the king, the raven and the son of the enemy

джено Джено и его солдаты прочесывали восточный лес, двигаясь на север и на юг. Джэмина нигде нет. Приглушенный свет дня достиг пика и начал меркнуть. Дождь, затем град, сменившийся ледяным шквалом застал их посреди леса. Джено не высовываясь, держит позицию, пробираясь сквозь деревья, вырубая подлесок. Поисковый отряд растет по мере приближения к деревне, патрули отправляются следить за слабыми местами на границах. Солнце село, лес потемнел и затих, где-то вдалеке слышны звуки ночного праздника. Второй командир Джено находит его, и они вдвоем отправляются обратно, следуя по срезанным веткам и следам на грязном снегу. — Я отправил людей в город, — говорит ему солдат. — Они будут следить за подозрительным поведением. Другие останутся в лесу. Вы уверены, что принц и его питомец отправились на восток? — Я подозреваю, что он планирует подстрекать к бунту и может даже выйти за пределы королевства. Сейчас мы не можем исключать ни одной вероятности. — Чтобы разжечь огонь, многого не потребуется. Люди на крепостном валу говорят, что роялисты слоняются у ворот, зажигают свечи и прочее, молясь, чтобы их Светлейший Король явился, — Он смеется, как будто это жалко. — Болваны даже не представляют, что их ждет. — Они получат своего короля. Он просто разделит трон. — Если только Основатель Ли не успеет разрубить его на части и похоронить еще до того, как будут напечатаны бюллетени. — Что ты имеешь в виду? — Вы не слышали? — Я был… нездоров. Солдат бросает короткий взгляд через плечо. — Я слышал, что Основатель подумывает о заказе на убийство. Либо они оставят его в живых, утихомирят общественное возмущение, после устроив катастрофу в замке — либо покончат с ним сейчас, придумают какую-нибудь историю о его слабом психическом состоянии, подделают завещание, оставив королевство «любимому адвокату» его отца. В конце концов, публике придется смириться с тем фарсом, который ей преподнесут, не так ли? А с теми, кто не согласится… с ними разберутся, причем основательно. Джено скрипнул челюстью. По крайней мере, он рад, что Джэмина не найдут. ренджун Именно этого так жаждало измученное сердце Ренджуна. Голова Джэмина у него на коленях, локоны волос скользят по пальцам, его мягкое и спокойное дыхание во сне. Они вдвоем, наедине в этой комнате, на мгновение отвлекшись от мыслей о Захвате и сопротивлении, об отсутствии плана, о незажженном очаге, о Джено и письме на чайном столике. Краткий, тихий момент только для них двоих. Джэмин тверд в своем решении, иначе он не стал бы заключать союз с Джено. Ренджун доверяет ему, доверяет им обоим, хотя не может не сомневаться в их решении вернуться в замок, сомневается, что втроем они смогут свергнуть режим в этих стенах и что присутствие Ренджуна вообще что-то изменит. Что он, простой ворон, сделает среди мятежников и революционеров. Он не реагирует, даже не вздрагивает, когда открываются двери комнаты. Он слишком привык к приходу Джено по вечерам, к серебряному колпаку в его руках, к улыбке, когда он встречает взгляд Ренджуна. Но сейчас Джено не улыбается. Он вообще не смотрит на Ренджуна. Всего лишь задумывается на мгновение, а затем просовывает меч сквозь дверные ручки. — Все в порядке? — спрашивает Ренджун. — Просто принимаю меры предосторожности. Здесь холодно — у нас закончился хворост? — Нет. Я просто… не хотел его будить. Джено мгновение смотрит на них. На них вдвоём, на Ренджуна, обнимающего Джэмина так же, как он обнимал Джено прошлой ночью. Оба отводят взгляд. Сбросив доспехи, Джено опускается на колени перед очагом, чиркает спичкой и раздувает маленький огонек до горячего пламени. Ветер завывает в дымоходе, дождь успокаивающе стучит по окнам. Джено опускается на ковер и смотрит в огонь. Есть что-то сюрреалистическое в том, что они втроем вместе, не одетые в форму или наряды. Или в оперенье. — Ты жалеешь об этом? Ренджун смотрит на него сверху вниз. — Этом? — Прошлой ночью. Ты и я. Ренджуну требуется секунда, чтобы понять, о чем идет речь. Он не видит лица Джено, не может