У смерти твои глаза

На похоронах было слишком мало людей. Часть из охотников отправили патрулировать периметр кладбища, чтобы к безоружным скорбящим не пришла компания из тварей.  По правилам Академии и их негласному кодексу чести на похороны нельзя было приносить оружие. Но Слава, считая, что это выдумали юные самоубийцы, все равно брал с собой фамильный кинжал с гравировкой, который прятал в ботинке. Если он им еще не убил ни одну тварь, то разве это оружие? Это семейная реликвия, которую он хранил до встречи с Викторией — первородной, убившей его родителей. Казалось, что как только её кровь коснется холодной дамасской стали, из которой был скован кинжал, ему тут же станет легче.  Привычные черные костюмы на похоронах должны были содержать в себе белый цвет и шафран. Слава всегда надевал белую рубашку с огненно-оранжевым галстуком.  Священник отмаливал душу. Слава, правда, совершенно не понимал, зачем это нужно. Разве на страшном суде не должно было засчитаться, что охотник умер, спасая людей от тварей и от бессмертия? Разве Господь не должен радоваться, что пока он занят своими великими делами, кто-то может помочь ему создать на земле безопасное место?  Когда гроб опустили под землю, а все присутствующие кинули на него по горсти земли, церемония считалась законченной. Слава, оторвавшись от своих и проигнорировав вопросы единственного близкого друга, двинулся вглубь кладбища, разглядывая могилы. Он добрался до его исторической части — места, где сохранились древние склепы.  Здесь он гулял уже не в одиночестве. Где-то бродили группы туристов, а где-то такие же одиночки. Погода позволяла: небо, пусть и было стянуто тучами, не пропуская солнечные лучи, все равно не давало грозе нарушить такой тихий час. — Прошу прощения, вы не знаете, где здесь фамильные склепы? — спросил у него мужчина средних лет, почесывая затылок. Слава вздрогнул от неожиданного вопроса и машинально потянулся к ботинку с кинжалом. «Господи, какой же ты дерганный, это же просто турист», — успокоил он сам себя.  — А вон, там, где туристическая группа, — отозвался Слава, кивая головой в верном направлении. — На них поглазеть собираются целые группы? — удивлённо спросил у него мужчина. — Я думал, что я один такой энтузиаст.  — У нас здесь очень древнее и живописное кладбище, — объяснил он туристу. — Здесь истории не меньше, чем в любом учебнике, так что экскурсий всегда много. Я думаю, если вы спросите на входе, то вам подскажут расписание. — Спасибо, но я откажусь. Я здесь проездом, — пожал плечами мужчина. Он хлюпнул носом, демонстрируя, что явно долго не продержится в их городе с их климатом. Мужчина поднес к своему, бесспорно, выдающемуся носу голубоватый платок, оттеняющий глаза, чтобы высморкаться. — Извините. Спасибо за подсказку. Пойду глазеть на историю!  Он салютовал ему свободной рукой, пока второй убирал платок обратно в куртку. Слава ему ничего не ответил. Короткие разговоры с незнакомцами ведь не подразумевают прощаний. Они вряд ли когда-либо увидятся.  Слава продолжал бродить по кирпичным аллеям кладбища вплоть до самого его закрытия. В Академию он вернулся к ужину, за что получил лишь неодобрительный взгляд Вани. Тот отказался с ним разговаривать, обиженный за молчаливый уход от компании и отсутствие на траурном обеде.  — Я понимаю, что ты одинокий волк и всё такое, но охота на вампиров — это командная работа, — обиженно бросил ему Ваня, перед тем как уйти в другой конец длинного стола. — Настолько командная, что только я и заинтересован в убийстве первородных, — пробормотал себе под нос еле слышно Слава, надеясь, что друг не расслышит этих слов за звоном посуды.  Ваня его не понял бы все равно! Его вообще никто не понимал. Собственная сестра после смерти родителей не понимала! Она не хотела мстить и бороться. Даша взяла и ушла из дела полностью, сложив все обязанности со своих плеч. Она предала все дело! Ушла работать в полицию, заявив, что хочет спасать людей от людей, а не от вампиров. Прочем, учеба в Академии сыграла ей на руку. Это был самый стремительный подъем по карьерной лестнице. Раз уж она могла угнаться за вампиром и выстрелить ему в голову, то поймать преступника казалось детским лепетом. Слава так не мог. Не люди убили его родителей! Его родителей уничтожила первородная. Как ему жить среди людей, зная, что она продолжила спокойно ходить по улицам? Как спать?  