Альянс равных

I need you to understand

Tried so hard to be your man

The kind of man you want in the end

Only then can I begin to live again

Måneskin «Beggin’»

- Я бы спросил, где тебя носило, но любому в радиусе мили это ясно без слов. Пожалей меня, дорогая: у меня такое чувствительное обоняние! - Астарион манерно морщит нос. От нестерпимой вони, режущей глаза. От едкой иронии в собственном насмешливом голосе. - И не в меру болтливый язык, который неплохо бы держать за острыми зубами. Если, конечно, он тебе ещё нужен, - Тэсс сегодня не в настроении. Кто угодно был бы не в настроении после пятичасовой вылазки по канализации. Безнадежно бесплодной вылазки. Чурбан, служивший лейтенантом Кулаков, оказался ещё тупее, чем казался на первый взгляд. Он не просто послал её к дьяволу на куличи, но ещё и снабдил картой, старой, как задница Элминстера. Пока колдунья выплывала из озера нечистот, так некстати оказавшегося прямо под шахтой, в которую она спустилась, незадачливый идиот был проклят добрую дюжину раз. - Не будь такой злюкой, милая. И не забывай, на что способен этот самый язык, когда я… - Не усложняй, - огрызается Тэсс, стаскивая безнадежно испорченные вещи и брезгливо выкидывая их в окно. Снизу несется отборная гномья брань. - А я и не собирался, - вампир скользит похотливым взглядом по гладкой, перемазанной чем-то бурым коже. Но благоразумно держит дистанцию, украдкой нюхая свою надушенную манжету. - Разве мы не чудесно провели время ночью? - Как будто я помню, - огрызается наемница, стараясь не думать о том, как сладко тянуло низ живота этим утром. - Что ты ко мне привязался, как попрошайка к набожной вдове? Можно подумать, во Вратах Балдура некого больше трахать, - тонкий палец погружается в призывно дымящуюся бадью, за ним следует рука, а вскоре и вся Тэсс исчезает в ароматной шапке мыльной пены. Она была бы не прочь и впрямь раствориться в пахнущей лавандой воде, лишь бы не чувствовать внимательного взгляда алых глаз на своем затылке. - А что, если я хочу именно тебя? - холодные пальцы невесомо касаются бледной россыпи веснушек на её плечах. Тэсс дрожит, чувствуя колючие искры, что оставляют за собой  скользящие вдоль позвоночника подушечки. Бледные щеки мгновенной идут темными пятнами. И Астарион с наслаждением ведет кончиком языка по кромке вспыхнувшего острого уха. Ей хочется застонать, бесстыдно изогнуться, позволить ему прикасаться к ней там, где сейчас пульсирует стремительно растущий узел желания. - Ты хочешь насолить Гейлу, - сквозь зубы цедит она, незаметно ерзая по дну бадьи. - Вам бы помириться. Или потрахаться уже что ли… - Если хочешь нас обоих одновременно, так и скажи, - Астарион презрительно фыркает, но руки не убирает. Аккуратно постриженные ногти легко задевают распаренную кожу, покрывая её россыпью мурашек. - О нет, дорогая, я не претендую на место печального воздыхателя. У меня несколько иная специализация, - ловкий язык скользит по напряженному изгибу шеи, и колдунья тихо стонет, вцепившись в край бадьи. Предательски яркое воображение в красках рисует ей, где ещё мог бы быть сейчас этот самый язык. Она чувствует сбивчивое дыхание вампира на своем плече. Чувствует, как подрагивают кончики его пальцев, скользящих по её лихорадочно вздымающееся груди. Чувствует, что не может больше терпеть… - Тебе страшно. И одиноко. Ты не знаешь, что будет дальше. Не знаешь, что будет с тобой. И хватаешься за то, что знаешь. Что умеешь лучше всего, - слова бьют наотмашь. Астарион застывает, смотрит на нее так, будто она всадила кол ему промеж ребер. Сердце колдуньи больно сжимается. Совсем не этого она хотела. - Знаешь, тебе совершенно необязательно ложиться под меня. Я и так люблю тебя, - добавляет она. Рассечения шрамом полоска губ расплывается в неуклюжей, искренней улыбке. - Иди сюда, - теплые, мягкие руки тянутся к вампиру, и он позволяет им обвить его шею. Он послушно подается вперед, прижимается к мокрому, скользкому от мыла телу. Рубашка моментально промокает, липнет к дрожащей, покрытой мурашками коже. Тэсс пахнет свежестью, солнцем и солью. Ему хочется запечатлеть этот запах, впитать его бледной кожей. Он льнет к ней, как испуганный ребенок к материнскому теплу. Её мокрые пальцы зарываются в растрепанные белесые вихры. И ему впервые не страшно здесь, в её мозолистых, пропахших лошадиным потом руках.   ***   - Трудный день? Тэсс, не оборачиваясь, кивает мокрой головой, продолжая с аппетитом жевать многослойный бутерброд. Халсин лучисто улыбается, садится рядом на жалобно скрипнувшую под его весом софу. Колдунья предпочла бы побыть в одиночестве. Помывка в компании Астариона высосала из нее оставшиеся силы. Вампир сломался бы, оставь она его наедине с мучительным страхом неизвестности. И Тэсс терпеливо сидела в остывшей бадье, перебирая его серебристые локоны, пока он медленно слизывал капли её крови с аккуратных ранок на запястье. Сидела и думала, что ей бы тоже хотелось, чтобы с ней так нянчились. Видимо, роль безответственного разгильдяя нужно было забивать с первого дня. - Ты спасла его, - тягучий, как липовый мед, голос друида над самым её ухом. Тэсс невольно вздрагивает, поднимает на него разномастные, недоуменные глаза. - Астарион. Вчера он был сплошной кровоточащей раной. И не только снаружи. А сегодня… сегодня от него веет спокойствием. Не знаю, что ты такое сделала… - Ничего, за что меня могли бы бросить в тюрьму, - меланхолично уточняет колдунья. Ей странен этот разговор. Будто кому-то есть дело до несносного вампира. Будто кому-то есть дело до нее… - Не сомневаюсь, - Халсин добродушно смеется, и Тэсс хочется улыбнуться следом. Старый эльф дышит теплом и умиротворением. Ей хочется прижаться к его широкой груди, напитаться его спокойной силой. Почувствовать себя маленькой и беззащитной за его спиной. Вместо этого она лишь насмешливо выгибает бровь, будто нарочно хочет заронить сомнение в своей правдивости. - Ты, наверно, ужасно устала от этой непрестанной кутерьмы. Ты хоть помнишь, когда последний раз спала вдоволь? Наемница застывает, глядит на друида настороженным зверьком. Будто ему и впрямь интересно. Будто он хочет позаботиться о ней. - В детстве, кажется, - губы сами собой складываются в ядовитую усмешку. Так проще. Отшутиться, выпихнуть непрошеного гостя из собственной души, куда он лезет без спросу. - Слишком сильное напряжение, - озабочено констатирует эльф, глядя на нее с сочувствием. Тэсс хочется убежать, оборвать глупый, будоражащий душу разговор. Вместо этого она смотрит в упор, с вызовом. - Я, конечно, не смогу взять на себя твою ношу. А вот расслабить спину и плечи - по моей части. - У меня на то есть Гейл, - колдунья похабно хихикает. Ей хочется отпихнуть друида подальше. Ей кажется, что его сильные, пахнущие лесными цветами пальцы на её голой спине, - очень плохая идея. - Уверен, у нашего волшебника в арсенале немало лечебных снадобий. И все же, нет ничего эффективнее старого доброго массажа, - Халсин все также лучисто улыбается. Он вовсе не хочет замечать её пошлых намеков. И Тэсс решает, что хуже все равно не станет. Как только тёплые ладони друида касаются её голой спины, наёмница понимает – идея и впрямь так себе. У Халсина сильные, нежные пальцы. Он пахнет липовым мёдом и ландышами. Она чувствует кожей, как его широкая, мерно вздымающаяся грудь нависает над ней, укрывая от мира. Ей хочется почувствовать тяжесть его мускулистого тела, ощутить, как жёсткие волоски щекочут нежную кожу вдоль хребта... Рваный вздох невольно срывается с её приоткрытых губ. - Больно? – эльф немедленно убирает руки, отстраняется. Тэсс сдерживает отчаянный, разочарованный всхлип. - Хорошо, - шепчет она, ведёт напряжённым, ноющим плечом. И гортанно рычит, чувствуя, как стальные пальцы друида нащупывают узелок намертво сплетённых мышц. Этой ночью она будет спать как дитя. Спать, и видеть во сне сильные руки, скользящие вниз по её трепещущим ногам...   ***   Горташ ждёт. Это становится раздражающей привычкой. Несносная наёмница решила показать ему, кто здесь главный? Она ещё не успела понять: в этой игре он выиграл заранее. Разумеется, он позволит ей думать, что она диктует правила. До поры до времени. - Прошу меня извинить: очередь к умывальнику по утрам можно смело квалифицировать как бесконечную, - голос колдуньи бодро звенит. Он совсем не похож на усталое, нервное шипение, которым она наградила его вчера. Тэсс пахнет крепким кофе и свежей выпечкой. И почему-то – ландышами. Эрцгерцогу хочется знать, почему. Хочется подольше насладиться этим неожиданно приятным мгновением. Она выглядит отдохнувшей, серые тени под разномастными глазами истончились. Бледная кожа под тонкой вязью веснушек