Unverletzlichkeit

      После обеда Третий Рейх ненадолго отчалил из дома в хорошем настроении. Всё-таки его сильно беспокоили капризы русского насчёт хорошей еды, но преодолев эту небольшую преграду, немец посчитал, что может с чистой совестью посетить штаб. Работы там всегда много, но теперь идти она будет в разы лучше, учитывая, как приятнее на душе стало у мужчины.       Россия из окна своей комнаты наблюдал, как автомобиль покидает территорию резиденции. Каждый раз парень испытывает неприятные ощущения, когда немец покидает дом для работы. Ведь русский знает, что именно у него за работа и с недавних пор ловит чувство обязанности. РФ ведь ничего не стоит задерживать немца почаще в резиденции с вполне коварной целью: отвлекать, мешать, не давать сосредоточиться на войне — да мало ли чего можно сделать? — и, того глядишь, будет осечка. Третий вряд ли рассчитывал, что к Федерации вообще такая идея придёт, она бы ещё долго не пришла, не упомяни немец за столом, что остался сегодня утром дома только из-за особого гостя. Хотя гостем его уже можно не называть. Вынужденный жилец. Россия сперва пропустил мимо ушей столь небольшое откровение, сказанное почти себе под нос, но потом неосознанно к нему вернулся.       Только вот Россия даже понятие не имеет, каким образом ему осуществить этот план. Хотя ответ, казалось бы, очевиден. Использовать чувства немца. Будь РФ героем какой-нибудь книги или фильма, он бы примерил на себя образ жгучего обольстителя, что стоит ему пальчиком поманить фюрера и тот никуда не уйдёт, но русский ведь совсем не такой. В нём никогда не жило желание вредить, пусть даже неприятелю или врагу, и уж тем более использовать чужие чувства для достижения цели. РСФСР правда воспитал его хорошим, но сейчас идёт война, о какой чести может идти речь? Выбирая между жизнью любимого отца и целого Союза, Россия должен без колебания приступить к выполнению плана. А вдруг именно благодаря нему исход войны переломиться в сторону республик? Вдруг, пока он мнётся и боится сделать больно бывшему другу, нацисты продвигаются всё дальше и дальше, следуя чёткому плану Рейха? Они идут вперёд, убивая и грабя, а всё потому что русский боится сыграть роль дряни и разбить кому-то сердце.       — «Я не должен бояться», — напоминает сам себе РФ, поджав с силой губы. В конце концов, никто не заставлял немца тащить его в Берлин и лелеять, как зеницу ока? — «Меня не подкупишь хорошим отношением. Кровь за кровь».       Сердце сдавило, но парень попытался отмахнуться от терзающих его противоречий и отправился искать Линду. Эта женщина умела прогонять негативные мысли, уж не знает РФ, откуда у неё такой дар, но проводить с ней время лучше, чем в одиночку. Немка как раз нашлась в одной из множества комнат, бережно протирающая корешки старых книг. Не стоит забывать, что она в первую очередь горничная. Россия аж застыл, как вкопанный в дверном проёме, не зная, отвлекать ли добрую даму или уйти с миром, давая ей возможность спокойно поработать? Ответ нашёлся сам.       — Ох, давно Вы тут стоите? — женщина с лёгкой улыбкой глянула на застуканного с поличным гостя. РФ дёрнулся, забегав глазами туда-сюда, но так и не нашёл, чем парировать, неловко опустив голову. — Что-то случилось? — уже больше обеспокоенно спрашивает Линда, убрав книгу на место и спрятав тряпочку в карман на переднике платья. Женщина мягкой поступью подошла к русскому.       А Россия не знает, что ответить. Шёл вроде, чтобы приятно провести время с доброй немкой, но недавние мысли ножом порезали сердце, напоминая, о чём договорился сам с собой парень. А точно ли договорился? Его план сырой, как картошка, там думать и думать, но основная цель поставлена, это уже даёт обратный отсчёт до неминуемого.       — Я… — хрипло подаёт голос будущая держава, всё ещё не решаясь посмотреть женщине в глаза. А ведь при условии победы Союза, с ней наверняка что-то случится. Она прислужница самого Третьего Рейха, не будет ли так, что её расстреляют просто из-за этого факта? Стало дурно. — Я хотел спросить, не занята ли Вы…       — Мне осталось немного, — обеспокоенность немки никуда не делась. Она знает, что произошло в обед в общих чертах и полагала, что между её господином и гостем завязалось что-то более менее тёплое, но, судя по внешней отстранённости, подумала так только она. Эх, материнское сердце ноет от вида столь грустного парнишки, с которым она успела за какие-то две недели неплохо сблизиться. — Вы что-то хотели? Могу ли я помочь? — женщина аккуратно сняла тканевую перчатку и ласково провела ладонью по мальчишескому лицу, обведя щёчку. Россия вздрогнул и невольно уложил свою ладонь поверх ладони немки, ища утешения.       — Мы можем погулять? — скромно спрашивает русский, припоминая, что Линда на улицу его уже приглашала. Третий Рейх ничего не опасался, позволяя главной горничной таскать парня на улицу, ведь резиденция вдоль всей территории окружена каменным ограждением, а главные ворота охраняют патрульные. Россия не сможет сбежать, даже, если очень захочет. Ограда слишком высока для его роста, а вооружённые солдаты ему не по зубам.       Линда одобрительно кивнула.       — Конечно. Вы можете пока что приготовиться, а я закончу последнее дело, — женщина слегка потрепала русского по волосам и вновь надела перчатку. РФ ей тоже кивнул и спешно покинул комнату, слушая, как болезненно бьётся сердце. Как же его начинает колбасить из-за разных эмоций. Лучше бы он продолжил воевать на фронте, чем сидел в стане врага, где он сам себя обязывает поступать не по совести. Стрелять в безликих солдат проще. Он их не знает и они его не знают, никаких лишних эмоций.       Переоделся Федерация быстро. Больше по привычке, ведь на фронте это играло не последнюю роль, а потому терпеливо ждал немку на первом этаже. Как раз на кухне уже вовсю хлопотала Клара, из-за чего по коридору витали аппетитные ароматы. Видать не только Рейха обрадовало то, что Россия попытался начать есть что-то калорийнее обычной каши, но и младшую немку. Девушка весело напевала что-то на немецком, порхая, как бабочка из угла в угол, что-то активно нарезая и помешивая в кастрюлях. РФ наблюдал за ней краем глаза, в глубине души желая подойти и присоединиться. Повар он сомнительный, но за две недели ему не дали заняться полезным делом ни разу. Не в шутку сравнивая, он чувствовал себя каким-то аристократом времён его дедушки Российской Империи. Ему положено только отдыхать и развлекаться, даже когда он сам подошёл пару раз к девушкам и попросил дать ему хоть самое простое дело, немки очень вежливо ему отказали, сославшись на то, что он гость их господина и ему не по статусу руки марать. А Россия потихоньку с ума сходил от бездельничества. Не может он круглые сутки книжки читать да гулять! Пусть он называет это пленом, но плен всё равно какой-то неправильный во всех смыслах.       — Вижу Вы уже готовы, — рядом встала Линда, держа в руках свою шубку. Хоть верхнюю одежду ему позволяют брать самому, а то, если бы и её ему подавали, Федерация бы кукухой двинул. — Погода сегодня замечательная, я очень рада, что Вы захотели прогуляться, — немка принялся одеваться, а вместе с ней начал и русский, но изредка продолжал поглядывать в сторону кухни. Дайте ему хоть картошку почистить! — Вкусно пахнет? — улыбается женщина, заметив взгляд русского. РФ встрепенулся и сдержанно кивнул. Линда вновь улыбнулась и чуть заглянула на кухню, обращаясь уже к младшей коллеге. — Клара, подскажи, когда будет готов ужин?       Названная не испугалась, ведь слышала уже их тихие переговоры и шуршания. Девушка едва обернулась, одаривая русского и старшую немку радостной улыбкой.       — Через час.       — Замечательно, — кивает удовлетворённо женщина и накидывает на шею шарф. — Нагуляете через час аппетит к ужину, что может быть лучше?       — «Победа Союза в войне», — без задней мысли подумалось РФ, но вслух ничего не сказал. Он ещё от обеда не отошёл, а о голоде он не вспомнит ближе к ночи, но расстраивать конкретно этих женщин русский не станет.       На улице ярко светило солнце, совсем не подстать военному положению. На небе ни облачка, почти не дует ветер, только нос слегка щипает от небольшого морозца. Минус двадцать далеко не предел, Россия и в минус сорок в сугробе сидел, а потому только фыркнул, помотав головой. Линда, будучи коренной немкой, куталась в тёплую одежду гораздо интенсивнее парнишки и его старался укутать понадёжнее, полагая, что русской замерзнёт. Россия из раза в раз отказывается от дополнительных мер и даже жалобы фюреру не помогут. Уж Третий Рейх прекрасно знает, что русские в этом плане особо морозоустойчивые.       — Линда, я хочу кое-что у Вас попросить, — спустя пару минут безмятежной прогулки по территории говорит Федерация. Женщина заинтересованно мычит, прикрывая лицо ладонями в перчатках. — Давайте перестанем выкать? — парень обернулся, слегка улыбнувшись. Линда вопросительно качнула головой. — Просто Вы обращаетесь ко мне так официально, а ведь Вы наверняка старше, — смущённо чешет затылок парень. Он об этом давно хотел попросить, чувствуя себя жуть, как неудобно каждый раз при разговоре с немкой.       — К сожалению, я не могу согласиться, — вздыхает горничная, но всё равно улыбнулась. Что за чудесный ребёнок! — По долгу службы мне положено обращаться к Вам именно так.       — А Вы представьте, что мы просто друзья, — играючи щурится Федерация. Ему принципиально надо добиться своего. — Рейх не узнает об этом, если мы будем только при друг друге так делать.       — Авантюрист, — по-женски нежно посмеивается немка, совсем беззлобно. России нравится её смех — обычный, человеческий, без капли той ярости, что он слышал в концлагере. — Так сильно этого хотите?       — Мне так будет комфортнее, — согласно кивает парень. Кто знает, может ему удастся перетянуть немку на свою сторону? Хотя, учитывая, как она преданно своему воплощению, перетянут быстрее Россию, а он этого и не поймёт.       — Только, если наедине, — соглашается всё-таки женщина. Тяжело отказывать этим голубым глазкам, что смотрят на тебя так по-доброму наивно. И не скажешь, что парень повоевать успел.       Добившись своей первой маленькой победы, Федерация окрылённый гулял до самого ужина, улыбаясь и более активно разговаривая с горничной. Официоз ставил ощутимые барьеры, а убрав их, наследник РСФСР стал чувствовать себя свободнее. Иронично, но это действительно так. К тому же эта победа придала ему чуть больше уверенности в том, что он планировал делать.       К ужину фюрер не вернулся, так что Россия с чистой совестью попросил горничных поужинать с ним. Обычно горничные трапезничают отдельно и в совсем другое время, но вдохновлённый и упёртый русский нашёл к ним верный подход. Состроил печальные глазки да залепетал о том, как ему одиноко одному и грустно. Девичьи сердца растаяли. С господином они никогда бы не сели вместе ужинать, но вот раз его гость так раяно просит, то зачем отказывать? Согласились в итоге немки составить хитрому парнишке компанию. Чего греха таить — им очень приятна компания РФ, не взирая на его дёрганья время от времени, словно пареньку послышались отголоски ракет или танков. Без внимания Третьего Рейха младшее воплощение чуть ли не расцветало и это заметно не вооружённым глазом.       