Спасти друг друга

      Стук колес скейтборда доносился до кудрявого мужчины, сидящего на скамейке. Трясущаяся правая нога уже раздражала, но лишь она помогала хоть немного собраться с мыслями. Было странно не ощущать привычное щекотание от шерсти Помэллы, но в этот раз нужно было оставить ее дома. Зачем он следит за мальчишкой? Уже дождь собирается, стоило оставить эту глупую идею и вернуться домой к любимым питомцам. Но может, если он попробует ее осуществить, то бессонница, стресс и бессмысленный страх с беспокойством прекратятся? Запас тоналки стремительно близился к нулю из-за мешков под глазами (в них можно было сложить не только картошку, но и внутренности раздражающего Теркеля), которые было необходимо замазывать каждое утро, чтобы не напугать окружающих. Покрытые корочкой от крови губы нуждались в отдыхе от укусов белоснежных зубов. С подобным Гуннар жил с тех пор, как в его жизни появился Теркель, из-за которого навязчивые мысли об убийстве доносились почти из каждого уголка разума. Но были мысли и о другом. О Барри. О том, кто он по профессии, есть ли у него вообще образование? О его забавной челке и причудливой форме очков. О его мягких на вид волосах…       Боковым зрением Гуннар уловил полосатую кофточку. Мальчик направлялся домой довольно быстрым шагом. Страх медленно закрадывался в груди, отдавая глухим стуком сердца. Но мысль об облегчении после смерти наглого Теркеля была быстрее и твердо укоренилась в мозгу. Надев капюшон, Гуннар последовал за ним. Уже моросило, запахло дождем. Мужчину обогнали двое подростков с водными пистолетами. Кажется, это были Нигель и Саки. Они стали ещё больше гнобить Теркеля после его выступления во дворе школы. Гуннар стал следить из-за угла за происходящим. О, мальчишка решил спрятаться на месте стройки! Идеальное место, чтобы прикончить, не оставив никаких улик. Чистая случайность: придавило чем-то тяжелым, слетевшим с большой высоты из-за порыва ветра. Раздумывая об этом, Гуннар перелез через забор. Хулиганы, отстав, уже убежали. Заметив, что мальчик залез в большую трубу, мужчина стал осматриваться. Сверкнула молния, озарив бочки на вершине песчаного склона. Гуннар залез наверх, поставил бочку ребром, подкатив к склону. Наконец, Теркель выбрался из своего убежища и направился к выходу. Кажись пора. Бочка с громким стуком покатилась прямо на мальчишку. Тот заорал, бросившись сразу в арык. Крик резко прекратился.       Неужели получилось? Стоило проверить. Скользкие песчинки затрудняли движение. От ожидания и быстрого темпа дыхание участилось. Спустившись, Гуннар медленно подошёл к бочке, ожидая увидеть под ней лужу крови и внутренности его ходячей проблемы. Но из-под нее вытекала лишь дождевая вода. Не может быть… Окунув ноги в грязную жижу, мужчина спустился в арык и… Нашел там лишь разбитый зеленый шлем. Куда он делся? Мальчик должен быть здесь! Его труп должен быть здесь! Кровавый, холодный, изуродованный труп! Где он?! А если Теркель видел его? Он расскажет полиции? Хотя в такой темноте вряд ли было видно хоть что-то. Может мальчишка получил сильное сотрясение и сейчас ползет полумертвый где-то?       Гуннар стоял под дождем довольно долго, так как одежда насквозь промокла, а с кудрявых волос медленно стекала вода. Яркие вспышки молний и раскатистый гром заставляли стоявшего посреди строительных материалов, мокрого мужчину вздрагивать. Из транса его вывел басистый возглас. Вероятно, кто-то заметил незнакомца на территории. Нужно уходить. Еле выбравшись из лужи, Гуннар поплелся к забору. Спрыгнув с ограждения, мужчина осмотрелся. Взгляд был затуманен, глаза заливало водой, а дышать становилось все труднее и труднее. В пустой до этого голове начинали вновь зарождаться запутанные тревожные мысли. Не смог избавиться от маленького противного ребенка, неужели он настолько ничтожный?       