the king, the raven and the son of the enemy

джено Джено не ожидал, что проснется от ощущения рук Ренджуна по-прежнему обвивающих его, и пальцев, нежно перебирающих волосы. Но от этого боль не становится меньше, когда кровать рядом с ним оказывается холодной и пустой. Ранний утренний свет проникает в окна, а в очаге остался только пепел. Джено поднимается с постели и оглядывает комнату, надеясь найти Ренджуна, сидящего с вытянутыми перед огнем руками, греющегося со знакомым недовольным выражением на лице. Или, может он — это каркающий за окном ворон, черный как смоль на фоне снега. Тот, который совсем недавно лежал рядом с Джено, с широко раскинутыми руками, позволяющий Джено прильнуть к нему. Джено не будет унывать. Он продолжит поиски Джэмина, чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения. Он знает, что не найдет Джэмина, никто не найдет его. Прошлой ночью он смирился с этим, примирился с крахом этого проклятого Захвата, примирился со слабостью, которую испытывает к Джэмину, несмотря на гнев, ведь, несмотря на пропасть между ними, любовь все еще живет в нем, тлея, как угли в костре, но готовая в любой момент разгореться в настоящий костер. Больно. Он не уверен, что именно болит сильнее. Стоит ему отвернуться от одного, там уже ждет другой. В такие моменты он жалеет, что рядом нет матери, которая могла бы направить его. Затаилась бы она, как сделал Джено? Ждала бы своего часа, разрываясь между коррупцией, преданностью и самопожертвованием? Стала бы она отстаивать свою мечту, чего бы ей это ни стоило? Или же она из воздуха, из своей бездонной шкатулки достанет третий вариант, до которого Джено никогда не смог бы додуматься сам? Частично он знает ответ, знает, что она давно бы подняла шум, если бы дожила до Захвата — или Распада. Она была одной из первых, кого убили солдаты замка, рассказывал ему отец. Её смерть стала той искрой, которая была нужна Делегации, чтобы восстать против монархии, увидеть зло, сидящее на троне, и те зверства, которые оно готово совершить, чтобы сохранить власть. Джено всегда находил это… странным, хотя никогда бы в этом не признался. Даже самому себе, и уж точно не вслух. Почему к ее убийству относились как к жертве, как к необходимости? Как будто ценность ее жизни измерялась полезностью ее смерти и тем, как она послужила высшему благу? (Как будто высшее благо — это рай на горизонте, а не присказка, брошенная хитрыми и неосторожными языками). Её убийство вызвало движение, которое она бы отвергла. От этой мысли Джено становится плохо. Он сбрызгивает лицо холодной водой и выходит из комнаты. На полу у двери лежит конверт, неподписанный и незапечатанный. У Джено замирает в груди: кто здесь был, от кого это, что он упустил? Он вынимает из конверта канцелярские принадлежности замка. «Джено, в другой жизни, ты мог бы быть моим Советом, а я — твоим» Эмоции душат, острые, как меч, приставленный к горлу. В то же время, разрозненные части его самого наконец встают на свои места. ренджун Ренджун не слишком хорошо владеет мечом. А вот с когтями он справляется лучше чем кто-либо. Лес густой, а земля неровная. Ренджун мог летать, прятаться в ветвях, но у Джэмина ветки и листья хрустели под быстрыми шагами, а следы оставались на снегу — у него не было такого преимущества. Солдаты замка нашли его след и устремились вслед, мечи и доспехи звенели в тихом лесу. У Джэмина нет крыльев, но есть кинжал. У него есть выдолбленный пень, за которым можно спрятаться, и жестокий удар, как у загнанного зверя, как у короля в клетке: он нападает на одного солдата, пока Ренджун отвлекает другого, впиваясь когтями в открытую кожу его лица. Дуга меча, едва не задев его, обрывает перо с хвоста, он взмывает в воздух и снова опускается, хватает солдата за металлический воротник, сбрасывая его в реку. Ренджун бросает взгляд на берег, но лишь на секунду. Видит, как Джэмин падает на землю. Выкрикнув, он на секунду теряется и тут же ловит бронированный кулак в бок. От удара он кувыркается в воде, увлекаемый бурным течением, а когда, наконец, выныривает на поверхность, солдат прижимает к груди Джэмина свою заляпанную грязью саблю, удерживая его на месте. Ренджун безумно мечется, увязая в воде, охваченный паникой. Он слышит невнятные ругательства Джэмина и лязг кандалов. И вдруг внезапно — приказ. — Стоять. Бросить