the king, the raven and the son of the enemy

ренджун Как только Джено покидает комнату, Ренджун, не медля ни секунды, улетает, взмывая ввысь с края балкона. Звезды спрятались за густые тучи, а воздух неподвижен, словно ночь затаила дыхание. Ренджун не знает, куда идти, с чего начать поиски. Джэмин сбежал, и, судя по солдатам, стоящим далеко внизу в нестройных пикетах с мечами наготове, его еще не поймали. Где он мог спрятаться в месте, за которым так тщательно следят, и как Ренджун мог найти его, не будучи замеченным? Некоторое время он кружит по территории, избегая света факелов внизу. Он заглядывает в подземелье через стальную решетку, но все камеры уже пусты, даже надзирателя не видно. Пролетает мимо окон, выходящих в бесконечные залы замка, — каждое из них закрыто и темно. Потеряв надежду, Ренджун возвращается в покои. Он не хочет, чтобы Джено знал, что он ушел. Но именно Джено — тот, кто не возвращается. Ренджун старается не ждать и не волноваться. Джено — последний человек, которого он хотел бы видеть сейчас. И всё же. После ночи, проведенной без сна и отдыха, когда сердце и разум ни на секунду не могут успокоиться, он летит обратно в покои слуг. Весть о побеге Джэмина распространилась, как лесной пожар — все начеку, настороже, словно беглый король может выскочить из каждого укромного уголка. Они спускаются в туннели, занимаются своими делами. Ренджун уже собирается войти в прачечную, когда служанка хватает его за руку, он резко вздрагивает и по привычке закрывает лицо. — Тебе в дальнюю кладовую, оборотень. Она проталкивается мимо него в прачечную. Ренджун с опаской направляется в самую дальнюю из многочисленных кладовых замка. Войдя внутрь, он понимает, что это та самая комната, куда Джэмин отвел его в день обращения, в день нападения Делегации. Не желая предаваться воспоминаниям, он отводит взгляд, поворачиваясь к умывальнику. Но там нет посуды, которую нужно помыть. Ни одной чашечки. Мурашки, надежда или страх, пробегают по коже. Он оглядывает комнату, борясь с желанием позвать Джэмина по имени. Опасно, это может быть просто уловка. Вместо этого он осторожно прочищает горло и ворчливо бормочет: — Холодновато сегодня. Дверь шкафа распахивается, и Джэмин тут же врезается в него, оба спотыкаются, в неуклюжих объятиях и бесчисленных поцелуях. Джэмин шепчет, прижимаясь к его коже: «Вот ты где, слава Богу, ты в порядке?» Ренджун не может издать ни звука. Не может перестать цепляться за его одежду, притягивать ближе, ведь даже когда места уже не остается, Джэмин всё ещё оказывается недостаточно близко. — Любовь моя, — шепчет Джэмин. — Мне так жаль. Боже, ты даже не представляешь, как мне жаль. — Не извиняйся. Не смей. — Посмотри на себя, посмотри на свое лицо. Они причинили тебе боль! — Джэмин… — Прости, что не защитил тебя, Ренджун. Я подвел тебя. Ренджун благодарен Джэмину за то, что тот не может почувствовать, как сжимается в груди его сердце. — Пожалуйста, перестань извиняться. Ты сволочь. Смех Джэмина пробирает обоих до дрожи. — О, я так скучал по твоим оскорблениям. Ренджун отстраняется и проводит рукой по его лицу, все еще покрытому синяками и царапинами, но уже не опухшему и не кровоточащему. — Мне причиняли боль, угрожали, сажали в тюрьму, но сейчас я здесь, потому что верю в тебя. Я бесконечно предан тебе, Джэмин. Они убьют меня, прежде чем я предам тебя. Джэмин целует его, дышит ему в губы словами «Я люблю тебя». Дрожащее сердце Ренджуна замирает. Слишком быстро Джэмин отпускает его и направляется к двери. Когда он поворачивается обратно, Ренджун снова заключает его в объятия. Возможно, слишком крепкие, но сейчас ему совершенно нет до этого дела. — Ох, — Джэмин прижимается своей улыбкой к уху Ренджуна. — Осторожнее, я могу начать думать, что ты