Сон, кстати, у него давно испортился. Кошмары мучили его с малых лет. Раньше он брал в медпункте снотворное, но недавно от этого отказался. Лучше не спать совершенно, чем получать эти жалостливые взгляды на такую простую просьбу! Здесь вообще никто не спал спокойно, каждый потерял близкого товарища или родственника в сражении с тварями. Да, он остался сиротой, но разве это умаляло боль других?  — Если не есть и не спать, то можно сойти с ума или помереть от изнеможения, — заявил Алексей Викторович, присаживаясь рядом. — Мне казалось, что ты признаешь только смерть в бою, — напомнил он.  — Бред, — отмахнулся Слава. — У меня молодой и выносливый организм. Но ложку в рот с густым супом все равно отправил. В чем-то учитель был прав.  — Славка, — ласково обратился он. — Твой выносливый организм нуждается в белках, жирах и углеводах.  — Только не называйте меня так, — поморщился он. — Мне не три года.  На самом деле, неприятно было не столько из-за чрезмерной слащавости обращения. Его так мама называла. Будила именно так и в то утро, которое стало для нее последним. «Славка», — звал её высокий радостный голосок. Воспоминания сейчас пробирали для костей, точно его кости сунули в жидкий азот. Карелин непроизвольно вздрогнул, стараясь не выплюнуть суп обратно в тарелку.  — По рукам, — согласился Алексей Викторович. — Но суп надо съесть. Желательно, ещё и второе. Рыбная запеканка вышла отменная. Тебе точно не хватает рыбы в рационе.  Слава не спорил, молча жевал суп. Все равно он никому и ничего не объяснит! Алексей Викторович, при всем к нему уважении, точно не смог бы даже вообразить, что у него внутри, и почему рыбную запеканку было охота запихать в рот директору Академии собственными руками. Кормил-то он их хорошо. Только бесполезно это всё было! — Перед пробежкой так плотно есть нельзя, — уклончиво произнёс Слава. — А вечерний бег помогает уснуть.  Учитель закатил глаза. Кажется, его единственного пугала работа Славы над собой. Тот и так был в прекрасной физической форме, но не только не пропускал ни одной тренировки, но и всегда организовывал себе дополнительную нагрузку.  — Просто перенеси пробежку на час позже, — попросил он. — А запеканку поешь. — Живот себе отращивать? — фыркнул Слава. — С таким рационом можно превратиться в колобков, а тварей вряд ли напугает хлебобулочное изделие. — С твоими нагрузками надо съесть несколько тонн запеканки сверху полноценного рациона, чтобы набрать хотя бы один килограмм. Ты работаешь сверх любой нормы.  — Я работаю так, чтобы всегда быть готовым к обороне! Слава нетерпеливо встал из-за стола. Он поспешно направился в свою комнату, меняя костюм на более привычную спортивную одежду. Широкие штаны, скрывающие мышцы на ногах, плотную толстовку, не дающую рассмотреть очертания пресса. Все в его излюбленном черном цвете: на нем никогда не видно крови.  Карелин добежал до забора кладбища с дальней от входа стороны. Он перебрался через забор, считая, что раз ноги привели его сюда, то это знак побеседовать с могилой Леона. Раз уж он узнал, что «Дорога в вечность начинается со смерти», то может, Леон смог бы подать ему сигнал, что это значит?  Славе не было страшно. Он точно обогнал бы любую шпану, если ее будет слишком много. Да и в драке точно не проиграл бы. Вряд ли они были бы сильнее, чем настоящие твари. А, на случай столкновения с последними, у него всегда был кинжал в ботинке. В этот раз еще и два легких ножа для броска за поясом.  Он оказался недалеко от фамильных склепов, которые так любили разглядывать туристы. История ведь! Древними они были. Очень. Все стены были украшены мхом, который не обрывали сотрудники кладбища. Только стены отмывали от грязи, пыли и величайшей эпиграфики всех времен и народов: «Здесь был Вася», — выполненное черным спиртовым маркером за смешную цену. Природа нещадно поглощала в себя эту историю.  Дверь в один из склепов была приоткрыта, а в щелке Слава разглядел мерцание свечей. Неужели забыли потушить? Он распахнул дверь, желая сохранить культурно-историческое наследие. Карелин моментально потянулся к одному из ножей за поясом. В склепе стоял человек: это он расставил свечи.  — Вы сатанист? — неловко спросил Слава, глядя на стоящего в склепе мужчину. Это тот самый утренний турист, искавший склеп. Тот тут же подскочил на месте от неожиданности. Карелин немного успокоился. Он видел его на улице днём: тварь бы не стала так рисковать. Даже в пасмурную погоду лучи солнца всё ещё иногда выглядывали. Он не стал демонстрировать ночному путешественнику свое оружие. Надо всегда иметь при себе козырь в рукаве. Да и… пугать его во второй раз не хотелось. — Какие у нас с вами интересные разговоры, — рассмеялся тот в ответ. — Как бы это не выглядело, я просто любуюсь искусством. Весь день тут было столько экскурсионных групп, что я просто не смог зайти внутрь!  Под оранжевым пламенем свечей его глаза казались куда более выразительными. А этот озорной природный огонечек добавлял загадочности и шарма. Хотя тайн у него было явно с три короба: иначе как объяснить, что он забрался в ночи на кладбище ради фамильного склепа? А может, у него просто не все дома. Люди, любящие искусство, немного чокнутые.  Слава подошел к стене, которую разглядывал мужчина. «If you smile at eternity, it will embrace you», — гласила надпись на стене, высеченная в граните. — А вы? Что вы забыли в такой час здесь? — вежливо поинтересовался он, рассматривая лицо Славы. Ему не было некомфортно от взгляда. Совершенно обычный мужчина, наверное, он сам испугался гостям в такой час.  — Сегодня хоронили моего друга, — уклончиво отозвался Слава. — Ноги сами принесли, хотел поговорить с ним. Увидел огонь в склепе и решил потушить, чтобы сохранить наследие, а тут вы.  Карелин не отрывался от надписи. Мужчина держал свечу рядом со своим лицом, но что-то было не так. Слава помотал головой: это лишь его природное недоверие и паранойя. Если бы перед ним была тварь, то она бы уже изволила им поужинать.  — If you smile at eternity, it will embrace you, — прочитал турист. — Если вы улыбнетесь вечности, то она примет вас в свои объятия.  — Вы так долго рассматривали одну надпись? — уточнил Слава. — Нет, вовсе нет, — покачал головой тот. — Забавно вышло. Он, — мужчина кивнул на имя, высеченное на граните, — мой тезка. Меня тоже Мирон зовут. А я считал, что это редкое имя!  Карелин нервно вздрогнул. Хотел бы он узнать лично ещё одного Мирона, чтобы вогнать ему кинжал в сердце и выяснить, где найти его сестру.  — Я как-то общался с одной очаровательной девушкой, и она мне тоже рассказывала про Мирона, — вздохнул Слава. — Так что за последнюю неделю я узнал сразу троих обладателей такого редкого имени. Я, кстати, Слава. Он протянул руку туристу для рукопожатия. Тот сжал ее своей в ответ. Ладонь холодная. «На улице два градуса, а он торчит в склепе», — успокоил себя Слава. Холодные руки ни о чем не говорят! Не мог же он напасть на мужчину, а потом осознать, что он человек, а не тварь. Но что-то все равно было не так! Что-то в этой мрачной, пугающей атмосфере сводило его с ума и не давало покоя. Что-то было не так!  — Вас, может, проводить до могилы? — спросил Мирон. — Страшно, наверное, бродить одному по кладбищу. — А вам не страшно?  — Жутко, — произнёс он. Синие глаза продолжали сиять от тусклого пламени свечи. — Когда вы вошли сюда, я решил, что сейчас либо штраф выпишут, либо закопают недалеко, если это не охрана, а шпана. Думаю, вдвоем с диалогом будет проще.  «Словечки современные», — пронеслось в голове Славы. Он не мог выключить свою тревожность, не мог выкинуть мысль, что пропускал нечто важное в их диалоге.  Слава переводил взгляд от Мирона к надписи. И здесь про вечность! Карелин улыбнулся своему новому знакомому.  — До могилы я, пожалуй, доберусь сам, — отозвался он. — Не хочу приходить к нему с чужими… это должна быть личная беседа. Хорошего вам времяпрепровождения. Только будьте осторожнее. Сейчас правда опасно ходить по улицам одному.  — Спасибо, — улыбнулся Мирон, поворачиваясь к Славе вместе со свечой. — Берегите себя.  Уже выходя из склепа, Карелин застыл. Он медленно вытащил из пояса нож, также осторожно поворачиваясь к туристу. — Мирон, — позвал он, ещё раз окидывая его взглядом. Точно ли тварь? Точно ли не показалось? Но пламя свечи в руках мужчину шелохнулось лишь от его движения, а потом застыло. Пламя не дергалось, хотя он держал его так близко к лицу. — Я хотел ещё у вас спросить. Почему вы не дышите?  