the king, the raven and the son of the enemy

джэмин Двери со скрипом открываются, и в покои врываются быстрым шагом. Мантия Основателя Ли развевается за его спиной, тень от неё пробивается сквозь покрывало и стелется по полу. Действительно, столько лет проповедей и самоуверенного негодования, а как только появляется возможность, он становится таким же, как отец Джэмина, — надутый, с напыщенным видом расхаживающий в шелках и роскоши. Джэмин зарезал бы его прямо сейчас, но это кажется слишком милосердным. Они прячутся под кроватью. Ренджун лежит рядом, плотно закрыв глаза. Еще мгновение назад он улыбался, совершенно не напрягаясь. Джэмин покрепче сжимает его руку. — Почему, черт возьми, твоя дверь была заперта? — Основатель Ли звучит измученно. — Наверное, я просто параноик. — Джено все еще стоит у двери, переминаясь с ноги на ногу. — Отец, почему ты здесь? Что случилось? — Я… мне страшно, Джено. — Почему? Наступает тишина. Основатель делает шаг к Джено. Тень его мантии останавливается в сантиметре от покрывала. Ренджун прикрывает рот тыльной стороной руки Джэмина. — Роялисты у крепостного вала… С каждым днем они всё активнее бунтуют. — Были ли еще взрывы? — Нет. Но к ним присоединяется все больше людей, собирается толпа. Дай им вилы и они превратятся в настоящую рать. — Ты послал солдат? — Да, но простолюдины, похоже, знают, что нужно держаться подальше от ворот. Они разбегаются каждый раз, когда я посылаю кавалерию. — Ты… ты думаешь, что принц добрался до них? Думаешь, они организуют переворот? Голос Основателя становится холодным и презрительным. — Я не знаю, пути принца для меня неисповедимы. Насколько я знаю, он может прятаться хоть в пещере, хоть в подвале какого-нибудь любителя монархии или даже под моим собственным носом. Джэмин не может не улыбнуться. Ренджун закатывает глаза. — Если за всем этим стоит он, то, боюсь, его подстрекательства уже дошли до них. — Что-то есть в голосе Основателя, в этом нервном звяканье колец на его пальцах. — Я могу быть в опасности. — Ты в опасности? — Да, на кого еще набросится эта армия церберов, если они прорвутся через вал? — Звук, скрип пружин матраса. — Я прошу тебя о защите, сын, и о том, чтобы… ты помог мне держаться подальше от посторонних глаз. Что-то здесь не так. Роялистов становится все больше и больше, даже без призывов Джэмина — но какую угрозу они представляют для Основателя Ли, здесь, в этом замке, похожем на настоящую крепость? Зачем ему просить защиты у Джено, если в его распоряжении целая армия Делегации? Джено подходит к дивану. — Я не знаю, Основатель… — Почему нет? — Почему нет? Я — я один человек. Не думаю, что смогу защитить тебя, если они… ворвутся в замок. Джено не звучит убедительно. Впрочем, как и Основатель Ли. — Я доверяю твоему опыту, сын. Пока я могу прятаться здесь, мне будет спокойно. — Вряд ли это самое безопасное место для укрытия в замке. Как насчет королевского бункера? Мы можем разместить солдат внутри и снаружи… — Нет. — Нет? — Никто не должен знать, где я. Только те, кому мы можем полностью доверять. — Ты не можешь доверять моим солдатам? Своим солдатам? Тишина. Тени движутся по покрывалу, пружины снова скрипят. Джено снова говорит, но уже мягче: — Я просто беспокоюсь, что здесь ты беззащитен. В бункере безопаснее. Информация может остаться между нами, пока все не утихнет. Да? Основатель Ли вздыхает. Странно, что временами они с Джено звучат одинаково, но противоположно, как дым и туман, яд и лекарство. — Еще рано, — говорит Джено. — Если мы наткнемся на солдат, я отвлеку их, а ты спокойно отправишься в бункер. — Верно… Да. Да, ты прав. Скрип пружин. Шаги. Двери только захлопнулись, а Ренджун уже выкарабкивается из-под кровати. Джэмин переводит дыхание и следует за ним. — Что же нам делать? — Нервно бормочет Ренджун. — Может, заблокировать двери? А если они по какой-то причине вернутся, как Джено объяснит, что дверь заклинило? А если он нас увидит? Может, спрячемся на время? Сымпровизировать? Боже, как я ненавижу