Как тогда… Стоило ведь просто уничтожить вредителей! Но он просто трус и эгоист, который бежит от жгучих языков пламени, хотя мог предотвратить пожирающий все на своем пути пожар! Хотя мог спасти буквально все… Его попытки помочь природе всегда были жалкими, как и он сам.       В ботинках тихо хлюпала вода, ноги закостенели. Запнувшись, Гуннар упал прямо на мокрый асфальт. Казалось, в горле сжался огромный ком, по телу пробежало стадо мурашек, а в глазах защипало от напряжения. Заливаясь кашлем, обессиленный Гуннар понял, что сам он уже не встанет.                                ***       Кататься на скейте Барри очень любил. Пусть прохожие и смотрели косо, но зато было весело. Когда ветер путает волосы, а в животе оживает приятное чувство, похожее на лопающийся мыльный пузырь, во время спуска. Однако сейчас собирался дождь, и стоило идти домой. На мужчину чуть не наехал озабоченный не лучшим состоянием друга Джейсон, от чего Барри выругался. Мальчику позвонила мама, видимо звала домой. Что ж, скейтеру в очках тоже следовало собираться. Раскаты грома заставляли улыбаться, а крупные капли дождя жмуриться. Таких молний давно не было в городе. Дома стоило поискать фотоаппарат, чтобы запечатлеть такие темные тучи, освещаемые иногда светящимися ниточками.        Где-то вдалеке под навесом смеялись Нигель и Саки, которые видимо уже поиздевались над бедным Теркелем. Завернув за угол, Барри увидел знакомую фигуру. Что здесь делает Гуннар? Потерялся что-ли? Его друг жил далековато от этого района, как же он будет добираться до дома в такую погоду? Стоп, а почему он так дрожит?       Внезапно Гуннар сделал пару шагов и тут же упал. Барри подбежал к нему, поворачивая лицом к себе.Веки пустых глаз, смотрящие в никуда, были покрыты уже потёкшим тональным кремом, открывая миру темные мешки под глазами. Губы были приоткрыты, дыхание — прерывистым. Барри был в ужасе. «Как? Почему? Какого черта?», — такие вопросы крутились у него в голове. Необходимо было что-то предпринять. Приподняв друга за плечи над асфальтом одной рукой, а за колени другой, Барри поднял Гуннара на руки. Тяжеловат, конечно, но идти недолго. Тем временем, глаза у мужчины стали проясняться, а губы зашевилились в немом бормотании. Барри прижал пострадавшего к себе крепче и прошептал что-то успокаивающее, поэтому тот прикрыл глаза, а с кончика светлых ресниц сорвались последние крохотные слезинки.                               ***       «Так тепло и сухо» — первое, что пришло Гуннару в голову. Он ещё не открыл глаза, но точно понял, что дома, в безопасности. Запах благовоний и еле слышное бренчание окутывали мужчину. Но что-то подобного он не припоминал у себя дома. Просыпаясь у себя в комнате, обычно он ощущал прикосновения маленьких лапок и слышал говор своего попугайчика. Но здесь было что-то не так…       Гуннар, решив всё-таки открыть глаза, обнаружил себя в незнакомой комнате. На потолке виднелись пожелтевшие пятна, а на стене справа висел узорчатый ковер. Как странно… Света было мало: из-за темных занавесок просвечивало закатное солнце и маленькие лампочки гирлянды слева освещали комнату с желтыми обоями. Гуннар привстал на локтях. Где он? Последнее, что он помнил, был ливень, глупый Теркель и… Барри? Отбросив коричневое одеяло, мужчина сел. Рядом со скрипящей кроватью стояла тумбочка, на которой ждал своего часа стакан с водой. Сделав глоток, Гуннар погрузился в раздумья.       Он вырубился прямо на улице? Если это так, то ему очень повезло, что рядом оказался его друг, который так… Позаботился о нем? Спас? Хотя он не до конца был уверен, что это сделал именно Барри. Это могло быть его воображение или сон, в конце концов.       