила бы ранить его — во имя спасения. Марина целилась в плечо, и всё вышло весьма успешно. Брат пошатнулся и обернулся, смотря на неё злыми, чёрными глазами. Но одновременно с тем, когда он поднял руку, чтобы воздействовать на сестру, Аня включила генератор, который тут же поднял собственный купол.       И стоя в центре, наблюдая за братом с затаённым страхом, Марина ощущала на собственных плечах, как влияло это поле. Паша странно дернулся, рассматривая свои руки, и в то же мгновение упал на землю, забившись в конвульсиях.       — Сейчас! — крикнула Аня, оставляя генератор и подбегая ближе.       Марина обернулась, выискивая глазами мужа и своего друга. И тут же успокоилась, увидев, как они поднялись на ноги и стали заходить к ним под купол. Она присела по другую сторону от Ани рядом с телом брата и надавила на его ноги, прижимая их к земле, чтобы он не навредил ни им, ни себе.       — Переливайте ему плазму, срочно, — громко произнесла она и поджала губы, прикладывая больше сил для того, чтобы удержать брата на месте.       Видя, как заторможено и с опаской мялся рядом Гоша, Егор отпихнул его плечом в сторону и забрал плазму, зубами снимая защитный колпачок с иглы. Его действия были точно выверены. Закатав рукав на балахоне Вершинина, одним движением ввёл иглу ему в вену и поднял пакет, медленно пальцами разминая его. Первые секунды прошли в абсолютном молчании, нарушаемом гулом от генератора, пока все пристально смотрели, как медленно спускалась плазма по трубке.       — Я теперь к тебе буду на уколы ходить, если мне понадобится, — наблюдая за ним, бросила шутку Марина.       — Серёга заревнует, если я тебя заставлю штаны спустить, — наигранно легко ответил ей Гурьянов, внимательно бегая взглядом по плазме и трубке, чтобы убедиться, что вся эта процедура проходила так, как и должно быть.       — Почему она не действует? — спустя полминуты спросила Антонова, подняв голову.       — А тебе всё и сразу нужно? — Егор нахмурился, быстро посмотрев на неё. — Мы не знаем же, как эта херня радиоактивная действует.       — Надо найти Рябова. Оставайтесь под куполом, — Костенко перехватил свой пистолет поудобнее и направился ко входу.       Чего не ждала Марина, так того, что в этот самый момент Лёша и Настя решат обменяться кольцами, устроить своеобразную свадьбу. Видимо, ни одна она предполагала далеко не счастливый финал их путешествия. Мельком она поглядывала на них, но больше всё внимание занимал брат. Она, может, и позволила бы себе легкую улыбку, слушая, как тараторил Гоша в своей импровизации с регистрацией брака, но попросту оставила всё без особого внимания, посчитав, что этот момент им необходимо было разделить друг с другом.       — Аня, помоги! — послышался громкий голос Сергея, на который все обернулись.       Напрягшись всем телом, он помогал раненному и почти бессознательному Виктору передвигаться в их сторону. Антонова сидела ближе всех, поэтому Марина отрывисто кивнула ей. Она не хотела знать, кто именно выстрелил в него, не хотела верить, что это мог быть Паша. Но никого другого не было поблизости, поэтому сложить один плюс один было совершенно просто и очевидно. На мгновение в голове возник вопрос, как они будут всё это разгребать, когда вернутся в Москву.       Но тут же одёрнула себя. Если, а не когда.       Раздался оглушительный треск, и защитный купол над их головами растворился, а сам генератор задымился. И даже торопливое отключение не помогло вернуть им поле или заставить эту самодельную машину работать. Марина настороженно посмотрела на лицо брата, ожидая хоть чего-то, но он всё ещё не пришел в сознание.       — Они едут! — крикнул Гоша, первым увидев приближающиеся машины.       Сергей рывком поднял жену за руку и спрятал за своей спиной, отходя вместе с ней назад, отдаляясь от Паши. Марина схватила за руку Настю, которую собой прикрыли Лёша с Егором, чтобы она, из-за переполнившего тело испуга, не сорвалась с места.       — Почему их так много? — удивилась Костенко, насчитав почти десять крепких мужчин с автоматами в руках.       