Альянс равных

А мы не ангелы, парень! Нет, мы не ангелы Тёмные твари, и сорваны планки нам Если нас спросят Чего мы хотели бы? Мы бы взлетели Мы бы взлетели

Алексей Пономарев «А мы не ангелы»

- Ты сделала что, прости?? - Уилл опаляет её праведным гневом, и Тэсс думает, что нужно было продать его обратно Мизуре. Сколько всего полезного можно было бы выторговать у дьяволицы… - Так надо, - устало бросает она, вгрызаясь в спелое яблоко. - А если Горташ заставит тебя сделать что-нибудь ужасное, чтобы доказать свою преданность? - колдун явно пытается её напугать. Работает скверно. - Когда заставит, тогда и буду думать, - невозмутимо парирует наемница. Яблоко сгрызено наполовину. Уилл раздраженно фыркает. Он злится, но не спорит. Знает: спорить с Тэсс примерно также просто, как соблазнить евнуха. - У нас своих дел навалом. К чему нам чужие? - раздраженно шипит Лаэзель. Ей не нравится, что они все никак не попадут на встречу с Воссом. - У меня что, у единственной проблемы с личинкой-мозгоедкой? - колдунья зло клацает зубами. Её терпение иссякло, также быстро, как и всегда. - Вам правда нужны мои пошаговые инструкции для каждой миссии? Самим никак? Ладно… - вздыхает обреченно, - так уж и быть, объясню вам популярно, что от вас требуется. А потом уж сами. Ножками, ножками! Ну и головой, желательно… - И… что у нас дальше по плану? - осторожно интересуется вампир. Наемница знает: ему не терпится поквитаться с бывшим хозяином. - Видимо, замок Казадора, - колдунья игнорирует сердитое цоканье гитки. О нем она подумает завтра.