тоже по мне скучал. — Тихо. Как ты сбежал? Как давно ты здесь? — Мне помогла служанка. Я прятался в мешке со вчерашнего вечера. — Можно ли доверять этой служанке? — Я дал ей несколько… обещаний. — Джэмин. — Но все в порядке! Я смогу выполнить эти обещания, и все благодаря тебе, — он подпер пальцем подбородок Ренджуна, — и твоему ловкому язычку. Ренджун и смеется, и хочет провалиться сквозь землю. — Пожалуйста, никогда не упоминай об этом. Это было ужасно, целовать тебя в том ужасном месте, на глазах у… людей. — Разве это не было захватывающе? — Это показалось тебе захватывающим? Ладно, конечно, было… Пожалуйста, скажи, что у тебя есть план. Солдаты ищут по всему замку, даже в туннелях. — У меня было достаточно времени, чтобы все спланировать. Общественное одобрение — единственное преимущество, которое у меня осталось. Как думаешь, что может произойти, если я выступлю перед народом, объявлю о своем заключении и о кощунственном Захвате? — Массовые беспорядки? Государственный переворот? — Именно об этом я и думаю. Ренджун сглотнул. О, это заставляет его нервничать, но план, который не… может и не существовать. — Понятно. И как же ты собираешься выбраться из замка? — Не беспокойся об этом, мне нужно от тебя только одно. — Что именно? — Шкатулка, которую я храню под половицами, где ты нашел отмычку, — ты принесешь ее мне? Покои должны быть еще пусты, просто возьми метлу и… — Это не составит труда. — Нет? — Джено остановился в покоях принца. Джэмин смеется, горьким и безрадостным голосом. — Конечно. Конечно, они уже пренебрегают своими собственными принципами. — Джено, похоже, считает так же. Джэмин наклоняет голову. — Джено? — Да, в помещениях для слуг мне небезопасно, поэтому иногда я сплю в покоях принца. Каждую ночь. Но это всё равно было не так уж часто, да? На лице Джэмина появилось странное выражение. Обескураженная интрига. — Ты живешь в комнате с Джено? — Как я уже сказал, только по ночам. Он разрешает мне спать там: я на кровати, он на диване. Мы не разговариваем. Иногда разговариваем, но не о чем-то важном. Мы не говорим о тебе. Не то чтобы ты был неважным… — Почему ты тараторишь? Ты начинаешь так делать только тогда, когда нервничаешь. — Я не тараторю и не нервничаю, — Ренджун выпрямляется. — Я всего лишь не хочу, чтобы у тебя возникли неправильные мысли. — Какие? Что ты с ним переспал? — Что? Я ничего не делал! Я бы не… — Чуть тише, любовь моя. — Ты говоришь ерунду. — Я просто шучу. Это неожиданно, вот и все — вы вдвоем, вместе. Я думал, у тебя с ним разногласия. — Да, но он не такой уж… неприятный. Он был добр, когда вытащил меня из темницы. — Да? Как он? Ренджун видит колебания на лице Джэмина — то ли от вопроса, то ли от ожидаемого ответа Ренджуна, он не уверен. — Он неспокоен. Я не видел его со вчерашнего вечера, когда он узнал, что ты сбежал. Думаю, он ищет тебя. До сих пор. Ренджун мог бы почувствовать ревность, увидев улыбку Джэмина. Снова поняв, как он заботится о Джено, беззаветно, открыто, хоть и ошибочно. Но это было раньше. Теперь же Ренджун вспоминает лишь ту ночь, дрожащие руки Джено, его сердце, неспокойно бьющееся в груди. Медленное угасание его веры в Делегацию, в собственного отца. Это делает Ренджуна… непохожим на себя. Ему хочется произносить вслух абсурдные вещи. Например, что Джено может стать их союзником, что он может помочь им свергнуть Делегацию. Но, несмотря на сомнения Джено — именно по той причине, по которой он вообще сомневается, — Джено не хочет видеть Джэмина на троне. Он ищет Джэмина только для того, чтобы бросить его обратно в тюремную камеру. Для него Джэмин по-прежнему враг. Ренджун должен это понять. А может, и они оба. — Я пойду в покои сегодня вечером, — говорит Ренджун. — Скажи, где тебя встретить. Я буду там.