Чуть покачиваясь, Гуннар встал и направился к двери. Из соседней комнаты теперь отчётливо слышалась мелодия. Кто-то явно мягко перебирал струны подушечками пальцев, создавая лёгкую музыку. Приоткрыв дверь, мужчина увидел закрывшего глаза Барри, который играл на гитаре. Он сидел на стуле в позе лотоса, рядом на столе лежал листок с записями и карандаш. Пишет свою песню? А может готовится к уроку? Возможно, медитирует? Наблюдать за Барри было интересно, хотя не очень-то вежливо. Но кого это волнует? Внезапно Гуннар чихнул. Музыка стихла, Барри открыл глаза и взглянул на извиняющегося гостя. Он встал, убрал гитару и подошёл к мужчине. — Как самочувствие? — спросил музыкант, кладя руку на плечо, — Почему чихаем? Заболел что-ли? Давай-ка обратно…       Гуннар смог лишь пробормотать тихое «нет-нет» и пойти обратно в комнату. Все же такое количество внимания к его здоровью от кого-то он не получал давно. Очень давно. Это было довольно непривычно, но очень приятно. Несмотря на слова о том, что ему не холодно, одеяло все равно покоилось на плечах. Поджав колени к себе, Гуннар проводил взглядом Барри, отправившегося за чаем.       Смутные чувства неправильности и тревоги иногда проскальзывали в сознании, но звуки закипающего чайника, запах благовоний, мягкий свет и приятная компания дарили спокойствие и некое счастье. Он даже позабыл о Теркеле! Наверное, это можно считать победой.       Тем временем в комнату зашёл Барри и протянул Гуннару чашку, из которой вылетали клубочки пара. Тихо поблагодарив, мужчина пригубил напиток. Чай оказался зелёным, с травами (наверное, душица и мята), чуть подслащенный. Гуннар от удовольствия прикрыл глаза. Барри, сидя по-турецки и наблюдая за гостем, всё-таки решил спросить: — Что с тобой произошло тогда?       Только успокоившийся Гуннар вновь запаниковал. Что сказать? Как это объяснить? Рассказать все? Нет уж. «Я хотел убить мерзкого Теркеля, но из-за неудачи словил паническую атаку» — звучит ужасно. Может ничего не говорить? В конце концов, он не обязан. Да, его спасли, но все же. — Часто бывают такие… Приступы? — не дождавшись ответа, снова вопрошал Барри. — Нет, не особо, — Гуннар немного обрадовался сменившемуся вопросу и тут же спохватился. — Я хотел бы поблагодарить тебя за помощь, не знаю, что со мной было бы, если бы не ты. — Да ладно. Мне не сложно, — смущённо пробормотал мужчина. — Я, наверное, тяжелый, да? — Да нет. Не пушинка, но сойдёт, — заулыбался Барри.       Гуннар рассмеялся. Тепло от чая и приятного разговора разносилось по всему телу, было уютно и тепло. Но мужчина резко спохватился: — Который час? Я, наверное, долго спал и… — Только половина восьмого. Ты можешь остаться, если хочешь.       Гуннар удивлен таким приятным предложением, но понимал, что ему лучше пойти домой. — У меня питомцы дома… Не привык их оставлять одних. — извиняющимся тоном произнес мужчина. — Спасибо большое… За всё. — Я провожу тебя, — твердо ответил Барри.       Гуннар испытал дежавю. Как и в первый раз, его друг был весьма настойчив. Это, как казалось мужчине, было довольно заботливо, поэтому непроизвольно покраснел и улыбнулся. Когда он вообще испытывал подобное со стороны других?       Солнце село, на город опустился мрак. Фонари освещали дорогу и двое мужчин неторопливо шагали рядом. Запах после дождя прибавлял хорошего настроения. — Кстати, очень красивая мелодия. — Гуннар мельком глянул на друга. —М? — Тогда на кухне ты играл. Очень здорово. — Спасибо. — Барри хотелось добавить, что он учитель музыки, и должен так играть, но не сказал этого.       