Unverletzlichkeit

      Домой Третий Рейх вернулся раньше, чем ожидал. Вот, что значит крепкая хватка и умение вести дела, которые под его руководством выстраивались в отлаженный механизм. Мужчина невероятно доволен собой и домой пришёл в приподнятом настроении, с ещё большим запасом сил и желанием побеседовать со своим маленьким русским. Клара сразу уведомила его, что гость и Линда сидят в одной из малых библиотек и сидят там уже довольно продолжительное время. Фюрера это не смутило, а ещё больше порадовало — Линде удалось войти в контакт с Россией и тот остался с ней, значит, немка наверняка смогла поуспокоить расшатанные нервы бывшего партизана.       Переодевшись в домашнюю рубашку и свободные брюки, ТР направился по наводке Клары в нужную комнату. Добравшись до неё, он первым делом прислушался, что там происходит. За дверью слышен разве что голос Линды, её легкое напевание фюрер не спутает ни с чем, и походило всё на колыбельную. Тихонько приоткрыв дверь, нацисту предстала весьма умиляющая картина. Линда сидела на одном диване с русским, его голова покоилась у женщины на коленях, и парень мирно дремал, в то время, как немка ласково поглаживала его по волосам, напевая старую немецкую колыбель. В камине трещал огонь, а на подлокотнике лежала раскрытая книга.       Линда заметила присутствие господина и умолкла, приветственно качнув головой, боясь случайно разбудить недавно задремавшего гостя. Третий Рейх махнул рукой, чтобы она не беспокоилась насчёт этого и присел на ближайшее к дивану кресло, сцепив руки в замок и упершись локтями в колени.       — Как прошёл день? — тихо спрашивает немец, рассматривая умиротворённое лицо Федерации. Линда вновь опустила ладонь на волосы русского, слегка ероша их в поглаживании.       — Удовлетворительно, но он сильно запуганный, — женщина легонько вздыхает, а её материнское сердце сжалось от тоски. Она прекрасно понимает, из-за чего паренёк такой дёрганный и стремится спрятаться, как только видит немцев. — Клара сказала, что он тайком пробрался на кухню и съел только хлеб с молоком, но более не проявлял сегодня аппетита. Спрятался за стеллажом, когда увидел меня, — не уточнить этого она не могла по долгу службы, ведь господин хотел знать всё, что происходит с его дорогим гостем. — Мне удалось его убедить послушать сказки за чаем. Он заснул где-то полчаса назад.       — Агрессии не проявлял? — фюрер играет пальцами по костяшкам. Это он может стерпеть крики русского и, в случае чего, подавить желание распускать руки, а его горничные могут оказаться бессильны, всё-таки Россия остаётся воплощением страны и он сильнее обычного человека, тем более женщин.       — Что Вы, — Линда грустно улыбнулась, вспоминая ту испуганную мордашку, что смотрела на неё из-за щели между стеллажом и стеной. — Он вёл себя тихо и спокойно.       Третий аж бровь вскинул. Хотя, чего он ожидал? Одно дело, когда с тобой говорит сам фюрер и совсем другое его горничные — Россия явно почувствовал себя с Линдой в большей безопасности, чем с ним. Немного печально, что до прежнего общения немцу придётся проделать ещё огромный путь, но, радует, что русский не всегда на взводе.       — Как думаешь, он сильно испугается, когда проснётся и увидит меня, а не тебя? — мужчина с малой долей веселья откинулся на спинку кресла, а вот в глазах его подчинённой нет и капли смеха. Женщина опустила брови, размышляя, как бы так деликатно намекнуть фюреру, что шутки над русским сейчас не уместны. Но Рейх и не думал шутить. Ему просто так же хотелось сейчас держать у себя на коленях голову этого лохматого чуда и перебирать его волосы, но всё-таки он прекрасно понимал, что такой поворот событий не обрадует проснувшегося парня.       — Мой фюрер, думаю, так сразу не стоит, — решилась переубедить воплощение немка, но нацист махнул рукой, дескать, забудь, что я сказал.       — Расслабься, я пошутил.       