the king, the raven and the son of the enemy

ренджун Восходит солнце и Джено покидает покои. Ренджун не теряет ни секунды. Закованный в кандалы, со связанными за спиной руками, он всем телом тащит массивную дубовую кровать к расшатанной половице в другой части комнаты. Кандалы терзают запястья, а шея под железным ошейником исцарапана до крови. Даже без матраса кровать весит, должно быть, около пятидесяти килограммов, а когтистые ноги громко скрежещут о деревянный пол. Боясь, что солдаты или случайный слуга могут услышать, он замедляет шаг и двигается со скоростью луча солнца, падающего из окна. Добравшись до своей цели, Ренджун нащупывает пальцами край половицы, двигая, пока она не откидывается в сторону. Внизу лежит небольшой деревянный ящик, он приседает, насколько позволяют оковы, и поднимает его. Перегнувшись через плечо, Ренджун видит блеск кинжала и маленького ломика, золотые монеты в мешочках и склянки с ядом. Он перебирает их, тщательно рассматривая всё, пока пальцы не находят чуть глубже гладкую жестяную коробку — внутри спрятана коллекция маленьких стальных отмычек. Вдруг раздается стук в дверь. Нога Ренджуна моментально находит стул, резким движением отталкивая его к двери, блокируя возможность открыться, как раз когда старые петли начинают скрипеть. — Командир Ли? Вы здесь? Я могу поменять вам полотенца? Ренджун морщится. — Я… я не в порядке. Приходите завтра, пожалуйста. Мгновение тишины, затем шаги отдаляются, стихая. Ренджун устало опускается на спинку кровати. Он тянется к жестянке, по очереди вставляет каждую отмычку в замки на своих кандалах. Из горла вырывается непонятный звук облегчения, когда одна из них наконец подходит: защелка ослабевает, и оковы спадают, а следом за ними и ошейник. Его кожа в момент словно запела. Накопленная энергия заставляет сразу же начать парить по комнате, крылья ноют и бешено бьются. Приземлившись на холодный пол, он быстро переодевается, собирает коробку с контрабандой Джэмина и плечом отодвигает кровать на место — у него в запасе еще есть день. Джено сказал, что вернется к закату, и в его голосе не было и намека на недоверие. Дурак. Ренджун использует эту возможность, чтобы прополоскать рот от привкуса застоявшейся крови. Вернувшись, он проверяет каждую деталь, вплоть до расположения цепей и подушки под лодыжкой. Это особый вид убогости — снова заковывать себя в кандалы, пока они снова не протрут ему кожу. Он сжимает в ладони отмычку, надеясь на ее холодный металл. Джено возвращается в тот момент, когда солнце садится за деревья. Он несет поднос, накрытый серебряным колпаком и от этого зрелища Ренджун чувствует, как его охватывает странная смесь нервов, тоски и тревоги. Джэмин каждый вечер приходил в покои с тарелкой еды, чтобы поделиться с ним, ведь Ренджун никогда не мог сам пойти на ужин. Это растапливало его сердце — Джэмин, который выбирал его, снова и снова, каждый вечер. А теперь это. Джено ставит перед ним поднос, поднимает колпак, словно он его слуга. Ренджун приказывает себе не улыбаться. — Я думал, что принц-командор будет присутствовать на ужине, — язвительно говорит он. — Я не… что? — Это замечание задевает Джено больше, чем он мог ожидать. — Не знаю, мне… не хотелось. Кроме того, ты не ел. Прости, что не принес тебе чего-нибудь раньше. Слава Богу, что не принес. — Слишком мило для тюремной еды. — Ягненок, постный и нежный, овощи и булочки, еще дымящиеся, только-только из духовки. — Это стандартная еда. Основатель Ли заверил меня. — Он берет булочку, засовывая ее в рот, чтобы расстегнуть и отряхнуть нагрудник. Переодевшись — на белой тунике явно не хватает пуговиц, — он садится на край кровати и предлагает Ренджуну столовые приборы. И только после этого понимает, что Ренджун не может их держать. — Ох, точно. — Он накалывает вилкой спаржу и протягивает ее Ренджуну. — Это тоже стандартный вариант? — спрашивает он. — Альтернативы приветствуются. Только не говори, что нужно снять кандалы. — Хорошо. По крайней мере, сделай так, чтобы это стоило моего времени. Он нанизывает кусочек получше, и Ренджун берет его с вилки. Взгляды встречаются, оба отводят глаза. — Итак, — говорит Ренджун беззаботным разговорным тоном. — Первый день работы Делегации. Как все прошло? Джено смотрит на него, глаза слегка сужены. — Хорошо, я полагаю. Нам предстоит ещё многое сделать, прежде чем члены совета будут официально избраны. Тогда и начнется настоящая работа. — Внедрение демократии в общество — задача не из легких. — Нет, это не так. Большинство слуг решили присягнуть Делегации. Но не то чтобы мы оставили им большой выбор. Подземелье в основном очистилось. — Ты был в подземелье? — Да. Убеждал принца в правильности выбранного пути. Ренджун сглотнул. Должно быть, Джэмину пришлось нелегко. Да и Джено тоже. — Как он? — Как обычно. — Похоже на него. — Тебе самому еще предстоит принять решение. Если хочешь, можешь умыть руки. Я могу позаботился о том, чтобы ты ушёл без препятствий. — Основатель Ли позволил бы тебе это сделать? — Я не марионетка Основателя, я могу думать сам за себя. И довольно часто это делаю. Ренджун не обращает