***

Тэсс обнимает подрагивающие плечи вампира. Третий раз за вечер. Астарион никогда не признается, но ему нужно чужое присутствие, тепло чьих-то рук на сгорбленной спине. Нужна она. Колдунья чувствует это кожей, и вновь садится рядом, укладывает его впервые растрепанную, ещё мокрую после ванны голову себе на плечо. Она не винит вампира: кто угодно сломался бы после такого. - Выпьем? Нужно отпраздновать твою победу над Казадором, - Тэсс абсолютно точно знает: выпивка усмиряет любую боль. - Пожалуй. Только не тащи с нами кого попало. Они ни черта не понимают в хорошем вине и не умеют как следует веселиться, - Астарион хочет казаться надменным. Колдунья знает: ему неловко. За все недели совместного путешествия он так и не сблизился ни с кем, кроме нее. Её он тоже пытался оттолкнуть, но наемница лишь небрежно отмахнулась от колких замечаний, врезающихся под ребра. Она до сих пор злилась на него за то, что он пытался манипулировать ей с помощью секса. Не осуждала: она сама так делала частенько. Но мысль, что она могла оказаться на другой стороне, противно скребла череп изнутри. И всё же Астарион был другом. Тем, с кем было весело и приятно пить, с кем она могла поделиться идеями нового плана, не боясь встретить разочарованного непонимания и отвращение в чужих глазах. С вампиром было просто, она это ценила. И разделяла его желание выпить вдвоем. Колдунье не хотелось вновь видеть деликатное, немое осуждение в глазах Гейла. И пусть в прошлый раз их спор на тему балдурианского эля закончился для нее множественным оргазмом… - Мы ушли, вернемся поздно, - звонкий голос Тэсс отражается от резного потолка, когда дверь за ними уже захлопнулась. Колдунья не любит лишних объяснений. В «Поющей лютне» не протолкнуться, и она выбирает столик на террасе. Легкий бриз треплет выбившиеся из тугой косы пряди. Тэсс аккуратно зажимает между пальцами хвост вареной креветки, отправляет её в рот, закрывает довольно поблескивающие глаза. - Вот за это я тебя и люблю, - Астарион неспешно потягивает темное, пахнущее малиной и специями вино. Алые глаза полуприкрыты, но колдунья чувствует легкую вуаль его взгляда на своих губах. - Не часто встретишь столь убежденную гедонистку. - Варежку прикрой, и без тебя ветрено, - Тэсс огрызается с улыбкой. Она знает - он не обидится. Не на нее. Не после того, как она предпочла выпивать с ним, чем слушать пространные тирады Гейла. - Здесь хорошо. Очень хорошо. Спасибо тебе, - у колдуньи что-то больно екает внутри. Не ожидала она этого. Ей вполне хватило бы молчаливого кивка. - Всегда пожалуйста, - бубнит она неразборчиво, подливая себе золотистого белого. Ей хочется, чтобы цветочная сладость перебила неловкость. И она улыбается неуклюже уголком рассеченного рта, ловя теплые искорки в жгучем кармине его глаз… …Тэсс открывает красные, горящие глаза. Косой луч пробивается через плотные шторы, танцует на рыжей вязи веснушек. Колдунья стонет отрывисто, перекатывается на другой бок, зарывается в подушки растрепанной головой. Комната воняет вчерашним перегаром, прокисшим вином и… сексом. Тэсс медленно поднимает бледное лицо от белых простыней, и тут же роняет обратно, уцепившись взглядом за разметанные по подушке белые вихры. Как её угораздило… опять?! Колдунья жмурится, пытаясь собрать по крупицами предыдущий вечер. Цветочный вкус на расплывающихся в невольной улыбки губах. Дубовые доски гнуться, трещат под нещадным боем их кованых каблуков. Сильные, ледяные руки подбрасывают её к потолку, и ловят бережно. Смазанные прикосновения губ к бритому виску. Протяжные, несдержанные стоны, капельки пота, бегущие по гладкой, красиво очерченной груди. Она слизывает их быстро и жадно. Чьи-то портки, криво висящие на опасно покачивающейся люстре. Холодный, крепкий член у нее во рту… Тэсс хочется стонать, но голос сорван еще в начале вчерашнего вечера. - Блядь, - беззвучно шепчет она одними губами. - Какая же ты… - Ты в порядке, дорогая? - алый, заспанный глаз следит за ней из-под горы подушек. - Блядь, - уверенно повторяет Тэсс, прикрывая горящие похмельем и стыдом глаза. - Кто? - осторожно уточняет Астарион, вытягиваясь на смятых, пропитанных потом простынях. - У тебя много вариантов? - огрызается колдунья, с кряхтением поворачиваясь на другой бок. Тело безжалостно ломит, и она боится думать, что же она вытворяла вчера. - Не будь так строга к себе, дорогая, - вампир оставляет невесомый, молниеносный поцелуй там, где кожа горит жарче всего. - Ты мне больше нравишься такой, как вчера: веселой, безудержной, дикой… - Бухой, - хмуро подытоживает Тэсс, оглядывая комнату в поисках нижнего белья. Портки Астариона все также с укором покачиваются на люстре. - Ты и трезвая вполне себе ничего, - льстит, подлец, но как складно. - Знаешь, мы с тобой могли бы… - Не усложняйте, - бурчит колдунья, вытягивая левый сапог из-под кровати. И чувствует на своем затылке его дыхание. Холодное. Горячее. Пьянящее. - Блядь, - обреченно констатирует Тэсс, ловко запрыгивая на бедра Астариона.