Повисло молчание, прерываемое только треском камина. Третий Рейх размышлял, наблюдая за танцующим огнём, а Линда ему не мешала, продолжая приласкивать русского, как собственного сына, которого у неё никогда не было. Зато есть прекрасная дочь, чуть старше самого РФ.       Фюрер же всё думал, как ему действовать. Не сказать, что он и до этого подобным не задумывался, но, как это водится, в голове так, а в реальности иначе. Пока он не видит и не говорит с русским, он мыслит здраво, без единого намёка на шутки или пошлости, но, но! Стоит только России открыть рот или посмотреть на него своими невозможно голубыми глазами, как здравый рассудок мужчины машет ему ручкой и оставляет тело на автопилоте. Для немца, у которого всё всегда под контролем, будь то работа или рутинная жизнь, это могло бы быть настоящим оскорблением, но в такой реакции на русского виноват он и только он.       О, он прекрасно помнит, как виделся с РФ ещё до начала войны, когда тому едва исполнилось семнадцать. Тяжело осознать и принять тот факт, что тебе симпатичен сын твоего будущего противника не только в чисто человеческом смысле, но и более интимном, глубоком понимании. Фюрер даже чувствовал некое облегчение, когда осознал свои чувства только ближе к совершеннолетию парня, а не когда тот даже не достиг возраста согласия — педофилом он себя не считал и становится им не планировал. Когда Федерация ещё бегал под стол и вошёл в возраст почемучки, Рейх видел в нём только забавного ребёнка, ничего более, только, когда тот стал взрослым по меркам стран и людей, что-то внутри немца зашевелилось. Объективно, он вырастил этого ребёнка вместе с РСФСР, так как часто гостил то он у них, то они у него. Тогда ещё фюрер не имел во владении этой резиденции и жильё его мало чем отличались от советского, а потому мальчик чувствовал себя всегда, как дома у немца в гостях. И некая собственническая черта Рейха довольно мурлыкала от понимания, что он вырастил себе вторую половинку. Не нашёл, а вырастил, почти под себя, влияя на воспитание ребёнка не меньше родного родителя. Хотя стоит отдать РСФСР должное — не смотря на балование со стороны нациста, коммунист вырастил сына достойным человеком. Чересчур достойным, аж сломать случайно страшно.       Мог ли Рейх пойти против своего государства и системы, чтобы не начинать войну? Чтобы иметь большие шансы заполучить младшего русского себе, минуя нынешнее недопонимание и боль со стороны РФ?       Со стороны спящего русского раздалась небольшая возня. Линда убрала руку, давая парню возможность встать и сонно уставиться в пол. Федерация сдавленно зевнул, протирая кулаком глаза, выглядя очень по-домашнему. Третий Рейх кивнул горничной и та плавно встала с дивана, направившись на выход из комнаты. Россия это заметил и, ничего не понимая, заозирался по сторонам, натыкаясь взглядом на немца. Вся его сонливость резко спала со звуком закрывшийся за Линдой двери. Парень весь подобрался, отодвинувшись в самый уголок дивана. Фюрер на это снисходительно фыркнул.       — Как ты себя чувствуешь? — первым делом поинтересовался о состоянии здоровья русского мужчина, продолжая неподвижно сидеть в кресле. Федерация проводит рукой по шее, а попытка прислушаться к себе не обернулась успехом.       — Не знаю, — вяло отвечает парень, сильнее водя подушечками пальцев по затылку, оставляя красные полосы, быстро исчезающие на коже. ТР молчит.       — Ты не ел сегодня, — немного погодя снова начинает разговор фюрер, а РФ внутреннее усмехается. Ну как не ел, просто играл в партизана. — Что бы ты хотел на ужин?       — «Опять он меня спрашивает», — парень сильнее поджимает губы. Федерация всё ещё не понимал, зачем немец у него это спрашивает. Как будто действительно Клара приготовит то, что он попросит? Знаете ли, Россия может такой запрос дать, что у немки волосы дыбом встанут — например холодец. Но так гадить приятной с виду горничной не хотелось. — Не знаю.       — Не знаешь или стесняешься попросить? — мужчина весело изогнул брови. Учитывая, как после озвученной догадки дёрнулся младший, фюрер попал в точку. — Тебе нужно больше есть, для твоего возраста и роста ты почти критически мало весишь. «А ещё из-за этого пролазишь, куда не просят», — последнюю мысль немец не стал проговаривать вслух, только мысленно с неё посмеялся. На фоне Рейха РФ выглядит ещё более тощим и мужчина намерен исправлять это.       — Как-то лицемерно говорить тебе о моём весе, — русский хмуро скрестил руки на груди, прячась от зоркого глаза старшего. Но в чём-то немец прав, он сейчас худее многих девушек, что его явно не красило, а по выступающим рёбрам можно сыграть, как на пианино.       — Ни в коем случае, — качает головой фюрер и поднимается с кресла. РФ постарался не подать виду, как напрягся из-за этого, но на крайний случай готов дать дёру. Третий подходит к дивану и протягивает русскому ладонь, предлагая оказать джентльменскую помощь. Россия смотрит на протянутую ладонь, в глаза немца и демонстративно хлопает его своей ладонью, отказываясь от столь широкого жеста. Он ему не барышня и в таких подачках не нуждается. Фюрер цыкнул. — Самостоятельный какой. Пошли, прогуляемся.       — Куда? — с подозрением щурится РФ. Никуда он гулять с немцем идти не хочет, ему бы Линду вернуть и вновь послушать её чтение.       — Не в камеру пыток, если ты об этом подумал. Я хочу, чтобы ты с Кларой побеседовал и, если меня удовлетворит итог вашего разговора, можно и на улицу выйти — погода сегодня лучше, чем вчера, небольшая прогулка не повредит, — честно выдаёт свои планы мужчина, таки ухватив русского за руку и лёгким толчком подняв того с дивана. РФ недовольно куксит лицо, но выдёргивать руку не стал. А какой смысл? Выдернет раз, его поймают второй раз. Пока немец рядом, Федерация в невыгодном положении.       Клара нашлась на кухне. Девушка суетливо ходила вокруг стола, а как явился её господин, остановилась и с небольшой толикой радости поклонилась. Рейх на немецком попросил горничную перечислить возможные варианты ужина, а когда та с удовольствием всё рассказала, перевёл это для РФ и ненавязчиво попросил, чтобы тот выбрал что ему по душе. Россия вообще не привередлив и согласен на первое попавшееся, о чём и сообщил немке сам. Клара понятливо кивнула и на упрощённом языке попыталась спросить у РФ, не хочет ли тот что-то из русской кухни? Парень, на удивление, её понял и скромно кивнул, соглашаясь на что угодно. Рейх с довольством наблюдал за их диалогом подмечая, что уровень немецкого у России всё-таки выше, чем он полагал и это своего рода приятный бонус.       После разговора фюрер в самом деле позволил ему погулять, в своей компании, разумеется. На улице уже почти темно, но множество фонарей и окон освещали территорию достаточно хорошо, чтобы маленький русский не потерялся или не спрятался в сугробе от внимательного немца. Снег громко хрустел под ногами, а редкие снежинки падали с неба на лицо младшей державы, тут же тая. Россия гулял молча. Бродил туда-сюда, смотрел вдаль и часто поднимал голову к небу, словно боялся услышать рёв пролетающих мимо снарядов, но каждый раз его ждала блаженная тишина. Однако, воспоминания о бойне всё ещё свежи, их не унять вкусной едой и тёплым домом. В ушах звучал фантомный рёв и визг моторов, который появился только на улице, в окружении снега, в котором русский сидел всегда в засаде. Это своего рода напоминание о прошлом, не таком далёком, чтобы его забыть.       — О чём задумался? — рядом раздаётся голос Третьего Рейха. Мужчина сжимает руки на груди, страсть, как недолюбливая холод и зиму в целом, ему зимние прогулки никогда не нравились, но нацист хочет показать, что не собирается держать русского в четырёх стенах, так что нужно потерпеть.       — О войне, — просто отвечает Федерация, протянув руку к падающей снежинке. Та осела на кончике его указательного пальца и русский поднёс руку ближе к лицу, но от тёплого дыхания, красота природы тут же растаяла. — Я всё ещё хочу знать, зачем тебе всё это, — держава слегка обернулся на молчавшего немца. Голубые глаза не привычно серьёзные и спокойные. РФ настроен на разговор более чем достаточно и, пусть он может кончиться для него новым срывом, он готов принять его, лишь бы получить ответы.       