С ужасом в глазах Марина наблюдала, как медленно стал подниматься с земли брат. И, к её огромному сожалению, его глаза были закрыты. Она не сделала шаг назад, наоборот — вперед, прижалась к спине Сергея и положила руку ему на бок, лишь бы быть сейчас рядом с ним. Было страшно из-за того, что у них ничего не получилось. Страшно, что это могли быть последние мгновения…       Паша медленно поднял руки над головой, напряг мышцы своего лица, что им всем было хорошо видно. Марина не стала закрывать свои глаза. Пусть она и не была готова, как убеждала себя, но лучше было смотреть страху в лицо, а не прятаться от него. Она ждала, когда их всех разбросает в разные стороны. Ждала очередную боль от удара.       Но в этот момент, вопреки ожиданиям, автоматы бойцов из «Кинтек», противясь их воле, стали поворачиваться вместе с руками в разные стороны. И раздалась череда выстрелов, после которой каждый из них замертво рухнул на землю. Всё произошло настолько быстро, что ещё несколько секунд после осознание случившегося не произошло.       — Ч-чёрт, — выдавил Паша, открывая глаза, не чёрные, а до боли родные, знакомые, и пошатнулся.       Егор, быстрее всех сориентировавшись, поймал его под руку, помогая удержаться на ногах.       — Я чуть богу душу не отдал, — выдохнул Горелов, подхватывая друга с другой стороны.       — Пашка, — прошептала Марина, коснулась плеча мужа, показывая, что была в порядке, и прошла вперед.       Она мельком взглянула на его плечо, куда выстрелила, и обняла лицо брата ладонями, целуя в лоб.       — Прости, родной, что я тебя ранила. Я не знала, как тебя вернуть нам… Господи, как хорошо, что ты в себя пришёл, — торопливо шептала она, пальцами гладя по щекам брата.       — Времени нет, — сквозь зубы, сдерживая свои крики из-за адской боли во всём теле, произнес Паша, — нужно внутрь, срочно. Нужно попытаться всё остановить.       Марина не стала мешать другим помогать её брату идти под купол. Осмотрелась, находя взглядом Аню, которая утирала слёзы и приближалась. На молчаливый вопрос о том, где был Рябов, она покачала головой. Марина поджала губы, понимая, что сейчас они потеряли ещё одного человека. Но ей хотелось верить, что где-то там, за пределами земной жизни, он сразу же встретился со своей любимой женой.       Сергей не пускал её первой, держал за руку, пока они передвигались следом за Пашей по коридорам, которые привели их в зал с кучей различной техники и пультами управления. Она в ужасе осматривалась, начиная понимать, какой именно был размах этого предприятия.       — Вся эта постройка — это чёртова машина времени, — нажимая на кнопки на пульте управления, заговорил Паша, — Сорокин хочет вернуться назад — в день аварии на станции. Он хочет всё изменить. И, если его не остановить, этот мир исчезнет. Все мы исчезнем!       Марина неосознанно сильно сжала ладонь своего мужа, неверяще смотря на брата.       — Сорокин… Это тот, кто погиб в момент взрыва? Тот, кто тебе снился давно, о ком рассказывал Никита? — спросила она.       — Да, — Вершинин чертыхнулся и перешел к другому пульту. — Эта машина, которую создали — переносит разум. Не так, как перемещались мы. Он всё это планировал очень много лет и управлял. Он и есть чёртова Зона.       — Это он тебе сказал? — Марина удивилась, поражаясь доверчивости брата. — Паш, Зона — это не Сорокин. И не ты. Я не думаю…       — Тогда каким образом он подчинял меня все эти годы, чтобы я строил эту херню? — крикнул Паша, разозлившись в первую очередь на себя, а затем и на обстоятельства. Хлопнул по пульту управления и обессиленно взглянул на мониторы. — Не получается… Придётся идти в сам реактор. Времени совсем не осталось.       — В реактор?! Да там же радиация! — испуганно закричал Гоша.       Марина заметила как Лёша подхватил где-то со стороны топор и приблизился к пульту, замахиваясь. Она дернулась вперед, успевая схватить его за руку.       — Нет! Не поможет, не смей.       Горелов, явно нехотя, отбросил инструмент и покачал головой, не соглашаясь с ней. В слова Паши не верилось, в то, что они могут раствориться бесследно в небытие. Не верилось, но, видя перед собой и установки, и компьютеры… да даже видя силы, которые проявлял Вершинин — тут просто придется принять всё за чистую монету.       Марина нервно прикусила нижнюю губу, пытаясь найти какой-то выход. Но время убегало быстро, которого им, по всей видимости, сейчас и так не хватало. Ничего не приходило в голову.       — На набережной ты сказал, что здесь шла стройка, чтобы вернуть к жизни его. Его — это Сорокина, получается, — бормотала она по большей части для себя.       — Там… В реакторе, под самим основным куполом, там всё пропитано этой силой. Он очень сильный, и я не уверен, что он фантом. Сказал, что всё пропитано его воспоминаниями, которые и помогут вернуться туда, куда желает больше всего на свете. Против него я просто как комар, которого легко прихлопнуть.       — Гоша, Лёша, тащите генератор. Настя, иди с ними, — скомандовала Марина, махнув рукой на лестницу. — Паша, здесь есть защитные костюмы? Я не поверю, что ты не соблюдал хоть какую-то технику безопасности даже под влиянием Зоны.       — Да, я был в костюме, — он начал рыться в шкафах, и Аня присоединилась к нему.       Убрав прилипшие ко лбу пряди волос, Марина посмотрела на Сергея с Егором. Гурьянов, прищурившись, недоверчиво наблюдал за ней всё это время и будто только и ждал момента, когда она обратит внимание, чтобы сказать:       — Ты серьезно собралась идти в реактор? Тебе жить надоело?       — Лучевую болезнь я вряд ли заработаю, если Паша найдет костюм. Хотя бы один. Но, Егор, выхода нет. Я верю ему, вполне возможно, что эта хрень нас сотрет с лица земли и ничего не оставит. И, на самом деле, не понимаю, почему здесь нет самой Зоны, почему она молчит, когда мы находимся так близко к самому сердцу её существования. Я не оставлю Пашу, а он, уверена, туда готов идти и без костюма.       — Марина, — Сергей нахмурился, обеспокоенно смотря на жену, — скажи мне, глядя в глаза, ты уверена на все сто процентов, что другого варианта, кроме как отправиться туда, нет?       — Уверена, родной, — выдохнула она, с сожалением смотря на него. — Иначе бы не рисковала.       — Не нашёл, — Паша с Аней подошёл к ним через минуту, а внизу они увидели спешащих к ним ребят с генератором. — Я считаю, что, если нас будет больше, мы получим преимущество. Наших воспоминаний, если сильно захотеть, должно хватить с лихвой на то, чтобы переиграть Сорокина. Но, если вы не хотите — никто не будет заставлять. Но я иду.       — Я с тобой, братец, — Марина грустно улыбнулась ему, касаясь ладони. — Я не оставлю тебя, я обещала.       — Я с вами, — подал голос Лёша, и Настя молча кивнула, делая шаг ближе и обнимая его за руку.       Аню можно было и не спрашивать: она так и не отпустила Пашу, обнимая и поддерживая одновременно, давая опору. Марина взглянула на них, но ни слова не сказала — сейчас не было места даже маленькой шутке. Каждому из них было не по себе из-за неизвестности.       — Умирать рядом с близкими не так страшно, — выдохнул Егор и встал сбоку от Марины, взяв её за руку.       И она знала, не стоило даже оборачиваться, что её любимый муж, самый близкий человек на свете, отправится за ней. Ведь поклялись друг другу — в горе и в радости, пока смерть не разлучит их. Марина не хотела бы оказаться во вселенной, где его не будет. Сколько раз он попадал в опасности из-за работы, даже если вспомнить то дело с наркодилером перед их свадьбой. Без него она не выживет, даже с поддержкой друзей.       Переглянувшись в последний раз, все отправились следом за Пашей в реактор, передвигаясь по разрушенному коридору в самое сердце. Марина наощупь схватила Сергея за руку, переплетая пальцы, из другой руки не выпустила ладонь Егора. Ей хотелось, чтобы они были рядом, она нуждалась в них. Получала поддержку через прикосновения и пыталась передать свою.       И почти у самого входа, у бронированной крепкой двери, которую открыть можно было только ключ-картой, что находилась у Паши в кармане балахона, Марина зажмурилась и, сама себе не веря, мысленно обратилась к Зоне.       «Я знаю, что ты рядом. Знаю, что ты наблюдаешь за всем. Пожалуйста, в последний раз, я хочу поговорить с тобой — именно с тобой.»       Но никакого ответа в следующие секунды она не получила. Не было фантомов, не было шелеста ветра со знакомым голосом. Да и Паша был в порядке — самим собой.       — Ласточка, — стоило всем пройти через дверь в сам реактор, Сергей остановил жену и развернул к себе, тут же ладонями нежно обхватывая её лицо, — что бы там ни произошло — пообещай мне одно. Выживи. Поняла меня?       — И ты пообещай мне то же самое, потому что без тебя я жить не хочу, — прошептала Марина, положив свои ладони поверх его. — Ты и есть моя жизнь, любимый.       