Общая трапеза прошла в тёплой и дружелюбной атмосфере. Отказать Кларе не удалось и Россия съел хотя бы часть того, что предложили, а предложили ему чересчур много. И мясо с гарниром, и десерт, и фрукты. От такого изобилия кружилась голова, но за приятной беседой России было проще отвлечься и съесть хотя бы первое, а вот от десерта с фруктами всё-таки отказался, сославшись на полный желудок. Немка и этим довольна оказалась сполна, ведь её еду съели и вдобавок расхвалили, отчего девушка краснела почти весь ужин.       Уже давно стемнело. После ужина Россия перетащил себя в комнату, где скромненько уселся около кровати и стал размышлять, как бы ему начать воплощать в жизнь план? Будет слишком подозрительно, если он начнёт активнее общаться с Рейхом? Или немец обрадуется и не заметит подвоха? О чём таком вообще вести беседу, чтобы немец ни с того, ни с сего захотел почаще дома оставаться? Вопросов уйма, ответил бы на них кто.       — «Интересно, а он хранит какие-нибудь документы в своей комнате?» — внезапно озадачился русский, задумчиво посматривая на дверь. Он ни разу не был в комнате немца и не торопился туда. Тьфу, тьфу, тьфу! Мало ли о чём подумает фюрер, застав «пленника» в своей неприкосновенной опочивальне? Первым делом, конечно же, о том, что тот что-то вынюхивает, но ведь во вторую очередь могут проскочить и более интимные мысли. Федерация страшится обоих вариантов. — «Можно же проверить хотя бы!» — решается РФ, уверенно подскочив с места.       Выглянув в коридор и проверив, нет ли поблизости горничных, Федерация шустро подошёл к двери напротив. Нервишки резко зашалили, а рука, что потянулась к ручке, задрожала. Фантазия быстро и красочно нарисовала в голове бывшего партизана то, как он открывает дверь, а там его уже поджимает фюрер и с улыбкой молвит «Вот ты и попался». Откуда немцу тут взяться фантазия не дорисовала, но волнение било током не хуже, как если бы Рейх правда стоял за спиной или прямо под дверью. Мотнув головой, Россия всё-таки тихонько дёргает за ручку и слышит характерный щелчок.       Дверь открылась.       — «Да быть такого не может», — не веря своему счастью, русский осторожно заглядывает внутрь. Комната Третьего находилась не с солнечной стороны, к тому же уже давно стемнело и, закономерно, помещение погружено во тьму, что можно различить лишь очертания предметов мебели. Но даже так прекрасно видно кровать, шкаф и, вроде как, рабочий стол. — «Я только проверю», — парень юркает внутрь и закрывает за собой дверь. Глаза потихоньку привыкнут к темноте, так что Федерация широким шагом почти добежал до предполагаемого рабочего стола и победно усмехнулся. Кто бы мог подумать, что важные документы будут на расстоянии вытянутой руки! Чтобы там не было, Россия просто обязан вычитать это и запомнить, как отче наш.       Однако, потянувшись к выдвижным шкафчикам, Россию ждало разочарование. Все они надеждно закрыты на замок, а ключ, разумеется, неизвестно где. Глупо было полагать, что Третий Рейх оставит важные документы без защиты. От досады хотелось волком выть, но сильно не расстраиваясь, РФ попытался поискать что-нибудь полезное на самом столе. Немецкая аккуратность и тут ему палки в колёса вставила — стол абсолютно пуст, даже ручки какой не лежит.       — «Не самая удачная вылазка, но теперь я знаю, что надо поискать ключи», — подытоживает Федерация, направившись поскорее прочь. Уже подходя к двери, его сердце чуть не остановилось, когда он отчётливо расслышал шаги. Не цокот женских каблучков, а шаги в сапогах. У него есть считанные секунды, дабы спрятаться или придумать веское оправдание своего нахождения в комнате фюрера.       Замельтешив из стороны в сторону, Россия не придумал ничего лучше, чем сигануть на кровать, свернуться клубком и сделать вид, что спит. Хотя с той амплитудой, что у него билось сердце, ему бы сейчас спринт бежать.       Шаги остановились. Раздался снова характерный щелчок и дверь открылась.