определить, соответствует ли его выражение его голосу. Пустой. Без чувств. Тишина — Джэмин еще спит. Ренджун сглатывает и говорит: — Я не знаю. — Это было частью плана? Он сбегает, ты приходишь сюда, отвлекаешь меня… — Что? Нет. — Ты сказал «мы можем быть его советом» — И учитывая то, что он сказал в своем письме — вы планировали это. Вместе? Он сказал тебе… — Джено, нет. Я лгал тебе о многих вещах, но я не хотел обмануть или разозлить тебя, и это точно не было частью какого-то плана. Я не думал прошлой ночью. Я был глуп, и мне не следовало целовать тебя, и мне не следовало оставаться. Но я… не жалею об этом. Совсем не жалею. Если только ты не жалеешь. Потому что, если ты жалеешь, я могу понять, почему ты… — Ты тараторишь, когда нервничаешь. Ренджун закрыл рот. — Мне говорили об этом. Джено все еще смотрит в огонь. Его голос смягчается. — Я не жалею об этом. — Нет? — Нет. Ренджун, ты мне нравишься, очень сильно, — вздох, почти, почти подрагивающий. — Я думаю, ты замечательный. — Ох, — Ренджун колеблется. — Я… Затем раздается стук в дверь. Ренджун вздрагивает, Джэмин резко поднимается на ноги, а Джено пытается схватиться за меч, которого нет. Проходит секунда, затем- — Ваш ужин, командир Ли. Джено закрывает глаза и благодарит. Он встает, отпирает двери, тщательно осматривает их с обеих сторон и вносит поднос внутрь. — Ты приказал принести его? — Джэмин хрипит. Он бледен со сна, а волосы спутались от того, что Ренджун возился с ними. Джено поставил поднос на чайный столик и снял колпак. Овощи, картофель, стандартные блюда. — Я устал от болтовни. Дворяне ничего не говорят, только бредят и тешат свое самолюбие. — Очень интересно вы это говорите, молодой господин. Глаза Джено метнулись к нему, затем вернулись обратно. — Людям позволено меняться. — Что? — тупо сказал Ренджун. Он снова не в курсе. — Он был дворянским сыном до мозга костей, — Джэмин засовывает в рот кусок картофеля, тыкая пальцем в Джено. — И только посмотри на него сейчас. Джено усмехается. Он разворачивает салфетку, на которой лежат только одна вилка и один нож. Они переглядываются между собой. — Берите, — говорит Джэмин. — Один из вас. — Если двое все равно будут пользоваться руками, — говорит Джено, — то вилка не должна достаться никому. Ренджун даже не пытается скрыть улыбку. — Это справедливо. Джено улыбается в ответ, чуть краснея. Это жестоко, то, как это наполняет сердце Ренджуна теплом, дает возможность вздохнуть полной грудью. Какое-то время они едят без слов, в этом странном союзе у камина. — Я был в лесу, — говорит Джено. — Помогал в поисках. — Они нашли меня? — спрашивает Джэмин. — Ха-ха. Мой заместитель сказал, что в королевстве становится неспокойно. Основатель Ли хочет твоей смерти. Он считает, что от тебя больше проблем, чем пользы. — Я нужен Делегации. Без моей поддержки королевство взбунтуется. — Видимо, он думает, что сможет выкрутиться обманом. — Он ведь не знает, что Джэмин в замке? — спрашивает Ренджун. — Не думаю, это все слухи. Я уже несколько дней не разговаривал с отцом, — на его лице появляется выражение гнева и обиды, такое же, как в ту ночь, когда он потерял веру в Делегацию, в ту ночь, когда Ренджун держал его за руку. — Может быть, я больше никогда не буду с ним разговаривать. — С Божьей помощью, — Джэмин встаёт, перешагивает через ноги Ренджуна и направляется к шкафу. Ренджун понимает, что он собирается сделать. — Джэмин, только не это. — Нет, это практично. Теперь Джено выглядит растерянным. — Что практично? Джэмин достает из шкафа свою меловую доску и нацарапывает на ней «ЦЕЛЬ: КОНТРАТАКА-ПЕРЕВОРОТ». Ренджун был тем, кто предложил эту доску, чтобы Джэмин не держал все в голове. Но иногда Ренджун не хотел заглядывать в свои воспоминания, связанные с этой вещью. Иногда он с испугом вспоминал ту ночь, когда, проснувшись, увидел Джэмина, стоящего перед доской, заполненной от угла до угла планами — союз, убийство, и в центре всего этого — имя Ли Джено. — Джено, — говорит Джэмин, — как заговорщик Захвата, скажи, чего, по твоему мнению, сейчас не хватает нашему