светится изнутри. Новенькая, аккуратно отглаженная рубаха оттеняет лёгкий румянец на высоких скулах. - Я, кажется, начал понимать, что ранние совещания – не ваш конёк, - он старается поддержать непринуждённый тон. Это было бы гораздо легче, если бы он мог поспать дольше пары часов. Если бы шрамы под кружевным золотом перчаток перестали ныть, предвещая дождь. - Схватываете на лету, Ваша Светлость, - Тэсс плюхается в мягкое кресло, закидывает ноги на широкий стол, берётся за аккуратно сложенную стопку бумаг. Ей нравится провоцировать. Глупо, по-детски, совершенно инстинктивно. Будто ей всё ещё пятнадцать. – Мой вчерашний заплыв в нечистотах ничего не дал. - Заплыв в нечистотах? – Горташ невольно поднимает глаза от письма представителя торговой палаты.– А я наивно предполагал, что вы предпочитаете Чионтар. Ну или море на худой конец. Впрочем, я не осуждаю: каждому своё. Колдунья громко хмыкает, обветренные губы расплываются во вполне искренней улыбке. - Я бы предпочла бани, но следы баалистов туда не вели, - весёлый огонёк пляшет в голубом глазу. Чёрный смотрит на него изучающе, с интересом. - Вы просто плохо искали. Впрочем, никакие бани не сравнятся с горячими источниками под Змеиной скалой, - крючочек.  Ему удалось закинуть первый. Второй сорвался. Повезёт ли с третьим? - Полагаю, вход туда только для избранных? И эту милость можно снискать лишь преданным служением Вратам Балдура и их новоявленному эрцгерцогу? – ему показалось, или в хрипловатом голосе был лёгкий намёк?   - За преданное служение я награждаю иначе, - четвертый крючочек цепляется за уголок недоуменно ухмыляющегося рта. Она заинтересована. Отлично. - Полагаю, мне вскоре посчастливится узнать, каким образом? - ей хочется вывести его из равновесия, разозлить. Как ребенок, пытающийся нащупать границы, она будет настойчиво язвить, пока карающая длань Бейна не укажет ей на её истинное место. - Во время обеденного перерыва, - бросает он небрежно, продолжая внимательно читать письмо. Горташ чувствует, как густеет тишина. И кидает мимолётный взгляд в сторону колдуньи. Кажется, он замечает, как трепещут кончики её острых ушей. Маленькая, любопытная зверушка. Она опасается его, конечно. Но червячок интереса щекочет череп изнутри. Превосходно. Наёмница ничего не отвечает. И кабинет погружается в напряжённое молчание. Эрцгерцог знает – она ждёт. Разномастные глаза то и дело скользят по его бесстрастному, сосредоточенному лицу. Он слышит, как она ёрзает в слегка поскрипывающем кресле. Как тонкий палец нервно постукивает по внутренней стороне столешницы. Энвер ухмыляется про себя. Манипулировать ей легче, чем казалось на первый взгляд. Немного поддразнить – и волчонок бежит к ногам, задорно виляя хвостиком. Пара таких представлений – и она будет ластиться к его руками, как карманная собачка. - У вас, как у любого приличного лорда, обед по расписанию? – стрелка едва успела приблизиться к полудню, а маленькой колдунье не терпится получить обещанный подарок. - Полагаю, самое время прогуляться, - Горташ ловко подхватывает раззолоченную трость, пропускает Тэсс вперёд. Сегодня ноги не должны его подвести. Но перестраховаться не мешало бы. Наёмница легко сбегает по крутым ступеням башни, и он неторопливо следует за ней. Эрцгерцог должен излучать достоинство. И ни в коем случае не должен оступаться. Энвер малодушно радуется, что приказал приготовить экипаж. Колдунья не должна заметить, не должна даже близко заподозрить, как тяжело ему даётся каждый шаг вниз по винтовой лестнице. Горташ искренне надеется, что архитектор Змеиной скалы гостит в самом тёмном углу мефистофелева замка. Пока они едут по бурлящему, суматошному городу, эрцгерцог украдкой рассматривает глазеющую в окно советницу. Он видит: наёмница не сводит сияющих странным светом глаз с линии горизонта, вычерченной силуэтами виднеющихся вдалеке поместий. И её некрасивое, веснушчатое лицо на миг становится столь задумчивым, почти нежным, что Энвер почти любуется её точёным профилем в лучах полуденного солнца. Он не сомневается: она думает о семье. Ему бы влезть в её седую, бритую голову, покопошиться в ворохе тревожных, пропитанных неизбывной тоской мыслей. Но Бейн не благословил его столь ценным даром. И эрцгерцогу придётся действовать по старинке. - Вот мы и на месте, - он первым выпрыгивает из экипажа, галантно