dunkel

Франция, 28 мая 1940 Зайдя в квартиру, Бриджит увидела, что тарелка была пуста, а котенок, свернувшись комочком, лежал на диване. Бриджит подошла ближе и заметила, что котенок с любопытством смотрит на нее своими большими голубыми глазами. Он потянулся, зевнув, и, казалось, был совершенно не обеспокоен тем, что тарелка осталась пустой. — Где же ты был, маленький шалун? — спросила Бриджит, присаживаясь рядом с диваном. Котенок в ответ лишь приподнял голову, как будто пытался понять, о чем идет речь. Котенок встал и потянулся, затем подошел к ней и потерся о ее ногу. Девушка скинула с себя тяжелый плащ и провалилась в глубокий сон. «В темноте ночи, когда лунный свет едва пробивался сквозь облака, девушка бежит по узкой извивающейся дорожке, окруженной густым лесом. Ветер свистит в ушах, а сердце колотится от страха. Она оглядывается и видит силуэт мужчины, который медленно, но уверенно приближается к ней. Его лицо скрыто в тени, но в его движениях ощущается решительность и настойчивость. Девушка ускоряет шаги, стараясь не споткнуться о корни деревьев, которые вылезают на поверхность. Каждый звук — шорох листьев, треск веток — кажется ей угрожающим. Она знает, что не может позволить ему поймать себя. Внезапно она поворачивает в сторону, надеясь сбить его с толку, но лес становится все более запутанным. Кажется, он знает эту местность лучше нее. Свет фонарей издалека пробивается сквозь деревья, и девушка надеется добраться до них, но мужчина продолжает следовать за ней, его шаги становятся все ближе. Время от времени она слышит его голос — он зовет ее по имени, и это вызывает у нее еще больший страх. Как он знает ее имя? Наконец, она достигает поляны, освещенной лунным светом. Здесь она останавливается, пытаясь отдышаться. Внезапно она чувствует, как что-то холодное касается ее плеча — это его рука. Она оборачивается и видит его. — Бриджит милая, ты не убежишь от меня, — расплываясь в дьявольской улыбке, сказал он. Девушка замерла на месте, не зная, как реагировать. В этот момент сон начинает распадаться на куски, и она осознает, что это всего лишь кошмар. Но страх все еще держит ее в своих объятиях, пока мир вокруг начинает растворяться в темноте.» *** — Здравствуй, Дитер, — раздался голос мужчины. — Здравствуй, Фридрих, — поприветствовал своего коллегу Хельштром, — что-то случилось? Зачем ты приехал из Берлина сюда? — Я приехал, чтобы обсудить с тобой одну очень интересную и волнующую новость, — сказал майор. — Заинтриговал, — сказал Хельштром. Дитер присел за стол и заказал кружку темного пива. — Внимательно тебя слушаю. — Произойдет покушение на жизнь министра пропаганды, — прошептал Фридрих — Когда? — Завтра в семь вечера, в ресторане «Le Mistral» Хельштром мгновенно напрягся, его лицо стало серьезным. Он знал, что такая информация не может быть простым слухом. — Ты уверен в этом? — спросил он, пытаясь скрыть волнение в голосе. — Абсолютно, — кивнул Фридрих, наклонившись ближе. — У меня есть источник, который знает об этом покушении из первых уст. Это не просто слухи — это реальная угроза. — И кто стоит за этим? — поинтересовался Хельштром, его ум уже работал на полную мощность. — Не знаю, но говорят, что это дело рук радикалов из оппозиции. Они хотят нанести удар по режиму и показать свою силу. — Мы не можем позволить этому случиться, — сказал Хельштром, его мысли уже формировали план действий. — Если министр пропаганды будет убит, последствия могут быть катастрофическими для нас всех. Фридрих посмотрел на него с тревогой. — Я знаю, Дитер. Именно поэтому я здесь. Нам нужно действовать быстро. Ты должен сообщить об этом в штаб и организовать охрану ресторана. — Я сделаю это, — ответил Хельштром, поднимаясь из-за стола. — Но мне