The Phantom of the DS9

Секция 31 действует незаметно, исподволь проникая во многие структуры, пронизывает Федерацию как мицелий пронизывает субстрат. Гарак находит, что подобное сравнение невыразимо изящно, и почти гордится собой. Это он его придумал. Но каким бы вездесущим ни казался этот… грибок — плесень иными словами, — ему не суметь забрать себе DS9. Гарак слишком хорошо знает эту станцию. Для него она — детская игровая площадка, в которой он отлично помнит каждый отсек. Он буквально чувствует её, точно они срослись друг с другом, превратившись в неделимое целое. Да, это не потому, что он сентиментально привязан к «Терок Нор», а из необходимости и от безысходности, но как бы там ни было, эта территория принадлежит ему. И не только территория, но и те, кто туда попадает, так или иначе принадлежат ему. Кто-то, быть может, не осознаёт всей полноты его власти, он ведь не стремится демонстрировать её так же гротескно и без всякого вкуса, как это делал гал Дукат, однако это нисколько не уязвляет Гарака. Ему не нужно ничего демонстрировать. Гарак посмотрел прямо в глаза доктору Баширу. Это третий их ланч, и любезный юный офицер Звёздного флота в шутливой манере уже несколько раз намекнул, что убеждён — он делит стол со шпионом Кардассии. Гараку нравится эта догадливость. Секция 31 не должна получить такой превосходный материал. — Слышал, что вам нравятся голоновеллы, — проговорив это, Гарак посмотрел в сторону, точно это обычная попытка поддержать беседу. Доктор Башир, напротив, пристально всмотрелся в него, прежде чем отозваться с улыбкой: — Должно быть, вы узнали от Кварка, верно?.. Они улыбнулись друг другу и не продолжили тему. Как удивительно быстро между ними возникло это странное взаимопонимание, сотканное из недосказанностей. Гарак почти готов назвать этого офицера Звёздного флота своим учеником. *** — Коммандер Сиско — человек, за которым стоит присматривать. Лютер Слоан, услышав это, только легко кивнул. Безусловно, коммандер Сиско отличается определённой степенью непредсказуемости. И пока Звёздный флот решил эту маленькую проблему, отбросив его подальше в глубокий космос — как приятно звучит этот каламбур! — Секция 31 должна отнестись к ситуации с повышенным вниманием. Непредсказуемость влечёт за собой неправильные решения. Неправильные решения недопустимы. — Можно ли взять его под контроль?.. Слоан ждал этого вопроса, улыбка его мимолётна, ответ — давно готов: — Для этого нам нужно завербовать кое-кого, кого мы долго присматривали. Доктор Башир. Как шеф медицинской службы, он может подобраться к коммандеру Сиско достаточно близко. И контролировать того будет довольно просто. Озвучивать, какими методами может осуществляться контроль, он не собирается. Незачем говорить о том, что кристально ясно каждому из них. Но главное, кандидатура шефа медицинской службы хороша ещё и по той причине, что коммандера Сиско, если он станет помехой, можно будет убрать легко и незаметно. Медицина располагает огромным спектром возможностей на этот случай. — Уверены, что доктор Башир согласится сотрудничать с нами? — собеседник не мог не усомниться, Слоан прекрасно это понимал с самого начала разговора. — Вы ведь ещё не завербовали его? — Но и на это у него есть ответ: — У нас в кармане существенный козырь против него, — сказал он, понизив тон голоса. — Если он так хочет оставаться на своём месте в Звёздном флоте, если хочет считаться полноправным гражданином Федерации, то не пожелает, чтобы хоть кто-то узнал его маленький секрет. В отличие от коммандера Сиско, Джулиан Башир слишком юный и предсказуемый при всех своих генетических улучшениях. Разве может быть серьёзным противником для оперативника Секции 31 вчерашний мальчишка, предпочитающий досуг в голокомнатах? Слоан был уверен, что управлять таким будет просто. Возможно, он даже с радостью согласится сотрудничать, как только услышит, что ему предлагают играть в шпионов на самом деле. Кардассианский следящий чип работал исправно, передавая каждое слово сквозь космическое пространство. *** Ещё в Академии Джулиан столкнулся с тем, что если не загружает мозг достаточно, испытывает ужасающую скуку. Чтобы справиться с этим, он многое изучал дополнительно, поглощал информацию с катастрофической скоростью и в ужасающих объёмах, и всё равно ему этого оказывалось мало. К тому же никак нельзя было выделяться из толпы остальных студентов. Да, он учился отлично, но мог бы — и ещё лучше, однако в таком случае обязательно привлёк бы внимание. Приходилось тщательно рассчитывать и допускать ошибки, выглядеть обычным — даже немного глупым, простоватым… несложным. Это утомляло. Отправляясь на службу так далеко, можно сказать, на окраину, он надеялся, что такие почти полевые условия займут его разум достаточно, чтобы можно было избавиться от скуки полностью. Но оказалось, что лекарством для него станут голоновеллы. А точнее, то, что предлагал ему The Phantom. Изящные программы, составленные им, содержали несколько сюжетов и несколько вариантов сложности. Несколько концовок, до каждой из которых было довольно трудно добраться. И, воодушевлённый этим, вслушивающийся в такой спокойный, тихий и подбадривающий голос — говоривший, похоже, только