движению? Джено на мгновение задумывается, а затем говорит: — Силы. У Делегации были свои солдаты, когда мы штурмовали замок. Дворян легко убить, слуги будут у того, кто у власти, но единственная цель солдат — защищать правящий орган. Если бы мы выскочили и попытались перерезать горло каждому в Большом зале, солдаты остановили бы нас прежде, чем мы смогли бы нанести реальный ущерб. Джэмин постукивает мелом по подбородку. — Тогда яд. Тихая выбраковка. Мы можем подмешать им в еду… — Не думаю. Даже если бы нам удалось уничтожить дворянство, большинство солдат замка выступают за Делегацию — против монархии. Согласятся ли они на тебя в качестве короля, даже если появится совет и «демократия»? — Ты согласился. И я даже не угрожал тебя убить. — Это очень мило с твоей стороны. Я просто боюсь, что солдаты сами восстанут. Сместят тебя и передадут королевство следующему богатейшему человеку, такому, как мой отец, который будет говорить им то, что они хотят услышать. — Я мог бы сделать предателей из солдат, конечно, если бы только смог поговорить с ними… Ренджун прикусил губу. — Солдаты — не единственные бойцы в этом замке. — Продолжай, любовь моя, — рассеянно говорит Джэмин. Он не отрывался от доски, на которой писал список ядовитых растений. Ренджун и не заметил, что он заметно растерялся. — Ну… Джено сказал, что солдаты могут восстать сами, и я подумал: а что, если слуги — это и есть твоя армия? Твоя контр-армия? Джэмин поворачивается. — Думаешь, они могли бы сражаться? — Думаю, да. По крайней мере, достаточно хорошо, чтобы одержать верх, при условии, что у них есть элемент неожиданности. Слуг учат быть невидимыми. Они могут быть прямо в комнате, и никто их даже не заметит, не говоря уже о том, чтобы заподозрить, что они работают на сопротивление. — После клеймения… — Джено сглотнул. — Будут ли они готовы рисковать жизнью ради плана, в котором не уверены? — Возможно, некоторые, — глаза Джэмина отрешены, мел быстро движется по доске. — Есть одна служанка — она помогла мне сбежать. Если мы спросим ее, кто, по ее мнению, склонен к дезертирству, она сможет проследить, чтобы информация не попала в чужие руки. Джэмин пишет на доске СЕКРЕТНАЯ АРМИЯ. — Повара отравляют еду, официанты усмиряют солдат. — А как же семьи дворян? — спрашивает Ренджун. — Разве они не присоединяются к ужину? Джэмин сводит брови. — Черт, точно. Тогда… мы не можем. Джено странно смотрит на него. Джэмин оглядывается на него и спрашивает: — Что? — Я просто… не ожидал, что ты так быстро наложишь вето на свой план с ядом. — Несмотря на мою репутацию, я не люблю убивать женщин и детей. Я же не позволил тебе убить семьи дворян тогда, верно? — Как будто я мог бы поступить иначе. — Никто здесь не хочет убивать женщин и детей, — успокаивающе говорит Ренджун. Джено расправляет плечи. — Вообще-то, Основатель Ли не пускает семьи в столовую. Говорит, это потому, что там обсуждается политика, а женщины склонны к сплетням, и тому подобная чепуха. За столом сидят только дворяне и будущие члены Совета. — Хорошо, тогда, — подытоживает Джэмин. — Мы травим дворян, официанты охраняют меня — к каждому солдату в замке должен найтись хотя бы один слуга. Я вывешиваю грязное белье делегации, говорю все, что нужно, и заключаю сделку. Нужно только вооружить прислугу. — Я могу найти кузнеца, — говорит Джено. — Воспользуйся моей мастерской. — Лучше всего подойдут кинжалы. Желательно выдвижные, достаточно маленькие, чтобы их можно было спрятать в фартуке или туфле. Кроме того, тебе нужно найти служанку и уговорить ее на это. Если она будет спорить, уверь ее, что наш договор остается в силе. — Я? — А кто еще? Джено прочищает горло. — Понятно. — И Ренджун, — говорит Джэмин. Ренджун поднимает глаза. — У меня есть для тебя задание. Тебе понадобится вот это — он достает из ящика шкафа пару перчаток — и вот это. Он снимает с полки книгу и протягивает ее Ренджуну. Encyclopaedia Veneficiorum Naturalium. Энциклопедия природных ядов. — Вы готовы? Ренджун делает ровный вдох и с решительным выражением лица поднимается на ноги.