нужно больше информации. Кто именно замешан? Какова их цель? Фридрих задумался на мгновение. — Я слышал, что они планируют использовать взрывное устройство. Но детали пока расплывчаты. Мы должны выяснить всё до конца. Хельштром кивнул, его ум был сосредоточен на задаче. — Хорошо. Я свяжусь с несколькими людьми и постараюсь узнать больше. Ты оставайся на связи и следи за ситуацией. — Будь осторожен, Дитер. Если они узнают, что мы знаем о покушении, это может стать для нас концом. — Я знаю, — ответил Хельштром. — Но мы не можем позволить им осуществить этот план. Он вышел из ресторана, чувствуя нарастающее напряжение. Время было на исходе, и у него не было права на ошибку. Хельштром знал, что каждое решение сейчас может изменить ход событий и повлиять на судьбы многих людей. Он направился к своему автомобилю, решив, что должен действовать незамедлительно. Взрывное устройство должно быть найдено и обезврежено прежде, чем оно сможет нанести удар по министру и разрушить всё то, что они пытались построить. Сев в машину, он понял еще очень важную деталь. Там должна быть Хартманн. Он вспомнил, что при подписании контракта они обсуждали этот вечер. «Мне нужно следить за ней», — подумал Хельштром. Он знал, что если покушение действительно планировалось, Хартманн могла стать мишенью или даже случайной жертвой. *** Франция, 30 мая 1940, 18:30 Ресторан, был расположен на берегу живописного озера, окруженного зелеными холмами и цветущими садами. Вход в ресторан украшен изысканной деревянной дверью с резьбой, а по обе стороны от нее растут яркие цветы. Внутри ресторана царит атмосфера уюта и элегантности. Стены отделаны светлым деревом, а большие окна от пола до потолка открывают потрясающий вид на озеро и окружающую природу. Мягкое освещение создает романтическую обстановку, а легкая музыка наполняет пространство нежными мелодиями. Столы накрыты белоснежными скатертями, а на каждом из них стоят изящные вазочки с свежими цветами. Стулья обиты мягкой тканью, что добавляет комфорта. В центре зала расположен большой камин, который в холодные вечера согревает гостей своим теплом. У Бриджит была назначена встреча со своим знакомым из Италии, с которым она познакомилась, когда гостила у матери. До войны Рикардо занимался живописью и архитектурой. Выставки каждую пятницу, а вечера с фанатами почти каждый день. У него было все. Однако с началом войны жизнь Рикардо Риччи кардинально изменилась. Его выставки, которые когда-то собирали толпы поклонников и ценителей искусства, были отменены, а его студия превратилась в пустое пространство, наполненное лишь эхо его собственных мыслей и воспоминаний о былых успехах. Рикардо не мог оставаться в стороне от происходящего. Он начал участвовать в волонтерских инициативах, помогая людям, пострадавшим от конфликта. Вместе с другими художниками он организовывал арт-акции, собирая средства для нуждающихся и создавая произведения искусства, которые отражали страдания и надежды людей в это тяжелое время. Каждую пятницу он продолжал проводить небольшие выставки, но теперь они были посвящены теме мира и восстановления. Его картины стали более мрачными, но в них все еще оставалась искра надежды. Рикардо использовал свою творческую силу, чтобы вдохновлять других, напоминая им о важности искусства даже в самые трудные времена. Вечера с фанатами также изменились. Вместо обычных разговоров о живописи и архитектуре, они обсуждали то, как искусство может служить инструментом перемен и объединения. Рикардо делился своими переживаниями и выслушивал истории людей, которые приходили к нему за поддержкой. Он понял, что его искусство стало не просто способом самовыражения, а важной частью процесса исцеления для многих. Ему пришлось