лишь с ним, — Джулиан волновался исключительно о том, что когда изучит каждый момент этих произведений, скука снова подкрадётся к нему. Или The Phantom загрузит для него новую игру?.. Он ведь не оставит Джулиана в самый неподходящий момент? Джулиан хотел убедиться, что угадал личность The Phantom, но единственным вариантом, который бы позволил проверить это, была провокация. Каким-то образом нужно было подтолкнуть его к загрузке новой новеллы. Возможно, для этого действительно следовало пройти каждую, отыскав все загадки и концовки, а может, подошёл бы и какой-то другой способ. В любом случае Джулиан собирался опробовать разные варианты. За ланчем с Гараком Джулиан выбрал роль заскучавшего и немного меланхоличного простака, привычную и оттого набившую оскомину. — Что-то случилось, мой дорогой доктор? — поинтересовался Гарак. Проницательный взгляд тоже таил в себе вопрос, и Джулиан встретил его с едва заметной улыбкой. — Кажется, мне наскучили голоновеллы… Хочется чего-то нового, — он постарался, чтобы голос звучал как можно искреннее. — Неужели вы опробовали все, которые может предоставить Кварк? — мимолётно удивился Гарак и занялся яблочным пирогом вместо того, чтобы снова рассматривать Джулиана. — У него ведь обширное собрание. По крайней мере, он сам так говорит. — К сожалению, по-настоящему интересны лишь те, что созданы The Phantom, — добавив это, Джулиан выдержал паузу, прежде чем отметить и ещё кое-что: — Я слышал, что вы, Гарак, были на DS9 тогда, когда она называлась «Терок Нор». Должно быть, вы что-то знаете о The Phantom, верно? Не может быть, чтобы он появился здесь только с приходом Баджора. — Мой любезный доктор, — качнул головой тот, — как вы, должно быть, успели заметить, я совсем не интересуюсь этим видом развлечений. Мне по душе литература, кардассианские романы, поверьте, намного любопытнее ваших игр. Мне неизвестно ничего о The Phantom, кроме того, что, должно быть, прекрасно известно и вам. Таинственный призрак, загружающий особые новеллы без изолинеарных чипов?.. Разве это не любопытный рекламный ход Кварка? Джулиан принял эти слова, но вовсе не значит, что поверил им. Обменявшись с Гараком улыбками, он продолжил разговор уже о кардассианской литературе, когда ощутил, что кто-то буквально прожигает его спину взглядом. Взяв в руки нож, Джулиан начал жестикулировать особенно бурно, как будто обсуждаемое произведение действительно сильно его задело. Лезвие на мгновение отразило человека, сидящего за столиком позади. Человека, которого Джулиан прежде на DS9 не видел… Что-то в нём было настораживающее. И раньше чем нашёлся ответ, чем именно этот незнакомец так тревожит, Джулиан словно услышал мягкий и вкрадчивый голос, подсказывающий, на что именно обратить внимание. Этот голос! Он действительно научил Джулиана некоторым весьма любопытным вещам. И этот человек определённо следит за ним. Но если на станции появился кто-то, кто так пристально наблюдает за Джулианом, не означает ли это, что Федерации стало известно о его генных улучшениях?.. Подобное не может не тревожить. Джулиан столько старался и приложил так много усилий не для того, чтобы в одно мгновение всего достигнутого лишиться. — Доктор? — окликнул Гарак. — Вы о чём-то задумались? — Видите ли, Гарак, — немедленно отозвался он, — «Бесконечная жертва» всё же кажется мне довольно скучным образчиком прозы… И я нашёл объяснение, что именно так меня беспокоит, — он чуть изменил интонацию, с одной стороны, желая найти у Гарака подтверждение собственным подозрениям, с другой — в очередной раз подталкивая его к тому, чтобы он выдал себя. — Вы не понимаете, — усмешка Гарака очаровательна, и Джулиан почти готов был ей поверить, но холод голубых глаз расставил всё на свои места. Эта праздная беседа о литературе стала для них обоих удобной ширмой. — Что именно вы находите скучным?.. — продолжил Гарак. — Читатель остаётся только наблюдателем, — Джулиан выделил голосом снова, но совсем слегка, со стороны, должно быть, ни за что не понять, — он не способен сопереживать происходящему, потому что, несмотря на обилие трагичных событий, повествование сухое, невыразительное, больше похоже на перечисление фактов. Действительно мощный и привлекательный образ — Кардассия. И только. Но этого слишком мало, если читатель ищет эмоции. — Вы находите правильный ответ, но как будто бы не знаете вопроса, — голос Гарака прозвучал снисходительно, но короткий взгляд, который он бросил поверх плеча Джулиана, не оставил сомнений — Гараку ясно, что за дополнительные смыслы улеглись за рассуждениями о шедевре кардассианской литературы. — Кардассианцы, мой дорогой, считают эмоции проявлением слабости. Чувства не должны мешать работе, они вредны, когда речь заходит о поистине важных вещах. О благе государства, — и тут он поднялся. — К сожалению, вынужден покинуть вас сейчас. Время ланча истекло. — Буду рад, если вы подскажете мне правильные вопросы, — кивнул Джулиан напоследок. Когда он обернулся — как будто для того, чтобы посмотреть Гараку вслед, человека за тем самым столиком уже не было. Ушёл ли он за Гараком?.. Джулиан почему-то уверен, что больше его никогда не увидит. Не Гарака, конечно. Того незнакомца.