импровизировать. Что, если… — Ренджун… — Джэмин вышагивает по тому месту, где мгновения назад стоял Основатель Ли. — Не волнуйся об этом. Ты можешь сделать кое-что для меня? — Что сделать? — Пролети над воротами и посмотри, сколько их собралось. Основатель Ли точно наврал. — Джено воочию видел роялистов и их бомбы. — Я знаю, но все равно. Я бы хотел узнать, что заставило Основателя так напрячься. Ренджун проводит руками по волосам. Он выглядит потрясенным. Джэмин обхватывает его лицо и притягивает к себе. — Неудачное время, — бормочет Джэмин. — Хм? — Могло быть и хуже. Намного хуже. — Тебе не обязательно отправляться сразу же. — Нет, я полечу. Если роялисты уже набирают силу, мы должны уйти сейчас, как можно скорее. С твоим руководством они смогут ударить ещё сильнее. — Как только я окажусь в деревне, ты должен будешь вернуться. Пусть Джено будет на что смотреть в конце дня. Ренджун улыбается, возражая: — Я вернусь, чтобы сообщить ему, что мы благополучно добрались. — А если я попрошу тебя доставить ему свою любовь? — Тогда я передам её. Слово в слово. Ренджун срывается с балкона и исчезает за оградой из бледного камня, а Джэмин блокирует дверные ручки, просовывая каминную кочергу сквозь полированное золото. Основатель не вернется. Возможно, он уже в бегах. По крайней мере, Джэмину понравилось слышать дрожь в его голосе. Джэмин хотел бы оставить Джено план, что-то более подробное, чем «выскочить и отрубить ему голову». Джэмин не сомневается в преданности Джено, но не поколебится ли его мужество, его решимость перед лицом смерти отца… Джэмин не сомневается. Только размышляет. Основатель Ли, продажный, подлый и невыносимо дерьмовый, но далеко не плохой отец. Гораздо лучше, чем был у Джэмина. Он плакал при рождении Джено. Он никогда не поднял руку ни на Джено, ни на леди Ли. Он воспитал из него прекрасного сына, который был его верным приспешником на протяжении всей жизни. Джэмину остается только надеяться, что Джено поступит правильно. Пора собираться. У Джэмина есть вещевой мешок, полный инструментов, которые можно взять с собой, и склонность к запасливости. Канцелярские принадлежности могут пригодиться, как и ступка с пестиком, как и запасная канистра с керосином на случай непредвиденных обстоятельств. Жаль, что ему придется расстаться с доской для рисования мелом. Сейчас он как никогда жалеет, что не может выносить свои мысли наружу. Джэмин встает с колен, резко останавливаясь. Он что-то слышит. Слабый скрежет. Звон доспехов и сапог, топчущих ковер. Он не задается вопросом, не галлюцинация ли это. На это нет времени. Первый удар чуть не пробивает двери и отбрасывает его на пол. Придется импровизировать. Он поднимается на ноги, двигая диван вперед, как раз в тот момент, когда второй удар ломает некачественную ручку, третий заставляет диван сдвинуться с места, а двери распахнуться, и Джэмин ныряет в шкаф, закрываясь изнутри. Темнота, за исключением щели под дверцей шкафа. Металлические шаги, знакомый звук опрокидываемой мебели. Руки Джэмина отчаянно шарят по полкам: уложенные дрова, сложенное стопкой постельное белье, изящные бокалы для вина, которые он расставлял только сегодня утром. Наконец он нащупывает что-то шершавое, тканый мешок. Джэмин достает керосин, вслепую наливает его в последнюю стеклянную бутылку и закупоривает пробкой. Свет под дверцей исчезает. Ручка вздрагивает и дверца распахивается. Джэмин отбрасывает солдата назад, отмахиваясь доской, и прежде чем они успевают схватить его, прежде чем они успевают разглядеть его лицо — он бросает бутылку в воздух, прямо в ревущий огонь. Взрыв разбрасывает их всех по комнате. Кашель, звон в ушах. Половина комнаты объята пламенем, огонь с невероятной скоростью лижет стены, воздух пропитывается дымом и вонью. Джэмин подползает к ближайшему солдату — тот лежит на полу, оглушенный взрывом, — срывает с него шлем и снова опускается на пол. Трещит сталь, трещат кости. Джэмин укрывается в шлеме — он немного великоват, но сойдет. Основатель Ли действительно лгал. Угроза уже внутри замка.