оружие. Позади него, по берегу, к ним идет Джено — знакомые темные доспехи на фоне рассветного сияния. Ренджун снова едва не опускается на дно. — Командир Ли, — ни один из солдат не опускает оружие. Сапог по-прежнему упирается Джэмину в грудь. — Мы задержали принца, но потеряли оборотня… — Ты считаешь меня глупым? Я отдаю приказ, вы его выполняете. Сейчас же. Воспользовавшись тем, что солдаты отвлечены, Ренджун выныривает, отряхивая крылья на ветке дерева. Внизу солдаты медленно опускают мечи на землю. Джэмин смотрит на Джено, Джено смотрит в ответ, и в этом взгляде так много невысказанного, что даже Ренджун теряется. Вдруг Джено поднимает взгляд на Ренджуна и едва заметно кивает головой в его сторону. — Вам приказано вернуть принца живым, — говорит он солдатам. — Конечно, господин, но… — Отпустите. Я провожу его обратно. Солдаты обмениваются взглядами, колеблясь. Они были в нескольких дюймах от славы поимки самого разыскиваемого человека королевства. Но тут сапог слетает с груди Джэмина, и через секунду Джено обрушивает тупой край своего меча на затылок солдата, лишая его сознания. Другой хватается за меч, но Джэмин пинком отправляет его в воду, и Ренджун резко и сильно вонзается в обнаженную кожу лица, плоть и сухожилия лентами расходятся под его когтями. Солдат, пошатываясь, падает на илистый берег, и Джэмин тут же оттаскивает его тело, кинжал в руке, лезвие вывернуто под шлемом солдата — прежде чем раздается голос Джено. — Джэмин, остановись. Не убивай его. Джэмин замирает, держа в руках хрипящего солдата. Джено смотрит на него с каменным лицом. — Почему бы и нет? — безразлично спрашивает Джэмин. — Сначала мы поговорим, — Джено достает из своего набедренного мешка моток веревки и бросает его к ногам Джэмина. — Будем торговаться. Глаза Джэмина сужаются, а хватка на кинжале ослабевает. Он обращается к Ренджуну, не отрывая взгляда от Джено: — Возьми это. Ренджуну это не нравится — Джено здесь, нападает на своих солдат, торгуется. Но он берет веревку в когти и подтаскивает ее ближе. Джэмин привязывает руки солдата к лодыжкам и оставляет его на земле лицом вниз. Джэмин вымазан в грязи, из его щеки течет кровь, грудь вздымается. Другого солдата, оцепеневшего и бормочущего что-то невнятное, Джено привязывает к пню неподалеку, а затем берет свисток и издает пронзительный звук, от которого перья у Ренджуна встают дыбом. — Что это был за сигнал? — спрашивает Джэмин, снова хватаясь за кинжал. — Чтобы замок знал, что тебя не нашли, — говорит Джено. — Патрули подают сигнал каждые тридцать минут. Ах, так он выиграл время. Джэмин подбирает рубашку и брюки Ренджуна и бросает их за дерево, чтобы тому было удобнее. Ренджун не хочет превращаться. Он считает, что предстать перед Джено в человеческом обличье сейчас — это слишком. Слишком откровенно. — Как ты нас нашел? — спрашивает Джэмин. — Эти двое опоздали на сигнал. Я решил, что вы уже вышли из замка, а потом нашел несколько черных перьев и подтвердил свою догадку. Взгляд Джено устремлен на Ренджуна. — Ты слишком хорошо нас знаешь. — Нас. Голос Джэмина язвителен. Ренджуну хочется заткнуть его чертов рот. — Имейте в виду, я не вступлю в Делегацию, даже ради титула и комнаты на верхних этажах. Оставьте себе свою комфортную жизнь — я буду жить некомфортно, сохраняя собственные принципы. — Королевский подбородок Джэмина высоко поднят, а грудь гордо надута. — Но, пожалуста, измени мое мнение. Я слушаю. Джено стоит не менее чем в трех метрах от него, неуверенно держа меч, опустив глаза. У него такой тяжелый взгляд — суровый, скованный, замкнутый. Вот он перед Джэмином, перед тем, кто ему нужен, перед тем, кого он не может простить. И… перед Ренджуном тоже. Когда он заговорил, голос его прозвучал тихо, словно то, что он собирается сказать, прорвется сквозь деревья, как тайфун. — Я помогу тебе занять трон. От шока Ренджун застывает на месте. Джэмин отступает на шаг назад. — Ты лжешь, — говорит он. Джено лишь отрицательно качает головой. Джэмин рассеянно смотрит вдаль и внезапно смеётся, его плечи вздрагивают. — После всего этого… почему? Ты, здесь, сейчас… Почему? — Потому что… Делегация коррумпирована. — О, умопомрачительно! Правящий орган высокородных слоев общества, кто бы мог подумать, что он прогнил насквозь? — Не смотри на меня свысока, Джэмин. Я не твой подданный, я здесь не для