Сергей не ответил ей словами, прижал к себе сильно и поцеловал, пытаясь так показать, как сильно, до боли в сердце, боялся за неё и переживал. И как бы Марине ни хотелось продлить это мгновение, времени у них не было. Нехотя, через силу она отстранилась и попыталась улыбнуться ему, хотя у самой в глазах слёзы стояли. И шагнула в короткий коридор, не давая себе и пары секунд на раздумья.       Она обошла генератор, который остался здесь — у самого выхода, и прошла вглубь к остальным, бегло, но внимательно осматриваясь по сторонам. Разрушенный, сломленный вид вызывал жалость. А построенная почти в самом центре установка вызывала леденящий душу ужас. В остальном, в этот момент, всё было относительно… спокойно, так бы охарактеризовала Марина обстановку.       — Я сказал тебе не возвращаться! — послышался мужской, до этой минуты незнакомый голос, искаженный металлическими неприятными нотами, которые совсем не напоминали голос Зоны, когда она являлась разными фантомами.       Она обернулась, обращая всё внимание на возвышенность, где появился мужчина. Она узнала его не сразу — фотографии в планшете, который когда-то давно отдал им Никита, вспомнились не так быстро. Но это был Виталий Сорокин — тот самый инженер, погибший в результате аварии в этом реакторе.       Он не был похож на привычных фантомов, которых создавала сама Зона. Он напоминал помехи в телевизоре — именно таким и выглядел. Не цельная оболочка, которую будто можно было пощупать, а искаженное изображение плохого качества. Марина с легким удивлением осмотрела пространство рядом с ним, исчерченное радужными линиями, которые переливались. Это было похоже на маслянистое пятно на воде, на след от бензина, от химии, которыми загрязняют не только воду, но и окружающую среду. Возможно, в другой ситуации она посчитала бы это красивым, но сейчас — просто ужасным.       Сорокин гневно смотрел на Пашу, пробежался взглядом по всем остальным и остановил свой взгляд на ней. В этот же момент выражение его лица изменилось на более спокойное, так быстро и резко, что никто не успел удивиться.       — Марина Вершинина. Я надеялся, что наша с вами встреча состоится однажды. Лицом к лицу. Вы мне уже как родная стали.       — Мы не были знакомы с вами, — отстраненно ответила она, делая маленький шаг назад.       — Что вы, конечно нет! — Виталий улыбнулся как безумный. — Жаль, что вы умрёте. Столько лет силы уберегали вас от этого, но вы сами выбрали, как закончить свой жизненный путь. Я бы предпочёл умереть в незнании, совсем незаметно.       — Силы? — Марина хмыкнула. — Одна конкретная сила, я бы сказала. Которой вы бессовестно пользуетесь.       — Вы не понимаете! — на эмоциях закричал Сорокин и взмахнул руками — обычный жест, не несущий за собой какое-то очередное подавление. — Это я всё придумал! Я заставил Павла построить машину времени, чтобы спасти самого себя. Мои силы в сто крат превосходят его возможности, я и есть сама аномалия!       — В этом я не сомневаюсь, — она поражалась своему напускному спокойствию. — Но вы — не сама сущность. Вы её… Хм, я бы назвала вас любимым сыном. Старшим. Но не приписывайте себе то, к чему вы не имеете отношение, чем нагло пользуетесь лишь ради себя.       Виталий громко и неприятно расхохотался, будто услышал самую глупую вещь во всём мире.       — Останови запуск машины! — крикнул ему Паша, бегая взглядом от инженера к таймеру над его головой.       — Уже поздно, — холодно произнес Сорокин. — Я ждал этого момента очень долго. Я, наконец, смогу вернуться к своей жене и дочери. Я не должен был погибнуть, это ошибка! Ваша ошибка, которую вы допустили! И я исправлю эту ошибку, покончив с вами раз и навсегда!       — Нам нужны воспоминания, которые окажутся сильнее чем он, — сказал Паша, собирая всех поближе друг к другу. — Что-то слишком яркое… — он задумался на мгновение, а после вскинул голову. — Тот самый день. День, когда была вечеринка. Нам нужно думать о нём!       Но, кроме самого Паши, никто из присутствующих не знал, о каких воспоминаниях шла речь. Марина уже не помнила, ведь прошло достаточно лет, да и знала лишь короткую версию со слов брата в их родной реальности. А остальные — их никогда и не было там.       — Паш, — она покачала головой, — у нас у всех другие воспоминания, родной. Мы можем найти что-то яркое, что происходило за эти…       — Нет! — категорично заявил ей брат. — Нужно вспомнить самое начало, чтобы всё исправить. Лёха, — Паша приблизился к другу, — вспомни, как ты уговорил меня на эту вечеринку, как притащил Перфилову, чтобы с ней…       — Убирайтесь отсюда! — закричал Сорокин, исчезая в мгновенной вспышке, чтобы приблизиться к ним на метр со своего места.       Время на таймере стремительно убегало.       — В сторону! — крикнул Егор, отталкивая подругу и Аню, когда в них полетели камни размером с мужскую ладонь.       Гоша побежал за генератором, попутно объясняя, что переподключил на нём провода, и он вновь работал. Терять время зря не стали, приблизились и включили установку, тут же окружая себя куполом. От такого щита и правда была польза — камни, которые продолжал кидать в их сторону Сорокин, не долетали. Но каждый ощущал, что это лишь временная защита.       Марина снова посмотрела на брата, который схватил за плечи Петрищева, пытаясь буквально вбить в него чужие воспоминания, не принадлежащие ему. Она не выдержала и схватила Пашу за руку, поворачивая к себе.       — Прекрати! — крикнула она. — Ты так делаешь только хуже, Паш. Мы построили жизнь в этой реальности — мы будем думать о ней. У каждого из нас есть свои счастливые, эмоциональные воспоминания.       Но брат лишь откинул её руку от себя, подходя теперь к Ане. От сильного удара по энергетическому куполу генератор заискрил, теперь отключаясь навсегда. Марина обернулась.       И в тот же момент, как она увидела летящий на неё огромный обломок бетонного столба, время замедлило свой ход. Этот столб, который почти стал причиной её погибели, остановился прямо в воздухе в метре от её лица. Не было слышно криков Сорокина, не было слышно голосов друзей и близких людей. Было так тихо, что на секунду ей показалось, что она уже умерла.       — Ты звала меня.       Марина не слышала этот голос уже много лет, но всё равно узнала сразу же. Она обернулась, видя перед собой знакомую маску Никиты.       — Могу я задать вопрос? — только и спросила Костенко, бросая взгляд на замершего в пространстве мужа.       — Спрашивай, — фантом склонил голову к плечу.       — Почему ты позволила ему, — Марина махнула рукой назад, указывая на Сорокина, — считать себя — тобой? Если реактор сработает, и этот мир исчезнет… Всё вернётся в самое начало. Туда, где не произошла авария. Туда, где ты… Где тебя ещё не было.       — Ты уверена в этом? — фантом исчез, и на его месте появился новый — точная, до каждой родинки, копия самой Марины. Не дожидаясь ответа, Зона сделала плавный шаг навстречу. — Я зарождалась медленно — в каждом элементе, который находился здесь, который был в топливе. Я медленно набирала силы каждый день, каждый год на этой станции, когда в Припяти кипела жизнь. Я слышала голоса, я знала распорядок дня каждого инженера, но находилась, так скажем, в спячке. Я была здесь с самого начала. И лишь после аварии я обрела душу — его, — она кивнула на Виталия. — Он считает себя разумом — я позволила ему так думать. Оставила здесь, взращивая в нём эмоции, давала ему силу.       — Но он возомнил себя…       — Знаю, — прервала её Зона. — Это моя единственная ошибка, когда я дала ему этот щедрый подарок — возможность подчинять себе других. Я считала это обычной шалостью, но всё зашло далеко. Здесь, в самом чреве, где я зародилась, все мои силы принадлежат ему. И лишь сейчас, когда вы создаёте ему сильные помехи — являетесь заразой для него — я смогла воспользоваться моментом и откликнулась на твою просьбу.       — Умоляю тебя, — губы Марины задрожали, а сама она рухнула на колени, — прошу, останови всё это. Не дай погибнуть этому миру. Ты ведь… Ты ведь не паразит для всего мира — ты просто живешь. Здесь, в этом городе. Ты даешь жизнь тем, кто давно умер, — намекала она на собаку. — Ты просто охраняешь свою территорию и заботишься о ней. Я… Я готова поклясться, готова впустить тебя в свою кровь, что сделаю всё возможное для того, чтобы поддерживать твоё существование здесь. Я заставлю Пашу продолжить дела «Кинтек», но уже на благо всей зоны отчуждения. Что мне сделать, чтобы ты оставила этот мир жить?        — А хочу ли я этого, Марина Вершинина? — Зона неприятно улыбнулась её губами и приблизилась вплотную, ледяными пальцами касаясь подбородка Марины. — Готова узнать, чем всё закончится прямо здесь и сейчас?