Третий Рейх тяжело вздыхает.       — Ты ещё мал и неопытен, чтобы знать, что такое настоящая политика. Решение начать войну не моё сугубо личное — здесь задействованы множество высокопоставленных людей. Не только немецкого народа, но и моих союзников и тех, кто наблюдает со стороны, — беспристрастно начал объяснение фюрер, но всё равно старался сглаживать некоторые углы. Ему самому хотелось донести правду до РФ, но беспокоила его неокрепшая психика с войны и возможный эмоциональный срыв. Молодой, как никак, кровь кипит. — Отвечая на твой старый вопрос, дружил ли я с твоей семьей по-настоящему? Да. Мне нравилась наша дружба, пусть у нас разная политика и идеология, но РСФСР я всё-таки больше уважаю, чем ненавижу, но это не мешает мне считать его сейчас слабым.       — Союз не успел оправиться после финской войны, — пытается как-то защитить честь отца и его товарищей РФ, но ТР лишь качает головой.       — Сути не меняет. Они слабы и я нанёс удар. Это и есть военная политика — выжидать слабость противника и наносить ему сокрушительный удар.       — Но ты всё равно не объяснил, зачем, — Федерации становится тошно. Он сам будущая держава и принимать за чистую монету подобный способ политики для него полное разочарование. Он как-то иначе представлял себе свою будущую службу.       — Расширение территории, обогащение ресурсами и получение статуса сверхдержавы. Важные люди у руля государства жадны до безобразия, а идти против всех один я не имею права. Какая-то у вас, русских, есть поговорка, которой можно описать эту ситуацию, — нацист задумчиво поиграл подушечкой пальца по подбородку. — Ах, да, «Семеро одного не слушают».       — Но что-то же можно было сделать! — протестует РФ, отказываясь верить, что голос воплощения страны менее важен, чем голоса важных шишек у власти.       — Можно было, тогда бы произошла очередная смена власти, реформы, мятежи, бунт народа, который устал от неменяющихся провалов и нестабильности в стране, — фюрер загибает пальцы, перечисляя возможные последствия его непослушания. — Голос воплощения, несомненно, важен, но, когда весь народ против тебя, увы, ты становишься их пешкой. Мне проще было принять всё, как есть, но, если тебя это обрадует, был отдан мной личный приказ брать всех членов Союза живьём с их наследниками. Включая РСФСР.       После этих слов в груди русского что-то сжалось. Он даже не допускал мысль о том, что Союз может проиграть, что его отец может проиграть. Парень свято верил, что судьбоносный поворот в войне ещё будет, но что, если всё-таки что-то пойдёт не так?       — Ты будешь потом шантажировать меня ими? — Россия побледнел, оступившись назад. Третий Рейх ожидал совсем не такой реакции на свои слова. Мужчина взволнованно поддался вперёд, опасаясь, что младший вовсе в обморок упадёт.       — Нет же, дурной ты! — категорично отрицает немец опасения русского, ухватив того за плечо. — Я хочу сохранить им жизнь, чтобы ты по ним не скорбел. Особенно по отцу, — фюрер устало вздыхает, потерев переносицу. Смерть РСФСР только усугубит их с РФ отношения, а этого Рейх не мог допустить.       Россия молчит, смотря в алые глаза немца. Почему-то он точно знал, что фриц не врёт. Если дружба не была липовой и нацист хоть чуточку проникся ей к коммунисту, то фюрер в самом деле может сохранить ему жизнь. Нет, Россия всё ещё будет верить, что победа за Союзом, но такое важное уточнение сейчас приятно согревало душу и надежду. И самое главное — это решение самого Рейха.       — Спасибо, — совсем тихо отзывается Федерация, опустив голову и чувствуя, как глаза намокают от непрошенных слёз. Фюрер осёкся, удивившись благодарности.       — Пожалуйста, — мужчина пожимает плечами, считая, что сделал малое, но то возможное, что было ему под силу. Постояв немного в тишине, Рейх тянет РФ к входной двери. — Пошли в дом, на улице окончательно стемнело.       Россия сжато угукнул и без сопротивления последовал за немцем.