внимания на эти слова. — Вы держите слуг и солдат, которые раньше служили монархии. Неужели для меня нет места среди них? — Твоей прежней должности больше не существует. — Нет? Тебе — или Основателю Ли — не нужен личный слуга? — Но ведь для принца ты был не только им, разве не так? Сердце Ренджуна странно забилось в груди. — В каком смысле? — Ты был его шпионом. — Хм. Да. Разве вам не пригодится… шпион? — Не думаю, что отец будет рад союзнику-оборотню. Да и вообще любой наш дворянин. Ты был правой рукой Джэмина, до сих пор ею являешься и, вероятно, будешь являться, независимо от того, присягнешь ты Делегации или нет. Будет разумнее, если ты покинешь замок. Ренджун медленно вздыхает. — Джэмин больше не король, — говорит он. — Не для меня. Джено наклоняет голову. Любопытно, слишком любопытно. Грудь Ренджуна напрягается. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джено. — Если принц откажется от места в Совете, то сам решит свою судьбу. Если он думает, что сможет выбраться из подземелья или что его спасет какое-то чудо, то он просто заблуждается. — Ты бы предал его? — Я бы защитил свои собственные интересы. Я знаю, как это выглядит. Я был его слугой, я был предан, да, но я прекрасно понимаю, в каком состоянии находится замок. Королевская власть мертва, а Джэмин… он проиграл. Я не отдам свою жизнь за безумного короля и не намерен снова скитаться бродягой. Мне нужна работа и безопасность. — Как я могу доверять тебе? — Полагаю, тебе придется думать самому. Если это чем-то поможет, меня зовут Ренджун. И я хочу служить Делегации. джено Оборотень — Ренджун — спит на кровати в другом конце комнаты. Может и не спит, но, по крайней мере, его глаза закрыты. Джено лежит на диване в тепле очага, смотря на свет звезд, пробирающийся через окно. Он тоже должен спать. Он чувствует себя потрепанным сегодняшним днём, но ночь не приносит ни капли облегчения. Доверие к Ренджуну — это гора, на которую он взобрался одним шагом. Джено слышит в голове голос Основателя Ли, который говорит ему быть более настороженным, более проницательным. Отец говорил, что только так можно предугадать следующий шаг врага. Да что там, любой следующий шаг, врага или нет. Джено предпочитает верить, доверяя своей интуиции, хотя иногда он задумывается, не является ли интуиция его собственным, слишком нежным сердцем. Он знает, что Основатель Ли не доверяет Ренджуну, и знает, что тот не одобрил бы этого — отвести Ренджуна в подземелье, дать ему поговорить с Джэмином. Ренджун сказал, что будет уговаривать его. Убедит его присоединиться к Совету. Чтобы Джэмин жил. Джено должен позволить ему попытаться. Выражение лица Джэмина как всегда серьезное и настороженное. Синяки на его лице чуть посветлели, а порезы зарубцевались. Он сидит в углу, уставившись на разбитый кусок камня перед собой. Он поднимает голову, когда дверь закрывается. Увидев Ренджуна, он бросается вперед и на коленях подползает к краю камеры. Ренджун дергает за цепи и Джено дает ему больше слабины, чем следовало бы, позволив опуститься на колени перед Джэмином и встретиться с ним взглядом. Джэмин поднимает настороженный взгляд на Джено. — Что происходит? — Джэмин, — начинает Ренджун. — Мне нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, выслушай. — Я слушаю. Говори. — Ты должен услышать меня, Джэмин. — Слова Ренджуна застревают в горле от резко нахлынувших эмоций. — Предложение Делегации — твоя единственная надежда на спасение. Я знаю… Я знаю, что ты горд, знаю, ты считаешь, что трон — твое право. Но если ты не отдашь себя сейчас, то умрешь здесь. И тогда все будет потеряно. Раздется лязг, когда последний слуга в темнице со всей силы бьёт кулаками по решетке. — Забирай свою верную гниль куда-нибудь еще, тварь. Джено наполовину вытаскивает меч из ножен. — Молчать. Слуга не может не повиноваться. Джэмин не сводит глаз с Ренджуна. — Ренджун, нет… ты бы не стал… — Джэмин, я присягну Делегации. Ты тоже должен. На секунду тот потрясен, по-настоящему, яростно. Затем его лицо становится жестче, а глаза пустеют, теряя последние искры в глубине. — Я не могу. Ты знаешь, что не могу. — Никто не придет тебя спасать. — Голос Ренджуна тихий, отчаянный, почти надрывный. — Я не могу спасти тебя. У тебя есть возможность спасти свою жизнь, но ты тратишь ее впустую — глупец, ты тратишь ее впустую! Делегация хочет только мира… — Остановись. Как ты мог так поступить со мной? Предать и бросить меня — и всего за два долбаных дня? — Джэмин… — Ты предатель! — Джэмин. Ренджун наклоняется вперед и целует Джэмина сквозь решетку. В этом поцелуе много желания, нужды и мольбы, но Джэмин тут же прерывает его, отталкивая от себя. Он слабо качает головой, обхватывая руками дрожащие плечи. — Пожалуйста, — бормочет он. — Просто уходи. Ренджун поднимается на ноги, опустив голову. Джено, борясь с шоком, потрясением и бешеным стуком сердца, выводит Ренджуна из подземелья, оставляя Джэмина за спиной, поникшего, безэмоционально лежащего на полу. джэмин Джэмин слышит, как дверь темницы снова захлопывается. На лице расцветает улыбка. Маленькая стальная отмычка на языке на вкус как кровь.