***

- Вернулись! – Шэдоухарт вроде бы констатирует факт. Но сладкого яда в словах шаритки хватит, чтобы перетравить добрую половину балдурианской знати. – А мы уж думали, что вы решили сразиться с Абсолют в одиночку. - Решили. А потом заблудились по дороге, и всю ночь отбивались от крыс, - Тэсс была бы не против устроить соревнование по плеванию ядом. Вот только после вчерашней попойки с меткостью у неё было не очень. - Я так сразу и подумала, - сладко тянет жрица, саркастически косясь на довольную ухмылку Астариона. Колдунья мечет раздражённый взгляд на вампира, закатывает глаза. Клыкастый педант, неизменно укладывающий свои локоны непостижимым для неё образом, решил пренебречь утренним ритуалом – впервые со своего появления в лагере. Тэсс не сомневается – он наслаждается недоумённым шепотком сопартийцев за спиной. Наслаждается тем, что они подозревают. Что знают почти наверняка. - Гейл очень волновался за тебя, - Уилл, разумеется, не может остаться в стороне. Сердце наёмницы болезненно сжимается. Не могло оно возмущаться погромче прошлой ночью? Может быть тогда Тэсс послушалась бы его зова, вместо того, чтобы следовать уговорам... всего остального, редко советовавшего ей что-то дельное. - Я, вроде бы, уже взрослая девочка, могу за себя постоять. К тому же, я была с Астарионом. Что такого могло с нами случиться? - бубнит колдунья, приканчивая первую чашку кофе. - Могу зачитать тебе список, если у тебя есть пара лишних часов, - колдун ухмыляется. Он язвит. Тэсс погордилась бы им, если бы у неё были силы. - Тэсс, наконец-то! – мягкий, слегка дрожащий голос волшебника заставляет её сгорбленную, усталую спину болезненно выпрямиться. – Я надеюсь, вы провели отличный вечер. Я... начал немного волноваться... - Я в порядке, - Тэсс старается улыбнуться. Выходит скверно, и она не рискует развернуться к магу. Не рискует посмотреть ему в глаза, боясь найти в них подтверждение того, что она знает наверняка. Что он знает наверняка. – Прости, убегаю: Горташ ждёт меня уже час как. - Всего минуту, - тёплый пальцы ложатся на её предплечье, жгут бледную кожу через рубашку. Тэсс невольно разворачивается, чтобы столкнуться с мягким, нежно скользящим по щеке взглядом. Стыд прожигает внутренности калёным железом. Колдунье хочется спрятаться, хочется крикнуть, что она не такая уж тварь. Что она хочет быть лучше. Что она станет лучше. Для него. Но слова застревают в горле, стянутом лицемерным страхом и похмельем. И Тэсс лишь прячет пылающие щёки в складках его мантии, так уютно пахнущих чернилами и свежей выпечкой. Тонкие пальцы мага невесомо скользят по выбритому затылку, унимают гудящую, туманящую боль. Колдунье хочется раствориться в этом тепле, хочется навсегда сохранить его след на холоде её бледной кожи. – Я получил письмо от матушки, - мягкий шёпот над самом ухом. – Тара, должно быть, рассказала ей, что со мной всё в порядке. Она очень хочет, чтобы я навестил её в Глубоководье. И я подумал... Может быть, если мы выживем... Не согласишься ли ты... - Я поеду с тобой, - быстро выпаливает Тэсс. Она боится передумать. Она знает – так правильно. И запечатывает свой ответ молниеносным, горячим поцелует. Молится, чтобы Гейл не унюхал перегар. Волшебник робко улыбается ей в губы, и наёмница мысленно выдыхает. Отстраняется. Быстро шагает к двери, на ходу подхватывая куртку с софы. На самом пороге ловит тёмный взгляд алых глаз. «Не усложняй», - шепчет одними губами, прежде чем скрыться за слегка поскрипывающей дверью. ***   Горташ раздражённо смотрит, как золочёная стрелка часов медленно ползёт по циферблату. Два часа. И три минуты. И восемнадцать секунд. Он мог понять многое. Мог многим пренебречь ради конечного результата. Но подобное неуважение... За подобное неуважение нужно как минимум снять голову. Как максимум... Киаран научила его многим интересным приёмам, которые он мог бы применить. Мысль о Бааловом отродье лишь раззадорила и без того клокочущее в груди раздражение. Лишь глубже вогнало золотые когти в податливую, покрытую шрамами ладонь. Энверу хотелось вонзить их в бледную, разукрашенную веснушками кожу