the king, the raven and the son of the enemy

джэмин Хорошо, что Джэмин не остался сражаться, ведь в тот момент, когда они сбежали, его ноги подкосились. Не самый удачный момент его жизни, совсем не королевский и достойный, хотя эти два слова вряд ли можно назвать синонимами. Он падает в цветочную клумбу королевы, дыша так, будто никогда в жизни не пробовал воздуха, тело онемело до самых кончиков пальцев на руках и ногах. Это падение, полный крах. Он был создан из огня, а от него остался пепел. Многое ещё предстоит сделать. Его ждёт королевство, которое нужно собрать воедино. Ужасные люди, которых нужно убить. Но он не будет их убивать. Это кажется несправедливым. Он чувствует себя бесполезным, ведь именно таким он и является, перекинутый через плечо Джено, как старый ковер. Бегство — это сопротивление, но не то, к которому он привык. Трусливое, беспечное — это не то, что Джэмин обычно делает. И все же он знает, что это правильно. Возможно, это войдет у него в привычку. Должно быть, близится вечер. В конюшне ржут лошади. Роса прилипает к траве и к его коже, приятно охлаждая её рядом с порезом под челюстью (Джэмина не беспокоит боль. Любую кровь, которую потребует Джено, он отдаст с готовностью. Ради Ренджуна он будет истекать кровью, до тех пор пока в нем не останется ни капли). Снаружи замок выглядит почти безмятежно, из окон и труб струится дым. Кто-то размахивает флагом с вершины королевской башни. Рядом сидит Ренджун, все еще закованный в кандалы, склонив голову на его плечо. Они не совсем одни. В поле и на опушке леса разбили лагерь слуги, собравшиеся здесь так, будто они просто разглядывают звезды. Несколько человек собирают карету, чтобы ехать в город. Им нужно распространить новости: толпа ворвалась в замок, узурпатор повержен, благословенный король вернулся. Он, вернувшийся. Он, который едва может сидеть прямо. Джено ставит на пол сундук с инвентарем, несколько тряпок и ведро с водой, Джэмин тщательно вытирает грязь и кровь с лица Ренджуна, пока Джено вставляет крючок для копыт в разъем на его кандалах. Несколько резких толчков — путы ослабевают, а вместе с ними и ошейник. Он отбрасывает цепи в сторону и выкидывает их в траву. Некоторое время они сидят так, наблюдая за замком. Кто-то бьет окна в оранжерее. Это заставляет Джэмина слабо улыбнуться. — Я… — выдыхает он, ощупывая свою грудь. — Очень голоден. — О Боже, и я, — говорит Джено. — Жаркое, вот чего я хочу. И овощное ассорти, которое готовил Повар, помнишь его? — Как же иначе. Однажды я нашел там свеклу. Целую свеклу, с листьями и все такое. И все равно я её съел. — Что бы я только не отдал… Ренджун дрожит. Нет, он смеется, почти истерически. — О чем, черт возьми, ты говоришь? Как ты можешь сейчас думать о еде? — А, вот и наш железный желудок. В живот Джэмина прилетает локоть. — Я бы съел и изюм, если бы пришлось. — Я ни слова не сказал про изюм. — Нет, сказал, только не вслух. Джено вдруг спрашивает: — Если бы ты сейчас мог съесть все, что угодно, что бы ты выбрал? Нет, не закатывай глаза, подумай об этом. Ренджун тяжело вздыхает. Закатывает глаза, когда Джено осыпает его лицо поцелуями, но отвечает: — Хорошо. Рыба. — С рисом, зеленью или…? — Нет. Рыба, сырая. Джено закрывает рот. Джэмин громко смеется. Ренджун улыбается, довольный. Пара лошадей и карета проносятся мимо них, трава и комья грязи летят вслед за ними. Хёсу свешивается с заднего сиденья, отдавая честь; они машут в ответ. — Мне кажется, что мы сейчас должны быть где-то, — бормочет Ренджун. Джэмин прижимается к его плечу. — Мы можем пока остаться здесь, разве нет? — Конечно, — говорит Джено. — Ночь только начинается. Джэмин закрывает глаза. Ночь только начинается. Хочется надеяться, что солнце никогда не взойдет.