эмигрировать, когда про его выставки и высказывания узнала власть в лице Муссолини. Он разъезжал по разным странам начиная с Бельгии заканчивая Америкой. А теперь пришло время Франции. Бриджит старалась не говорить с ним о политике, потому что это всегда заканчивалось плохо. Она сделала глубокий вдох и села за столик у окна, наслаждаясь видом на улицу. Вскоре она заметила Рикардо, который приближался, улыбаясь и маша ей рукой. — Привет, Бриджит! — воскликнул он, присаживаясь напротив. — Как дела? — Привет, Рикардо! Все отлично, — ответила она, чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Как твои дела в Италии? Рикардо рассказал о своих поездках по Тоскане и о том, как он мечтает показать ей свои любимые места. Бриджит же поделилась своими планами на лето и рассказала о том, как ей хочется посетить Италию снова. С каждым мгновением разговор становился все более теплым и интимным. Они смеялись, вспоминали забавные случаи из жизни и делились мечтами о будущем. Правда, их разговор перестал быть таким радостным после того, как Хартманн увидела офицеров гестапо, которые вошли в первый зал ресторана. Атмосфера, ранее наполненная смехом и оживленными обсуждениями, мгновенно изменилась. Люди вокруг начали перешептываться, а некоторые даже замерли в страхе, словно ожидая, что произойдет что-то ужасное. Хартманн почувствовала, как холодок пробежал по спине. Она знала, что присутствие гестапо всегда предвещает беду. Офицеры, в черных униформах и с суровыми лицами, уверенно двигались по залу, их взгляды сканировали пространство, словно ищущие кого-то конкретного. Она быстро обменялась взглядами с Рикардо, и в его глазах она увидела ту же тревогу, что и в своем сердце. — Мы должны уходить, — прошептала она, стараясь сохранить спокойствие. Но в этот момент один из офицеров остановился у их стола и посмотрел на них с пренебрежением. В воздухе повисло напряжение, и Хартманн почувствовала, как её рука непроизвольно сжалась в кулак. Это был Хельштром. — Что вы здесь делаете, мисс Хартманн — спросил офицер, его голос был холодным, как сталь, — у вас, что-то случилось? Вы слишком напряжены. Рикардо попытался улыбнуться, но это выглядело натянуто. — Нет, штурмбаннфюрер. Все хорошо. Мы просто наслаждаемся вечером, — ответил Рикардо вместо своей подруги. Офицер прищурился, его взгляд стал более настороженным. — Надеюсь, что так оно и есть, — произнес он и продолжил двигаться дальше, оставляя за собой атмосферу страха. Хартманн вздохнула с облегчением, но тревога не покидала её. — Ты знаешь его? — прошептал итальянец. — Да. Девушка понимала, что не просто так начальник гестапо будет разгуливать с другими офицерами, в еще рабочее для них время. Они прошли в другой зал и тогда Бриджит окончательно вздохнула. Рикардо заметив ее тревогу, взял ее за руку и сказал: — Бриджит, все хорошо. Ничего не случится. Они просто пришли отдохнуть после работы, как и ты. Бриджит наиграно улыбнулась. Через несколько минут после прихода офицеров, в зал зашли странные люди. На вид французы. Они направились в тот же зал, что и немецкие офицеры. «Тогда все понятно. Офицеры гестапо и странные люди. Эта засада» Все залы были открытыми, и можно было легко увидеть, куда сели офицеры. Она встретилась взглядами с Хельштромом, который сидел за столиком в углу, погруженный в разговор с двумя другими офицерами. Его лицо было серьезным, но в глазах читалось что-то большее — настороженность, готовность к действию. Она чувствовала, как напряжение нарастает. Каждый миг мог стать решающим. Взгляд Хельштрома переместился на офицеров гестапо, которые продолжали обсуждать что-то важное. В их жестах и мимике Хартманн уловила признаки тревоги — они явно ожидали чего-то или кого-то. Но была одна