Тварь явно не ожидала, что он сможет его раскусить. Слава пульнул в него один из своих ножей, но тот, не теряя своего хорошего настроения и улыбки, поймал его в нескольких сантиметрах от своей шеи за рукоятку. Даже не напрягся!  — Вы могли бы испортить мой шарф, — фыркнул он, откидывая нож в сторону. — А это, между прочим, Италия. — А это твой фамильный склеп, — догадался Слава, пуская в него очередной нож. Но это тварь совершенно не впечатлило. Мирон поймал также ловко и искусно и этот нож.  — А куртка — Франция, — уже громче отозвался он. — Пожалуйста, идите к своему другу. Сегодня плохой день для выяснения отношений. С минуту на минуту сюда может явиться моя сестра. Если я не успею кое-что забрать и быстро отсюда уйти, то вы вполне можете стать её поздним ужином.  — Ты Фёдоров, — догадался Слава. — Ты первородный!  — Капитан очевидность, — закатил глаза Мирон. — Вот это вам ни о чем не говорит?  Тварь отошла в сторону, демонстрируя полностью гранитную плиту. На ней была высечена фамилия всего семейства.  — Я уж молчу про фамилию на входе, — вздохнул он. — Так что пока сюда не заявилась вторая первородная, пожалуйста, уходите.  — Виктория? Сюда придёт Виктория?  — А вы с ней обо мне беседовали?  — Эта тварь убила моих родителей, — заявил Слава, вытаскивая кинжал из ботинка. — Сначала ты… а потом и её прикончу!  Игнорируя здравый смысл, охотник рванул на вампира. Но Мирона это не особо впечатлило. Он дождался его приближения к себе и легко выбил кинжал из рук. Лезвие с противным звуком ударилось об кафель. Когда Слава умудрился ударить его по лицу, тот лишь измучено закатил глаза. — Господи, на всё твоя воля, — страдальчески произнес он, словно происходящее успело ему порядком надоесть. — Вы приятный собеседник, когда не хотите меня убить. Мирон с силой приложил его к стене склепа. Слава охнул от боли. В глазах мгновенно потемнело. Охотник обмяк, но не рухнул на кафельный пол. Тварь придерживала его безвольное тело. Холодные пальцы потянулись к сонной артерии. Мирон проверил его пульс.  Карелин чувствовал, как его куда-то тащила тварь. А дальше сознание совсем его покинуло. Наверное, так лучше. Не хотелось помнить собственную смерть.    С утра Слава очнулся на свежей могиле друга. Он нервно вскочил на ноги, оглядываясь. Рядом с ним на земле лежало его оружие, заботливо принесенное из склепа. Первородный не убил его? Не укусил? Слава рассмотрел свои запястья, а потом шею в отражении ножей. Чистая кожа. Какого черта произошло? Почему он просто вырубил его? Слава побежал вглубь кладбища, бросая на фото Леона полный сожаления взгляд. Поговорят потом.  В склепе никого не было. Следов борьбы тоже. Что здесь искал Мирон? А может, он просто захотел взглянуть на свою могилу? Как же сложно! Захоронение совсем древнее. Это был пятнадцатый век. Судя по надгробной плите, тварь была похоронена в 1478 году в возрасте двадцати восьми лет. Старший из первородных. В склепе было имя и Виктории. Только вот ее даты жизни было невозможно рассмотреть. Словно их специально заштукатурили.  — Что же ты хотел отсюда забрать? — пробормотал Карелин. — Что же ты хотел забрать? Зачем сюда должна была прийти Виктория? Почему вы спокойно разгуливаете под стенами Академии? Не найдя ответов на свои вопросы, Слава ринулся обратно к зданию, заменившему ему дом, легко перескакивая через забор. Только голова невероятно сильно болела, но это можно было игнорировать.  — Я… я нашел первородных, — пролепетал Карелин, оказавшись на пороге Академии. Стоило ему произнести это, как усталость накрыла его с новой силой. Он вновь потерял сознание.  Очнулся он в медицинском крыле. Медсестра явно выискивала на нем следы укусов, но точно ничего не смогла найти. Мирон не укусил его. Фёдоров не пытался его обратить! Он просто… вырубил его. Причем, весьма гуманно. Но почему он не убил его? Почему вынес из склепа? Боялся, что Виктория будет защищаться хуже? Нет… за сестру он явно не переживал. Твари вообще переживать не умели! Но почему же он, всё-таки, его не убил? Что он хотел забрать из склепа? Смог ли? Слава не знал. Поборов свое желание вырвать капельницу из вены, охотник удобнее устроился на подушках. Ему нужно было поспать. Тогда ответ пришел бы к нему быстрее.