подаёт руку опешившей колдунье. Тэсс смотрит на него, как на умалишённого, насмешливо фыркает и легко спрыгивает на землю. Разномастные глаза внимательно изучают увитую плющом калитку, золотистый камень фасада, нагретый весенним солнцем, цветастые витражи окон. - Миленький особнячок. Ваш? - Ваш, - Энвер старается, чтобы голос звучал как можно мягче. Он не сводит глаз с бледного лица советницы. Она старается сдержаться. Старается не выдать смятение, граничащее с паникой. Лишь разноцветные глаза мечутся лихорадочно от комкающих полу плаща пальцев к остроконечным башенкам. - А вы умеете удивлять, Ваша Светлость, - обветренные губы кривятся в неловкой усмешке. Она хочет и не смеет взглянуть на Горташа. Она растеряна. Она не ожидала, что он сдержит слово. - Вы, право, обижаете меня, милая леди. Разве я мог оскорбить даму гнусной ложью? Уверен, вам понравится мой небольшой подарок, - не дожидаясь, пока Тэсс опомнится, Энвер подхватывает её под локоть и ведёт вверх по широким ступеням. Резная дверь морёного дуба отворяется бесшумно, впускает их в парадный зал, подсвеченный золотом полуденного солнца. Колдунья медленно оборачивается вокруг своей оси, и Горташ видит, как тёплые лучи танцуют в лазури её правого глаза. - Просторно, - тихий шепот советницы шелестит в гулкой тишине, отражается от высоких зеркал. – И чисто. - Слуги приходят трижды в неделю. Кухарка – дважды в день. Трижды, если планируете обедать дома. Есть также мажордом на полной ставке. И садовник раз в неделю. Я не распоряжался по поводу конюха. У вас ведь, кажется, нет лошадей? - Нет, - эхом отзывается Тэсс, и Энвер слышит глубокою, затаённую грусть, ломающую её тихий голос. Он мысленно приказывает себе это запомнить. - У вас будет довольно времени, чтобы осмотреться сегодня вечером. А пока у меня есть для вас ещё один маленький сюрприз. Эрцгерцог ведёт наёмницу вверх по широкой, покатой лестнице. Он лично распорядился её перестроить. Если ему придётся часто по ней подниматься, она должна быть максимально удобной. Он не должен запнуться на ступеньках, если придётся тащить колдунью на руках. Разумеется, он предпочёл бы избежать подобного развития событий. Но лучше просчитать заранее самые неприятные варианты. Дверь спальни полуприкрыта. Тэсс недоверчиво косится на огромный, тяжёлый балдахин. На широкое зеркало, висящее прямо над кроватью. - Интересные у вас сюрпризы, - ухмылка наёмницы становится пошлой. Ей неловко. - Ах это? Рабочие не успели снять. Осталось от предыдущего владельца. Отличный торговец. Жаль, налоги забывал платить. Поговаривали, что у него были весьма... специфические пристрастия. Если желаете, вечером его не будет. - Пожалуй, пока оставлю, - взгляд Тэсс скользит по туалетному столику. Горташ ухмыляется снисходительно. Маленькая колдунья любит смотреть на себя, пока её трахают? Интересно. – Там ведь, наверное, дырка останется. Пусть повисит. - Разумеется, - эрцгерцог мягко улыбается, раскатистый голос приятно вибрирует. – А вот и мой маленький сюрприз, - тяжёлая дверца шкафа распахивается, являя взору советницы заполненный новенькими сюртуками гардероб. Добротная ткань расшита золотом, и Тэсс не может удержаться, касаясь витиеватых узоров кончиками пальцев. – Моя тайная советница должна производить неизгладимое впечатление. Вопрос престижа Врат Балдура. - Благодарю, - лицо наёмницы вдруг становится непроницаемым. – Не стоило. - Бросьте, это такая мелочь, - слышала бы его матушка. Выпорола бы его до кровавых соплей. – И ещё кое-что. Сегодня вечером состоится небольшой приём. Только самые значимые иерархи города. Было бы чудесно представить вас в вашем новом качестве. Я также взял на себя смелость предложить подходящий случаю наряд, - Горташ достаёт заботливо отглаженное платье. Чёрный бархат переливается в лучах полуденного солнца. Витиеватый золотой узор обрамляет узкий лиф, длинный подол, высокий воротник. Будто кто-то скопировал его собственный вычурный наряд. Будто случайно. Тэсс неожиданно громко хмыкает. Она догадалась. - Премного благодарна за приглашение, непременно буду. А теперь прошу меня простить, мне нужно осмотреть уборную, - не сказав больше ни слова, наёмница скрывается за ближайшей дверью. Энвер глубоко вздыхает. Он устал. Он надеялся, что это будет проще. Лучше бы этим чёртовым кораблям окупиться за первые полгода.