загвоздка. Сегодня Йозефа Геббельса не было в ресторане. Опасность миновала. Они понимали, что теперь нужно задержать или прикончить врагов. Хартманн ощутила, как сердце забилось быстрее. Странные люди, двигались уверенно, словно знали, что именно делают. Их лица были скрыты в полумраке зала, но Хартманн могла разглядеть настороженные взгляды, полные решимости. - Это не просто совпадение, — прошептала она Рикардо, стараясь не привлекать внимание окружающих, — они явно пришли сюда с какой-то целью, и гестапо их ждет. Офицеры гестапо продолжали беседовать между собой, время от времени бросая взгляды на новых посетителей. Хартманн заметила, как один из французов, высокий и худощавый, обменялся жестом с другим мужчиной, который стоял чуть поодаль. Это было что-то вроде сигнала. - Мы должны уйти прямо сейчас, — настаивала она, чувствуя, как страх нарастает внутри, — если они встретятся, это может обернуться настоящей катастрофой. Враги поняли, что министра нет здесь. Но было поздно. Началась перестрелка. Хартманн зарылась под стол, её сердце колотилось в груди, а в ушах стоял оглушающий гул. Она пыталась игнорировать крики и выстрелы, которые раздавались вокруг, но страх сжимал её горло. В голове мелькали образы — Рикардо, который стоял рядом с ней, его уверенное лицо, и вдруг оно исчезло. «Где он?» — пронеслось в её сознании. Она попыталась выглянуть из-под стола, но тут же услышала ещё один выстрел, и её инстинкты заставили её снова спрятаться. В этот момент ей стало ясно: Рикардо не просто ушёл в другую часть зала — он был в опасности. Сердце её сжалось от ужаса, когда она поняла, что произошло. Словно в замедленной съемке она увидела, как он стоял, пытаясь защитить её, и в тот миг пуля пробила его тело. Она не могла поверить в это. Всё происходило слишком быстро, и её разум отказывался принимать реальность. Сквозь звук стрельбы и крики паники она слышала лишь собственное дыхание и биение сердца. Хартманн закрыла уши руками, пытаясь абстрагироваться от этого хаоса. Она знала, что не может оставаться здесь вечно, но страх парализовал её. Вдруг она услышала знакомый голос — это был Хельштром. Он звал её издалека: — Хартманн! Вы где?! Она подняла голову и увидела его, пробирающегося сквозь толпу людей, которые метались в панике. Он выглядел решительно, но его лицо исказила тревога. — Я здесь! — крикнула она, стараясь перебороть страх. Хельштром заметил её и быстро подбежал к столику, под которым она пряталась. — Нам нужно уходить! — сказал он, протянув ей руку. — Быстро! Она схватила его за руку и выскочила из укрытия. В этот момент ещё один выстрел раздался слишком близко, и она почувствовала, как воздух вокруг них наполнился свистом пуль. — За мной! — крикнул Хельштром и повёл её к выходу. Они пробирались сквозь толпу людей, которые искали укрытие или пытались выбраться на улицу. Хартманн чувствовала, как адреналин бурлит в её венах, но мысли о Рикардо не покидали её. Она не могла поверить, что он больше не с ними. Выбравшись на улицу, они оказались в центре хаоса — люди разбегались в разные стороны. Хельштром остановился на мгновение, чтобы оценить ситуацию. — Нам нужно идти в офис! — сказал он, оглядываясь. Хартманн почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Она не могла сдержать эмоции. — Он мёртв, майор! Рикардо… — её голос дрожал от горя. Хельштром посмотрел на неё с пониманием и сочувствием. — Я знаю, это ужасно. Но сейчас нам нужно думать о вашей безопасности. Она кивнула, пытаясь взять себя в руки. Хартманн знала, что должна быть сильной — не только ради себя, но и ради памяти Рикардо. — Хорошо, — сказала она с решимостью. Хартманн чувствовала, как страх и горе переплетаются внутри неё, но она знала: сейчас не время для слабости.