наёмницы. Хотелось увидеть страх в разномастных глазах. Хотелось сломать, подчинить, поставить на колени. Хотелось показать, кто здесь хозяин. - Прошу меня извенить: неотложные дела навалились с самого утра, - запах кожи, гвоздичного масла и перегара щекочет ноздри эрцгерцога. Он морщится невольно, опустошает недопитую чашку кофе. Третью за утро. - Я уже начал беспокоиться, что вы передумали, - он говорит спокойно. Настолько, насколько возможно, когда представляешь, как лопаются глазные яблоки твоего собеседника под давление твоих пальцев. – Тяжёлая ночка? - И утро не легче, - Тэсс плюхается в мягкое кресло и тянется к кофейнику. Бледные пальцы дрожат. Цепкий взгляд Горташа замечает, как болезненно наклонена её шея. Как напряжена спина. Она спала в неудобной позе. Возможно – свесившись с кровати, касаясь пола пальцами, чтобы комната перестала крутиться. Эрцгерцог думает, что ему непременно нужно выяснить, почему наследница Халлхоллинов пьёт, как рыбак, проигравший в кости собственную лодку. Отмечает победу? Заливает горе? Притупляет страх? Всё вместе?.. - Я приготовил для вас первую партию бумаг, требующих неотложного внимания. Если у вас есть вопросы, не стесняйтесь. Горташ углубляется в чтение налогового отчёта. И наблюдает за Тэсс исподволь. Колдунья долго крутится на кресле, устраивая поудобнее гудящие болью, ноющие ноги. Тонкие пальцы перебирают аккуратно исписанные листы, обрамлённые лёгкими тенями глаза быстро скользят по строчкам. Бумаги споро разлетаются по нескольким неравным по размерам стопкам. Энверу любопытно, но он молчит. Ждёт, когда наёмница скажет что-нибудь сама. - Вам для этого нужен был тайный советник? – голубой глаз горит с насмешкой. Чёрный изучает его пристально. – Бросьте, Ваша Светлость, это несерьёзно! Мелкие тяжбы мелких торговцев. Незначительные недочёты в налоговых сборах. Любовные письма ваших воздыхательниц, - Тэсс выуживает пахнущий розовой водой конверт из изрядно уменьшившейся стопки. Энвер внутренне улыбается. Первый крючочек. Показать ей, что дамы теряют голову от одного лишь его взгляда. Заронить сомнение. Женщины так любят соперничать. Так доверяют суждениям других. - Прошу простить меня за это досадное недоразумение: мой секретарь, должно быть, перепутал стопки! Я с удовольствием избавлю вас от необходимости читать подобного рода корреспонденцию, - одним ловким движением эрцгерцог оказывается у её стола, протягивает руку, едва не касаясь рукава её застиранной рубаки. - Отнюдь, уверена, содержание сего послания может быть более чем интересным, - колдунья саркастически улыбается. И всё же медленно протягивает ему надушенный конверт. Пальцы Горташа смыкаются на шероховатой бумаге, мимолётно скользят по грубой, обветренной коже. Невесомое, будто совершенно случайное касание. Второй крючочек. Тэсс отдёргивает руку, будто её сунули в костёр. Безотчётное отвращение на миг сквозит на веснушчатом лице. Энвер чувствует болезненный укол. Уязвлённая гордость жалит не хуже кинжала Баалова отродья. - Я отобрала то, что действительно заслуживает моего внимания, - колдунья поспешно показывает на самую маленькую стопку. Ей явно хочется  сменить тему. – Всё остальное можно отдать вашим клеркам. - И что же заинтересовало моего многоуважаемого тайного советника? – эрцгерцогу хочется плюнуть ядом. Возможно, завтра он подольёт его ей в кофе. - Как насчёт серии загадочных убийств с отрубаниями конечностей? Задача, достойная той, что «обладает острым умом и отменным чутьем». Пойду переговорю с начальником стражи, - не сказав больше ни слова, Тэсс скрывается за дверью. Энвер злится. Энвер в ярости. Энверу хочется свернуть шею своевольной, нахальной наёмнице. Хочется заставить её сожрать её болтливый, дерзкий язык. Вместо этого он должен подумать, как же ему подобраться к этой сварливой бестии. Как завоевать её доверие. Как завоевать гораздо больше, чем право касаться её грубой кожи. У Киаран кожа была гладкая. У неё были тёплые ладони. Длинные, ловкие пальцы... Горташ обрывает себя на полумысли. Сейчас не время. Времени для этого уже не будет... План. Ему нужен новый план.