Нужно было поговорить о другом. Не о музыке, а о Гуннаре и его здоровье. Но уточняя что-либо об этом, мужчина видел лишь растерянный, чуть испуганный взгляд, слышал лишь расплывчатые ответы. Вероятно, собеседнику не хотелось беседовать об этом. Но, черт возьми, как же Барри волновался! Ждать пробуждения друга было невыносимо, что же довело до такого состояния? Стресс? Возможно, ведь Гуннар на новом месте, ему явно тяжело свыкнуться, ещё тем более работа с детьми. В общем, полный набор для получения нервного срыва! Надо стать ему поддержкой, иначе у Барри будет не друг, а труп. Стоило почаще видеться и разговаривать. В школе не всегда получается пересекаться, но в остальное время можно побольше быть вдвоем. А то, небось, со своими зверьми только и разговаривает, точно с ума сойдешь! — Что-то случилось? — заметив, как его друг напрежен, Гуннар встревожился. — Я, наверное, создал тебе неудобства… — Нет-нет, что ты! — перебил того Барри. — Наоборот, было круто провести с тобой время. А случилось то, что я нашел словившего приступ тебя на дороге. Это произошло явно не от хорошей жизни. Поэтому, если тебе нужна помощь, обращайся ко мне, ладно? Просто я чутка переживаю, знаешь ли. — Ладно. — тихо произнес мужчина. Несмотря на поздний час и прохладу после дождя, Гуннар вновь почувствовал разливающееся по телу тепло. Хотелось улыбнуться до самых ушей и подпрыгнуть от радости, ведь за него волновались. Ведь это грело лучше всяких одеял и батарей. Это грело душу.       Они болтали о всяких мелочах: о питомцах Гуннара, о доме Барри, о городе, о любимой еде и музыке. Оба не заметили, как уже пришли. Постояв какое-то время вместе, Барри решил добавить номер телефона Гуннара. На всякий случай. Также он взял с него обещание, что тот ляжет пораньше, а завтра проспит подольше, ведь у биолога не было уроков на следующий день. Наконец, посмотрев другу в глаза, Барри подошёл чуть ближе и на прощание крепко обнял за плечи, похлопывая по плечу. Гуннар протянул руки, осторожно обхватывая ими мужчину.       Лёжа в кровати и улыбаясь, он вспоминал об этом приятном дружеском жесте и впервые за последнее засыпал в своей кровати спокойно под пение ночных птиц.                               ***       Осеннее солнце припекало спину, а окно все не хотело отмываться. Сегодня Барри решил побыть мойщиком окон в школе. Эта работка оказалась не самой благодарной. Мужчина обнаружил то, что он немного боится высоты, и что руки могут забиться за пятнадцать минут при таком занятии.       Но зато было интересно наблюдать за учениками и подслушивать их разговоры. Теркель сидел совсем грустный и испуганный. Неужели Нигель и Саки так постарались? Может стоит вмешаться? Вдруг к мальчику подошла Дорис. Она терпела издевательства со стороны одноклассников уже не первый год, но остановить этих чертят было практически невозможно. Барри оставил эти попытки уже давно и мысленно желал девочке не принимать этого близко к сердцу. Тем временем Дорис протянула Теркелю письмо. Обычно, если люди не находятся друг от друга далеко, то в письмах они шлют то, чего не могут сказать вслух. Значит сейчас Дорис хочет передать однокласснику что-то секретное. Может быть это письмо с признанием в любви? В класс зашли Нигель и Саки. Увидев, что Дорис с Теркелем разговаривают, они начали шутить о «хорошей парочке» и «любовных записочках» и «поцелуйчиках». Выглядело действительно неприятно.       