того, чтобы преклоняться перед тобой. Ты всего лишь меньшее из двух зол. Джэмин горько смеется. Это больно. Ренджун спускается, приземляясь на плечо Джэмина, нежно сжимая его когтями. Челюсть Джено напрягается. — Я больше не верю в Делегацию и не могу бездействовать. Я хочу помочь тебе. — Ты предашь своего отца? — Основатель — не мой отец. — А леди Ли? — Она бы этого не хотела, — Джено выплевывает слова сквозь зубы и подходит ближе, перешагивая через недееспособного солдата. — Она хотела мира и справедливости, а Основатель сознательно попирает и то, и другое. Он уже это сделал. — Как это? Джено рассказывает ему о клеймении, о короне в покоях его отца, о подтасовке результатов выборов. С каждым новым словом ярость проступает на лице Джэмина, раскаляясь на коже. На мгновение никто из них ничего не говорит, тишину заполняет лишь журчание воды. — Ты поможешь нам вернуть трон, — наконец говорит Джэмин. — Как? Каков твой план? Джено, кажется, почувствовал облегчение от этого вопроса, от знакомого любопытства в голосе Джэмина. Ренджун же чувствует себя все менее уверенно. С каждым мгновением, что они не двигаются, с каждым мгновением, что связанные солдаты лежат у их ног, он все больше тревожится. — Этого я пока не знаю, — говорит Джено. — У меня есть свой план. — И какой же? — Праведный гнев народа. — Бунт? Делегация мечется, да, но их оборона сильна. Как бунт вообще сможет пройти через крепость? — Бунт — это не только насильственное восстание. Это тщательное планирование и подпольное сотрудничество. Это, в первую очередь, упорство. — А когда Делегация подавит бунтовщиков? Что ты будешь делать, как только начнутся казни и солдаты будут выставлены на каждом углу? — Общественность поймет, восстание — это жертва… — К черту жертвы, — Голос Джено резкий, как молния и бьёт, как гром. — Я пытаюсь свести к минимуму жертвы и бездумные убийства, и если бы ты был хоть сколько-нибудь достойным королем, делал бы то же самое. Ренджун каркает — это предупреждение. Джено смотрит ему в глаза, ошеломленный, а Джэмин кладет руку на крыло. Успокаивает. — Тебе еще предстоит торговаться, — говорит Джэмин. — Ты станешь предателем, будешь работать на благо монархии. Какова твоя цена? — Совет. По крайней мере, его урезанная версия под руководством короля. Демократическое голосование. — Шокирующе, — бормочет Джэмин, обращаясь к Ренджуну. Его плечи снова напряжены. Затем он говорит громче — Я не буду принимать и не буду отстранять советников по признаку крови, пола или положения. Совет не будет монополизирован дворянством. Понятно? — Да… верно, — Джено выглядит оскорбленно удивленным тем, что нашел с ним общий язык. — Конечно. У тебя должно быть больше требований. — Я собираюсь казнить всех членов Совета Делегации. В том числе и Основателя Ли. Джено тяжело сглатывает, пока Джэмин наблюдает за ним, словно проверяя. — Я бы не хотел, чтобы было иначе, — говорит Джено. Ренджун вздрагивает. Он не доверяет Джено. Не может и не хочет себе этого позволить. Он все еще может обмануть их, заманить обратно в замок, в засаду. Джэмин, должно быть, думает о том же. — Как я могу поверить, что это не ловушка? Джено моргает, переводя взгляд с одного на другого. Ренджун не утверждает, что понимает Джено так, как Джэмин, но тот как будто хочет сказать: «Потому что это я, потому что это мы», а потом понимает, что это ничего не значит. — Даю тебе слово, — говорит он. — Как и ты мне. — Мне нужно больше, чем просто твое слово. — Джэмин… — Джено. В последний раз я говорил с тобой, когда сидел в тюремной камере. Я не собираюсь возвращаться. — Это был не последний твой разговор со мной. Джэмин вздрагивает. А-а, точно, он сказал, что оставил письмо. В груди Ренджуна что-то екнуло. О чем бы ни думали сейчас Джэмин и Джено, он тоже хочет участвовать. Хочет быть частью этого. Хочет слышать их без необходимости говорить самому. Джено на мгновение закрывает глаза. Листья шелестят, ветер, холодный и мягкий, развевает его волосы. Внезапно он выхватывает меч, подходит к лежащему на земле бессознательному солдату и переворачивает его тело. В мгновение ока Джено перерезает ему горло. Второй солдат начинает кричать и биться, прекрасно зная, что он следующий. Джено заканчивает с ним быстро. Когда он поворачивается к Ренджуну и Джэмину, его тёмные глаза стекленеют. — Даю вам слово, — говорит он.