Барри закончил отмывать окна и стал залезать обратно в класс, отвлекаясь от детей. Как-нибудь сами разберутся. А ему сейчас не свалиться бы к чертям. Почувствовав твердую поверхность под ногами, мужчина выдохнул. Наконец-то дело сделано, теперь можно было пойти домой пообедать или проведать Гуннара. Этот чудик явно не будет против его компании. —Да ну, целоваться с этой жирной коровой Дорис! — вдруг прикрикнул Теркель. После пары секунд удивленного молчания со стороны хулиганов стали доноситься оскорбления бедной девочке. Мальчишка решил, что будет лучше перевести стрелки, а не защитить Дорис? Что ж, это его решение. Загнав человека в угол, скорее всего услышишь, как он будет огрызаться, не так ли?                         Раздумывая над этим, учитель почувствовал, как мимо него пробежали. Это была Дорис. Она разбегалась прямо к чистому окну. Успев лишь сказать что-то в духе «Осторожно!», Барри в следующую секунду услышал звон стекла и оглушительный крик. Такого не ожидал никто. — Надеюсь, эта жирная корова никому голову не проломила. — глядя на Нигеля и Саки, произнес Теркель с кривой улыбкой.       Он серьезно решил сказать именно такую противную вещь после произошедшего, лишь бы получить одобрение от якобы друзей? Барри ужаснулся от подобной выходки. Но двоих мелких спиногрызов это даже развеселило. За это им хотелось надрать зад. Но мужчина просто стоял и смотрел на осколки стекла, которые отражали солнечных зайчиков.                               *** — Ужасно, — Гуннар пребывал в шоке. — Бедняжка этого не заслуживает.       Сидя на кухне у друга и попивая чай, Барри рассматривал интерьер. Но рассматривать было особо нечего, было все довольно-таки минималистично. Настроение было скверным. А почему бы ему не быть скверным? Как раз таки нужно, ведь дурной директор даже не прокомментировал страшную ситуацию, а просто приказал убрать разбитое стекло и поставить новое, а также отмыть асфальт от крови. Последнее было самым отстойным. Запах крови ещё долго мерещился мужчине. А от знания, о том, откуда эта кровь, подкатывал тошнота. Уходя из школы, Барри понял, что не сможет сейчас переварить все один, поэтому свернул в сторону дома Гуннара. Единственное, что хоть немного отвлекло его от жутких впечатлений сегодняшнего дня, было румяное улыбающееся лицо его друга. Рассказав все, Барри почувствовал, что теперь ему не так тяжело. Хорошо, что у него есть Гуннар. — Подростки бывают жестоки — это факт, ничего не поделаешь. — А я ведь мог вмешаться, — запустив руки в волосы и опустив голову, тихо произнес Барри. — Этого могло бы не случиться.       Встревожившись о таком настрое мужчины, Гуннар подсел к тому поближе и положил руку на плечо. — Ты ни в чем не виноват. Сейчас мы уже ничего не можем сделать, понимаешь? Не убивайся, прошу. — Последняя фраза очень кстати, — тихо смеясь, произнес Барри.       Шутка до Гуннара дошла с опозданием, но он тоже улыбнулся. Все ведь только начало налаживаться, почему все опять пошло по одному месту? Ах да, это все глупый Теркель! Это он портит всем жизнь! Но бросаться на него с ножом посреди улицы тоже не вариант. Это можно сделать в лесу или в темном переулке. Конечно, в лесу! Скоро ведь поход. Но просто ждать такого события было скучно. Хотелось повеселиться чутка. В конце концов, это маленький сопляк натворил много плохих вещей. Этому наглецу не пришлось оттирать кровь своей несчастной одноклассницы от асфальта. Тогда он будет оттирать ее от себя.       Проникнуть в дом ночью с запасным ключом было не трудно. Как и вылить на мальчишку банку красной краски, написав на стене угрожающие слова «Ты заплатишь кровью, Теркель!», а в его дневнике «Ты труп». Уходя с места своего небольшого преступления, Гуннар представил ужас Теркеля, когда тот проснётся, и это его развеселило. Мальчик скоро пойдет на компост, таким образом мужчина поможет природе, разве нет? Гуннар сможет заглушить этим свое терпкое чувство вины и съедающие изнутри тревожные мысли. Он был уверен в этом. Это ведь достаточно эффективный способ, не так ли?